Они сидели под ласковыми лучами солнца, наслаждаясь запасенными Тони холодным цыпленком, салатом и белым вином, и Санча чувствовала себя почти довольной. Так продолжалось до тех пор, пока под ними, в непосредственной близости от дамбы, не проплыла роскошная прогулочная лодка, почти яхта. На корме сидела в крошечном бикини загорелая девушка, которую Санча знала слишком хорошо. То была Янина Румиен.
И мгновенно улетучилось все ее новообретенное спокойствие, и она с напряжением стала всматриваться в других мужчин и женщин, находившихся в лодке.
Однако графа Малатесты среди них не было. Никто не походил на него ни смуглостью, ни красивой стройной внешностью.
Тони уловил произошедшую с Санчей внезапную перемену, когда она не сразу ответила на его вопрос, и, заметив ее сосредоточенный взгляд, устремленный на лодку, он с удивлением воскликнул:
– Да ведь это же Янина Румиен, не правда ли?
Санча нашла в себе силы сперва отхлебнуть вина и только потом ответить.
– Да, это – Янина Румиен, – подтвердила она.
– Но графа нет?
– Нет… – покачала головой Санча.
– Скажи, какие у тебя отношения с графом? – поинтересовался Тони, доставая сигарету и прикуривая от зажигалки. Все это время он не спускал с Санчи глаз.
– У меня с графом нет ничего общего, – возразила она, пожимая плечами.
– Не верю, Санча, – состроил гримасу Тони. – Быть может, я недостаточно опытен, но и родился я не вчера. – Тони сильно затянулся. – В тот день, когда мы собирались вместе пообедать и он остановил нас… Когда вы отправились в ресторан «Скарлатти»… Он вел себя не так, будто ты для него ничего не значишь!
Санча смущенно поежилась.
– Честное слово, Тони, мне нечего рассказывать. Мы пару раз были вместе в различных ресторанах. Обсуждали… его книгу.
– И это все? – с сомнением посмотрел Тони. – Хорошо, хорошо, Санча, не стану настаивать, но, ради Бога, будь осторожна. Всякому, кто связывается с графом Малатестой, рано или поздно быть в беде.
– Ты хочешь сказать, в подземном каземате! – попыталась пошутить Санча, однако Тони не рассмеялся, а только сочувственно погладил ее по руке и возобновил наблюдение за лодкой, которая приближалась к пристани.
Сощурившись, он глядел на происходящее, и Санча, следуя его примеру, сосредоточила внимание на пришвартовавшейся лодке.
Но вот ее губы искривились, как от боли. На причале стоял и помогал Янине сойти на берег высокий мускулистый человек, одетый во все черное, с обширной лысиной, блестевшей на солнце.
Тони взглянул на Санчу почти в то самое мгновение, когда и она узнала высокого мужчину.
– Паоло, – констатировал Тони, вздыхая.
– Да, – ответила Санча, судорожно сжав пальцами край бортового камня дамбы. – А там, где Паоло, недалеко и граф. – Ирония не смогла полностью замаскировать дрожь в ее голосе.
– Проклятье! – произнес Тони сердито, гася сигарету. – Проклятье и еще раз проклятье!
– Что за вульгарные выражения! – проговорила Санча, с трудом поднимаясь. – Пошли, нужно продолжать начатую работу.
– Ты так полагаешь? – с раздражением взглянул на нее Тони. – Или тебе лучше остаться здесь, а я дам тебе, когда вернусь, всю необходимую информацию?
– Не выйдет, Тони, – отрицательно покачала головой Санча. – Я должна выполнить задание.
Тони крепко стиснул челюсти и потом проговорил:
– А тебе не приходило в голову, что отсутствие графа на лодке объясняется его личным участием в состязании?
– Не может быть! – уставилась на него Санча, как бы заранее отвергая такое предположение.
– А какие еще могут существовать причины? Я лично очень удивился, увидев Янину одну. Гонки на моторных лодках – развлечение, по-видимому, все-таки не в ее вкусе. Если, конечно, она не вложила в этот вид спорта круглых денежных сумм.
– Понимаю. Об этом я не подумала, – глубоко вздохнула Санча.
Тони поднялся и положил руки девушке на плечи.
– Ну что ж, малыш, как решила? Спокойная жизнь здесь или прорыв в лагерь противника?
Санча улыбнулась. Реплики Тони всегда вызывали у нее улыбку.
– Я иду с тобой, – сказала она твердо. – Я его нисколечко не боюсь.
– Неужто? – лукаво взглянул на нее Тони. – А мне показалось другое…
– Не пора ли идти? – перебила она резко, смотря в землю.
Нагнувшись, Тони сложил остатки трапезы в сумку, потом выпрямился, и они направились по дамбе к пристани, где скапливались зрители.
Глава восьмая
Только ближе к вечеру Санча вновь увидела Янину, и на этот раз она была не одна. В ярко-красных брюках и в желтом бюстгальтере – верхняя часть ее обычного купального костюма, – она льнула к графу Малатесте, держа его под руку; в глазах нескрываемая радость и удовлетворение. Граф был одет в кремовые брюки из замши и синий спортивный свитер без воротника. Незатянутая спереди почти до пояса шнуровка позволяла видеть густую поросль на его груди. Санче, которая весь день с тревогой наблюдала, как граф, выглядевший опытным и ловким в своем резиновом комбинезоне и защитном шлеме, участвовал в гонках, он казался воплощением мужского превосходства, и ей следовало ненавидеть его – по крайней мере, так думала она – за то, что он нарушил спокойное течение ее жизни.
Санча поспешила укрыться среди зрителей, заполнивших всю прилегающую к гавани территорию, и надеялась, что Тони не станет сразу ее искать и громко выкрикивать ее имя. Во многих отношениях день был для Санчи удачным, и ей не хотелось его испортить. Тони сумел заарканить некоторых гонщиков, которым Санча смогла задать интересующие ее вопросы.
При этом Тони тщательно избегал заезды с участием графа Малатесты. Теперь все было кончено, и людская масса вокруг Санчи изнывала от жары.
Граф и Янина прошли мимо и растворились в толпе, направляясь к своим автомашинам, и ослабевшая Санча прислонилась к стене, ожидая, когда объявится Тони. Он подошел через несколько минут и сказал:
– Ну что, поехали?
– Да, – кивнула она. – Но не могли бы мы побыть здесь еще немного, пока не рассеется народ.
– И когда граф Малатеста уедет, не так ли? – коротко спросил он.
– Да, ты прав, – вздохнула Санча. – Ты их тоже видел?
– Разве их можно не заметить? – проговорил Тони, накидывая ремешок экспонометра на шею. – А эта Янина довольно премиленькая особа.
Санча почувствовала, как кольнуло под сердцем, и промолчала. Она не знала: была ли жестокость Тони умышленной или же проявлением желания быть правдивым. Но в любом случае – и Санча не могла это скрыть от самой себя – мысль о том, что Янина сейчас с графом, причиняла ей страдание.
Санча и Тони медленно пошли к автомашине, когда большинство других автомобилей уже исчезли с базарной площади. Поднявшийся легкий ветерок ласково обдувал разгоряченные щеки Санчи, играл прядями ее серебристых волос. Тони как раз с шутками и смехом помогал Санче приводить в порядок прическу, когда впереди – там, где узкая улочка выходила на площадь, – показался мужчина высокого роста и могучего телосложения. Даже не видя обширной лысины на массивном черепе, можно было, не боясь ошибиться, назвать его имя. Проходя мимо, он буквально сверлил Санчу взглядом, но не произнес ни слова, и у Санчи было такое ощущение, будто вместо нежного приятного бриза на них пахнуло ледяным холодом.
Тони вздохнул и взял ее за руку.
– Пойдем, – сказал он. – Я знаю один загородный ресторан, где готовят сочные бифштексы. Не согласишься ли ты пообедать со мной, прежде чем возвращаться в редакцию?
– С удовольствием, – улыбнулась Санча и решительно выбросила всякие мысли о графе Малатесте и его прелестной спутнице из головы.
И все-таки, несмотря на героические усилия, она не могла не думать о графе, плохо спала в эту ночь и проснулась, как только за окнами забрезжил рассвет.
Погода в тот день явно подкачала. Непрерывно моросящий дождь к обеду очистил от прохожих площади и переулки. Пассажиры судов, курсирующих по вздувшимся каналам, были одеты в плащи, на головах пластиковые шляпы и капюшоны. В обеденный перерыв Санча осталась в редакции, решив, если понадобится, работать весь день – лишь бы к вечеру хорошенько утомиться.
Но в половине второго, в помещение, где работала Санча, неожиданно вошла Мария, вернувшаяся с обеда: на лице выражение беспокойства. В мокром макинтоше, с которого на пол летели брызги, она торопливо приблизилась к столу Санчи и прошептала:
– Выйди в коридор, Санча. Мне нужно тебе кое-что сообщить.
– В чем дело? К чему такая таинственность? – спросила Санча, следуя за подругой.
– Что ты сказала? – переспросила Мария, не разобравшая слова, но лишь досадливо мотнула головой, и продолжала: – На улице граф Малатеста. Хочет тебя видеть.
Санча устало прислонилась к стене коридора.
– Что ты сказала? – переспросила теперь уже удивленная Санча, – Откуда… откуда тебе известно?
Оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, Мария сообщила:
– Сперва я встретила его, когда пошла обедать, но не придала значения. Подумала, что он, возможно, собирается поговорить с твоим дядей насчет статьи. Но когда я возвращалась, то увидела его на прежнем месте, он остановил меня и спросил, где ты. Я ответила, что ты, как и положено, работаешь, и тут он попросил вызвать тебя.
– Но ведь он должен знать, – беспомощно развела руками Санча. – Я не могу сейчас к нему выйти, даже если бы и хотела.
– Граф очень сердит, – заметила Мария участливо.
– И насквозь промок!
– Ах, Мария! Что мне делать?
– Не знаю, – неуверенно посмотрела Мария. – А как тебе самой хотелось бы поступить?
– Я просто в растерянности. Я… он вчера был в Перукке. Меня он не заметил, но я видела его… с Яниной Румиен. Элеонора утверждает, что она его любовница. Вдобавок она еще и наследница огромного состояния. Очень благоприятное сочетание для него и… разваливающегося дворца, – закончила Санча с горечью.
– Мне кажется, тебе следует оставить всякую мысль о графе, – тихо сказала Мария, кладя руку на плечо Санчи. – несмотря на все его очарование и привлекательность!
– Думаешь, я этого не понимаю? – вздохнула Санча.
– Тогда в чем дело?
– Спасибо за информацию, Мария, – выпрямилась Санча.
– Что ты намерена предпринять?
– Ничего, – ответила Санча, берясь за ручку двери, ведущей в рабочее помещение. – Абсолютно ничего!
Но она все-таки не удержалась и подошла к окну, выходящему на улицу.
Сквозь покрытое дождевыми каплями стекло Санча увидела пустынную площадь и мокрые камни ограды фонтана.
Когда Санча в этот вечер вышла из редакции, было уже довольно темно; с беспокойством оглядевшись, она заспешила через зеленый скверик перед зданием в сторону площади. Дождь лил, не переставая, и на улице не было ни души, кроме одинокого мужчины, который стоял в дверях соседнего магазина и читал газету. Но поскольку он был выше графа и шире в плечах, да еще и в шляпе, то Санча не обратила на него особого внимания. В очереди на речной трамвайчик она оказалась последней. Когда он подошел, все, толкаясь, заспешили, стараясь поскорее укрыться под его навесом от дождя. Но как только Санча сделала шаг вперед, кто-то невидимый схватил ее сзади за руку и не успела она вскрикнуть, как очутилась в тени какого-то старого здания.
Другая рука зажала ей рот.
Речной трамвайчик отплыл, а с ним и всякая надежда на помощь. Почти потерявшая сознание от ужаса, Санча все же боролась изо всех сил. Невидимый насильник перестал зажимать рот и, не отпуская руки, повернул ее лицом к себе. Пораженная, Санча узнала Паоло. В плаще и шляпе, скрывающей его обширную лысину, он ничем не отличался от любого другого прохожего, и Санча поняла, что это он стоял, подкарауливая ее, возле редакционного здания с газетой в руках.
– Что вам от меня нужно? – с трудом переводя дыхание, проговорила Санча. – Разве вы не знаете, что закон сурово наказывает за похищение людей?
Выражение лица Паоло ничуть не изменилось.
– Извините, синьорина, – сказал он почтительно. – Вы должны пойти со мной.
– Куда? – спросила Санча, которая одновременно почувствовала и страх, и радостное возбуждение.
– К графу Малатесте, синьорина. Синьор хочет с вами поговорить.
– Мне нужно домой, – воскликнула Санча, энергично качая головой. – Мои… друзья… они станут волноваться…
– Пошли!
Паоло подтолкнул Санчу, и хотя она запротестовала, громко звать на помощь воздержалась. Увидев стоявшую у ближайшего моста моторную лодку, Санча вновь забеспокоилась, понимая степень риска, на который шла.
Но теперь что-либо предпринять было уже слишком поздно. Паоло, по-видимому, все равно не отпустил бы ее, а владея местным языком, мог без труда убедить любых потенциальных спасителей, что они напрасно тратят свое драгоценное время. Кроме того, представлялось нелепым так тревожиться. В конце концов они жили в двадцатом столетии, а не в эпоху Медичи, и если на ум приходили слова Тони о готовности слуг убивать ради благополучия своих господ и о страшных подземных темницах, то это означало только, что у нее чересчур разыгралось воображение. Ожидание какого-то действия порой страшит сильнее, чем само это действие.
Но когда Паоло открыл тяжелую дверь дворца и жестом пригласил Санчу войти, у нее опять возникло сильное желание как-то обезопасить себя.
– Надеюсь, вы понимаете, что я подам официальную жалобу, – сказала она слегка дрожащим голосом.
– Как вам угодно, синьорина, – ответил Паоло равнодушно, указывая на лестницу.
Наверху, через приемную, в которой они когда-то впервые познакомились с графом, ее провели в просторную гостиную, где зажженные через определенные интервалы лампочки освещали мягким светом великолепную обстановку, отражаясь от серебряных и золотых вещей и полированных поверхностей. Хотя уже начался летний сезон, от дождя воздух сделался влажным и прохладным, и в мраморном камине весьма кстати весело горел огонь, распространяя приятное тепло и бросая яркие блики на внутреннее убранство комнаты.
Когда они вошли, граф полулежал на низкой кушетке перед камином и выглядел очень красивым в темно-синей шелковой рубашке и светло-голубых замшевых брюках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21