Впрочем, кто из мужчин смог бы его в этом обвинить? И кто бы повел себя иначе? Во всяком случае, Филип не нашел в своей душе слов осуждения...
К несчастью, Моника влюбилась в Гордона не на шутку. И после примирения супругов, разочаровавшихся в своих новых избранниках, начала его преследовать - ходила за ним по пятам, постоянно звонила домой и угрожала обо всем рассказать супруге.
Вскоре Мелани снова забеременела, и Гордон решился на откровенный разговор с Моникой. Он заявил ей, что между ними все кончено и он никогда не покинет жену, которую любит. Однако брошенная любовница огорошила его сообщением, что тоже ждет ребенка и избавляться от него не собирается! Восемь томительно долгих месяцев Гордон находился между небом и землей, с ужасом ожидая, когда Моника сообщит ему о рождении ребенка. Как тогда быть, он не знал. Смерть обоих в частной клинике поставила трагическую точку в этой истории.
- И ты обо всем знал? - спросила Памела, поворачиваясь к Филипу.
- Да, знал. Ты имеешь полное право сердиться, - глухо ответил он, однако я не мог тебе этого рассказать, поскольку дал слово твоему отцу.
В тот день Памела явилась к нему вскоре после визита Гордона, во время которого Филипу удалось уговорить его подождать с обращением в прессу. Затем он решил немедленно повидаться с Гиффордом и рассказать ему о намерении его зятя. Именно тогда Артур и взял с него слово сохранить услышанное в тайне.
И тем не менее кое в чем Памела была права: столько времени держать ее в неведении было довольно жестоко. Да, конечно, десять дней - это не большой срок, однако при подобных обстоятельствах он мог показаться вечностью.
- Твой отец действовал из самых лучших побуждений, - мягко сказал Филип, - потому что хотел оградить Мелани и ее семью от неизбежного скандала. На его месте я поступил бы так же.
Вместо ответа Памела резко поднялась со стула и направилась к своей сестре.
- Ты должна была мне все рассказать, ведь я уже давно не ребенок! - с упреком заявила она.
- Это сейчас ты не ребенок, - возразила Мелани, - а семь лет назад тебе было всего семнадцать. Кроме того, я не могла пойти против воли отца, который столько для меня сделал!
- И сделал бы это снова, - с любовью и нежностью глядя на обеих дочерей, подтвердил Гиффорд.
- Но теперь больше нет надобности приносить себя в жертву! - заявил Тревор, которому явно не терпелось вмешаться в разговор.
Филип взглянул на деда, который сегодня не переставал его удивлять. По-видимому, он заблуждался на его счет, и присутствие старика оказалось как нельзя кстати.
- Поэтому, дорогой Артур, - продолжал дед, - я лично не вижу никаких причин, препятствующих твоему возвращению в политику. Хотя лично я был бы не против, если бы ты вернулся в Вермонт и мы с тобой, как в старые добрые времена...
- По-моему, ты уже сказал достаточно, - прервал его Филип, опасаясь, что монолог старика может затянуться и тем самым испортить благоприятное впечатление от его первой части.
- Не перебивай старших, - неожиданно рявкнул Тревор, метнув на внука грозный взгляд. - Кстати, на твоем месте я не был бы так спокоен!
- Это еще почему?
- Да потому, что все это началось с тебя, с твоего глупого намерения своими публикациями очернить имя достойнейшего из людей.
- Сколько можно повторять, - от раздражения Филип повысил голос, - что я уже давно отказался от своей идеи, поэтому хватит меня попрекать ненаписанными статьями. Откуда я мог знать, что несколько слов, произнесенных в стенах редакции, вызовут столь бурную цепную реакцию?
- Разумеется, ты не мог этого знать, - кивнул дед, после чего снова обратился к Гиффорду:
- Как видишь, Артур, и с этой стороны тебе больше ничего не угрожает. А что касается слухов семилетней давности, то, по-моему, все о них забыли.
- - Ты в этом уверен? - усомнился Гиффорд.
- Посуди сам, ты объявил о своем решении несколько месяцев назад, и что - разве кто-нибудь возмутился?
- Пожалуй, ты прав...
- Мистер Вилкинсон, к примеру, - тут Тревор кивнул на телемагната, внимательно слушающего его речь, - не знал правды. Однако несмотря на это, не отказался предоставить тебе время на своем канале, чтобы ты смог выступить перед избирателями. Теперь же он наверняка рад, что не усомнился в тебе.
От этих слов присутствующие добродушно рассмеялись, и лишь на бледном лице Памелы не промелькнула даже тень улыбки.
Девушка всегда была уверена в невиновности отца и ни разу, ни на секунду не поколебалась в этой уверенности. Но известие о том, что муж сестры был любовником Моники Арленд, потрясло ее до глубины души.
Однако если задуматься, в этом не было ничего ошеломляющего или непоправимо-ужасного. Супругам порой приходится сомневаться в своей любви, поскольку людям вообще свойственно ошибаться. Главное - уметь вовремя исправить ошибки. И Мелани с Гордоном это удалось.
Но теперь следовало разобраться с еще одним делом...
- А ведь мистер Кертон совершенно прав, папа, - громко сказала Намела, разом обратив на себя внимание присутствующих, - у тебя больше нет никаких причин возвращаться в Вермонт. И ты вполне можешь прямо сейчас объявить, что передумал отказываться от возобновления карьеры политика.
- Все мы будем только рады это услышать, немедленно подтвердил мистер Вилкинсон. Артур Гиффорд растерянно развел руками.
- Честно говоря, я пока не совсем готов к подобному повороту событий...
- Ничего страшного, у тебя будет время подготовиться. Как и у всех нас, - усмехнулся Алфред Вилкинсон.
- Прекрасно сказано! - воскликнул Тревор. - Ну а теперь, если мы с этим разобрались, не пора ли обратиться к Филипу и Па-меле...
- Послушай, дед, а тебе не кажется, что за сегодняшний день ты уже достаточно всего натворил? - полушутя-полувсерьез перебил его Филип.
- Вовсе нет, - энергично запротестовал неугомонный старик, - тем более что хорошие дела совсем не утомляют.
- Зато те, кого ты стремишься облагодельствовать, могут быть изрядно утомлены твоими благодеяниями!
Памела прислушивалась к их перепалке, не совсем понимая, чем она вызвана и почему Филип так настойчиво пытается заставить своего деда замолчать.
Но у него ничего не получилось, поскольку на помощь Тревору пришел Алфред Вилкинсон.
- Мы вас внимательно слушаем, - заявил он, улыбаясь.
- Любой нормальный мужчина мечтает стать отцом, любой нормальный отец мечтает стать дедом, а любой нормальный дед...
- Мечтает стать прадедом! - со смехом закончил за него Артур Гиффорд.
- Совершенно верно, - кивнул Тревор. -Но с одним маленьким уточнением: он мечтает стать им еще при жизни. И поэтому я хочу увидеть моих правнуков собственными глазами. - Тут он повернулся к Филипу. - Однако ты настолько не торопишься, что можешь опоздать, и тогда тебе придется приводить их на мою могилу!
Самое любопытное заключалось в том, что весь этот разговор смущал Филипа гораздо сильнее, чем Памелу. Девушка все еще пребывала под впечатлением от бурных событий этого вечера, а потому почти не прислушивалась к лукавым сватовским речам Тревора.
Наблюдая за безразличным выражением ее лица, Филип изумлялся и огорчался одновременно... И чем сильнее его обуревали эти чувства, тем более неуместными казались ему слова деда.
Он сделал еще одну попытку оборвать старика, но тот, ощущая на себе благожелательное внимание окружающих, был неудержим.
- Артур, дружище, - обратился он к хозяину дома, - у тебя есть сад, где мой внук смог бы прогуляться с твоей дочерью?
- Да, разумеется, - ответил Гиффорд, изумленный этим вопросом не меньше самой Памелы. - А в чем дело?
- Кажется, я догадываюсь, - вступила в разговор его жена. - Пам, дорогая, действительно покажи Филипу наш сад, - с неожиданной твердостью почти приказала она младшей дочери.
Удивленный Филип послушно поднялся вслед за Памелой и вместе с ней покинул гостиную...
В холле их догнала Мелани.
- Мне очень жаль, что вся эта история так тяжело отразилась на вас обоих, - начала Мелани, ласково обнимая сестру за талию. - Но, честно говоря, я не думала, что ваши отношения зашли так далеко, до тех пор пока мне не сказал об этом мистер Кертон.
- Что?! - изумился Филип, резко поворачиваясь к ней лицом. - Что там наговорил этот старый болтун, который вечно лезет не в, свои дела?
Мелани взглядом приказала ему замолчать и продолжила:
- Ты и сама знаешь, как отец любит тебя. Однако я не думаю, чтобы он или наша мать стали бы возражать против...
- Против чего? - не поняла Памела.
- Уверена, что у тебя с ним все будет чудесно, - шепнула она сестре на ухо, после чего поцеловала ее в щеку, затем ободряюще подмигнула Филипу и, оставив обоих наедине, поспешно вернулась в гостиную.
Памела пребывала в такой растерянности, что даже не смела поднять на него глаз. Да что сегодня такое происходит? Столько событий следуют одно за другим с такой быстротой, что она просто отказывается что-либо понимать!
- Мой дед повел себя довольно бестактно, и я, разумеется, еще выскажу ему мое мнение, - после недолгого молчания произнес Филип. - Однако в главном он все же прав.
Памела вскинула на него заинтригованный взгляд.
- Я люблю тебя, - быстро произнес Филип, беря ее за руку. - И дед это понял раньше, чем я сам!
- Ты с ума сошел!
- Да, сошел.., и ты знаешь почему.
Она как зачарованная смотрела в его влюбленные глаза, не зная, что отвечать, и забыв отнять руку, которую он немедленно покрыл горячими поцелуями.
- Может быть, поищем ваш сад? - с неожиданной пылкостью предложил Филип. - Проводи же меня, дорогая!
Памела машинально пошла вперед, ощущая за своей спиной бурное дыхание Филипа. Неужели произошло то, на что она меньше всего надеялась?
Да, но как быть с поездкой в Европу?.. Когда они вышли в сад, сильный аромат цветов мгновенно вскружил бы им головы, если бы они у них и так уже не кружились!
- Памела... - тихо произнес Филип, останавливаясь и глядя в лицо девушки, залитое лунным светом.
- Кажется, последнее время я была с тобой не очень любезна, неуверенно пробормотала она, облизывая внезапно пересохшие губы.
- И это еще мягко сказано, - негромко засмеялся он. - Но я жил надеждой...
- На что ты надеялся?
- Что ты изменишь свое отношение ко мне. Он уже потянулся к ее губам, когда Памела внезапно вздрогнула и отстранилась.
- Что такое, любовь моя?
- Неужели это действительно правда?
- А, ты опять об этом, - с разочарованием в голосе протянул Филип. Увы, да. Но тебе не стоит слишком сильно винить Гордона. Он уже давно хотел публично признаться, что был любовником Моники Арленд, однако твой отец отговаривал его от этого шага.
- Я имею в виду не Гордона, - призналась Памела. - Я и без тебя знаю, как он любит Мелани и какая у них замечательная семья. Нет, я усомнилась в другом... Неужели ты меня действительно любишь?
- А почему тебе так трудно в это поверить? - обрадованно засмеялся Филип. - Разве я первый признаюсь тебе в этом? Разве есть мужчина, который бы не мечтал целовать твои нежные губы? И разве хоть один из них сможет устоять перед взглядом твоих удивительных глаз?
- А сам ты как думаешь? - нежным голоском спросила она.
- Судя по моему деду, нет! - торжественно заявил он, после чего оба рассмеялись.
Глядя в его глаза, лучащиеся нежностью и любовью, Памела затаила дыхание, не смея поверить своему счастью. Неужели все это возможно и происходит именно с ней и сейчас, после стольких недель непонимания и боли, когда она уже почти утратила надежду на счастье?
- Я все время пытался сделать как лучше, - словно бы услышав ее невысказанный вопрос, начал оправдываться Филип. - Однако ты ненавидела меня все сильнее. Это был какой-то заколдованный круг!
- Из которого мы наконец-то вырвались, - произнесла она. - И умоляю тебя, давай больше не вспоминать прошлое, а думать только о будущем. Мы любим друг друга - все остальное уже не так важно...
- Повтори, что ты сказала, - замирая от счастья, попросил он. Умоляю!
- Я люблю тебя, - покорно прошептала Памела, пряча лицо у него на груди и прислушиваясь к гулким ударам сильного мужского сердца.
- И ты выйдешь за меня замуж?
- Если ты этого хочешь.
- Я безумно этого хочу! - немедленно заявил Филип, обнимая ее за талию и крепко прижимая к себе. - После того, как ты призналась мне в своих чувствах, у меня просто нет иных желаний!
- А поцеловать меня? - лукаво спросила Памела, глядя на него снизу вверх и в свою очередь обнимая его обеими руками.
В следующее мгновение она почувствовала, как земля в буквальном смысле уходит у нее из-под ног. Это Филип рывком поднял ее на руки и отнес на деревянную скамейку, стоящую в глубине сада.
Усадив Памелу к себе на колени, он осторожно убрал с ее лица прядь длинных волос и жадно приник поцелуем к приоткрытым губам. И все несчастья, огорчения и страдания последних недель были вмиг забыты. Памела даже застонала, лаская своими тонкими пальцами его густые волосы.
Наконец, задыхающиеся и раскрасневшиеся, они прервали затянувшийся поцелуй и посмотрели друг на друга сияющими от счастья глазами.
- Я просто не могу поверить, что ты станешь моей женой, - нежно поглаживая ее по щеке, признался Филип.
- Тем более что всего несколько недель назад ты совсем не собирался жениться, - поддразнила Памела, глядя на него влюбленными глазами.
Их объяснение произошло столь бурно и неожиданно, что они никак не могли прийти в себя от счастливого изумления.
- А помнишь, что совсем недавно мы собирались расстаться навек? спросил Филип и радостно засмеялся, увидев, с каким ужасом она покачала головой. - В таком случае, ты наверняка не поверишь, если я скажу, когда в первый раз подумал о свадьбе...
- Может быть, и не поверю, но ты все-таки скажи, - попросила Памела.
- Это произошло тем воскресным утром, когда я проснулся в собственной спальне и увидел тебя, подающую мне кофе в постель.
- Лгунишка!
- Ничего подобного. Я никогда не был убежденным холостяком, просто до тебя мне не попадалась женщина, с которой бы хотелось всю жизнь просыпаться в одной постели.
- Сейчас ты сказал именно то, что мне больше всего хотелось услышать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18