А была ли у него душа? Но чувства-то у него наверняка есть. Айрис ощутила это в последние несколько минут.
Она послушно последовала за ним, мимолетно заметив еще один рисунок Пикассо на стене спальни, а также танцовщицу Дега в коридоре. Джералд быстро шел по коридору, будто его преследовали призраки. Айрис, старавшаяся не отставать от него, внезапно остановилась как вкопанная.
В освещенной нише в стене стояла небольшая фигурка Мадонны с младенцем. Дерево, из которого она была вырезана, было такое старое, .что скульптура казалась почти черной. Фигуры были очерчены простыми, даже грубыми линиями, но мастеру удалось передать такую нежность, перетекающую от матери к ребенку, что Айрис почувствовала, как у нее перехватило горло от избытка эмоций.
Она даже не заметила, как Стоктон вернулся к ней и встал рядом. Не обращая внимания на ее душевное состояние, он резко спросил:
– Что случилось?
– Боже, какое чудо! – шептала она, не слыша его слов, не отводя от статуэтки восторженных глаз.
– Работа неизвестного автора, конец 14 века. Можешь взять ее в руки, если хочешь.
– Но…
– Айрис, ты можешь ее подержать.
Айрис благоговейно прикоснулась к скульптуре, гладя ее с такой же нежностью, какой дышали сами фигуры.
– Только посмотри, как вырезано плечо. А как деликатен переход от плеча матери к телу ребенка! Кто бы ни был автор, он, должно быть, очень любил своего ребенка, как ты думаешь?
Она подняла к Джералду открытое бесхитростное лицо.
Он нежно тронул рукой ее щеку и сказал изменившимся голосом:
– Сейчас с тебя самой можно было бы лепить Мадонну.
Тепло его прикосновения медленно наполняло ее тело радостью жизни. Он стоял так близко. Неужели это был тот же мужчина, которого еще вчера она не решилась бы отнести к представителям человеческому рода? Человек без души и эмоций?
– Где ты нашел ее? – спросила она осторожно, стремясь сохранить хотя бы еще на секунду этот хрупкий момент нежного касания их душ.
– В небольшой деревушке в Австрии – вдали от туристических путей.
– Можно я ее скопирую? – спросила Айрис нерешительно.
Она осторожно поставила скульптуру на место.
– Меня завтра не будет весь день. Делай, что хочешь.
Айрис смотрела на него во все глаза, и прежде чем она смогла понять, о чем же она говорит, слова сами вылетели:
– Джералд, твоя мама любила тебя?. Повисла гробовая тишина, затем Стоктон ответил с ледяным спокойствием.
– У тебя нет никакого права задавать мне такие вопросы, а у меня нет никакого желания отвечать на них.
– Прости, я…
– Твоя комната находится в конце коридора. Ты бы хотела перекусить перед сном?
– Я не ребенок, которого можно отправить спать, если он плохо себя ведет.
– Ты совсем не ребенок. Ты бесчувственная и назойливая женщина, которая сует свой нос повсюду, куда ее не просят.
– Если ты не хочешь отвечать на мой вопрос, так и скажи, но не обвиняй меня!
– Послушай, у нас деловое соглашение, и больше ничего. Не забывай об этом, хорошо?
Айрис сказала ровным голосом:
– Когда-то я позволяла Клему помыкать мною до такой степени, что я почти исчезла как личность, полностью растворившись в его воле. Этого больше не произойдет. Так что и не пытайся ставить меня на место.
– Мы опять грыземся как кошка с собакой. А этого нет в договоре.
– Это ты виноват. – Ей не хотелось уступать. – Ты словно идол с острова Пасхи, вырубленный из одного куска дерева. Так же безразличен к окружающим и лишен эмоций.
– Не надейся, что ты меня обстругаешь.
– Ты всех женщин презираешь? Или делаешь исключение только для меня?
– А ты всегда оставляешь последнее слово за собой? – презрительно произнес он.
Она вдруг побледнела, вспомнив фигуру мужчины в спальне.
– О, ты, должно быть, предпочитаешь мужчин…
– Чушь собачья! Все гораздо проще. Я не привык ко всем этим глупостям и притворству, которое вы называете ухаживанием и любовью.
– А разве эта скульптура не дышит любовью?
– Ты-то сама что знаешь о любви? У тебя есть муж? У тебя есть дети?
Она быстро заморгала, и ее лицо стало бледным и обиженным, как у ребенка.
– Ты ведь прекрасно знаешь, что нет, – сказала она безжизненно. – Я любила Клема, но ему не нужен был ни брак, ни дети. Да и я, впрочем, не особенно была нужна.
– Можешь приготовить себе чай или кофе в своей комнате, – произнес Джералд, как будто не слыша ее. – Я завтракаю в шесть тридцать и ухожу в семь. Завтра я вернусь домой к шести, коктейль у нас назначен на семь, а затем мы обедаем в клубе. Одень что-либо подходящее для этого случая. Ты уже купила себе что-нибудь?
– Нет! – резко ответила Айрис.
– Ты должна выглядеть соответствующим образом и, кстати, вести себя так же!
– У меня есть свои собственные деньги, и если мне понадобится что-то, я сама в состоянии купить это.
– Мы что. будем спорить из-за каждой ерунды?
– Если ты не изменишь отношение ко мне, то да!
– Мне следовало бы запросить сведения о твоем характере, прежде чем подписывать этот чертов договор.
– Может, превратности жизни хоть чему-то научат тебя! – отбрила она. – Я ложусь спать. Спокойной ночи.
– Ты должна быть готова завтра к нужному времени.
– Да, сэр. Хорошо, сэр.
А про себя Айрис мстительно подумала, что она наденет самый вызывающий наряд, какой у нее есть. Она повернулась к нему спиной и решительно зашагала к своей комнате, услышав за спиной его слова:
– Я принесу твои вещи. И твои инструменты тоже, если ты позволишь.
– Неси! Я не думаю, что ты настолько плох, что станешь красть мои чемоданы.
Ее спальня была окрашена в светло-терракотовый цвет, а покрывало и шторы были голубоватых оттенков. Необычное сочетание производило впечатление утонченной элегантности. Два изысканных китайских свитка висели по сторонам камина, а книжная полка изобиловала прекрасными образцами глиняных миниатюр эпохи Мин.
Осмотр комнаты был прерван появлением Джералда, который, поставив ее чемодан, холодно отчеканил:
– Эта дверь ведет в ванную комнату, вон там балкон. Увидимся завтра вечером.
Айрис пожала плечами и ответила в той же тональности:
– Желаю тебе удачного дня.
В течение нескольких секунд он стоял неподвижно, не сводя с нее глаз. Айрис подняла повыше подбородок, решив не отводить глаза первой. Хоть бы он надел рубашку, почему-то подумала она.
– Спокойной ночи, Айрис, – наконец холодно кинул Джералд, вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.
Айрис бессильно опустилась на широкую кровать. Восемь дней – совсем не много. Она справится, она обязательно справится, несмотря на то, что этот отвратительный Стоктон так привлекает ее.
Айрис рано проснулась следующим утром. Солнечные лучи струились через приоткрытые створки балконной двери, наполняя комнату радостным ожиданием.
Она точно знала, чем собирается заняться сегодня днем. Айрис быстро натянула на себя брюки и свитер. Она босиком, не потрудившись убрать волосы, проследовала мимо статуи Мадонны, даже не взглянув на нее. Знала, что на это у нее будет масса времени. Сейчас у нее была другая цель.
Дойдя до гостиной, она позвала:
– Джералд? Ты уже проснулся?
Из кухни послышался его не очень гостеприимный голос.
Айрис наклеила на лицо самую дружелюбную улыбку и зашла в это царство современной техники. На этот раз на Джералде была рубашка. Он жевал нечто, напоминающее тост, одновременно просматривая газету.
– Ты рано проснулся, – приветливо сказала она.
– И ты не поздно. Что тебе нужно? Похоже, он не очень рад ее появлению.
– Ключ от квартиры.
– Запасной ключ есть у портье, он даст его тебе.
Он опять взялся за газету, как будто ее не было в кухне, делая пометки карандашом.
– Как чудесно пахнут тосты. Пожалуй, я сделаю себе пару, – оживленно произнесла Айрис.
– Ты не можешь подождать, пока я уйду?
– Ты всегда такой дружелюбный по утрам?
– Только с некоторыми людьми, вроде тебя.
– Должно быть, ты не выспался. А я, наоборот, с утра свежа как огурчик, – нараспев сказала Айрис, направляясь к кофейнику.
Его голос был как удар бича.
– Я начинаю сочувствовать Клему.
Чашка, которую она держала, выскользнула у нее из рук, обливая обжигающей жидкостью ладонь. Охнув от боли, Айрис бросила чашку на стол и побежала к раковине, чтобы подставить руку под струю холодной воды.
Джералд перехватил ее на полдороге и взял за запястье.
– Кожа не повреждена, слава Богу, – сказал он, взглянув на ее ладонь.
И он опустил ее руку под струю воды. Холодная вода немного облегчила боль. Прикусив губу, Айрис в сердцах проговорила:
– Вот и мораль – никогда не начинай ссор, прежде чем не получишь свою долю кофеина.
– Ты все еше любишь Клема?
Ее рука дернулась, как пойманная птица.
– Это все было сто лет назад.
– Это не ответ на мой вопрос.
– А другого ты не получишь.
Он наклонился к ней, пожирая глазами ее лицо.
– Никакой косметики. Айрис Крейн без прикрас.
– Ты вон тоже небрит, – ответила она в тон ему, – но разве у кого-то есть шанс увидеть настоящего Джерадда Стоктона?
С неожиданной горечью он произнес:
– А существует ли этот настоящий Джералд Стоктон?
Удивленная его прямотой, Айрис прошептала:
– Если ты задаешь такой вопрос, то непременно существует.
– Ладно, давай сменим тему, – сказал он, отходя от нее и вытирая руки. – Ты хотела позавтракать? Садись, я принесу тебе кофе. С молоком? Сахаром?
– Без молока и три ложки сахара.
– Подсластить нелегкую жизнь?
– Для успешного начала дня. Глюкоза стимулирует творческую активность. Такова моя теория.
Он подозрительно взглянул на свои бумаги.
– У меня столько важных переговоров в эти дни, может, и мне попробовать?
– Мед действует лучше, чем сахар, а предпочтительнее всего кленовый сироп.
– Ты настоящий ас творческого процесса. Может, тебе стоит написать книгу об этом?
– Да все времени нет… Знаешь что, Джералд, мы ведь только что впервые нормально поговорили. В первый раз.
– Не сглазь, – резко ответил он. – И не строй головокружительных планов на мой счет.
– Никаких шансов?
– Именно так.
Айрис набралась смелости и сказала решительно:
– Я не верю, что ты купил все эти картины и скульптуры, лишь бы вложить деньги.
– Ты все-таки не понимаешь, когда тебя просят остановиться… – раздраженно сказал Джералд, напивая ей кофе.
– Ну вот, например, Мадонна с младенцем. Какое же это капиталовложение? Ты просто купил ее, потому что эта фигура разбудила в твоей душе…
Он резко повернулся к ней, по его лицу пробежала судорога, как будто она ударила его. Затем он в два шага подошел к ней и жестко схватил за плечи.
– Сколько раз тебе говорить – держись подальше от моей внутренней жизни!
В его яростных синих глазах пылали такие чувства, что Айрис на секунду испугалась. Его лицо было так близко, что она даже могла видеть маленький шрам на его веке. Она попала в точку. Теперь она знала это.
Ей захотелось взять лицо Джерадда в ладони и утешить его, совсем как маленького мальчика. Но тут же она поняла, что если попробует сделать это, ей не остаться в живых.
– Прости, я не хотела обидеть тебя.
Джералд сказал хрипловатым голосом:
– Похоже, я опаздываю на работу. Если тебе еще что-нибудь понадобится, аптечка в ванной. Увидимся вечером.
Собрав все свои бумаги, Джералд вышел из кухни.
Задумавшись, Айрис механически жевала тост. Она больше не видела льда в его глазах. Он купил Мадонну по каким-то очень личным причинам, которые не собирался обнародовать. Одно Айрис поняла точно – ей не придется скучать в последующие восемь дней.
4
– Айрис, чем это ты занимаешься?
Резец дрогнул в руках Айрис и соскользнул вниз, делая заусеницу на куске дерева. Досадливо поморщившись, она повернулась к Джералду.
– Не смей подкрадываться ко мне, когда я работаю! Посмотри, что я наделала! И почему ты дома в такое время? Говорил, что придешь в шесть.
– Посмотри на часы! Уже половина седьмого, нам нужно выходить через двадцать минут.
Айрис открыла рот от удивления.
– Сколько? Не может быть… Я ведь, кажется, только что делала перерыв на обед…
– Смотри, – показал он ей свои золотые часы.
– О боже, я ведь обещала быть готовой к этому времени, – простонала Айрис.
– А что у тебя с пальцем?
Она взглянула на две полоски пластыря, украшающие указательный палец.
– Ничего страшного, просто небольшой порез.
– Что у тебя за вид… – уныло проговорил Джералд.
Она посмотрела на себя в зеркало и расхохоталась. Да, видок был еще тот. Она была в старых брюках и свободной футболке, в нескольких местах прожженной сварочной горелкой. Ее волосы были небрежно заколоты на затылке в неряшливый пучок.
– Так ты говоришь, что не поведешь меня на вечеринку в таком виде? Где же твое безрассудство и тяга к приключениям?
Он смотрел на нее с непередаваемым выражением лица.
– Поторопись, Айрис. Не стой так, сделай что-нибудь, сам не знаю что… Причешись, накрась ногти, что ли…
Айрис опять начала смеяться.
– Нет, меня так просто в божеский вид не приведешь.
Его ответный смех замер на губах.
– Ты все это сделала сегодня?
Она молча кивнула, наблюдая, как он медленно подходит к куску дерева, над которым она работала.
– Скульптура еще не закончена, но она уже и сейчас хороша… – Эти слова вырвались у него как будто помимо его воли.
– Сначала я думала, что просто сделаю копию, – начала объяснять Айрис, вытягивая шпильки из волос. – Но как-то само собой я немножко увлеклась…
Фигуры матери и ребенка, проглядывающие в куске дерева, были выполнены в стиле модерн, но их лица были живыми и дышали нежностью.
Оторвав взгляд от скульптуры, Джералд тем не менее сказал ровным голосом:
– Я приму душ и буду ждать тебя в гостиной. Этот вечер организую я, так что не хотелось бы опаздывать. – И вышел.
– Да, сэр, – отсалютовала она, насмешливо глядя ему вслед.
Встречала ли она прежде человека, который был бы соткан из стольких противоречий? Он с первого взгляда понял, что она собирается сделать с этим куском дерева, но убежал от этой скульптуры сломя голову.
Но она не должна строить планы на его счет, напомнила она себе. Нет, не должна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19