Не успели они выйти в холл, как Энн внезапно спросила:
– Ты заметила, как рассердился Джонатан, когда ты сказала, что Дэвид будет ужинать за нашим столиком?
– Еще бы! – воскликнула Брук. – Но почему?
Энн пожала плечами:
– Я тоже хотела бы знать. В последнее время его раздражает любая мелочь, ты, наверное, сама заметила. Не знаю, что с ним происходит, – закончила она, печально покачав головой.
– Не стоит сейчас об этом, – мягко остановила невестку Брук. – После пикника, я уверена, он успокоится. Ты же знаешь мужчин… – Брук красноречиво закатила глаза и развела руками, что рассмешило Энн. Настроение у подруг улучшилось.
Выпив прохладительные напитки в баре, они прошли в зал, где толпы гостей уже бродили вокруг столиков в поисках своих мест. Джонатан ждал их. Молодая супружеская пара и Дэвид Риттер сидели на своих местах.
Бросив быстрый взгляд на брата, Брук отметила про себя, что его настроение улучшилось. Энн тоже это заметила, и ее лицо просветлело, когда муж улыбнулся ей.
Лоусон познакомил жену и сестру с молодой супружеской парой. Их звали Роберт и Синди Грей. Вскоре Энн и Брук узнали, что Роберт сотрудник отдела кадров, а его жена домохозяйка, воспитывает детей – в семье их было двое. Молодые люди были на редкость приветливыми, приятными собеседниками и с настоящим энтузиазмом приветствовали Брук.
Несмотря на то что появление Дэвида Риттера было экспромтом, он неплохо вписался в их общество. Роберт, Джонатан и Дэвид разговорились об экономическом положении страны, и Энн с интересом ловила каждое слово. Это позволило Брук и Синди поболтать вдвоем.
Молодая женщина с темными глазами восхищенно смотрела на Брук.
– Я слышала, вы профессиональная теннисистка, – заметила она.
Брук провела языком по губам, как всегда, когда нервничала.
– Была, – поправила она собеседницу. – Я несколько месяцев не играю, но надеюсь, что ситуация изменится в ближайшее же время.
– О, это было бы здорово! – с милой улыбкой откликнулась Синди. – Я обязательно стану вашей фанаткой. Меня восхищают все, кто проявил себя в спорте. – Она развела руками. – А я вот воспитываю детей. Это все, на что я способна.
Потупившись, Брук тихо сказала:
– Не надо недооценивать то, что вы делаете. Это гораздо важнее, чем все, чего я смогу достигнуть на корте.
Брук надеялась, что в ее голосе не прозвучит ни горечи, ни обиды, однако, судя по взгляду Синди, это ей не удалось. Та явно собралась задать очередной вопрос. Но прежде чем Синди успела это сделать, Дэвид, повернувшись к Брук, спросил:
– Вам не хочется чего-нибудь выпить?
Девушка на мгновение задумалась.
– Пожалуй. Бокал белого вина.
– А вам, миссис Грей? – обратился Дэвид к Синди.
– То, что заказала Брук, звучит заманчиво. Мне то же самое.
Длинный стол в баре был заставлен аппетитными закусками. Брук увидела маринованную севрюгу с мелко нарезанным луком и помидорами. Она с удовольствием положила себе порцию, соблазнившись еще и кусочком жареной курицы в соусе из таро и кокоса. За Брук вдоль стола двигалась Энн. Когда же обе подошли к свинине, то, взглянув друг на друга, расхохотались.
Вернувшись к своему столику, подруги с удовольствием съели все, что выбрали, и, запив прохладительными напитками, приготовились насладиться предстоящим представлением. В это время Брук случайно взглянула на Джонатана. Тот с изменившимся лицом смотрел куда-то в зал. Проследив за его взглядом, Брук увидела мужчину, замершего в дверном проеме, который тоже смотрел на Джонатана. В это мгновение незнакомец подал знак, как бы подзывая к себе ее брата.
Закусив губу, Джонатан, наклонившись к жене, что-то резко сказал ей и встал так стремительно, что опрокинул стул. Громкий стук произвел эффект выстрела. Выругавшись сквозь зубы, Джонатан поднял стул и, даже не оглянувшись на Энн, направился к двери.
За столом воцарилось неловкое молчание. Брук видела, что невестка готова вот-вот расплакаться. Черт бы побрал братца. Разве он не понимает, во что обходятся Энн его настроения? Или ему все равно?
Ситуацию спас Дэвид – он заказал всем прохладительные напитки; а когда с этим было покончено, на сцену выбежали девушки и стали исполнять гавайский танец хулу. Брук заметила, что Энн повеселела, но ее взгляд то и дело останавливался на входной двери. Джонатан вернулся, когда концертная программа закончилась.
Мрачный как ночь, он снова сел за стол. Энн нагнулась к мужу и, коснувшись его руки, тихо спросила:
– Милый, кто был этот человек и что ему нужно?
Джонатан повернулся к ней и прошипел, но так громко и грубо, что все за столиком услышали:
– Не приставай ко мне, какое тебе дело? Это тебя не касается! Оставь меня в покое.
Энн, обведя всех испуганными глазами, вскочила. По ее лицу покатились слезы.
– Джонатан, как ты мог? – прошептала она, прежде чем почти бегом покинуть зал.
За столом воцарилась мертвая тишина. Брук была вне себя от гнева. Ей хотелось дать пощечину брату, – возможно, это привело бы его в чувство.
Брук встала и ровным голосом попросила извинить ее. Взгляд Джонатана жег ей спину, когда она шла к двери, чтобы разыскать Энн.
Она нашла невестку в дамской комнате. Та рыдала. Обняв, Брук попыталась ее успокоить:
– Ш-ш, родная. Не плачь. Подумай о ребенке. Ты заболеешь, если будешь так переживать. – Вынув бумажную салфетку, она вытерла Энн слезы. – Все будет хорошо.
– О, Бруки, я…
– Не волнуйся, – перебила ее Брук. – Я постараюсь узнать, в чем дело, если ты пообещаешь мне сейчас же прилечь на этот диван и перестать плакать.
– Хорошо, – покорно кивнула Энн. – Обещаю.
Брук крепко сжала ей руку и вышла, оставив Энн одну.
Подходя к столику, она увидела, что Джонатан за ним один. Какая удача, что новые знакомые оказались такими деликатными людьми, подумала Брук. Сев рядом с братом, она прямо сказала:
– Если бы мы не были в общественном месте, я дала бы тебе в глаз, старший брат. Меня не так просто напугать, как бедняжку Энн, так что выкладывай все начистоту.
Прежде чем ответить, Джонатан затянулся сигаретой.
– Мне очень жаль, сестрица, но я ничего не могу тебе рассказать. Поверь, с этим я должен разобраться сам. – Он сделал очередную затяжку. – Я знаю, что был груб с Энн, и искренне сожалею об этом. С ней все в порядке?
– Да, – вздохнула Брук. – Но ты вел себя ужасно. Неужели хочешь, чтобы она потеряла ребенка?
– Конечно же, нет! – рассердился Джонатан. – Что, черт возьми…
Брук сердито поджала губы:
– Ты так себя ведешь, что я уже стала сомневаться…
Джонатан поморщился:
– Просто все идет не так, как я предполагал. – Он умолк, словно не в силах решить, стоит ли продолжать. – Что, черт побери, делает здесь этот щелкопер Риттер? Увивается за тобой? Эшли это не понравится…
Рассерженно сверкнув глазами, Брук прервала его:
– Не пытайся делать из меня идиотку. И при чем здесь Эшли Грэм? Не его дело, кто за мной увивается, как ты грубо изволил выразиться. – Ее голос был полон сарказма, хотя Брук было не до смеха. Почему брат упомянул Эшли? Она давно приказала себе не думать о нем, и тем более о том, что ей так его не хватает.
Голос Джонатана донесся до нее словно во сне.
– Прости, сестра, забудь то, что я сказал. – Он пристально посмотрел ей в глаза.
Брук какое-то мгновение колебалась, но ответила:
– Если бы я, думала, что ты действительно не хотел этого говорить, я, возможно, поспешила бы все забыть, но…
Джонатан резко прервал ее:
– Пожалуйста, не будем это обсуждать! Я уже сказал, что сожалею, разве нет? – Лицо его было в тени. – Все, что мне надо сейчас сделать, – это помириться с Энн. Где она?
Брук беспомощно пожала плечами. Она надеялась, что брат расскажет о своих проблемах, но поскольку этого не произошло, то ему действительно лучше всего было бы увидеть сейчас Энн.
– Она в дамской комнате, лежит там на диване. Позвать ее?
Джонатан неловко, как будто его мышцы одеревенели, покачал головой.
– Нет, – наконец сказал он. – Я подожду ее, и мы поговорим. А потом поедем домой, – устало заключил он.
Проводив Джонатана к Энн, Брук снова вернулась к столику. За ним появился Дэвид Риттер. Супруги Грей, видимо, решили уйти.
Когда Брук приблизилась, Дэвид встал и, выдвинув стул для Брук, подождал, когда дама сядет.
– Все в порядке? – нерешительно поинтересовался он.
Брук покачала головой:
– Не совсем. Но я уже ничем не могу им помочь.
– Могу я подвезти вас домой?
Брук вздохнула:
– Спасибо, думаю мне лучше поехать с ними.
– Если вы так считаете… – В его голосе звучало сомнение.
Брук улыбнулась:
– Считаю. Но я рада, что вы были с нами. Спасибо вам за внимание.
И тут Брук, повернувшись, заметила входивших в зал Джонатана и Энн.
Попрощавшись с Дэвидом, Лоусоны наконец отправились домой. Брук облегченно вздохнула, заметив, что Энн как будто успокоилась и взяла себя в руки. Но тень усталости и тревоги лежала на ее лице, а Джонатан по-прежнему был раздражен. Однако напряженность между супругами заметно уменьшилась, и путешествие домой было относительно спокойным.
После безобразной сцены в ресторане Брук окончательно убедилась, что у ее брата серьезные неприятности. Но поскольку Джонатан отказался довериться ей, она ничем не могла ему помочь. Брук лишь молила судьбу о том, чтобы в этом не был замешан Эшли Грэм. На следующее утро, проснувшись непривычно рано, она продолжала лежать в постели и раздумывать о том, что произошло вчера вечером. Вдруг резко зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, девушка поспешила схватить трубку, чтобы звонок не разбудил Джонатана и Энн. Было всего семь утра. Кто мог звонить в такой ранний час?
– Алло? – осторожно спросила она.
– Доброе утро, – произнес в трубке тихий голос Эшли Грэма.
Брук изо всех сил сжала трубку в руке, испугавшись, что выронит ее, – по всему телу пробежала дрожь.
– Кто это? – прерывисто дыша, спросила она.
И представила себе, как Эшли улыбается столь глупому вопросу.
– Вы сами знаете кто. Я вас разбудил?
– Нет, – быстро сказала Брук. – Хотя да, разбудили. Что вам нужно?
– По голосу мне показалось, что вы спали. Его низкий голос вибрировал в трубке. – Вы еще укутаны простынкой… Господи, – простонал он, – как бы мне хотелось быть рядом!
Сердце Брук остановилось, во рту стало неприятно сухо. Ей казалось, что она никогда не сможет вымолвить ни слова.
– Язык проглотили? – сочувственно проговорил Эшли.
Она молчала.
– На всякий случай я держу трубку подальше от уха – вдруг вы захотите достойно мне ответить. – Эшли рассмеялся. – Неужели разочаруете меня?
Сделав глубокий вдох, Брук соврала:
– Я и в самом деле не сразу вас узнала. – Она была рада, что ее голос хотя бы не дрожит. – Как-никак давно не слышала вашего голоса.
Эшли отозвался довольным смешком:
– Понял, дорогая!
Брук чуть не задохнулась от возмущения. Смех в трубке стал громче.
– Я обещал позвонить, но это единственный случай, когда я один. – Немного помолчав, он добавил: – Ведь вам не хотелось бы, чтобы я говорил с вами в присутствии большой аудитории?
Намек был слишком ясен.
– Эшли, чем я могу быть вам полезна? – Брук решила не позволять ему смущать себя. Но черт побери, до чего же она рада снова слышать его!
– Отлично, мы вернулись к привычному стилю общения. По вашему ядовитому тону я заключаю, что вы окончательно проснулись. – Он снова усмехнулся. – Все та же неприступная мисс Лоусон.
– Эшли, вы с похмелья? – Брук чувствовала, что теряет терпение.
– Как вы сказали?
– Ваш голос… Не знаю, он какой-то совсем другой…
– А я и сам стал другим… но вам этого не понять, – ответил Эшли. Голос его теперь звучал как-то напряженно. – Забудьте.
– Что-то произошло? – Брук села на постели. – Пожалуйста, скажите мне.
Он помолчал, прежде чем ответить.
– Я… о черт, – наконец почти простонал он. – Разве ты не догадываешься, Брук, что со мной? Я хочу тебя. – Снова пауза. – Все, о чем я думаю и что представляю, – это ты в моих объятиях. Я касаюсь тебя, ласкаю, мы занимаемся любовью… – В трубке послышался глубокий печальный вздох. – Вот что со мной.
– О, Эшли, я…
– Только не говори, что ты не чувствуешь того же, – прошептал он.
– Пожалуйста, я… – Брук поняла, что сейчас зарыдает. Она не могла сказать ему того, что хотела бы.
– Забудь это, – вдруг перебил он ее. – Я просто дурак. Мне пора. Поговорим потом.
Брук даже не нашла в себе сил попрощаться с ним. Она рухнула в постель и какое-то время лежала, застыв, обескураженная тем, как резко Эшли прекратил разговор. Когда наконец девушка положила трубку на рычаг, ее рука все еще дрожала.
День, казалось, сулил одни разочарования. В таких случаях, чтобы избавиться от плохого настроения, нет лучшего лекарства, чем физическая нагрузка. И Брук уделила много времени плаванию в бассейне, а потом ей удалось неплохо потренироваться на корте.
Когда вторая неделя отсутствия Эшли подходила к концу, в доме Лоусонов раздался еще один неожиданный звонок. По взаимному согласию Брук, Энн и Джонатан решили провести вечер дома. С тех пор как приехала Брук, они так часто выезжали в город и так много всего насмотрелись, что дружно пришли к выводу: необходимо передохнуть.
Услышав от Энн, что ее просят к телефону, Брук почувствовала, как испуганно затрепетало сердце, словно птенец, пробующий впервые раскрыть слабые крылья.
Это снова был Эшли! Брук знала это. Он не мог не позвонить!
Взяв трубку, она изо всех сил постаралась, чтобы ее голос звучал почти равнодушно. Ей не хотелось, чтобы Эшли понял, что она с ума сходит по нему и мечтает услышать его. Брук удалось коротко и спокойно сказать в трубку:
– Алло.
– Брук, – услышала она приятный, но незнакомый голос, – это Джим Грегори. – Поскольку ответом было молчание, мужчина спросил: – Я оторвал вас от чего-то важного, не так ли?
Разочарование Брук было поразительно сильным, она испугалась, что не сможет скрыть его.
Сделав глубокий вдох, она пересилила себя и как могла вежливо и радушно ответила:
– Нет, конечно, вы ни от чего меня не оторвали, Джим. Просто я не ожидала, что вы позвоните, – не слишком уверенно пояснила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25