Но слов «Я люблю тебя» никто не произнес. Брук не раз готова была сказать Эшли, что любит его, но чувство вины удерживало ее. Ей было тяжело от того, что приходится что-то скрывать от всех, тем более от мужа. Она всегда была честной, открытой и искренней и ненавидела ложь.
От мысли, что счастье может кончиться, едва она скажет правду, Брук бросало в дрожь. Если бы Эшли любил ее, это, возможно, дало бы ей уверенность, в которой она так нуждалась. Брук надеялась, что смогла бы сделать своего избранника счастливым, независимо от того, будут у них дети или нет, если бы он только позволил ей это.
Еще одно обстоятельство беспокоило Брук: Эшли ни разу ни словом не обмолвился о ее игре в теннис. Брук была уверена, что теперь, когда они поженились, Эшли ждет, что она просто забудет о спорте. Брук прекрасно понимала, что уже не сможет, как раньше, разъезжать по городам и весям, но надеялась, что ей удастся профессионально участвовать хотя бы в некоторых матчах. Рано или поздно им с Эшли придется поговорить и об этом.
Стараясь прогнать не слишком приятные мысли, Брук занялась своим туалетом. Сегодня был последний день, который им предстояло провести вместе с утра и до вечера. Эшли собирался познакомить ее с подводным плаванием, а позднее он наметил экскурсию в каньон Ваймеа.
Они оба немного изменились после вчерашнего дня на пляже. Эшли, казалось, был совершенно доволен жизнью, и Брук тоже. Он ни разу не поддался усталости или раздражению, и ему, так же как и ей, было жаль, что их медовые две недели кончаются.
– Милая, ты готова? – крикнул Эшли, входя в дом. Он уже собрал снаряжение.
– Иду, минутку! – Брук быстро подколола прядку. Сунув ноги в туфли, она выбежала на крыльцо.
Эшли подхватил жену и крепко поцеловал.
– Поехали! – сказал он.
Он давно, точнее, с первых дней их пребывания на острове, обещал Брук научить подводному плаванию. Но только сегодня выдалось подходящее время. Эшли уверял ее, что всякий, кто может в воде болтать ногами, способен плавать под водой. Все, что для этого нужно, – маска с дыхательной трубкой и пара ластов.
Воды залива были тихими, тяжелыми и прозрачными, и тут было относительно мелко. В это утро Грэм были здесь первыми.
Эшли показал Брук, как надеть маску, помог ей с ластами, и они приготовились к погружению.
Брук была в восторге, открыв для себя всего в нескольких футах от поверхности океана другой, необычайный мир. Эшли, стараясь не выпускать ее руку, насколько это было возможно, показывал ей причудливые колонии кораллов, обиталища небольших осьминогов и прочих экзотических морских существ. Брук видела тысячи ярких рыбок, которые не обращали на людей никакого внимания.
Как только Эшли решил, что Брук достаточно долго оставалась под водой, он сделал ей знак подниматься, следуя за ним. Когда они всплыли, ему наградой были сияющие глаза жены.
– О, Эшли, это было чудесно. Мне даже трудно сказать, какое я получила удовольствие! – воскликнула она, прерывисто дыша.
Эшли только ухмыльнулся.
– Это не последнее твое впечатление. Вокруг острова масса мест, пригодных для подводного плавания.
Вернувшись домой, они переоделись, взяли с собой сандвичи и отправились в каньон Ваймеа. Это оказалось совсем недалеко.
Брук не переставала восхищаться пейзажем. Когда они выехали на шоссе, или так называемую дорогу на Коки, ведущую к ущелью, глазам открылся вид, подобного которому Брук даже не могла себе представить. Грандиозным размером и своим природным происхождением это ущелье напоминало Большой каньон в США, но главной красотой каньона была буйная растительность, среди которой виднелись красные и коричневые вкрапления застывшей лавы. Эшли предложил подняться на смотровую площадку на высоте четырех тысяч футов, откуда можно было видеть долину Калалу и синюю полоску океана.
Когда они стали подниматься по шоссе в гору, уже перевалило за полдень. После всех экскурсий Брук почувствовала усталость, но и она была приятной.
Эшли заметил, что настроение жены изменилось.
Опускались сумерки, когда они вернулись к себе в бунгало. Брук подумала, что это их последняя ночь. Она мечтала о том, чтобы остаться здесь навсегда и создать для Эшли настоящий домашний очаг. Почему же ее не покидало тревожное предчувствие, что судьба может послать испытание, которое разорвет ту шелковую нить счастья, связавшую их?
Эшли приготовил на гриле рыбу, а потом они выпили шампанского. Когда Брук почувствовала легкое головокружение, Эшли предложил пораньше лечь спать.
В спальне Эшли раздвинул шторы на окне, и лунный свет ворвался в комнату. Обняв Брук, он нежно поцеловал ее и стал медленно расстегивать пуговички на блузке. Он ласкал ее обнаженную грудь так нежно, что это становилось сладостной мукой. Брук обняла мужа и притянула его голову к себе, ища поцелуя. Она снова осознала всю силу своей любви к этому большому человеку, которого сейчас держала в объятиях.
Потом они занимались любовью. От его ласк тело Брук становилось невероятно гибким и податливым. Эшли учил ее любить и ласкать его так же, как это делал он, и трепетал, когда руки Брук бродили по его груди, животу… Тогда он осыпал ее жаркими поцелуями. В любви этот мужчина был ненасытен, а в эту ночь – особенно. Он словно торопился все наверстать, и радость, возникавшая в ней, заставляла Брук с такой же страстью отзываться на его ласки.
Уставшая и счастливая, Брук заснула в кольце его сильных рук. Последней мыслью, промелькнувшей в ее сознании, было воспоминание, что завтра они вернутся в мир реальных вещей, событий, отношений. Как все сложится?
Глава 9
Месяц спустя Брук все еще находилась в состоянии свадебного экстаза. После медового месяца они вернулись в квартиру Эшли в Гонолулу. Каждый день, когда Эшли уходил в офис, Брук тренировалась в теннисном клубе. Он приезжал домой, и они совершали длительные прогулки по пляжу, если хотелось, купались. По вечерам слушали музыку, иногда играли в карты. Брук узнала, что ее муж может быть прекрасным собеседником, но даже их молчание было приятным – они, как говорится, понимали друг друга без слов. Все это было слишком интимным. Ночью они любили друг друга. Эшли знал каждый изгиб ее тела и каждую ямку и ни днем, ни ночью не скрывал своих желаний.
Они поссорились лишь однажды. Как-то в полдень Эшли заехал в клуб, чтобы встретиться там с нужным человеком, а когда они пили коктейль, Эшли неожиданно увидел Брук на корте с каким-то юнцом. Учитывая обстоятельства, Брук нашла, что Эшли вел себя достойно, хотя было ясно: он в ярости от того, что она снова играет в теннис, и приревновал ее к партнеру.
Брук знала: Эшли очень хотел бы запретить ей тренировки. Пока он удерживался от этого, однако Брук не сомневалась, что разговора на эту тему им не избежать.
Первая ссора, как ни странно, сблизила их. Во время тихих приятных бесед они касались и своего прошлого. В основном о себе рассказывала Брук. Эшли хотел знать о ней все, включая подробности автокатастрофы. Когда она говорила об этом, сочувствие отражалось на его лице.
Они все реже выезжали и развлекались вне дома лишь тогда, когда этого хотел Эшли. Брук научилась неплохо готовить; она с удовольствием устраивала званые вечера для друзей Эшли, хотя тому не нравилось такое вторжение в их личную жизнь. Он не хотел делить Брук ни с кем, даже с друзьями. В одно прекрасное утро он с каким-то особым блеском в глазах заявил ей, что, будь на то его воля, он бы запер ее в своем сердце, а ключ выбросил.
По-видимому, это должно было заменить признание в любви. Брук продолжала ждать от мужа заветных слов, но в то же время напоминала себе, что его отношение убедительнее и дороже любых признаний.
Тем не менее слова Эшли согрели Брук душу, и она с удвоенной энергией и подъемом закончила домашние дела, чтобы поспешить в клуб на ленч с Энн.
После возвращения в Гонолулу Брук принялась все менять в квартире Эшли, которая помещалась в одном из высотных зданий с великолепным видом на город и океан. Он разрешил жене делать все, что она захочет. Энн обещала ей свою помощь, и Брук была ей благодарна, ибо никогда не занималась ни перепланировками, ни перестановками, так что ей трудно было полагаться только на свой вкус.
Квартира стала выглядеть уютнее, хотя холостяцкий дух из нее еще не совсем исчез. Единственным местом, где Брук ничего не захотела менять, был бассейн. Вокруг него росли цветы и кустарник. Все это создавало впечатление настоящего миниатюрного пляжа, только вода была несоленой.
За короткий период супружества именно в бассейне они провели немало счастливых минут. Брук и Эшли часто плавали в нем обнаженными, и все кончалось любовью в постели, безумными ласками и сладким изнеможением.
Энн с удовольствием помогала Брук в переустройстве дома. Сегодня за ленчем подруги решили отпраздновать благополучное завершение этого большого дела. Комнаты стали выглядеть уютными и обжитыми, освободившись от тяжелой мебели и излишних драпировок. Их заменили цветы в горшках по углам и легкие деревянные ширмы. Теперь солнечные лучи свободно проникали в окна. Появились новые ковры. Эшли остался доволен, а Брук гордилась собой.
Миновал полдень. Они должны были встретиться с Энн примерно через час. Брук уже поднималась по лестнице в спальню, чтобы принять душ и переодеться, как звонок в дверь остановил ее.
Кто это может быть, подумала Брук. Лано – он выполнял обязанности лакея – ушел по поручению Эшли, поэтому хозяйка сама отперла дверь.
Открыв ее, она увидела незнакомую элегантную молодую даму. Прежде чем Брук успела что-либо сказать, посетительница быстро и бесцеремонно вошла в прихожую.
– Вы и есть Брук, милочка? – сладким голосом справилась она.
– Да. А кто вы? – холодно осведомилась Брук.
– Тони Латтимер.
Брук, нахмурившись, старалась припомнить, откуда ей знакомо это имя, но так и не смогла.
– Мисс Латтимер, я…
– Он мой! – вдруг заявила незваная гостья чуть дрогнувшим голосом. – Что бы ни было у него в прошлом, он всегда возвращался ко мне.
С этими словами она проследовала в малую гостиную так уверенно, словно это был ее дом, и, удобно устроившись в мягком кресле, стала поджидать Брук.
Та едва смогла сдвинуться с места. Ее затрясло отчасти от наглости незнакомки, но скорее всего от праведного гнева. Наконец она вспомнила, где слышала фамилию Латтимер. Энн как-то упомянула ее, говоря о последних привязанностях Эшли. Тогда это ничего не значило для Брук…
Тони собралась закурить и своими длинными тщательно наманикюренными пальцами вынимала из сумочки сигареты. Это дало Брук возможность как следует рассмотреть ее. Впечатление было не из приятных. Рыжая, высокая, с красивой фигурой, нежной кожей и большими глазами, Тони, по мнению Брук, была во всем лишена женственности, за исключением разве что голоса. Соперница показалась Брук холодной, расчетливой и опасной.
Брук не скрыла своего гнева:
– Как вы смеете врываться в мой дом и делать подобные заявления!
Тони невозмутимо бросила:
– Смею, потому что я говорю правду.
Брук поджала губы.
– Я вам не верю.
– Похоже, вы ничего не знаете о том, почему Эшли женился на вас, или я ошибаюсь? – съязвила Тони.
Брук захотелось крикнуть прямо в лицо этой злобной особе, что Эшли женился потому, что полюбил ее. Но увы, она знала, что не сможет этого сказать. Эшли не любил, он просто очень хотел ее.
Тони заметила растерянность на лице Брук и немедленно перешла в наступление.
– Я скажу вам точно, почему Эшли на вас женился.
Брук вскочила и выпрямилась.
– Не собираюсь слушать вас. Вы непрошеная гостья в этом доме! – Брук чувствовала, как дрожат ее колени, но была полна решимости вышвырнуть нахалку за дверь.
– Ладно. Все равно вы выслушаете меня, потому что сами не знаете, почему Эшли взял вас в жены. И это вас мучает…
Тони попала в яблочко, хотя Брук не призналась бы в этом даже самой себе.
– Хорошо, говорите, – процедила сквозь зубы миссис Грэм, – хотя это вам едва ли поможет. Эшли женился на мне, и я его не отпущу!
– Отпустите! – ухмыльнулась Тони.
Наглость этой женщины не имела границ. Чем быстрее она выскажется, тем быстрее уйдет, подумала Брук.
– Эшли женился на вас по одной-единственной причине: его дед не хотел передавать управление сахарной компанией и другое свое имущество Эшли, пока тот не женится и не оставит наследника. Эшли любит меня, вам это известно, и женился бы на мне, если бы не старый Эли, который считает, что я не гожусь в жены его драгоценному внуку! – заключила Тони с горечью. – Но не питайте иллюзий, – тут же продолжила она, – скоро ему надоест быть с вами, а когда это случится, я уведу его у вас! Он найдет способ уговорить старика. Как только вы родите ему щенка, он бросит вас, вот увидите.
Брук сдержала слезы, от которых щипало глаза. Эта чудовищная версия прекрасно объясняла, почему Эшли почти насильно заставил ее выйти за него замуж…
Когда Тони поднялась, чтобы уйти, на ее лице была торжествующая улыбка. Она одержала победу, и знала это.
– Не беспокойтесь, дорогая, нам больше не придется встречаться. Прощайте.
Брук слышала, как тихо закрылась дверь. Ее мир рухнул. Боль в груди была настолько сильной, что она с трудом справилась с ней. Слез не было. Брук не знала, как долго она просидела так… Ее вернул к действительности телефонный звонок.
– Алло, – тихо отозвалась она.
– Бруки, это ты? – раздался в трубке встревоженный голос Энн. – Почему ты не пришла, как мы договорились? Что-то случилось?
– Извини, Энн, – ответила Брук. – Я забыла, только и всего.
– Забыла! Я не верю. У тебя такой голос… Что-то произошло? Я сейчас приеду!
– Нет-нет, не надо! – запротестовала Брук. А затем, сдержав себя, спокойно сказала: – Все в порядке, уверяю тебя. Просто я себя неважно чувствую. Проснулась сегодня с ужасной головной болью, и она все еще не прошла. Приму пару таблеток аспирина и полежу немного. Я тебе перезвоню.
– Хорошо, – нехотя согласилась Энн.
Повесив трубку, Брук поняла, что не сможет успокоиться. Болела голова, так что она не соврала Энн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25