— Я не люблю тебя.
— А я говорю, что любишь.
— Так вот чего ты хочешь: полной и безоговорочной сдачи. Но ты однажды уже ее получила.
Помнишь то утро, когда я пришел в «Санта Лучию» и умолял тебя простить мой обман? А ты позволила мне болтать всю эту чепуху.
— Потому что мне нравилось все то, что ты говорил, — пылко ответила она. — Потому что я любила тебя. Я помню и другие вещи, которые ты говорил. О годах, которые мы проведем вместе. Это было прекрасно!
— Конечно, ведь это значило, что ты великолепно справилась со своей работой. Какое, должно быть, это было удовольствие, видеть меня у своих ног! Так довольствуйся этим. Не отбирай у жертвы остатки достоинства.
— Провались это достоинство в тартарары!
Посмотри, как я рискую своим достоинством. Что мне делать после завтрашнего вечера, Алехандро? Уйти и всю оставшуюся жизнь вспоминать о мужчине, который был слишком глуп и упрям, чтобы понять, что я люблю его? Я вовсе не такая, какой ты меня считаешь!
— А какая ты? Откуда мне знать?
— А почему бы тебе не разузнать это?
— И снова выставить себя дураком?
Не успев договорить эти слова, он поцеловал ее. Он хотел и ссориться с ней, и любить ее, и все никак не мог понять, чего же он хочет больше.
Я должна помочь ему, подумала Луиза и придвинулась ближе. Он задрожал, обнимая ее за плечи, придвигая ближе, целуя ее все крепче, пока она не начала задыхаться. Он был зол и расстроен, и в его поцелуях был вкус гнева. Но она чувствовала, что он сердится не только на нее, но и на себя.
Восхищенные выкрики раздавались вокруг них, но они ничего не слышали. Сердце Луизы было готово выпрыгнуть из груди, любовь смешивалась в нем с чувством победы. Алехандро принадлежал ей, неважно, хотел он это признать или нет.
Она сделала неловкое движение рукой, и ближайший бокал упал на землю и разбился вдребезги.
Алехандро словно пришел в себя, отодвинулся и взглянул на нее горящими глазами. Луиза поняла, что своей неловкостью все испортила.
— Говорят, что бокалы бьются к счастью, — сказал он. — Этот оказал мне большую услугу.
Луиза дернулась, как от удара. Ее глаза наполнились слезами, но она сморгнула их, решив не показывать ему свою слабость. Ее трясло от разочарования.
— Мне лучше уйти, — сказала она.
Она обошла всех членов семьи, попрощалась и пообещала Рафаэлю передать Амели его заверения в любви. Кармен проводила ее до двери, где она с удивлением обнаружила Алехандро.
— Я пройду часть пути вместе с тобой, — сказал он.
12
Она ожидала, что Алехандро сразу после того, как они выйдут, извинится и уйдет, но он шел рядом с ней, спокойный и холодный.
— Нехорошо было с твоей стороны говорить так, — наконец нарушила молчание Луиза. — Про бокал…
— Извини, я не хотел быть грубым.
— Будто мне так важна твоя вежливость! закричала она. — Дело не в этом. У нас ведь все еще может получиться.
— Если бы это было возможно! — ответил он через несколько секунд. — Ты сама знаешь, как действуешь на меня. Только в этом нет никакой пользы.
— Почему ты так твердо намерен противостоять мне? — страстно спросила она.
— А что еще должен делать мужчина, если он встретил свой идеал женщины, но, как оказалось, она обманывала его за деньги?
— Идеал? — прошептала она, не уверенная, что все правильно расслышала.
— Смешно, не правда ли? Я считал себя таким умным, таким ловким, но как же я ошибался!
— Поэтому ты ненавидишь меня?
— Я не ненавижу тебя. Просто ты больше не выглядишь прежней, а я хотел бы, чтобы все было иначе. Видишь ли, рай для дураков, он такой прекрасный, особенно когда тебя оттуда вышвыривают. Ты хочешь найти путь обратно, убедить себя в том, что не знаешь того, что знаешь… Поверь мне, я несколько последних дней пытался вернуться обратно в этот рай, даже зная, что там живут одни дураки. Потому что самое прекрасное время в моей жизни прошло там.
— И для меня тоже, — тоскливо сказала она. Неужели нет никакого пути обратно?
— Если бы я мог, давно бы уже нашел его.
— Все было бы иначе, если бы мы не встретились так.
— Нет, все дело в том, — сказал он, — что у тебя душа истинного жителя Регонды. С того самого времени, как мы познакомились, ты носила маску.
— Нет, — отрицательно покачав головой, сказала она, — Я носила ее только в начале.
— Все время, — повторил он. — Когда казалось, что ты снимаешь маску, ты всего лишь меняла ее на другую. Ведь у тебя их так много. И кто может разобраться в этом лучше меня?
— Но я была не единственной, кто носил маску. Ты сразу должен был сказать мне, кто ты такой.
— Должен был, но я влюбился. Разве в это время имеют какое-то значение имена? Я думал, что ты самая потрясающая девушка, которую я когда-либо видел. Я устал от хлопот моего дяди, который постоянно представлял мне женщин, жаждущих стать графинями. Ты смотрела на меня, а не на титул, так мне тогда казалось, и я не мог сопротивляться желанию рассказать тебе все позже… — Он сухо рассмеялся. — Правда, нелепо, словно я был героем какой-то идиотской сказки.
Я был рад, что ты не охотишься за моими деньгами и титулом, а ты все это время думала, что это я охочусь за твоими деньгами.
— Ты сам заставил меня подозревать худшее.
Когда я сказала тебе, что я баронесса, ты стал таким странным, будто это имело для тебя какое-то значение.
— Имело. Я не мог поверить, что встретил женщину, которую могу любить и на которой могу жениться, и мой дядя не будет против. Я думал, что ты — единственная честная женщина в мире интриганов. — Он вздохнул. — Наверное, мне надо извиниться перед тобой. Было нечестно ставить тебя на пьедестал, потому что, если бы я не сделал этого, мне было бы не так тяжело, когда ты свалилась с него.
Ее гнев все усиливался.
— Тогда хорошо, что я свалилась сейчас, потому что рано или поздно с тебя упали бы розовые очки. Алехандро! Твои мечты не были реальностью. Я обычная женщина, которая пытается жить так, как может. Я вступаю в компромиссы, не всегда поступаю правильно, часто делаю то, что приходится делать, неважно, нравится мне это или нет. Я стиснута обстоятельствами так же, как и все. Впрочем, ты — исключение из правил.
У тебя больше свободы, чем у кого бы то ни было. У тебя есть две жизни, и ты прыгаешь из одной в другую, когда тебе вздумается!
— Ты же не думаешь, что я поверю, что дочь барона де Монтале занимается подобными вещами только для того, чтобы зарабатывать себе на хлеб?
— Да, черт побери, я ожидаю, что ты поверишь в это, — гневно воскликнула она. — Все деньги, которыми владел мой отец, пошли на «лошадок», так он их называет, или осели на столах в Монте Карло. Вся собственность заложена до последнего гвоздя, и банки жаждут возвращения кредитов. Жениться на мне? Для этого надо сойти с ума. Папа попросил бы у тебя денег взаймы в первые же пять минут после венчания, и если бы ты был глупым настолько, чтобы дать их, он бы от тебя не отстал. Так что будь счастлив, что все произошло именно так!
Она ускорила шаг, и ему пришлось бежать, чтобы нагнать ее. Какое-то время они шли молча.
Казалось, полная луна лукаво прячется между пальмами, скудно освещая землю. Луиза повернула на темную улицу.
— И потом, ведь дело было не в деньгах, сказала она, и ее голос таинственно поплыл к Алехандро из темноты. — Я взялась за эту работу, потому что хотела наказать всех обманщиков за Жюля. Я говорила тебе о нем в наш первый вечер.
— Мужчина, которого ты любила, и которого, как тебе показалось, ты увидела в лодке? Так это была правда?
— Да, правда. Я не придумывала его. Как ты помнишь, мы должны были приехать на Регонду в свой медовый месяц, но я не сказала тебе, что был выбран отель «Санта Лучия», Королевский номер. Жюль ожидал, что я буду оплачивать счета. Он думал, что я наследница не только титула, но и денег. Когда он обнаружил правду, то сразу исчез.
Алехандро пробормотал что-то, что звучало как ругательство.
— И ты приехала сюда, в этот отель?
— Мне ничего не оставалось делать.
— И Жюль был здесь, вместе с тобой? — резко спросил Алехандро. — В твоем уме, в твоем сердце?..
— Да, всю дорогу от аэропорта до острова, согласилась она. — Всю дорогу до Главного Канала, и в номере он тоже был со мной. Его призрак шептал мне на ухо, что весь мир — это одна большая афера. Он превратил Регонду в горькую шутку, хотя она могла быть такой прекрасной… — Ее горло перехватило при мысли о том, чем стал для нее остров благодаря Алехандро.
Но она потеряла его и теперь выпускает из рук последний шанс вернуть его любовь. Потому что больше не может бороться. У нее вдруг кончились силы.
Алехандро должно быть почувствовал это и сделал шаг вперед, но Луиза отшатнулась от него.
Он беспомощно стоял и смотрел на ее силуэт, растворяющийся в сумраке…
— Жюль был свиньей, — наконец сказал он. — Хорошо, что ты избавилась от него.
Она рассмеялась истерическим смехом.
— Я тоже так думала, но в этом-то все и дело.
Я никогда не избавлюсь от него. Он изменил меня.
Мужчины теперь выглядят совсем иначе. Я все время пытаюсь понять, в чем же они лгут. Когда Эжен рассказал мне о задании, я была рада. Вот!
Ты хотел правду? Вот она! Она ужасна, не так ли? Такова я внутри.
— И ты была уверена, что я тоже лгу?
— Я видела тебя сквозь кривое зеркало, которое появилось в моих глазах из-за Жюля. Думаю, так будет всегда. Я не могу измениться обратно.
— И ты так думала все время, пока мы были вместе? — в ужасе прошептал он.
— Нет, — прошептала она в ответ. — Не все время. Когда ты стал заботиться обо мне, все очень запуталось.
— Почему ты мне этого не объяснила?
— Как я могла? Я думала, что ты Рафаэль. А потом я узнала правду, но было уже поздно. Я все разрушила. Ведь так?
Он ничего не смог ответить.
Луиза вся дрожала от боли, но все же продолжала говорить:
— Я превратилась в ту, кого ты не можешь любить. Наверное, не стоит винить тебя в этом.
Ты любил иллюзию. А я настоящая не очень-то привлекательна. Я жесткая и циничная…
Он рассердился.
— Не говори так о себе!
— Почему? Разве ты не говорил мне то же самое? Я только что поняла, что не могу сделать тебя счастливой. — Ее резкий смех болью отозвался в его ушах. — Мне надо было ненавидеть Жюля вовсе не за то, что он бросил меня. Он сделал меня своим подобием. Знаешь поговорку: не доверяй обманутой женщине. Я не могу никому верить, и потому нельзя доверять мне.
— Луиза! — Странно, но когда она начала нападать на себя, он почувствовал необходимость защищать ее.
Но она не стала его слушать и продолжала, следуя своему желанию облечь мысли в слова.
— Мы ничего не можем изменить, да и зачем пытаться? — пылко спросила она. — Ты никогда не почувствуешь, что знаешь меня, что можешь доверять мне, и как мы можем любить друг друга в таком случае?
— Скажи мне сама, — попросил он. — У Коломбины есть ответы на все вопросы.
— Она не знает ответа на эту загадку. Не думаю, что он вообще существует. Может быть, правильно, что мы расстаемся. Извини, если я ранила тебя, Алехандро, но я думаю, что ты страдаешь из-за раненой гордости.
— Ты действительно думаешь, что дело в ней? — спросил он, и его голос снова стал раздраженным.
— Да. Несмотря на все улыбки, ты не умеешь легко прощать, веришь, что маски — это только твоя прерогатива. И когда кто-нибудь еще пользуется ими, твой мир рушится. Гордость… Ну что же, у меня тоже есть гордость. Все кончено. Завтрашний вечер принадлежит Рафаэлю и Амели, поэтому нам лучше попрощаться прямо сейчас.
— Сейчас? А может, у меня тоже есть, что сказать?
— Ты уже все сказал. Ты что-то выиграл и что-то проиграл. Я проиграла, но будут и другие игры.
Она увидела, как блеснули его глаза.
— Будешь искать следующую жертву, Луиза?
Она собиралась сказать, что после него не будет никого, но сдержалась. Это было бы проявлением слабости.
— Может быть, — вызывающе ответила она. Когда я покину Регонду, тебе уже не будет важно, что я делаю и где. Но прежде, чем я уйду, хочу сделать еще одну вещь.
Она быстрым движением наклонила его голову, застав Алехандро врасплох, и в полной мере воспользовалась его замешательством, обняв и крепко прижавшись к нему. Через секунду он тоже обнял девушку, но это все еще был ее поцелуй. Луиза все сильнее прижимала свои губы к его губам, дразня его прикосновениями языка, напоминая ему о том, от чего он отказался.
— Луиза…
— Все кончено, — прошептала она прямо в его губы. — У нас могло получиться что-то замечательное, но мы упустили шанс. Сейчас я вижу все совершенно отчетливо и понимаю, что не подхожу тебе.
— Разве женщина целует так мужчину, когда все уже кончено? — хрипло спросил он.
— Да, если она хочет, чтобы он запомнил ее.
А я хочу, чтобы ты меня запомнил.
Она немного отодвинулась от него. В темноте Алехандро не мог разглядеть ее лица, но он чувствовал теплое дыхание.
— Помни меня, Алехандро, когда я уйду. Коломбина ведь всегда уходит…
— Если только Арлекин не заставляет ее остаться.
Она мягко засмеялась, и в его крови зажегся огонь.
— Арлекину никогда не удавалось заставить ее что-нибудь сделать. Он недостаточно умен для этого.
— Ты права. — Он пытался увидеть ее лицо, найти там что-то, а что, он и сам не знал. — Что бы он ни думал, бедный дурачок всегда танцует под ее дудку, — сказал он. — Но кто же ты? Кто ты?
— В этом-то все и дело, ведь так, мой дорогой? — спросила она севшим голосом, тщетно борясь со слезами. — Ты никогда не будешь знать это точно, и это всегда будет стоять между нами.
Хорошо, что мы вовремя выяснили это.
Луиза снова поцеловала его, на этот раз с нежностью, и это был действительно прощальный поцелуй. Она выскользнула из его объятий и быстро зашагала прочь. Он слышал ее шаги по каменной мостовой, а когда она дошла до конца улицы и вышла к маленькому, освещенному фонарями каналу, он разглядел ее тоненькую фигурку, которая вскоре пропала из виду. Он подождал, уверенный, что она вернется. Но этого не произошло, и он побежал к каналу. За мостом путь делился на три улицы, и она могла пойти по любой из них.
Алехандро прошел до конца моста и встал, напрягая слух, надеясь, что звук ее шагов подскажет ему направление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19