Дядя посмотрел на меня.
– Ты такой же ненормальный, как твой отец. Будь со мной – и перед тобой откроется весь мир. За двадцать лет кокаин сделает тебя миллиардером.
– Или покойником. Единственное, что я понял, так это то, что этот мир не поддается контролю. Со временем южноамериканцы отнимут у вас этот бизнес. Они выращивают кокаин, они его перерабатывают. Скоро они захотят сами его продавать, и тогда мы все должны будем либо уступить, либо умереть.
Он пристально посмотрел на меня.
– Л ты не такой уж и ненормальный. Чем ты думаешь теперь заниматься?
– У моего отца было отличное дело. Он сдавал напрокат машины. У меня другая цель. Авиакомпании расширяются с каждым годом, но им не хватает денег, чтобы покупать самолеты. Деньги довольно сложно достать. Пока я летал на самолетах TWA, мне пришла в голову отличная идея. Я обратил внимание на то, что в каждом самолете на дверях кабины пилота красуется табличка: «Этот самолет является собственностью самолетостроительной корпорации Хьюза и арендуется у компании НАС».
– Я не понимаю, – дядя покачал головой.
– Хьюзу принадлежит только авиакомпания TWA. Я уверен, что многие другие авиакомпании тоже хотели бы заключить такие договоры.
– Аренда самолета? Но на это потребуется куча денег, – заинтересовался дядя.
– Я уверен, что у тебя большие связи, да и деньги найдутся. Думаю, на первых порах нам понадобится около двухсот миллионов долларов.
– Все это надо хорошенько обдумать.
– Забудь об этом. Ты сейчас даже близко не можешь подойти к этим делам. Существует семь правительственных агентств, которые контролируют деятельность авиакомпаний, так что тебе сначала надо отойти от твоих дел, прежде чем ты займешься самолетами.
– У тебя, наверно, все-таки не все дома, – сказал дядя. – Ведь на деньгах не написано, откуда они взялись.
– Но у людей-то есть имена. Дядя поднялся.
– Я позвоню тебе, когда месса будет заказана.
– Я обязательно приду.
Он пошел к дверям, потом обернулся.
– Ты знаешь, что девушка уехала во Францию?
– Да.
– Она милая девушка, но не для тебя.
– На ком бы вы хотели, чтобы я женился?
– У Анжело была хорошая девушка, из хорошей сицилийской семьи. Мне кажется, что он подумывал со временем на ней жениться.
– Из хорошей сицилийской семьи?
– Из очень хорошей сицилийской семьи. Может быть, когда-нибудь я тебя с ними познакомлю.
– Спасибо, дядя Рокко. Может быть, со временем. Мы обнялись, и на этот раз я тоже его поцеловал. Я открыл дверь и смотрел, как он идет к лифту. Два телохранителя, ждавших его в коридоре, пошли следом.
Capo
Di Tutti Capi
Emeritus I
Никто не мог убить дядю Рокко. Это, конечно, не значит, что никто и не пытался этого сделать. Все было: и ножи, и пистолеты, и взрывы машин. Дядя Рокко обладал шестым чувством опасности. Когда-то он решил, что должен умереть по-другому.
– Я старею, – сказал он мне. – И вот теперь, когда Анжело больше нет, ты не хочешь помогать мне в делах. Мне некому это все передать. Так зачем же мне дальше бороться не на жизнь, а на смерть?
Мы сидели в маленьком закутке позади ресторана на Второй авеню. Мы были вдвоем, дядюшкины телохранители сидели поблизости за другим столиком. Дядя все еще носил черную траурную повязку на рукаве пиджака.
– Я не знаю, дядя Рокко. Когда-то давно мой отец сказал мне, что ты никогда по-настоящему не отойдешь от дел.
– Что он понимал, твой отец, – пробурчал он, наматывая на вилку длинные спагетти. – Это тебе не старые добрые времена. Это семидесятые. Мы теперь все цивилизованные и ужасно деловые. Я уже заключил договор с пятью семьями.
– И что это означает? Они тебя не убьют?
– Ты просто насмотрелся плохих фильмов про мафию.
Я начал резать мясо в тарелке. Это был сочный бифштекс с кровью, именно так, как я любил.
– Ты мне так ничего и не рассказал.
– Я переезжаю в Атлантик-Сити.
– Почему именно в Атлантик-Сити? Помнится, ты всегда хотел уехать в Майами, после того как отойдешь от дел.
– Все не так просто. Майами контролируется группировками из Чикаго. Бонанно договорился таким образом, что я займусь профсоюзами работников отелей и ресторанов в Атлантик-Сити. Это несложное дело, как раз для меня. Я больше не хочу переутруждать себя.
Я медленно жевал свое мясо.
– И что ты им за это отдал?
– Они будут заниматься тем, чем я занимался здесь. Пускай. Зато я буду жить тихо и спокойно.
– Это, наверно, стоит больших денег.
– У меня достаточно денег. Примерно полмиллиарда долларов.
Я молчал, с трудом веря своим ушам. Но я понимал, что скорее всего это правда. Дядя не стал бы обманывать меня.
– Чем еще ты собираешься заниматься?
– Я займусь вкладыванием денег. Все моя деньги – это отмытые деньги, так что я могу теперь делать с ними что угодно.
Он доел спагетти и допил красное вино, потом ткнул пальцем в мою тарелку.
– Ты совсем не ешь.
Я отрезал еще кусочек мяса.
– Не понимаю. Если ты можешь делать что душе угодно, то почему же ты хочешь похоронить себя в такой дыре, как Атлантик-Сити, и валандаться с какими-то грошовыми профсоюзами?
Он покачал головой.
– Ты действительно не понимаешь, – сказал он, как будто объяснял ребенку. – Я всю жизнь прожил бок о бок с этими людьми. Я не могу просто так повернуться и уйти, когда они просят меня помочь.
– Тебя могут прижать к ногтю за мелкое дело так же успешно, как и за большое, даже с еще большим успехом. Зачем же рисковать?
Дядя налил себе еще вина.
– Я знаю, что делаю. У меня есть связи, даже более надежные, чем у Бонанно и других нью-йоркских семей. Через десять лет в Атлантик-Сити будут делаться большие дела.
– Тогда это означает, что ты не уходишь на покой.
– Нет, ухожу.
Я смотрел, как он потягивает вино. Я совершенно не знал, что у него на уме, но я знал его самого. По-своему он был гениален и всегда точно знал, что делает.
Он оглядел меня с головы до ног.
– Ну, а как твои дела?
– Нормально. Пять больших банков готовы одолжить мне по десять миллионов каждый. Вместе с моими собственными двадцатью миллионами получается семьдесят миллионов долларов.
– Неплохо. А этого достаточно?
– Нет. Мне нужно минимум четверть миллиарда.
– И где ты собираешься достать такую кучу денег?
– У тебя.
Он уставился на меня.
– Ты что, с ума сошел? Я расхохотался.
– Но ты же сказал мне, что у тебя есть деньги и ты хочешь их вложить в законный бизнес. Так вот, мой бизнес – законный.
– Я пока еще в своем уме, – проворчал он, – и если я захочу промотать свои деньги, то уж лучше спущу их в сортир.
– Ты получишь десять процентов с вложенных тобой денег и пятнадцать процентов дохода с прибыли. Таким образом, если все сложить, у тебя будет сорок миллионов без вычета налогов. И все это законным путем.
– Докажи, – сказал он.
– Завтра утром я принесу тебе все документы. И тогда ты во всем убедишься сам.
– Я не знаю, – заколебался он.
– Проверь все. В конце концов, ты всегда можешь положить деньги в банк и жить припеваючи в своем сраном Атлантик-Сити.
– Ах ты, маленький проказник!
– Родня!
Он положил на стол стодолларовую бумажку.
– Пошли.
Я поискал глазами его телохранителей. Их столик был пуст. Я спросил дядю:
– А где ваши друзья?
Он рассеянно посмотрел на столик.
– Наверно, ждут у машины.
Я почувствовал холод в груди.
– Подожди-ка, ты велел им уйти?
– Нет. С какой стати? Они всегда сами вызывают машину.
– Они знают, что ты отошел от дел?
– Конечно, – сказал он угрюмо. – Теперь уже весь свет это знает.
– И никто ничего не сказал? Он на минуту задумался.
– Да пожалуй, только Лило Галанте, один из помощников Бонанно. Он всегда меня недолюбливал. Но он ничего не может сделать. Сидит в тюрьме.
– Но ведь у него остались какие-то связи в семье?
– Предостаточно. Многие хотят, чтобы он стал padrone, когда выйдет из тюрьмы.
Дядя опять задумался.
– До меня доходили слухи, что он ничего не хотел отдавать мне в Атлантик-Сити, жадный мерзавец.
Мы переглянулись.
– Ты думаешь о том же? Он кивнул.
– Выходим через кухню, а потом по коридору и наверх по лестнице. Там по крыше переберемся в соседнее здание.
Коридор был слабо освещен. Мы стали быстро подниматься по старой расшатанной лестнице на крышу. Я посмотрел на дядю Рокко: он тяжело дышал.
– С тобой все в порядке?
– Я совсем не в форме, – задыхаясь произнес он. Потом сунул руку в карман пиджака и вынул два серебристых пистолета. Один из них он протянул мне.
– Ты знаешь, как с ним обращаться?
– Да.
Стояла темная ночь. Мы должны были осторожно двигаться по крыше, пробираясь между пристройками. К счастью, это были старые квартиры и между ними оставались узкие проходы. Мы попробовали открыть чердачные двери. Три оказались запертыми, а четвертая дверь поддалась.
Я шагнул на абсолютно темную лестницу. Ничего не было видно. Когда мы каким-то чудом оказались на пятом этаже, то поняли, что дом необитаем. Ни огонька не пробивалось из-под дверей, было слышно, как по полу шуршат лапками крысы или мыши. Мы спускались вниз по лестнице. Добравшись до третьего этажа, почувствовали соблазнительный запах еды.
– На первом этаже китайский ресторан, – сказал я.
– И мыши на лестницах, – проворчал он недовольно. – Поэтому я никогда и не питаюсь в китайских ресторанах.
– Я что-то не совсем понимаю. Здание закрыто, а ресторан все еще работает?
– Это нормально. Здесь примерно половина домов в таком состоянии. За деньги сделаешь все, что угодно.
Мы спустились на первый этаж, где на потолке слабо мигала лампочка. Мгновенно мы проскользнули через открытую дверь, ведущую на кухню, там работали несколько человек. Они нас не заметили. Через подъезд мы вышли на улицу.
– Не вылезай слишком далеко. Только посмотри, там мои мальчики или нет.
Я осторожно выглянул из-за угла. Перед рестораном «Палм и Маккарти» на углу Второй авеню и Сорок пятой улицы вплотную стояли несколько автомобилей и лимузинов.
– Я их не вижу.
– А мою машину видишь?
– Там несколько черных лимузинов. Но для меня они все одинаковые. Я не знаю, какой из них твой.
– Дай я посмотрю.
Он высунулся из-за моего плеча и тут же отпрянул назад.
– Моя машина там. Поставлена прямо на углу под уличным фонарем.
Он выругался.
– Сукины дети, хотят меня подставить. Неспроста поставили машину прямо под фонарем.
– Что будем делать?
– Проучим их, – сказал дядя. – У меня еще есть друзья в городе. Сейчас пойдем к китаёзам, и я позвоню кое-кому.
Следом за ним я вернулся в подъезд, и мы прошли прямо через кухню в китайский ресторанчик. Несколько китайцев, сидевших там, удивленно посмотрели на нас, но никто ничего не сказал. Мы сели к стойке бара, заказали виски и дядя пошел звонить. Я видел, что он сделал два звонка, потом вернулся в бар, выпил свой скотч и заказал еще.
– Теперь подождем. Когда все уладится, мне дадут знать.
Я восхищенно смотрел на него.
– Все так легко?
– Это просто деловые отношения.
– Но ведь тебя же собирались убить.
– Это одна из неприятных сторон деловых отношений. Мне уже приходилось сталкиваться с этим. Как видишь, я все еще жив.
Я допил свой стакан и заказал еще.
– А как же твои телохранители?
– Они потеряли работу.
– Ты их выгонишь?
– Я не буду с этим связываться. Пускай этим занимается их новый босс. Они перестали на меня работать в тот момент, когда вышли из ресторана. У меня о них больше душа не болит.
Я покачал головой.
– И все же я не понимаю.
Дядюшка улыбнулся, но глаза были невеселыми.
– А тебе и не надо понимать. Расскажи-ка мне лучше о твоем предложении.
– Это может подождать. У тебя сейчас своих забот по горло.
– Не болтай глупостей, – строго сказал дядя. – Я же сказал, что все будет сделано как надо. Давай-ка рассказывай о своих планах.
– Все очень просто. У меня уже сейчас есть договор с семью маленькими странами. Все они хотят иметь свои собственные авиалинии, но у них нет денег, чтобы их оплачивать. Это вопрос престижа. И я сдаю им напрокат самолеты, почти так же, как мой отец сдавал напрокат автомобили.
– Почему ты уверен, что сможешь получить самолеты?
– Я плачу наличными. Деньги есть деньги. Кроме того, я пригласил генерала Хейвена Картера на пост президента моей компании. Он обладает большим весом как командующий Военно-воздушными силами.
– Он, наверно, дорого тебе обошелся, – заметил дядя Рокко.
– Двести тысяч долларов в год. И это еще дешево. Если бы он запросил полмиллиона, я бы заплатил.
Вдруг у нас за спиной раздался глубокий бас.
– Мистер Ди Стефано.
Мы обернулись. Бас принадлежал черному гиганту под два метра ростом, косая сажень в плечах. На нем был синий костюм, какие обычно носят банкиры, белая рубашка и узкий черный галстук, темно-серая фетровая шляпа с мягкими полями была сдвинута на затылок, из-под нее выбивались черные блестящие волосы. Он улыбался, открывая крепкие белые зубы.
Дядя Рокко заулыбался.
– Джо! – воскликнул он.
Потом повернулся ко мне и представил нас.
– Сержант Джо Гамильтон, а это мой племянник Джед.
Рука сержанта напоминала бейсбольную перчатку, которой ловят мячи.
– Рад с вами познакомиться, сэр.
Он снова повернулся к дяде и заговорил о деле.
– Мы обнаружили ваших ребят.
– Где?
– Чуть дальше по улице, они сидели в машине между Сорок третьей и Сорок четвертой улицами. С ними в машине еще двое. Они поставили свою машину на другой стороне Второй авеню так, чтобы держать в поле зрения вашу машину.
– Черт побери, – сказал дядя и поглядел на полицейского, – ты их знаешь?
– Это не наши. Похоже, они работают по контракту. Я так решил, потому что никогда раньше не видел их.
Дядя Рокко кивнул, соглашаясь.
– Что ты с ними сделал?
– Ничего. Я не знал, что вы задумали. Я просто установил за ними наблюдение.
Дядя Рокко заговорил, обращаясь ко мне.
– Вот ведь всегда найдется жадная свинья. А ведь я предложил им честную сделку.
– Я кое-чему научился в школе бизнеса. Не существует такого понятия, как честная сделка. Всегда кто-то выигрывает, а кто-то считает, что он проиграл.
– Ты это о чем? Я пожал плечами.
– Кто-то считает, что ты их надуваешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27