Боевое напряжение огромное. А тут еще и жара… У летчиков гимнастерки не успевают просыхать от пота.
Да и что удивительного? Вылет следует за вылетом — успевай только авиаспециалисты осматривать, заправлять и снаряжать боевые машины.
Вот Яковенко, сняв гимнастерку и повязав голову мокрым полотенцем, спешит осмотреть двигатель, потом контролирует заправку самолета, проверяет, как он снаряжен боекомплектом.
В такой зной привычно чувствует себя, пожалуй, только моторист старший сержант Ктоян. Он улыбается, шутит, наблюдая за тем, как техник звена старший техник-лейтенант Григорий Клименко, поливая раскаленную солнцем плоскость самолета колодезной водой из ведра, чтобы на ней можно было работать, плещет воду и на себя, кряхтит, отдувается — и спешит к очередной машине.
— А что бы вы делали у нас на Кавказе? — хитро прищурив глаза, спрашивает он офицера.
— Приидемо писля вийны до тэбэ в гости — тоди и побачимо! — парирует Клименко.
Моторист доволен, хохочет…
Авиаторы спешат, авиаторы — на подъеме: наши войска гонят врага, освобождают все новые и новые города и села Украины!
Летаем на разные участки фронта, выполняем самые разнообразные боевые задачи, ведем воздушные бои в районах Криничка, Грибовка, Донецк-Амвросиевка, Федоровка, Тимофеевка, Мало-Кирсановка, добираемся уже и в район Мариуполя. Прикрываем от налетов вражеской авиации наши войска, ведем разведку, охраняем железнодорожные узлы, где разгружаются наши резервы, сопровождаем группы бомбардировщиков, оберегаем от ударов с воздуха корабли Азовской военной флотилии с десантниками на борту. И все время — бои, бои…
…Солнце еще не взошло, а мы уже в воздухе. Идем восьмеркой. Боевой порядок — уже твердо установившийся для эскадрильи: «этажерка», одна четверка — ударная, вторая — прикрытие. Ведет группу Александр Иванович Покрышкин.
В районе Колпаковка, Артемовка появилась большая группа вражеских бомбардировщиков — около полусотни Хе-111 и Ю-88, которых прикрывает десятка «мессершмиттов».
С ходу, почти в лоб, атаковали бомбардировщики — и пара за парой, ведя огонь, вся восьмерка как бы пронзила вражеский строй девяток.
Иду в последней паре с Жердевым, вижу, как понеслись вперед огненные струи, как с «юнкерсов» первой группы стали отделяться темные чушки — бомбы, а с других самолетов потянулись к нам шнуры огня и дыма: это вражеские штурманы били из установленных в их кабинах крупнокалиберных пулеметов.
Развернувшись, попали под трассы турельных установок, защищавших заднюю полусферу. А тут и «мессеры» опомнились…
Но все делалось, как говорится, по расписанию: главная цель — внезапным ударом ошеломить численно превосходящего врага, посеять в его рядах панику, внести замешательство — и снова бить.
Так и сделали: сманеврировали, вышли из-под огня — и ринулись в очередную атаку, но теперь уже — на догоне.
Бомбардировщики поспешно облегчились и разворачиваются на запад, подставив свои тела под удобный для атаки ракурс в одну четверть. Горит еще один «юнкерс», полыхнул в стороне и «мессер»…
Общий итог боя: Черников, Чистов и Ивашко сбили по «юнкерсу», Жердев вовремя заметил грозящую товарищу опасность и, переложив истребитель, мгновенно атаковал «мессера», заходившего снизу на Ивашко, увлеченного атакой бомбардировщика…
Очень трудный и сложный бой пришлось вести в этот день Клубову и его ведомому Карпову.
Вылетели на «охоту» парой, а минут через пятьдесят Клубов вернулся один, без ведомого. С земли было видно, как заходящий на посадку самолет ведет себя весьма неустойчиво, то взмывает, то клюет. На запросы руководителя летчик не отвечает.
Мы только что возвратились своей восьмеркой с задания. Поразился, увидев этот странно садящийся самолет. Кто это? Клубов или Карпов? Что с ним?.. Взлетали вместе: восьмерка, ведомая Покрышкиным, шла выполнять основную задачу — прикрывать наземные войска, а пара Клубова должна была действовать в качестве «охотников» выше нашей группы на полторы — две тысячи метров, не будучи «привязанной» к восьмерке, но действуя с ней в одном районе.
Ходили «маятником» по треугольнику Колпаковка — Надежный — Донецк-Амвросиевка. В воздухе было спокойно. По истечении срока патрулирования возвратились домой.
И вот наблюдаем, как садится вернувшийся вслед за нами «охотник», рулит уже на стоянку. Поспешили навстречу. Истребитель зарулил на свое место, остановился, двигатель умолк. На плоскость выбрался Клубов. Разгоряченный, возбужденный, машет кому-то рукой, потрясает зажатым в ней белым подшлемником и наушниками.
Несколько человек почему-то сгрудились у хвостового оперения — что-то с интересом и удивлением рассматривают, щупают.
Подошел Александр Иванович. Механик самолета Григорий Шевчук докладывает ему:
— Истребитель деформирован: на фюзеляже образовалась «гармошка», киль согнут, лючок сорван… Но пробоин нигде нет.
Клубов, весь мокрый, в гимнастерке, расписанной солевыми разводами, спрыгнул с плоскости и тоже удивленно таращится на свой самолет, с недоумением поглядывает на своего техника.
— Ого, как скрутило заморскую технику! — с улыбкой произносит, наконец, Клубов. — Не думал, что машина подведет…
— Да ты толком скажи, что произошло, где Карпов? — сердито произнес Покрышкин. И Клубов рассказал… …В то время, когда наша восьмерка выполняла разворот, он с высоты увидел вдруг ниже себя пару «мессеров». И, чтобы не пустить их в район нашего действия, стремительно ринулся на них. Ведомого зажег сразу и тут же намеревался перенести огонь на ведущего. Но инстинктивно, а точнее, заученно: «Осмотрительность и еще раз осмотрительность!..» — бросил короткий взгляд назад. Как хорошо, что он вовремя это сделал! Буквально на хвосте у него и у Карпова «сидели» два вражеских истребителя. Вначале Клубов опешил: странные какие-то «мессеры» — никогда ему до сей поры не приходилось встречать подобных. Первое, что он увидел, — это красную «змею», медленно вращающуюся на носу самолета. Сам кок, точно так же как и весь истребитель, окрашен в белый цвет…
Это отпечаталось в сознании Клубова в одно короткое мгновение. А в следующее, поняв и всем телом ощутив, что находится уже в прицеле «мессера» и тот вот-вот даст по нему очередь, Клубов рванул ручку на себя и, дав ногу, резко взмыл вверх, ввинчиваясь в небо крутой спиралью. При этом успел нажать тангетку и предупредить Карпова:
— «Худые» сзади! — полагая, что ведомый повторит его маневр.
Карпов повторил — вот он тоже крутит спираль, уходя на высоту. Выйдя из-под атаки, Клубов хорошо видел идущий свечой самолет ведомого. Но он… горел.
Увидел Клубов и двух «блондинов», которые, как на параде — крыло в крыло, плавно разворачивались с набором высоты, явно любуясь результатами своей «работы».
Карпов выпрыгнул, и Клубов нырнул вниз, выжидая, когда раскроется парашют. До земли было не больше четырех тысяч метров, когда в небе распустился белый купол. Ветер сносил его на восток, к своим — и это немного успокоило Клубова, продолжавшего, сопровождая взглядом снижающегося товарища, пристально осматривать пространство.
Догадка оправдалась: Клубов увидел, как пара белых истребителей разделилась: один еще издали открыл огонь по парашютисту, а второй заходил в атаку на него, Клубова.
Метнул россыпь огней навстречу тому, который угрожал товарищу, нырнул под трассу второго «мессера», вышел боевым разворотом вверх, спикировал, еще раз отсек огнем фашиста, так и норовившего расстрелять Карпова в воздухе, метнулся навстречу «своему», тот переворотом выскользнул из-под удара и тут же сам стал заходить Клубову в хвост. Как «крутились» — не передать! Сколько ни пытался Клубов подловить «худого», тот неизменно изворачивался. Напротив, Клубову каждый раз приходилось резкими маневрами бросать свой истребитель то на «мессера», то нырять вниз, уходя от вражеской трассы, то крутить «бочки» или имитировать беспорядочное падение. В общем, крутился так и в таком темпе, как, пожалуй, никогда еще не использовал свое пилотажное мастерство. По всему было видно: очень уж опытные сидели в тех белых «мессах» пилоты — асы из асов.
Теперь было ясно, почему такой вид у самолета: фюзеляж деформировался, антенну сорвало, передатчик со своего места сместился, от адской перегрузки срезало даже крепежные болты.
— Слабовата техника для наших пилотов! Клубов вон какую перегрузку выдержал. Железо и то в штопор свернулось! — шутит техник первой эскадрильи по радио старший техник-лейтенант Николай Кукушкин, внимательно выслушавший рассказ Клубова и тщательно обследовавший весь самолет.
— Что же это за белые «мессеры»? — заинтригованный услышанным сообщением о новоявленных истребителях необычной окраски спрашивает Клубова Сергей Никитин.
— А шут их знает! — пожимает плечами Александр. И добавляет: — По всему видать — пилоты на них сидят вышколенные.
И впрямь: кто же на тех белых «мессерах» летает? Испытатели, прошедшие специальную подготовку? Или летчики-инструкторы школ тактической подготовки — вроде тех, которые попадались нам на Кубани? А может — асы из какой-то новой группы или эскадры, переброшенной с другого фронта или снятые с ПВО Берлина?..
Как бы то ни было, факт остается фактом, и он настораживал всех: противник решил преподнести нам «сюрприз». Надо учесть это обстоятельство!
Прямо возле «клубовского» самолета Покрышкин провел импровизированный разбор — благо собрались здесь почти все наши летчики.
— «Охотников» будем выделять обязательно, пусть сопровождают основные группы, — решительно заявил он. — Всем же внимательно смотреть за воздухом. Не увлекаться, не гоняться за отдельными самолетами или парами. По всему видно, что первая пара «мессеров», которую атаковал Клубов, была для него и для Карпова вроде приманки с тем, чтобы подвести наших летчиков под удар белых «мессеров». Что они «охотники» — у меня никакого сомнения нет…
Через несколько дней в полк возвратился Николай Карпов: с поврежденной во время приземления ногой, он все же сумел попутным транспортом добраться домой. Опираясь на палку, заросший, усталый, он вдруг появился в дверях землянки КП и, отыскав глазами командира, с улыбкой выдохнул:
— Прибыл!..
Подбежали ребята, помогли ему сесть, забросали вопросами, и он немного дополнил рассказ Клубова.
— За воздухом я смотрел все время. Видел, как Сашка атаковал «месса», как тот загорелся и стал падать…
— Все ясно: засмотрелся! — перебил его Виктор Жердев и добавил: — А оглянулся, когда уже «мессы» ударили по тебе!.. Карпов смущенно ответил:
— Не везет — и все! Давал ведь зарок не засматриваться на горящий самолет, да зрелище очень уж увлекательное, приятное, когда враг горит!..
— Смотри, Николай! В бою разглядывать «картинки» очень опасно! — дружески наставлял товарища Николай Чистов. — По себе знаю.
Карпов согласно кивал головой: понимаю, мол, разумею…
26 августа, уже на исходе дня, наша эскадрилья успешно провела воздушный бой, не позволив противнику помешать конникам развивать успех. Солнце устало склонилось к закату, на земле лежат длинные тени. Световой день кончается, и задание, с которого мы возвращаемся, несомненно сегодня последнее.
Только легли на обратный курс, земля вызывает на связь ведущего, и он принимает команду изменить курс.
Теперь идем точно на юг. Сверяем местность с картой, отыскиваем взглядом подготовленную для нас новую площадку близ села Ново-Равнополье. Снижаемся — и вслед за ведущим садимся на новом месте.
Вся неделя в конце августа характерна была непрерывными боями, с каждым днем становившимися все напряженнее.
Обстановка накаляется: противник вводит в бой все больше и больше авиации, привлекаемой не только с близлежащих аэродромов, но и из глубокого тыла: бомбардировщики идут большими группами на разных высотах. Встречаются группы Ю-87 и Хш-129. Первые применяются как пикирующие бомбардировщики для борьбы с живой силой и боевой техникой, для нанесения ударов по колоннам войск. «Хеншель-129», как правило, используется для борьбы с танками — самолет хорошо вооружен. Усилил противник и прикрытие: «юнкерсы», «хейнкели» и «хеншели» идут, как правило, в сопровождении истребителей. Чаще стал противник посылать и отдельные группы «Фокке-Вульфов-190» и «Мессершмиттов-109» в свободный полет и на «охоту»: они ходят восьмерками и десятками, ими управляют хорошо обученные, опытные пилоты. Нередко встречаемся с новыми модификациями «Мессершмитта-109», обозначенными индексами Г-2 и Г-4. На них установлено усиленное вооружение, мощнее двигатель.
Тактику гитлеровцев хорошо знаем: завяжут схватку с нашими истребителями, потом в процессе боя наращивают свои силы.
Но мы уже не те, что были в сорок первом и начале сорок второго года! Мы тоже кое-чему научились, располагаем отличной боевой техникой, горим жаждой возмездия.
Боевой счет наших летчиков растет, пополняется. Многие одержали уже немало блестящих побед. Так, Чистов и Олефиренко вогнали в землю по «Фокке-Вульфу-189». А ведь «раму», да еще прикрытую истребителями, сбить не так легко! Обретает уверенность и остальная молодежь, совершенствует тактическую выучку и огневое мастерство. Наша кубанская «школа Покрышкина» совершенствуется.
Однажды группа из шести самолетов во главе со старшим лейтенантом Аркадием Федоровым атаковала восемьдесят «Хейнкелей-111» и «Юнкерсов-88», шедших двумя колоннами на какую-то важную цель.
Федоров уже получил было команду «Тридцать три» — «Идите домой». Время патрулирования заканчивалось, горючее было на исходе. И в эти минуты ведущий увидел в небе две колонны вражеских бомбардировщиков — две армады!
Первым делом Федоров обезглавил колонну — флагманский «юнкерс», дымом выписывая в небе замысловатый рисунок, навсегда покинул своих собратьев по разбою. Федоров же, вызывая по радио подмогу, продолжал вести бой. Как он потом сокрушался, что в баках оставался минимальный запас горючего, которого едва хватило долететь до аэродрома и сесть…
На разборе получили в этот день дополнительную информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46