«Аж до крови…»
Террорист и убийца Шухевич был человеком интеллигентным. Дед его был профессором, отец адвокатом. А сам он учился во Львовском политехническом институте. Завершить образование Шухевичу не пришлось — вскоре он примкнул к Организации украинских националистов и уже в 21 год совершил свое первое убийство, зарезав ни в чем не повинного школьного учителя Яна Собинского. На счету Шухевича было немало таких убийств, но он всегда «выходил сухим из воды». Так, после убийства Перацкого, за которое Бандеру приговорили к смерти, Шухевич получил всего 4 года тюрьмы. Выйдя в 1937 г. на свободу по амнистии, Шухевич перебрался в Германию, прошел специальный курс при военной академии в Мюнхене и получил чин гауптштурмбаннфюрера СС.
Сегодня, в июне 1941 г., Роман Шухевич — бандит, известный своей жестокостью — командует батальоном «Нахтигаль». Кроме Шухевича, для руководства батальоном назначены еще два офицера абвера — «немецкий командующий» обер-лейтенант Альбрехт Херцнер и «идеолог» доктор теологии, обер-лейтенант Теодор Оберлендер.
Батальон полностью экипирован и готов к походу. Еще вчера, 18 июня 1941 г., вечером, Шухевич и Оберлендер выступили перед солдатами «Нахтигаля» с напутственными речами, объяснив им в который раз, чего ожидает от них великий союзник украинского народа Адольф Гитлер. А батальонный капеллан, «святой отец» Иван Гриньох привел бандитов к присяге — на кресте и на Евангелии бандиты поклялись в верности фюреру: «Аж до крови!»
Трели «Соловья»
Пройдет десять дней, и в ночь с 29 на 30 июня 1941 г., за 7 часов до того как регулярные части вермахта войдут во Львов, головорезы «Нахтигаля» ворвутся в город. Они будут грабить, насиловать и убивать.
Убивать по заготовленным заранее спискам польских интеллигентов, убивать евреев, убивать людей только за то, что они похожи на евреев.
Они будут гнать по улицам Львова полуголых еврейских женщин, стариков, детей. И стрелять по ним, стрелять без разбора. Четыре страшных дня будут продолжаться эти преступления.
ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ ПОМОЩНИКА ГЛАВНОГО СОВЕТСКОГО ОБВИНИТЕЛЯ ЛЬВА СМИРНОВА
Стенограмма заседаний Международного военного трибунала
Февраль 1946
30 июня гитлеровские бандиты вступили в город Львов и на другой же день устроили резню под лозунгом «Бей евреев и поляков».
Перебив сотни людей, гитлеровские бандиты устроили «выставку» убитых в здании пассажа. У стен домов были сложены изуродованные трупы, главным образом женщины. На первом месте этой ужасной «выставки» был положен труп женщины, к которой штыком был приколот ее ребенок.
ИЗ ПРИГОВОРА ПЕРВОГО УГОЛОВНОГО СЕНАТА
ВЕРХОВНОГО СУДА ГДР
от 20—27 и 29 апреля 1960
По уголовному делу Теодора Оберлендера — министра правительства Федеративной Республики Германии
В первый же день вступления во Львов военнослужащие подразделения «Нахтигаль» гнали по улице Коперника в направлении улицы Сталина толпу, состоявшую примерно из 800 человек. В их числе были женщины, дети и старики. Охрана из состава подразделения «Нахтигаль» стреляла, не целясь, в эту толпу и варварским образом избивала раненых прикладами и каблуками сапог.
За дни погрома во Львове будет замучено и убито более 5000 человек.
А кровавый батальон «Соловей» двинулся дальше по городам и селам Украины — в Злочев, Тернополь, Проскуров, Винницу…
До начала операции «Барбаросса» осталось только двое суток. 19 июня 1941, четверг. Берлин
Предупреждает Вилли Леман
Все последние месяцы контакт советской внешней разведки с гауптштурмфюрером СС Вилли Леманом не прерывался, несмотря на то, что связь осуществлял уже не Александр Короткое, а его помощник молодой сотрудник НКВД Борис Журавлев.
Журавлев, инженер по образованию, уже около года находился в Берлине и для прикрытия занимал должность представителя Всесоюзного общества культурных связей с заграницей. За этот год Журавлев успел жениться на сотруднице советского торгпредства и, понимая, что до начала войны остались считанные дни, уже отправил свою беременную жену на Родину. Так же поступил и резидент Амаяк Кобулов. Несмотря на то, что в Берлин все еще продолжали прибывать новые дипломаты с женами и детьми, постоянные сотрудники посольства прилагали все усилия для отправки своих семей в Москву. Туда же в полной секретности были отправлены и архивы посольства.
Летним вечером, 19 июня 1941 г., Борис Журавлев шел на обычную встречу со своим агентом Дядюшкой Вилли, по кличке «Брайтенбах», еще не зная, что эта встреча будет последней.
Они встретились в маленьком скверике на Шарлоттенбургском шоссе — советский разведчик Борис Журавлев и гауптштурмфюрер СС Вилли Леман. И, несмотря на сгущавшиеся сумерки, Журавлев сразу же уловил, насколько обычно спокойный Вилли был взволнован.
Встреча была короткой. Вилли только сказал: «Нападение состоится в воскресенье, 22 июня, в 3 часа утра».
Журавлев не помнил, как он расстался с Вилли, не помнил, как вернулся в посольство. И в тот же вечер в Москву полетела шифровка: «Нападение — в воскресенье, 22 июня, в 3 часа утра!»
До «внезапного» нападения оставалось всего двое суток!
До «внезапного» нападения остались только сутки. 20 июня 1941, пятница. Западная граница
В небе «Черные кресты»
С раннего утра в германской приграничной полосе наблюдается усиленное движение войск и необычное поведение населения. Германские солдаты роют окопы, ремонтируют мосты и дороги. Население роет щели, готовит укрытия на случай бомбардировок.
Все это было отмечено разведкой пограничных войск НКВД и немедленно доложены в Москву:
ИЗ РАЗВЕДЫВА ТЕЛЬНОЙ СВОДКИ Я КГБ СССР
№ 1510, 20 июня 1941. В районе 107, 108, 109-го погранзнаков (район Августово) отмечено беспрерывное движение пехоты, укрепление участка, отрывка окопов, ремонт мостов и дорог.
Против пограничного участка 17-го Краснознаменного пограничного отряда (Брест) отмечено большое сосредоточение войск. В лесах района Копытово — Костомолоты сосредоточены танки, артиллерия и зенитная артиллерия. В районе Костомолоты заготовлен лес для наводки мостов через р. Буг. Распоряжением местных властей население Клайпеды подготавливает для убежищ погреба, подвалы и другие пригодные для этой цели помещения…
В Радомском уезде из 100 населенных пунктов население выселено в тыл. Освободившиеся помещения заняты войсками.
Официально объявлено о том, что на днях будут производиться большие маневры германской армии, в связи с чем население призывается к соблюдению спокойствия.
Германская разведка направляет свою агентуру в СССР на короткие сроки — три-четыре дня. Агенты, следующие в СССР на более длительные сроки — 10—15 суток, инструктируются, что в случае перехода германскими войсками границы до их возвращения в Германию, они должны явиться в любую германскую часть, находящуюся на советской территории.
Гитлеровцы также значительно усилили воздушную разведку советской приграничной полосы. И если в мае и в начале июня 1941 г. в советское воздушное пространство вторгались 2—3 германских самолета-разведчика в сутки, то в последние дни, с 10 по 19 июня 1941 г., таких разведчиков стало уже 8—10!
ИЗ СООБЩЕНИЯ ПРИГРАНИЧНЫХ ВОЙСК НКВД
20 июня 1941
О нарушениях границы Союза ССР иностранными самолетами
НКВД СССР сообщает, что с 10 по 19 июня сего года включительно, пограничными отрядами НКВД зафиксировано 86 случаев нарушения границы Союза ССР иностранными самолетами.
Заместитель народного комиссара
внутренних дел СССР Масленников
А с сегодняшнего дня таких германских самолетов можно уже насчитать до 30! Это значит, что над советской приграничной территорией непрерывно, 24 часа в сутки, кружит самолет с черными крестами на крыльях.
До начала операции «Барбаросса» 20 июня 1941, пятница остались всего одни сутки. София
21 или 22?
Дата «внезапного» нападения Германии продолжает настойчиво повторяться во всех агентурных сообщениях.
По словам самого Сталина, эту дату уже называл Зорге. Ту же дату называли и резиденты внешней разведки в Швецарии и в Италии — Шандор Радо и Глеб Рогатнев. Сегодня эту же дату называет резидент военной разведки в Софии Павел Шатеев, по кличке «Коста».
Болгарин Павел Шатеев, так же как и многолетний советский агент Александр Пеев, юрист по профессии, имеет солидную адвокатскую практику в Софии. Вместе с тем, начиная с 1921 г., он стоит во главе целой шпионской группы, действующей параллельно группе Пеева. К группе Павла Шатеева принадлежит и радист Элефтер Арнаудов, по кличке «Аллюр», и именно он передал сегодня в Москву по радио это последнее донесение.
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ «КОСТЫ» — ИЗ СОФИИ ПО РАДИО Начальнику Разведуправления Генштаба Красной армии София, 20 июня 1941
Болгарин германский эмиссар здесь сказал сегодня, что военное столкновение ожидается 21 или 22 июня… Руководитель
До «внезапного» нападения остались всего одни сутки. 20 июня 1941, пятница. Западный военный округ
Последняя просьба генерала Павлова
Обстановка на границе все тревожнее. Но особенное напряжение чувствуется в Белоруссии на границе Западного Особого военного округа.
Здесь в последние дни германские солдаты несколько раз открывали огонь по советским пограничникам, ломали пограничные знаки, делали провокационные попытки перейти на советскую территорию и, даже пыталась захватить в плен бойцов советских пограничных отрядов.
Участились и поимки немецких шпионов и диверсантов, многие из которых были одеты в форму военнослужащих Красной армии. И, наконец, немецкие солдаты начали прорезать проходы в своих проволочных заграждениях.
Все эти факты фиксировались советской разведкой. Одновременно с разведкой и секретари приграничных райкомов партии докладывали о происходящем первому секретарю ЦК партии Белоруссии Пономаренко.
Пантелеймон Пономаренко, назначенный Маленковым первым секретарем ЦК партии Белоруссии в 1938 г. после прошедшей там сталинской чистки, был человеком военным и имел звание полковника. В сентябре 1939 г., будучи членом военного совета, Пономаренко участвовал в Польской кампании и в «освоении» оккупированной Советским Союзом восточной части Польши.
И сегодня Пономаренко прекрасно понял, что означают факты, переданные ему секретарями райкомов. Прежде всего, он доложил об этих фактах в Москву, своему патрону Маленкову, а затем, не теряя времени, поехал к командующему Западным округом.
Пономаренко был уверен, что обстоятельства требуют привести войска округа в боевую готовность и двинуть их к границе.
ИЗ БЕСЕДЫ ПОНОМАРЕНКО
С ИСТОРИКОМ ПРОФЕССОРОМ Г. КУМАНЕВЫМ
2 ноября 1978
За несколько дней до вражеского нападения, секретари пограничных райкомов сообщили, что германские части на протяжении всей границы через определенные интервалы прорезают проходы в проволочных заграждениях. Я сообщил об этом в Москву и немедленно поехал к генералу Павлову. Рассказав о полученной информации чрезвычайно тревожного характера, я спросил его — не считает ли он необходимым в связи с обстановкой привести войска округа в состояние полной боевой готовности и произвести их перемещение?
На это Павлов ответил, что войскам уже даны указания об их действиях по обороне на случай германского нападения. Каждому соединению и части поручена защита определенных позиций, которые они должны будут занять по тревоге и стойко их удерживать.
Что же касается перемещений и выдвижений войск к границе, то он думал об этом, но такие действия Генштаб запретил.
Они признаны самочинными и могут спровоцировать войну…
А, между тем, война уже стояла у самого порога.
Павлов ответил Пономаренко, что выдвижение войск к границе запрещено. Да ничего другого он и не мог ответить. Ведь ему было хорошо известно, чем закончились аналогичные «самочинные» действия командующего Киевским округом генерал-полковника Кирпоноса десять дней назад.
Несмотря на угрожающее положение на границе, Павлов не стал «самочинно» выдвигать войска. Но, тем не менее, всю последнюю неделю он ежедневно звонил в Москву и просил наркома обороны Тимошенко дать разрешение на введение в действие ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ-41.
И, наконец, сегодня, 20 июня 1941 г., в ответ на свои многочисленные просьбы, Павлов получил из Москвы ответ за подписью генерала Василевского. Это был отказ: «…[Ваша] просьба доложена наркому, и последний не разрешил занимать полевых укреплений, так как это может вызвать провокацию со стороны немцев».
А до «внезапного» нападения остались всего одни сутки.
До «внезапного» нападения остались всего одни сутки. 20 июня 1941, пятница. Рига
Немецкие суда покидают советские порты
С Балтики пришло еще одно подтверждение того, что нападение Германии можно ожидать с часу на час. Начальник Рижского порта Юрис Лайвиньш позвонил Анастасу Микояну и сообщил ему, что все 25 немецких судов, находящиеся в это время в порту, не закончив ни разгрузки, ни погрузки, завтра готовятся покинуть Ригу.
Вспоминает Микоян: «За два дня до начала нападения немцев (я тогда как зам. пред. СНК ведал и морским флотом) часов в 7—8 вечера мне звонит начальник Рижского порта Лайвиньш: „Товарищ Микоян, здесь стоит около 25 немецких судов: одни под погрузкой, другие под разгрузкой. Нам стало известно, что они все готовятся завтра, 21 июня, покинуть порт, несмотря на то, что не будет закончена ни разгрузка, ни погрузка. Прошу указаний, как быть: задержать суда или выпустить?“
Я сказал, что прошу подождать, нужно посоветоваться по этому вопросу. Сразу же пошел к Сталину…»
Причина поспешного ухода немецких судов из Риги была ясна. И это событие было настолько значимым, что даже через много лет, беседуя с профессором Куманевым, Микоян прекрасно помнил не только телефонный разговор с начальником Рижского порта, но и точное время, когда этот разговор произошел. По воспоминаниям Микояна, Юрис Лайвиньш позвонил ему около 19—20 часов вечера, после чего он сразу пошел к Сталину. И действительно, в соответствии с записью в «Тетради записи лиц, принятых Сталиным», в этот вечер Микоян вошел в кабинет Сталина в 20 часов 15 минут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98