Все для ванной, цена порадовала
«…причин для того, чтобы добиться оттягивания сроков вступления СССР в войну, имелось достаточно, и жесткая линия Сталина не допускать того, что могла бы использовать Германия как повод для развязывания войны, оправдана историческими интересами социалистической Родины.
Но вина его состоит в том, что он не увидел, не уловил того предела, дальше которого такая политика становилась не только ненужной, но и опасной. Такой предел следовало смело перейти, максимально быстро привести вооруженные силы в полную боевую готовность, осуществить мобилизацию, превратить страну в военный лагерь.
Следовало, тянуть время где-то максимум до июня, но работу, какую можно вести скрытно, выполнить еще раньше.
Доказательств того, что Германия изготовилась для военного нападения на нашу страну, имелось достаточно — в наш век их скрыть трудно. Опасения, что на Западе поднимется шум по поводу якобы агрессивных устремлений СССР, нужно было отбросить.
Мы подошли волей обстоятельств, не зависящих от нас, к Рубикону, и нужно было твердо сделать шаг вперед. Этого требовали интересы нашей Родины».
Маршал Василевский после войны был убежден в том, что опасения быть объявленным агрессором, не стоило принимать в расчет.
Но Сталин тогда, перед войной, в июне 1941 г. считал иначе!
До «внезапного» нападения осталось всего двое суток. 19 июня 1941, четверг. Москва
«Внезапное» нападение — в воскресенье!
Прошли еще одни сутки. Наступило 19 июня 1941 г.
Теперь эта роковая дата — воскресенье, 22 июня 1941 г. присутствует во всех агентурных донесениях советской разведки.
Мировая пресса также убеждена в том, что война начнется в ближайшие 48 часов. Широко распространившиеся слухи о предстоящей новой германской агрессии, вынудили Гитлера принять меры для предотвращения утечки информации. По его приказу прервана телефонная связь между Берлином и целым рядом государств, в том числе с Румынией, Болгарией и Швейцарией. Этот экстраординарный акт вызвал еще большую панику во всем мире.
Многие иностранные дипломаты уже успели покинуть Москву. А те, которые еще остаются, также указывают на воскресенье как на день «внезапного» нападения. Именно этот день называет итальянский посол Аугусто Россо в своей телеграмме в Рим: «В строго конфиденциальном порядке он [германский посол] добавил, что его личное впечатление, однако, таково, что вооруженный конфликт неизбежен и что он может разразиться через два-три дня, возможно, в воскресенье.
Имея это в виду он делает необходимые приготовления, оставляя за собой право доверить защиту германских интересов здешней шведской миссии… Ввиду неизбежных затруднений в телеграфной связи накануне войны, прошу срочно телеграфировать мне все полезные инструкции…»
А, меж тем, в Москве по-прежнему «все спокойно». Население занято своими обычными делами. Передовая статья газеты «Правда» посвящена летнему отдыху трудящихся. Об этом «полном спокойствии» Москвы информируют свои правительства иностранные дипломаты, на это «спокойствие» обращают внимание корреспонденты иностранных газет.
ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ АУГУСТО РОССА
В данный момент Москва сохраняет вид полного спокойствия, и в столице не замечается никаких симптомов, которые обнаружили бы нервозность или же усиление чрезвычайных мер (ночные затемнения, пробная противовоздушная тревога и прочее).
ИЗ СООБЩЕНИЯ «НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС»
Население Москвы занято своим обычным повседневным делом, работает и покупает в хорошо обеспеченных товарами магазинах, и присутствует на популярных в Советском Союзе футбольных матчах.
Ничто в настроении русских не указывает на приближение советско-германского конфликта, в то время как официальная позиция подтверждает, что Советский Союз твердо и полностью проводит свою независимую внешнюю политику.
До «внезапного» нападения Германии остается всего двое суток.
До начала операции «Барбаросса» осталось всего двое суток. 19 июня 1941, четверг. Рим
«Крещендо» опасности
Телеграммы, называющие точную дату «внезапного» нападения, все прибывают, и в этом все возрастающем потоке предупреждений явственно звучит «крещендо» опасности. Так, из Рима пришла шифровка, отправителем которой был резидент внешней разведки майор Глеб Рогатнев, по кличке «Тит». Сведения Рогатнева получены от сотрудника Министерства иностранных дел Италии Джорд-жо Конфорто, который, занимая престижный пост и будучи членом фашистской партии, с 1932 г. сотрудничает с советской разведкой и известен в Москве под кличкой «Гау». Источником информации Конфорто служат машинистки министерства иностранных дел, оставившие свой след в истории шпионажа только под кличками — «Дарья» и «Марта», и именно эти машинистки видели сегодня своими глазами телеграмму, пришедшую в Рим от посла Италии в Германии Бернардо Аттолико. По сведениям Аттолико нападение Германии на Россию следует ожидать в самые ближайшие дни — между 20 и 25 июня 1941 г.
ИЗ СООБЩЕНИЯ РЕЗИДЕНТА НКГБ В РИМЕ
19 июня 1941
На встрече 19 июня «Гау» передал сведения, полученные им от «Дарьи» и «Марты». Вчера в МИД Италии пришла телеграмма итальянского посла в Берлине, в которой тот сообщает, что высшее военное немецкое командование информировало его о начале военных действий Германии против СССР между 20 и 25 июня сего года.
До «внезапного» нападения Германии остается всего двое суток.
До «внезапного» нападения осталось всего двое суток. 19 июня 1941, четверг. Москва
Сталинские «Приказы-НЕ»
Вчера весь вечер Тимошенко и Жуков провели в Кремле у Сталина.
Разговор с Диктатором продолжался несколько часов. По свидетельству Жукова, и он, и Тимошенко, ушли из Кремля с «тяжелым чувством».
Но, несмотря на свое «тяжелое чувство», и зная при этом, что по маскировке важнейших военных объектов до сих пор ничего не сделано, Тимошенко издает сегодня «срочный» приказ, требующий осуществить маскировку военных объектов, засеять все аэродромы травами к… 1 июля 1941 г.
Тимошенко требует произвести окраску танков к 1 июля 1941 г.!
ИЗ ПРИКАЗА НАРКОМА ОБОРОНЫ СОЮЗА СССР
№ 0042, 19 июня 1941 г. Совершенно секретно
СОДЕРЖАНИЕ: О маскировке аэродромов, воинских частей и военных объектов.
По маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор существенного ничего не сделано. Аэродромные поля не все засеяны, полосы взлета под цвет местности не окрашены, а аэродромные постройки, резко выделяясь яркими цветами, привлекают внимание наблюдателя на десятки километров. Скученное и линейное расположение самолетов на аэродромах при полном отсутствии маскировки и плохая организация аэродромного обслуживания с применением демаскирующих знаков и сигналов окончательно демаскируют аэродром.
Аналогичную беспечность в маскировке проявляют артиллерийские и мотомеханизированные части: скученное и линейное расположение их парков представляет не только отличные объекты наблюдения, но и выгодные для поражения с воздуха цели < … >
ПРИКАЗЫВАЮ: К 1.7.41 засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону.
Аэродромные постройки до крыш включительно закрасить под один стиль с окружающими аэродром постройками. Бензохранилища зарыть в землю и особо тщательно замаскировать.
Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов; рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.
К 1.7.41 провести окраску танков, бронемашин, командирских, специальных и транспортных машин…
Округам, входящим в угрожаемую зону, провести такие же мероприятия по маскировке: складов, мастерских, парков и к 15.7.41 обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха…
Исполнение донести 1.7 и 15.7.41 через начальника Генштаба.
Народный комиссар обороны СССР
Маршал Советского Союза С. ТИМОШЕНКО
Начальник Генерального штаба Красной армии
генерал армии Г. ЖУКОВ
В этот же день, 19 июня 1941 г., Совет народных комиссаров СССР и ЦК партии утвердили приказ наркома обороны.
Несмотря на вопиющие недостатки, Совет народных комиссаров и ЦК партии не только не сократили сроки выполнения приказа, установленные Тимошенко, а наоборот, еще и отодвинули их — до 30 июля 1941 г.! Постановление подписал председатель СНК и Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин.
И все это происходит в то время, когда уже достоверно известно, что до «внезапного» нападения Германии остается всего двое суток!
Такие действия, явно противоречащие необходимым мерам по подготовке страны к отражению нападения агрессора, можно было бы объяснить только предательством. Однако указание «О маскировке» следует рассматривать не как отдельно взятый приказ, а в совокупности — вся серия приказов, отданных в эти последние предвоенные дни, имеет определенную и четкую направленность, и может быть названа сталинскими «ПРИКАЗА-МИ-НЕ»:
НЕ верить предупреждениям о готовящемся нападении!
НЕ стрелять по немецким самолетам-разведчикам!
НЕ препятствовать немецким самолетам садиться на советские аэродромы! НЕ препятствовать немцам «искать могилы» и вести наземную разведку советской приграничной территории!
НЕ занимать предполье!
НЕ вводить в действие ПЛАН ПРИКРЫТИЯ-41!
И если все это не предательство, то сталинские «ПРИКАЗЫ-НЕ» могут иметь лишь одно объяснение — «Хозяин знал, что делал!» Все шло по плану, по хорошо продуманному Сталинскому СЦЕНАРИЮ.
Приказ о маскировке не станет последним «ПРИКАЗОМ-НЕ», завтра, всего за сутки до «внезапного» нападения, поступит еще один, еще более «абсурдный», на первый взгляд, приказ: «Отменить затемнение Прибалтийских городов!».
Вспоминает Константин Симонов, бывший во время этой войны военным корреспондентом газеты «Красная звезда»:
«Не только тяжело, а душевно непереносимо читать сейчас главы мемуаров, посвященные этому периоду. Соответствующие цитаты заняли бы десятки страниц.
Сошлюсь лишь на нескольких лиц, занимавших перед войной самые разные должности — от начальника ПВО страны и до командиров дивизий. Упоминания о строгом запрете сверху принимать в приграничных округах какие-либо меры к приведению войск в боевую готовность проходят через мемуары Воронова, Баграмяна, Сандалова, Бирюзова, Лобачева, Болдина, Кузнецова, Попеля и многих других участников войны…
Надо попробовать представить себе психологическое состояние людей, которые знают об угрожающем сосредоточении германских войск у наших границ, ежедневно получают донесения на этот счет, сами доносят об этом своим старшим начальникам и в Москву, предлагают принять соответствующие меры, но ответом на все это оказывается или молчание, или прямые окрики: «Не сметь!»»
До начала операции «Барбаросса» осталось всего двое суток. 19 июня 1941, четверг. Германия, Претц
Гитлеровские убийцы на старте
Претц… Маленький пасторальный городок на берегу полноводной Эльбы. Сегодня его еще трудно отыскать на карте, но вскоре он получит известность, как одна из кровавых вех Безумия XX в.
Вчера, 18 июня 1941 г., здесь в Претце началось последнее совещание командующих Эйнзатцгруппе СС и командиров Эйнзатцгруппе и Зондеркоманд. Будущие убийцы — около 3000 "человек — еще в начале мая 1941 г. были собраны в Претце на территории училища пограничных войск.
Командующие четырех Эйнзатцгруппе и командиры девятнадцати команд были тщательно отобраны самим рейхсфюрером Гиммлером из числа высокопоставленных офицеров СС — чистокровных «арийцев», «интеллектуальной» элиты немецкого народа.
Кем же были они, эти люди, имевшие, без сомнения, матерей, жен и детей, люди, которым уже через несколько дней предстоит принимать участие в убийствах сотен тысяч таких же матерей, жен и детей?
По какому праву они присвоили себе роль Всевышнего? По какому праву будут они отнимать жизнь у «созданных по Его Образу и Подобию»? Нет, они не были садистами от рождения, не издевались в детстве над уличными котами и не отрывали крылышки у пойманных мух и комаров. Это были, на первый взгляд, обычные люди, хорошие сыновья, верные мужья и любящие отцы и впоследствии их сослуживцы будут отзываться о них, как о прекрасных товарищах, умных, добрых и даже верующих людях.
«Добряк» Артур Небе
Самым высокопоставленным был, наверное, командующий Эйнзатцгруппе «В», бригадефюрер СС и генерал-лейтенант полиции Артур Небе. В свои 47 лет Небе занимал пост начальника криминальной полиции — крипо — 5-го отделения РСХА — равный по значимости и престижности должности шефа гестапо Мюллера. Небе родился в Берлине, в семье учителя, имел два высших образования — юридическое и судебной медицины — и считался крупнейшим криминалистом Германии.
Многое в этой необычной личности вызывает удивление.
И, прежде всего, зачем понадобилось Небе, по собственному желанию, становиться главой команды убийц, преступные действия которой ему, человеку, «свято верившему в закон» и не раз протестовавшему против пыток гестапо, должны были быть отвратительны? А Небе действительно стал командующим Эйнзатцгруппе по собственному желанию. Когда на одном из совещаний Гиммлер выразил надежду, что его подчиненные «должны быть счастливы» стать во главе Эйнзатцгруппе и отправиться в большевистскую Россию для выполнения «великой миссии», предназначенной для них фюрером, Артур Небе вскочил, щелкнул каблуками и, выбросив вперед правую руку, отчеканил: «Яволь! Рейхсфюрер! Я в вашем распоряжении!»
Под руководством Небе Эйнзатцгруппе «В», приданная группе армий «Центр» и включавшая 655 убийц, уничтожила в Белоруссии и в Смоленской области, согласно официальным рапортам, 45 476 евреев.
В сентябре 1941 г., устав от крови, «добряк» Небе стал искать более «эффективные» способы уничтожения людей. Одним из таких (способов ему представлялось убийство с помощью взрывчатки, и он даже поручил доктору Альберту Вайдману проверить этот способ на евреях Минска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Но вина его состоит в том, что он не увидел, не уловил того предела, дальше которого такая политика становилась не только ненужной, но и опасной. Такой предел следовало смело перейти, максимально быстро привести вооруженные силы в полную боевую готовность, осуществить мобилизацию, превратить страну в военный лагерь.
Следовало, тянуть время где-то максимум до июня, но работу, какую можно вести скрытно, выполнить еще раньше.
Доказательств того, что Германия изготовилась для военного нападения на нашу страну, имелось достаточно — в наш век их скрыть трудно. Опасения, что на Западе поднимется шум по поводу якобы агрессивных устремлений СССР, нужно было отбросить.
Мы подошли волей обстоятельств, не зависящих от нас, к Рубикону, и нужно было твердо сделать шаг вперед. Этого требовали интересы нашей Родины».
Маршал Василевский после войны был убежден в том, что опасения быть объявленным агрессором, не стоило принимать в расчет.
Но Сталин тогда, перед войной, в июне 1941 г. считал иначе!
До «внезапного» нападения осталось всего двое суток. 19 июня 1941, четверг. Москва
«Внезапное» нападение — в воскресенье!
Прошли еще одни сутки. Наступило 19 июня 1941 г.
Теперь эта роковая дата — воскресенье, 22 июня 1941 г. присутствует во всех агентурных донесениях советской разведки.
Мировая пресса также убеждена в том, что война начнется в ближайшие 48 часов. Широко распространившиеся слухи о предстоящей новой германской агрессии, вынудили Гитлера принять меры для предотвращения утечки информации. По его приказу прервана телефонная связь между Берлином и целым рядом государств, в том числе с Румынией, Болгарией и Швейцарией. Этот экстраординарный акт вызвал еще большую панику во всем мире.
Многие иностранные дипломаты уже успели покинуть Москву. А те, которые еще остаются, также указывают на воскресенье как на день «внезапного» нападения. Именно этот день называет итальянский посол Аугусто Россо в своей телеграмме в Рим: «В строго конфиденциальном порядке он [германский посол] добавил, что его личное впечатление, однако, таково, что вооруженный конфликт неизбежен и что он может разразиться через два-три дня, возможно, в воскресенье.
Имея это в виду он делает необходимые приготовления, оставляя за собой право доверить защиту германских интересов здешней шведской миссии… Ввиду неизбежных затруднений в телеграфной связи накануне войны, прошу срочно телеграфировать мне все полезные инструкции…»
А, меж тем, в Москве по-прежнему «все спокойно». Население занято своими обычными делами. Передовая статья газеты «Правда» посвящена летнему отдыху трудящихся. Об этом «полном спокойствии» Москвы информируют свои правительства иностранные дипломаты, на это «спокойствие» обращают внимание корреспонденты иностранных газет.
ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ АУГУСТО РОССА
В данный момент Москва сохраняет вид полного спокойствия, и в столице не замечается никаких симптомов, которые обнаружили бы нервозность или же усиление чрезвычайных мер (ночные затемнения, пробная противовоздушная тревога и прочее).
ИЗ СООБЩЕНИЯ «НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС»
Население Москвы занято своим обычным повседневным делом, работает и покупает в хорошо обеспеченных товарами магазинах, и присутствует на популярных в Советском Союзе футбольных матчах.
Ничто в настроении русских не указывает на приближение советско-германского конфликта, в то время как официальная позиция подтверждает, что Советский Союз твердо и полностью проводит свою независимую внешнюю политику.
До «внезапного» нападения Германии остается всего двое суток.
До начала операции «Барбаросса» осталось всего двое суток. 19 июня 1941, четверг. Рим
«Крещендо» опасности
Телеграммы, называющие точную дату «внезапного» нападения, все прибывают, и в этом все возрастающем потоке предупреждений явственно звучит «крещендо» опасности. Так, из Рима пришла шифровка, отправителем которой был резидент внешней разведки майор Глеб Рогатнев, по кличке «Тит». Сведения Рогатнева получены от сотрудника Министерства иностранных дел Италии Джорд-жо Конфорто, который, занимая престижный пост и будучи членом фашистской партии, с 1932 г. сотрудничает с советской разведкой и известен в Москве под кличкой «Гау». Источником информации Конфорто служат машинистки министерства иностранных дел, оставившие свой след в истории шпионажа только под кличками — «Дарья» и «Марта», и именно эти машинистки видели сегодня своими глазами телеграмму, пришедшую в Рим от посла Италии в Германии Бернардо Аттолико. По сведениям Аттолико нападение Германии на Россию следует ожидать в самые ближайшие дни — между 20 и 25 июня 1941 г.
ИЗ СООБЩЕНИЯ РЕЗИДЕНТА НКГБ В РИМЕ
19 июня 1941
На встрече 19 июня «Гау» передал сведения, полученные им от «Дарьи» и «Марты». Вчера в МИД Италии пришла телеграмма итальянского посла в Берлине, в которой тот сообщает, что высшее военное немецкое командование информировало его о начале военных действий Германии против СССР между 20 и 25 июня сего года.
До «внезапного» нападения Германии остается всего двое суток.
До «внезапного» нападения осталось всего двое суток. 19 июня 1941, четверг. Москва
Сталинские «Приказы-НЕ»
Вчера весь вечер Тимошенко и Жуков провели в Кремле у Сталина.
Разговор с Диктатором продолжался несколько часов. По свидетельству Жукова, и он, и Тимошенко, ушли из Кремля с «тяжелым чувством».
Но, несмотря на свое «тяжелое чувство», и зная при этом, что по маскировке важнейших военных объектов до сих пор ничего не сделано, Тимошенко издает сегодня «срочный» приказ, требующий осуществить маскировку военных объектов, засеять все аэродромы травами к… 1 июля 1941 г.
Тимошенко требует произвести окраску танков к 1 июля 1941 г.!
ИЗ ПРИКАЗА НАРКОМА ОБОРОНЫ СОЮЗА СССР
№ 0042, 19 июня 1941 г. Совершенно секретно
СОДЕРЖАНИЕ: О маскировке аэродромов, воинских частей и военных объектов.
По маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор существенного ничего не сделано. Аэродромные поля не все засеяны, полосы взлета под цвет местности не окрашены, а аэродромные постройки, резко выделяясь яркими цветами, привлекают внимание наблюдателя на десятки километров. Скученное и линейное расположение самолетов на аэродромах при полном отсутствии маскировки и плохая организация аэродромного обслуживания с применением демаскирующих знаков и сигналов окончательно демаскируют аэродром.
Аналогичную беспечность в маскировке проявляют артиллерийские и мотомеханизированные части: скученное и линейное расположение их парков представляет не только отличные объекты наблюдения, но и выгодные для поражения с воздуха цели < … >
ПРИКАЗЫВАЮ: К 1.7.41 засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону.
Аэродромные постройки до крыш включительно закрасить под один стиль с окружающими аэродром постройками. Бензохранилища зарыть в землю и особо тщательно замаскировать.
Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов; рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.
К 1.7.41 провести окраску танков, бронемашин, командирских, специальных и транспортных машин…
Округам, входящим в угрожаемую зону, провести такие же мероприятия по маскировке: складов, мастерских, парков и к 15.7.41 обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха…
Исполнение донести 1.7 и 15.7.41 через начальника Генштаба.
Народный комиссар обороны СССР
Маршал Советского Союза С. ТИМОШЕНКО
Начальник Генерального штаба Красной армии
генерал армии Г. ЖУКОВ
В этот же день, 19 июня 1941 г., Совет народных комиссаров СССР и ЦК партии утвердили приказ наркома обороны.
Несмотря на вопиющие недостатки, Совет народных комиссаров и ЦК партии не только не сократили сроки выполнения приказа, установленные Тимошенко, а наоборот, еще и отодвинули их — до 30 июля 1941 г.! Постановление подписал председатель СНК и Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин.
И все это происходит в то время, когда уже достоверно известно, что до «внезапного» нападения Германии остается всего двое суток!
Такие действия, явно противоречащие необходимым мерам по подготовке страны к отражению нападения агрессора, можно было бы объяснить только предательством. Однако указание «О маскировке» следует рассматривать не как отдельно взятый приказ, а в совокупности — вся серия приказов, отданных в эти последние предвоенные дни, имеет определенную и четкую направленность, и может быть названа сталинскими «ПРИКАЗА-МИ-НЕ»:
НЕ верить предупреждениям о готовящемся нападении!
НЕ стрелять по немецким самолетам-разведчикам!
НЕ препятствовать немецким самолетам садиться на советские аэродромы! НЕ препятствовать немцам «искать могилы» и вести наземную разведку советской приграничной территории!
НЕ занимать предполье!
НЕ вводить в действие ПЛАН ПРИКРЫТИЯ-41!
И если все это не предательство, то сталинские «ПРИКАЗЫ-НЕ» могут иметь лишь одно объяснение — «Хозяин знал, что делал!» Все шло по плану, по хорошо продуманному Сталинскому СЦЕНАРИЮ.
Приказ о маскировке не станет последним «ПРИКАЗОМ-НЕ», завтра, всего за сутки до «внезапного» нападения, поступит еще один, еще более «абсурдный», на первый взгляд, приказ: «Отменить затемнение Прибалтийских городов!».
Вспоминает Константин Симонов, бывший во время этой войны военным корреспондентом газеты «Красная звезда»:
«Не только тяжело, а душевно непереносимо читать сейчас главы мемуаров, посвященные этому периоду. Соответствующие цитаты заняли бы десятки страниц.
Сошлюсь лишь на нескольких лиц, занимавших перед войной самые разные должности — от начальника ПВО страны и до командиров дивизий. Упоминания о строгом запрете сверху принимать в приграничных округах какие-либо меры к приведению войск в боевую готовность проходят через мемуары Воронова, Баграмяна, Сандалова, Бирюзова, Лобачева, Болдина, Кузнецова, Попеля и многих других участников войны…
Надо попробовать представить себе психологическое состояние людей, которые знают об угрожающем сосредоточении германских войск у наших границ, ежедневно получают донесения на этот счет, сами доносят об этом своим старшим начальникам и в Москву, предлагают принять соответствующие меры, но ответом на все это оказывается или молчание, или прямые окрики: «Не сметь!»»
До начала операции «Барбаросса» осталось всего двое суток. 19 июня 1941, четверг. Германия, Претц
Гитлеровские убийцы на старте
Претц… Маленький пасторальный городок на берегу полноводной Эльбы. Сегодня его еще трудно отыскать на карте, но вскоре он получит известность, как одна из кровавых вех Безумия XX в.
Вчера, 18 июня 1941 г., здесь в Претце началось последнее совещание командующих Эйнзатцгруппе СС и командиров Эйнзатцгруппе и Зондеркоманд. Будущие убийцы — около 3000 "человек — еще в начале мая 1941 г. были собраны в Претце на территории училища пограничных войск.
Командующие четырех Эйнзатцгруппе и командиры девятнадцати команд были тщательно отобраны самим рейхсфюрером Гиммлером из числа высокопоставленных офицеров СС — чистокровных «арийцев», «интеллектуальной» элиты немецкого народа.
Кем же были они, эти люди, имевшие, без сомнения, матерей, жен и детей, люди, которым уже через несколько дней предстоит принимать участие в убийствах сотен тысяч таких же матерей, жен и детей?
По какому праву они присвоили себе роль Всевышнего? По какому праву будут они отнимать жизнь у «созданных по Его Образу и Подобию»? Нет, они не были садистами от рождения, не издевались в детстве над уличными котами и не отрывали крылышки у пойманных мух и комаров. Это были, на первый взгляд, обычные люди, хорошие сыновья, верные мужья и любящие отцы и впоследствии их сослуживцы будут отзываться о них, как о прекрасных товарищах, умных, добрых и даже верующих людях.
«Добряк» Артур Небе
Самым высокопоставленным был, наверное, командующий Эйнзатцгруппе «В», бригадефюрер СС и генерал-лейтенант полиции Артур Небе. В свои 47 лет Небе занимал пост начальника криминальной полиции — крипо — 5-го отделения РСХА — равный по значимости и престижности должности шефа гестапо Мюллера. Небе родился в Берлине, в семье учителя, имел два высших образования — юридическое и судебной медицины — и считался крупнейшим криминалистом Германии.
Многое в этой необычной личности вызывает удивление.
И, прежде всего, зачем понадобилось Небе, по собственному желанию, становиться главой команды убийц, преступные действия которой ему, человеку, «свято верившему в закон» и не раз протестовавшему против пыток гестапо, должны были быть отвратительны? А Небе действительно стал командующим Эйнзатцгруппе по собственному желанию. Когда на одном из совещаний Гиммлер выразил надежду, что его подчиненные «должны быть счастливы» стать во главе Эйнзатцгруппе и отправиться в большевистскую Россию для выполнения «великой миссии», предназначенной для них фюрером, Артур Небе вскочил, щелкнул каблуками и, выбросив вперед правую руку, отчеканил: «Яволь! Рейхсфюрер! Я в вашем распоряжении!»
Под руководством Небе Эйнзатцгруппе «В», приданная группе армий «Центр» и включавшая 655 убийц, уничтожила в Белоруссии и в Смоленской области, согласно официальным рапортам, 45 476 евреев.
В сентябре 1941 г., устав от крови, «добряк» Небе стал искать более «эффективные» способы уничтожения людей. Одним из таких (способов ему представлялось убийство с помощью взрывчатки, и он даже поручил доктору Альберту Вайдману проверить этот способ на евреях Минска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98