я люблю тебя, Криспин Фоскари.
Криспин с облегчением вздохнул, но тут же нахмурился:
— Против здравого смысла? Но почему? Что во мне не так?
— Прошу, Криспин, давай оставим этот разговор.
— Оставим? — Он помрачнел еще больше. — Нет, я хочу знать.
— Я действительно не думаю…
— Скажи мне. Я хочу знать свои недостатки. То, как ты их себе представляешь.
— Хорошо, милорд, но помните, что вы сами на этом настаивали. Первое, вы упрямы. Очень упрямы.
— Это не так.
— Это так.
— Нет, не так, — упрямо повторил он.
— Второе, вы своевольны. Третье…
— Я не своеволен. Не говори так. — Криспин вдруг стал находить эту игру занимательной. — И совсем не упрямый.
— Третье, вы любите перебивать меня. Четвертое…
— Я перебиваю тебя не чаще, чем ты меня. Ты всегда перебива…
— Четвертое, вам больше идут бриджи, чем мне. Пятое, вы всегда хотите есть. Шестое…
— Ты выйдешь за меня замуж, Софи?
Софи от неожиданности замолчала, потом прошептала еле слышно:
— Что?
— Я спрашиваю: выйдешь ли ты за меня замуж? — Повторение этой фразы у него получилось увереннее.
— Выйти за тебя замуж? Стать твоей женой?
— Да, — ответил он медленно. Разговор шел не совсем так, как он предполагал.
— Нет, я не могу, — решительно покачала головой.
— Понятно. Ну что ж, хорошо, — холодно отозвался он.
— Ты не хочешь знать почему?
— Нет необходимости. Я все понял. — Криспин вдруг ощутил неудобство от своей наготы и потянул руку за бриджами, но Софи остановила его.
— Я не могу выйти за тебя замуж сейчас. Но смогу, когда закончится наш спор.
— Спор?
— Да, как только я его выиграю, мы с тобой поженимся.
— А если проиграешь?
— Этого не случится, так что не волнуйся, — улыбнулась она ему. — Скажи, ты действительно этого хочешь? Чтобы я стала твоей женой?
— Ты нужна мне, Софи Чампьон. Ты — единственная, кто мне нужен.
Волнение в его голосе и блеск в глазах стали для Софи магическим зельем, наполнившим ее теплом, пробудившим в ее душе новый всплеск любви.
Тогда она не понимала, каков в действительности его план. Ей понадобилось некоторое время, чтобы разглядеть в нем совершенно другого человека.
Глава 20
Я убил свою первую женщину. Я принес первую жертву красоте, когда мне было всего пятнадцать. Грязные желания этой женщины оскверняли дары, которыми наделила ее красота, оскверняли ее миловидность и богатство, делали их испорченными Она была недостойным пятном на чистом небосводе красоты. Я убил ее во имя красоты, и красота вознаградила меня, отдав мне золото этой женщины, столько золота, сколько я никогда прежде не видел.
Но я хотел еще больше золота. Мне было недостаточно. Золота никогда не бывает достаточно. И до сих пор это так.
Перо остановило свой бег по пергаменту, когда в комнату ввели человека с повязкой на глазах.
— Я ждал вас, — услышал пришедший голос над ухом, когда его усадили в кресло.
— Я думаю, что вы меня ждете с тех пор, как получили мою записку, — улыбнулся он, обнажив два ряда неровных, гнилых зубов.
— Это правда? Вы выяснили, кто такой Феникс? — Голос задрожал от нетерпения.
— Правда, — подтвердил человек с повязкой. — Но мне нужна девушка. Где она? Сандал-Холл обыскали, но ее не нашли.
— В Сандал-Холле множество потайных комнат, их гораздо больше, чем королевские констебли могут отыскать. Я уверен, что она все еще там. Уютно устроилась в объятиях Криспина. Или между его ног.
— Вы хотите сказать, между ног Феникса? — натянуто уточнил его собеседник. Он услышал сдавленный хрип над ухом, после чего голос недоверчиво переспросил:
— Значит, граф Сандал и есть Феникс? — Человек кивнул, но голос не унимался: — Докажите.
Человек с повязкой заерзал в кресле и выронил из связанных рук листок бумаги.
— Я перехватил это сегодня утром возле Сандал-Холла.
Он слышал, как его собеседник нагнулся, поднял листок и развернул его. Секунду спустя сильная рука впилась посетителю в ухо и резко дернула его вверх.
— Надеюсь, вы понимаете, что я не позволю шутить с собой? Если вы лжете, я убью эту вашу Софи Чампьон!
— Я и не думал шутить. — Вывернувшись, пришедший выпрямился в кресле. — Записка зашифрована. На самом деле здесь написано: «Фениксу: фальшивомонетчики будут перевозить товар через три дня». Лакей должен был доставить записку лично в руки графу Сандалу.
Атмосфера в комнате накалилась до предела. Кит, вероятно, повинуясь какому-то знаку, обошел вокруг стола и наклонился к хозяину, чтобы получить приказания. Человек с повязкой напряг слух и смог разобрать только несколько слов: «Ускорьте отправку… курьеры… завтра утром на складе». Он почувствовал на щеке слабый порыв ветра, после чего дверь у него за спиной хлопнула.
— Я подумал, что вы сочтете содержание этой записки провокационным, — сказал он.
— Ваши мысли интересуют меня постольку, поскольку они относятся к смерти Феникса, — раздраженным шепотом отозвался хозяин.
— А вы меня интересуете только в связи с Софи Чампьон.
— Когда вы уничтожите Феникса, получите девчонку. Даю слово.
— А я даю вам свое, — сказал посетитель, неуклюже поднимаясь из кресла. — Завтра к полудню Феникс будет мертв.
Покинув мастерскую, человек снял повязку с глаз, но не пошел прогуляться по Стрэнду, как делал это обычно после встречи, а сразу завернул в ближайшую приличную таверну, которая попалась ему на пути. Он заказал кружку эля, отпил несколько глотков и отправился на задний двор, чтобы облегчиться. Обычно он заходил в шесть или семь таверн, пока парень, следящий за ним от самой мастерской, не напивался и не предоставлял ему возможности скрыться от слежки. Однако на этот раз времени у него было в обрез. Убедившись, что его преследователь увлеченно играет в азартную игру дартс, он проскользнул в потайную дверь, внешне напоминающую обычную деревянную панель, за которой начиналась узкая лестница. Спустившись по ней и оказавшись в полной безопасности в глубине лабиринта Пикеринга, человек счистил темный налет с зубов, отлепил фальшивый шрам со лба и сбросил узкий, поношенный камзол, который всегда надевал на эти встречи. Полностью переодевшись и спрятав предметы маскарадного костюма в корзине со свечами, Криспин вздохнул с облегчением. Это перевоплощение давалось ему с огромным трудом и требовало величайшего самообладания, но теперь дело почти закончено.
Криспин шел по лабиринту тоннелей, тихонько улыбаясь самому себе. Он добился своего, узнал, кто пытается причинить вред Софи и уничтожить Феникса и почему. Более того, ему удалось заставить фальшивомонетчиков изменить планы, играть по его схеме, давая ему возможность встретить их во всеоружии. Выйдя из потайного хода на задний двор другой таверны, он вскочил в седло Фортуны и направился в Сандал-Холл. По дороге он легкомысленно решил, что осталось всего лишь перевезти Софи в безопасное место, а затем захлопнуть ловушку.
Однако сделать это оказалось не так просто, как он думал.
Глава 21
Фортуна и ее всадник были уже рядом с Сандал-Холлом, как раз возле того проулка, где сбросили с лошади лорда Гросгрейна, когда на их пути вдруг возник сомнительного вида субъект и ухватился за поводья лошади.
— Вы граф Сандал? — спросил он, прикрывая ладонью глаза от света закатного солнца.
— А вы кто такой?
— Один джентльмен хочет поговорить с вами. Он вон там. — Оборванец показал рукой в проулок. Он велел мне дождаться вас здесь и проводить к нему.
— Как его зовут?
— Он не назвал своего имени. Просто велел передать его просьбу.
— А что, что если я откажусь слезть с лошади и пойти к нему на встречу?
— Он ничего не сказал, только дал вот это. — Оборванец проворно вынул из рукава длинный кинжал, лезвие которого ярко блеснуло на солнце.
— Вы собираетесь использовать его против меня или против моей лошади? — учтиво осведомился Криспин.
— Против лошади, — признался тот.
Криспину понравился разумный ответ оборванца, и он решил отложить возвращение домой. Поэтому вместо того, чтобы пришпорить Фортуну и смять ею незнакомца, Криспин спокойно слез с лошади, шепнул ей что-то на ухо и двинулся за провожатым.
— Ее не нужно стеречь, — бросил он на ходу. — Она сама найдет дорогу домой. — С этими словами он кивнул оборванцу и скрылся в проулке.
Проулок оказался настолько узким, что в некоторых местах Криспину приходилось идти боком, чтобы не испачкать камзол о стены. Здесь было темно и пахло сыростью, по стенам пробегали странные тени, одним словом, место было мрачное и неприятное. Криспин шел вперед медленно, положив руку на эфес шпаги, но никакого предчувствия опасности у него не было. Напротив, несмотря на странный способ приглашения и неуютное место назначенной встречи, Криспин пребывал в полном спокойствии.
И он не ошибся в своих ощущениях. Криспин находился уже на середине проулка, когда вдруг откуда-то справа раздался голос:
— Остановитесь.
Обернувшись, Криспин увидел крошечный дворик, в котором его ожидал Бэзил Гроарейн.
— Стойте там, где стоите, — сказал Бэзил Криспину и откинул полу плаща, чтобы было легче выхватить массивную шпагу, которая висела у него на поясе.
Криспин едва не расхохотался. Прежде чем его противник выхватит из ножен это громоздкое оружие и встанет в боевую стойку, Криспин успеет проткнуть его насквозь раз шесть.
Однако вслух он этого не сказал, а лишь развел руки в стороны и учтиво поклонился:
— Вы посылали за мной, лорд Гросгрейн?
— Да. Нам нужно поговорить.
— Есть множество более приятных мест, где можно было бы поговорить, — огляделся Криспин. — Например, моя библиотека.
— Нам нужно поговорить там, где нас не подслушают. А забота о вашем удобстве меня не волнует.
— Я думаю не о своем удобстве, — сказал Криспин.
— Конечно. Вы, видимо, заботитесь о моем, — усмехнулся Бэзил. — И прекрасно продемонстрировали это сегодня утром, подвергая меня всяческим насмешкам в своем доме.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, Бэзил. Но если я сделал что-нибудь…
— Замолчите! — Бэзил с силой стиснул эфес шпаги. — Вы ошибаетесь, если думаете, что это я убил своего отца.
— Я ничего подобного не думаю.
— Не лгите. Вы довольно прозрачно намекали на это сегодня. Вы сказали, что мое алиби фальшиво.
— А разве это не так?
— Замолчите! — В глазах Бэзила промелькнула безумная ярость, и Криспин решил подчиниться. — Вы думаете, что очень умны и остроумны. Интересно, как вам понравится, если я перережу вам глотку?
— Мне это совсем не понравится.
— Хорошо. Тогда молчите и слушайте. После того как вы выслушаете меня до конца, лорд Сандал, вам будет не до смеха.
Криспина встревожило безумное выражение лица Бэзила, и он удержался от того, чтобы разуверить его в возможности перерезать человеку глотку такой шпагой.
— Возвращаясь к вопросу об алиби… — начал Криспин.
— Вы правы, мое алиби ложно. Я не был тогда со своей мачехой.
— В обоих случаях? И тогда, когда убили вашего отца, и тогда, когда убили Ричарда Тоттла?
— Да, но это еще не означает, что я виновен. Я не убивал их. И не о моем алиби вам следует беспокоиться.
— Я предоставляю беспокоится вам. Благодарю за приятную беседу, — с учтивым поклоном ответил Криспин.
— Вы не можете уйти? — воскликнул Бэзил.
— Могу, лорд Гросгрейн. И намерен это сделать немедленно. Всего хорошего.
— Спешите к Софи Чампьон, к этой шлюхе, запятнавшей руки кровью? — угрожающе шагнул вперед Бэзил. — А как насчет ее алиби? Почему вы защищаете ее? Говорю вам, она убийца, и я…
Бэзил замолчал, оказавшись припертым к стене Криспином, который схватил его за ворот и, сильно тряхнув, приподнял над землей.
— Не престало так говорить о леди, — сквозь стиснутые зубы процедил Криспин, приблизив к нему лицо.
— Никакая она не леди. Она убийца. И я могу вам это доказать.
— Ну что ж, докажите, — согласился Криспин, отпуская его. Он не предполагал, что Бэзил может быть настолько жестоким или доведенный до отчаяния.
— Она и раньше это делала. Убивала. — Бэзил растер садившее горло.
— О чем вы?
— На прошлой неделе, после смерти отца, я нанял человека, чтобы разузнать о Софи Чампьон. И выяснились некоторые интересные факты. Во-первых, она не всегда была крестной дочерью моего отца. Они познакомились когда ей уже было шестнадцать. Она бежала оттуда, где совершила первое убийство.
— Как они познакомились? — спросил Криспин, пропустив мимо ушей заявление Бэзила.
— Какая разница? Важно то, что мой отец, как последний дурак, взял ее под свое крыло. А потом ей каким-то образом удалось втереться к нему в доверие, и он оставил ей все свое состояние.
Криспин испытал величайший соблазн рассказать Бэзилу то, что узнал накануне от Софи, убедить его, что только по доброте этой женщины он вообще получил хоть какое-то наследство, но он не мог открыть чужую тайну.
— Вы когда-нибудь слышали от отца о том, какое участие принимает Софи в его делах?
— Софи? В делах? — хмыкнул Бэзил. — Единственное, что она умеет делать, это окручивать мужчин и тратить деньги.
— Окручивать мужчин? — вопросительно приподнял бровь Криспин. Он не мог не признать, что Софи была очаровательна и привлекательна, но вряд ли она стала бы использовать свои чары в корытных целях. — Понятно. Она расставляла на них силки. И ее первая жертва в этих силках запуталась.
— Перестаньте смеяться, Сандал. На свои первые жертвы она силки не ставила. Они погибли в своих постелях. Это были ее отец и мать.
— Ее родители погибли во время пожара, — сказал Криспин, невольно выдавая свою осведомленность.
— Значит, она рассказала вам об этом. А она не забыла упомянуть о том, что сама подожгла дом? Намеренно? Чтобы убить их? Нет, судя по вашему лицу, этого она вам не сказала.
Лицо Криспина выражало лишь изумление по поводу того, как низко мог пасть Бэзил в своем стремление опорочить Софи.
— Должен заметить, Бэзил, что это обвинение неубедительно. У вас есть доказательства?
— Вы мне не верите? Тогда скажите, зачем она изменила имя, если невиновна?
— Она изменила имя? — из чистого любопытства поинтересовался Криспин. Он не сомневался, что Бэзил это выдумывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42