Два человека подняли его и вынесли наружу. Несмотря на одеяло и повязку на глазах, он почувствовал прикосновение свежего воздуха к своим рукам и услышал громкие, больше не заглушаемые стенами звуки артиллерийского салюта. Радостные крики теперь были тоже отчетливо различимы. Его бросили на какую-то повозку и завалили сверху тяжелыми мешками. Найджел подумал, что это, наверное, овсяная мука, но он был слишком измучен, чтобы смеяться. Повозка пришла в движение. Сквозь стук копыт и скрип колес он слышал возбуждение празднующего победу города. Веллингтон был разбит. Найджел потерпел поражение. И в этом, и во всем остальном. Более того, он стал совершенно неопасен своим врагам и не мог ничем помочь Фрэнсис. Неужели они убьют ее?
Уличный шум затих. Повозка остановилась. Его вытащили из-под мешков и внесли в здание. Вокруг стояла мертвая тишина, если не считать пыхтения и сопения его тюремщиков. Они несли его вниз по лестнице. Найджел ударился головой о стену и расцарапал локоть о шершавый камень. Он выругался, но никто ему не ответил. Затем щелкнул замок, и какая-то дверь открылась. Его грубо швырнули на пол, и он покатился по каменным плитам. Руки и ноги Найджела были по-прежнему скованы цепями, и он не мог защитить свою голову при падении. Сразу же раздались звяканье металла о камень и глухой стук закрывшейся двери. Свою ярость Найджел излил в потоке изощреннейших ругательств на всех известных ему языках.
И вдруг послышался шелест шелковых одежд…
– Что это все означает? – прозвучал бесстрастный голос. Узник умолк, проглотив готовое сорваться с его губ очередное проклятие.
– О Боже, – слабея от наступившего облегчения, рассмеялся Найджел. Он лежал на левом боку с замотанной одеялом головой. – Это всего лишь ругательства, Фрэнсис. Ругательства, услышав которые солнце от стыда скроется раньше положенного часа. От них может покраснеть сам дьявол. Так ругаются моряки в шторм или торговки рыбой во время родов. Но звук твоего голоса способен смыть всю грязь. Ты в порядке?
– В этом году святой Николай приходил в июне. – Ее голос был спокойным. – У меня все должно быть хорошо. И я научилась варить яйца.
Неизвестные доставили его обратно на улицу Арбр.
Она сняла с его головы одеяло и развязала повязку. Свет ударил ему в глаза. Золотоволосая Фрэнсис! В руке она сжимала ключ.
– Слава Богу! – Девушка опустилась на колени и стала отпирать замки кандалов, а он пытался сосредоточить на ней взгляд.
– Звук падающих цепей для меня милее, чем голос матери для младенца, чем предложение шлюхи всего за шестипенсовик доставить райское наслаждение. Спасибо, Фрэнсис.
Он сел и стал растирать руки, закрыв глаза от невыносимой боли в онемевших мышцах.
– У тебя борода, – отметила она. – Очень темная и страшная. Ты похож на разбойника.
– Или на казака. Они оставили тебя здесь одну?
– Да. – Фрэнсис сняла кандалы с его ног. – Тебе нужно принять ванну. Я нагрею воду.
В углу стояла большая латунная ванна. Найджел сидел на полу в окружении сброшенных цепей и смотрел на нее. Девушка энергично качала воду, наполняя кастрюли, потом поставила их на плиту. У него не было сил помочь, и он вынужден был позволить ей заниматься этим делом, наслаждаясь грацией ее движений. Сам же тем временем медленно сгибал и разгибал непослушные руки и ноги.
Фрэнсис вернулась к нему и присела на краешек стола.
– Что случилось?
Он рассмеялся, боясь выдать свои душевные муки.
– Меня держали в каком-то чулане. Полагаю, это идея Фуше, а не Катрин. Вероятно, Мартин работает на него. Меня предали. Англию предали. Наполеон победил.
– Что означает эта канонада?
– Город обезумел от радости. – Найджел заставил себя подняться на ноги, понимая, что от него дурно пахнет и вообще он похож на сумасшедшего. – Не можем же мы все время выигрывать! Но в этом мире нет ничего такого, от чего не излечила бы горячая ванна.
Фрэнсис поймала его взгляд и почти застенчиво улыбнулась.
– А горячая пища? Я надеялась, что у меня будут гости, и приготовила пудинг.
Через три часа Найджел уже был вымыт и переодет. Он побрился при помощи остро отточенного кухонного ножа и надел извлеченную из кладовой чистую рубашку. Он скорее выбросил бы свои брюки, чем надел их грязными. Поэтому их пришлось выстирать в ванне и просушить над плитой. Теперь брюки сильно пахли дымом, но это все же было лучше, чем вонь чулана.
Найджел уселся напротив Фрэнсис и принялся за овсяный пудинг. Он был отвратителен. Найджел смотрел, как она погружает ложку в желеобразную массу и с усилием глотает. При виде длинной изящной шеи девушки его охватило желание. Фрэнсис! Как рассказать ей о своих чувствах?
– Фрэнсис, если нам суждено выбраться отсюда…
Она перевела взгляд на зарешеченное окно, под потолком.
– Не нужно, Найджел.
– Что не нужно? Говорить о том, как я благодарен тебе и мне жаль, что я проиграл? Мою жизнь озаряет единственный светлый луч…
– Перестань!
Где-то наверху послышалось хлопанье крыльев. Найджел поднял голову. На решетке сидела галка, ее серебристый клюв поблескивал на фоне черных перьев. Круглый черный глаз глядел на Фрэнсис.
– Я кормила ее и учила говорить.
– Получилось?
Птица переступила с ноги на ногу, раскрыла клюв и издала хриплый крик: «Эк, эк».
– Да, – ответила Фрэнсис и улыбнулась ему. – Птицы – очень смышленые существа. Она уже знает свое имя. Разве ты не слышал? Она говорит «Джек».
Из коридора донесся шум, а затем звук шагов. Галка громко вскрикнула и улетела. Найджел заставил себя не думать о том, что сейчас творится в душе у Фрэнсис. У него есть обязанности. Он подвергает Фрэнсис опасности. Ничто не должно отвлекать его от мыслей, как спасти ее.
Фрэнсис наблюдала, как Найджел старается напустить на себя беспечный и независимый вид, словно собираясь надеть новое пальто. Она понимала, что это сейчас необходимо, но все равно подобная перемена пугала ее. Дверь открылась, и он лениво поднялся на ноги. Катрин была в голубом. Большие голубые перья у ее щек и изящного подбородка подчеркивали черноту ее огромных глаз.
– Найджел? Ты выглядишь бледным!
Он скрестил руки на груди и рассмеялся ей в лицо.
– Просто я стал печальнее и мудрее.
– Ты не жалуешься?
– Жалуюсь. Но причина моих жалоб – это ты, Катрин. Как долго я был вынужден дожидаться тебя! Входи, ради Бога, и пригласи своих подручных. Обещаю, я больше не буду нападать на них.
За ее спиной нерешительно топтался Лэнс. Вслед за ним в кухню вошли пятеро здоровенных мужчин и с совершенно бесстрастным лицом месье Мартин. Фрэнсис бросила быстрый взгляд на Найджела. Если он и удивился, то не подал виду.
– Боже милосердный, – произнес он. – Прямо как хозяйка гимнастического зала. Какая милая компания атлетически сложенных молодых людей! Или это пример полиандрии – курица со своим выводком петушков?
Щеки Катрин вспыхнули от гнева.
– Не надо, Найджел. Веди себя разумно. Англия разгромлена. Ты проиграл. Хочешь подробности? В четверг, как и планировалось, Наполеон вторгся в Бельгию у Шарлеруа. Застигнутые врасплох, войска Веллингтона и пруссаков оказались слишком растянутыми…
– Ты говоришь о разгроме армии союзников, как о стирке белья, Катрин.
Она усмехнулась, обнажив белые зубы.
– Да, они были рассеяны и разбиты, подобно тому, как ветер рвет в клочья одежду. В пятницу император уничтожил целую прусскую армию, а его маршалы разгромили англичан. Армии союзников рассеяны. Веллингтон мертв. Париж ликует.
Император вернется триумфатором. У тебя теперь нет выбора, Найджел. Присоединяйся к нам.
– А если я этого не сделаю?
– Ради всего святого, Риво, – шагнул вперед Лэнс. – После того, что произошло, мы никогда не сможем вернуться в Англию. Но у нас есть другое будущее – здесь, во Франции.
– Ты перешел на сторону противника гораздо быстрее, чем я предполагал, Лэнс.
Лэнс покраснел до корней волос.
– Нет, я по-прежнему люблю Англию. Но победа Наполеона была неизбежна. Катрин единственная из нас видела это. Если мы не хотим, чтобы это кровопролитие длилось вечно, мы должны помочь императору укрепиться на троне.
– Тогда следует благодарить Бога, – сказал Найджел, – что у тебя ничего не вышло на Марсовом поле.
Усмешка Катрин превратилась в улыбку.
– Англия – затхлая заводь для человека твоих способностей. Там ты растратишь себя впустую! Присоединяйся к нам, Найджел. Император сделает тебя хозяином Европы.
– И я могу тоже стать королем, – усмехнулся Найджел, – как его братья?
Казалось, Катрин не поняла его шутки.
– А почему бы и нет?
– Венок и корона! – с неподражаемой иронией воскликнул Найджел. – Позволь мне процитировать месье Фуше: «Дайте Наполеону выиграть одну или две битвы, и он проиграет решающее сражение». Ты глубоко заблуждаешься насчет своего любимого императора, дорогуша. Даже разбив Англию, Наполеон не вернется в Париж триумфатором. Следующей он должен покорить Россию, а затем разбить армии остальной Европы. В конечном итоге он проиграет, потому что Франция не поддержит его. Человек, которого она возвысила как освободителя, превратился в тирана. Именно это в отличие от тебя видит Фуше: французы устали.
– Фуше! – прошипела она. – Это воплощение лжи! Это и есть твоя роковая ошибка! Ты, как и он, не знаешь, что такое преданность, а руководствуешься только выгодой! Или гордость не позволяет тебе склониться перед великим человеком? Перейди на сторону Наполеона, Найджел. Клянусь Господом, царь согнется, как тростник. Без сильной руки мы можем получить хаос. Император нуждается в людях с твоими талантами. Его великий ум способен оценить тебя по достоинству.
Найджел казался совершенно спокойным, словно обдумывая аргументы в споре.
– Выгода? Черт побери, верность великому человеку – как просто и благородно, не правда ли? Но сколько раз эти чистые побуждения вели людей к крови и разрушению? Ни один разумный человек не способен на слепую верность. И всякий разумный человек, принимая решение, понимает, что он выбирает меньшее из зол. Я не могу назвать себя поклонником Фуше, и я помню то хорошее, что было когда-то в Наполеоне. Если бы я считал, что ты руководствуешься его прошлыми идеалами свободы, то простил бы тебе предательство. Но ты служишь тирании, когда сильный уничтожает слабого. Я не могу стать на твою сторону, Катрин.
В ее глазах сверкнули слезы.
– Я убью тебя!
Найджел казался абсолютно спокойным.
– Убей, если хочешь. Черт побери, я теперь никому не нужен. Никто не будет горевать обо мне.
Глаза Катрин лихорадочно заблестели.
– Я не шучу!
Фрэнсис увидела, как в ночном кошмаре, что Катрин подняла пистолет и направила прямо в грудь Найджелу.
Фрэнсис хотелось закричать, но она лишь прикусила губу, не в силах оторвать взгляда от его лица.
Однако голос Найджела звучал непринужденно и даже весело:
– Мне кажется, тебе нужно вернуться в Россию, дорогуша. Эта игра слишком серьезна для тебя.
Лицо Катрин исказилось.
– Почему ты не можешь сохранить верность мне? Я прошу только этого! Я убью тебя!
Фрэнсис видела, что Найджел устал. Неужели он совершит роковую ошибку? Он должен понимать, сколь близка от него сейчас смерть.
Найджел пожал плечами и сделал шаг в сторону.
– Как тебе будет угодно. Только сначала я бы хотел, чтобы ты мне кое-что рассказала. Какую роль играл во всем этом месье Мартин? Я считал, что он работает на меня.
– Неужели? – торжествующе рассмеялась она. – Когда-то так и было. Но уже много лет он служит только мне, Найджел. Мой верный Пьер.
В голосе Найджела проступили саркастические нотки.
– А ты знала, что он пять дней держал меня в чулане, закованного в цепях?
Катрин перевела взгляд на Пьера-Мартина, спокойно стоявшего у стены.
– Что? – Ей явно ничего не было об этом известно. – По чьему приказу? Кто велел это сделать?
Найджел с прежней непринужденностью продолжал двигаться по кухне. Фрэнсис вдруг поняла, что он старается выиграть время и хочет во что бы то ни стало спасти ее. С того места, где он теперь стоял, можно было попытаться укрыться за латунной ванной. Если Катрин выстрелит и промахнется, то до следующего выстрела останется какая-то доля секунды. Сумеет ли он разоружить ее? Правда, у стены застыли пятеро мужчин. Фрэнсис не знала, сможет ли Найджел привлечь на свою сторону Лэнса, ангельское лицо которого под шапкой белокурых волос застыло, напоминая маску.
Найджел заговорил:
– Разве это не очевидно, Катерина? Ты думала, что у месье Мартина всего два хозяина, ты и я? Увы, был и третий. Человек, которому принадлежит реальная власть в Париже и который всегда останется наверху, куда бы ни подул ветер. Ты утратила контроль над событиями. Мартин всего лишь наемник, не ведающий, что такое верность. Разве ты этого не знала? Милая маленькая собачонка, которая служит всем. Глаза Мартина сузились.
– Вы не знаете, что…
Катрин повернула в его сторону пистолет и выстрелила. Мартин удивленно раскрыл глаза и рухнул на пол. Голова его откинулась назад. Все вздрогнули, как от удара грома. Фрэнсис не закричала, но у нее перехватило дыхание. Ей никак не удавалось справиться с собой. Она выпрямилась, отчаянно сражаясь с захлестнувшей ее волной страха и боли.
Найджел содрогнулся, и в его голосе наконец проступила горечь.
– Понятно, – сказал он. – Но в этом не было необходимости. У меня и в мыслях не было, что ты блефуешь.
– Уберите тело, – приказала Катрин своим подручным. Она остановилась у двери и устремила свои черные глаза на Найджела. – У тебя есть два дня, мой дорогой. Два дня на то, чтобы передумать. И потом я хочу, чтобы ты поклялся своей честью служить новой Франции вместе со мной.
Он презрительно скривил губы, напрягся, по не двинулся с места.
– И в твоей постели?
Катрин обольстительно улыбнулась.
– Ну, разумеется.
Она повернулась и вышла. Охранники подхватили тело Мартина и выволокли за дверь. Лэнс застыл на месте как громом пораженный. Найджел подошел к нему и схватил за рукав.
– Черт побери, Лэнс! Теперь ты видишь? Лэнс посмотрел ему в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49