Обращался в сайт Wodolei.ru
Теперь я уже не та, какой была.
– Я это заслужил, – признал он, чувствуй себя мальчишкой, попавшимся во время совершения проступка.
Но Джесси знала, что Гейб не заслуживал упреков. Ведь это она хотела отдаться ему, когда они встретились в последний раз. Тогда у нее не хватило сил оттолкнуть его, но теперь ее чувства перегорели и захоронены, иначе она не сможем еще раз пережить его исчезновение. Гнев душил ее, и Джесси позволила ему излиться: она взмахнула рукой и влепила Гейбу пощечину. Тот, опешив на миг, медленно разомкнул объятия и отступил на шаг.
– Прости меня. Я слишком много позволил себе. Мне показалось, что тебя так же влечет ко мне, как меня – к тебе.
– Ты просто захватил меня врасплох! – отрезала она.
Однако правда была на его стороне. При первом же прикосновении Гейба воля Джесси начала таять, не в силах противостоять зарождающемуся желанию.
– Для меня этот поцелуй – не меньшая неожиданность, чем для тебя. – Гейб уже овладел собою. – Прости. Похоже, мы неудачно начали. У меня на уме совершенно не было ничего такого, когда я последовал за тобой… – Он потер ладонями лицо, отвернулся и отошел к высокому, до пояса, кирпичному парапету, тянувшемуся по периметру крыши. – Послушай, Джесси. Я убедил себя, что случившееся с нами десять лет назад объясняется отчасти возрастом, отчасти тем, что мы отличались от людей, среди которых жили. Я не хотел причинить тебе боли и не знал, как поступить, когда заставил тебя страдать.
– Я знаю, Гейб. Ты прав. Я тоже сожалею, что так получилось. Просто… просто ты был моей первой любовью. Для каждого она памятна, и все ее идеализируют…
– Видимо, да…
Но, черт возьми, Гейб не собирался смотреть на Джесси сквозь романтический флер! Иначе он уже не смог бы расстаться с ней: Джесси была частью его жизни, болью его отроческого сердца. Тогда они не сходились только в одном: его извечным желанием было уехать, она же неизменно хотела остаться. В ушах Гейба все еще звучала грусть, пронизавшая песню, которую исполняла Джесси. Он не выдержал и спросил:
– Та песня, что ты пела сейчас, о нас с тобой?
– Разумеется, нет, – ощетинилась Джесси. – Только эгоист и тупица мог придумать такое. Ты не единственный мужчина в моей жизни! Кроме того, это я прогнала тебя прочь.
– Да, ты права, я эгоист и тупица и был настолько глуп, что дважды уходил от Джессики Джеймс. Похоже, я переоценивал свои умственные способности.
– Не исключено, – любезно согласилась Джесси.
Она добилась своего. Ей удалось удержать Гейба на расстоянии, закатив ему пощечину. Она смогла внушить ему, что ее секундная слабость была вызвана своего рода ностальгией, вспышкой детских воспоминаний и отроческих чувств.
Гейб оперся руками на выложенное белым кафелем ребро парапета, его взгляд устремился на горы, возвышавшиеся за городом. Итак, между ними все стало ясно, и говорить больше не о чем. Но тут Гейб вспомнил, почему он оказался в этом городке.
– Кому это пришло в голову, что кто-то намерен напасть на ваш караван с золотом?
– Не знаю. Почему бы тебе не сообщить мне об этом?
– Джой сказал, что, по-твоему, за этим стоит семейство Сент-Клеров.
– Такая мысль появилась у меня только после твоего визита.
– При чем здесь я?
– Не потому ли ты приехал, что собираешься сделать грязную работу за своего дядюшку? Не смущайся, Гейб. Бизнес есть бизнес.
Первой мыслью Гейба было назвать эти домыслы глупостью. Однако, учитывая прошлые деяния представителей рода Сент-Клеров, он не мог поклясться, что дядя Бак не запутан в этой истории. Гейб хотел бы сказать Джесси, что он здесь вовсе не из-за дядюшкиных козней, но начальник управления и шериф просили его не раскрывать, на кого он в действительности работает. Гейб не верил, что обоз подвергнется нападению, но долг обязывал его отнестись к такой возможности с полной серьезностью.
Гейб никак не ожидал, что Джесси подумает будто опасность нападения исходит от Сент – Клеров.
Он также не ожидал, что полиция может заподозрить в подготовке ограбления Джесси.
– Надеюсь, ты шутишь, Джесси?
– С чего мне шутить? Ты поступал ради своего семейства и похуже.
Время молниеносно вернулось назад.
…Стояла поздняя осень. Университет штата Джорджия засыпали опавшие красные и желтые листья. Джесси сидела за маленьким столиком у раскрытого окна в своей комнате в студенческом общежитии и пыталась заниматься. Ничего не шло в голову, так как единственное, чего ей хотелось, – это снова оказаться в горах вместе с Гейбом и, сорвав с ног туфли, пробежать по кромке воды к нему навстречу. Однако Гейба там уже не было. И он никогда не вернется туда. Все теперь изменилось. Джесси стала студенткой первого курса. Она первая из Джеймсов попала в колледж и была полна решимости получить солидное образование.
Может быть, если она выстоит, получит диплом и научится держаться, как красивые элегантные девушки, которых она видела прогуливающимися между учебными корпусами, тогда Гейб приедет домой – и?.. Нет, нельзя давать волю слабости. Ведь Джесси не знала даже, где находится Гейб. Говорили, что из-за травмы ему пришлось покинуть футбольную команду «Дельфины», и возможно, навсегда. Не исключено, что он успел жениться… Джесси видела фотографию в журнале: Гейб с красавицей-блондинкой. И все же почему-то в глубине души Джесси верила, что он принадлежит ей.
Затем, словно во сне, она подняла глаза и увидела его – он стоял в раскрытом проеме двери.
– Гейб, – прошептала Джесси. – Это ты?
– Ясно, я. Как дела, Джесси?
– Прекрасно – теперь. – С этими словами она бросилась в его объятия. – Я не надеялась, что когда-нибудь увижу тебя снова.
Они вышли на улицу. Джесси заметила, что из окон их ревниво рассматривали обитательницы общежития. Студенты в отличие от них, узнавая Гейба, оборачивались, чтобы получше рассмотреть девушку знаменитого спортсмена, которую прежде вообще не замечали. Гейб держал Джесси за руку, как положено.
– Я слышала, у тебя была травма, – сказала она.
– Ага.
– И как долго ты не будешь в состоянии играть?
– Они еще не знают сами. Куда бы мы могли пойти посидеть?
И не поняв даже, как все получилось, они оказались в номере Гейба в отеле. Джесси не задумывалась над тем, что в этом может быть нечто сомнительное, пока не услышала звук запираемой двери. С улыбкой облегчения Гейб вздохнул:
– Теперь мы можем побыть вдвоем, Джесси.
– Это точно. Но ничего, что мы вдвоем в номере отеля?
Он взглянул на нее, и Джесси поняла, что такой Гейб видит ее впервые. Раньше он видел в ней ребенка, даже в некоторой степени гадкого утенка, но вот прошло какое-то время, Джесси превратилась в прекрасного лебедя, и Гейб был ошеломлен ее очарованием…
– Я скучала по тебе, Гейб. Как давно мы уже… не были вместе.
Обоим вспомнился вечер накануне ее отъезда в колледж, когда он целовал ее, а она отвечала на его поцелуи…
– Джесси, прости мне мое поведение в тот вечер! Я никогда не должен был целовать тебя как свою девушку. Я был просто здоровенной и глупой рогатой скотиной!
– О, я все поняла. Я долго размышляла о тебе и Лоре и о том, насколько она, должно быть, лучше меня.
– Вовсе нет. Черт возьми, я совсем не то хотел сказать. Она тебе в подметки не годилась. Ты была… особенная.
– Я еще осталась такой, Гейб? Наверное, нашлось немало девушек, желавших ухаживать за тобой, когда ты получил травму?
– Не так уж много. – Голос его напрягся. Он опустился на кровать и включил свет. – Не надо было мне приезжать сюда. Никогда. Да я бы и не сделал этого, не будь я… – Он посмотрел на нее и совсем тихо произнес: – Я скучал по тебе, Джесс…
– Я тоже скучала… Мне не с кем было даже поговорить после твоего отъезда.
Гейб, встав, протянул было к ней руки, но потом снова сел на кровать.
– А теперь все изменилось. Ты стала почти взрослой и сумела уехать с нагорья. Из худенькой девчушки с длинными косичками, которая загадывала желания на первую звезду, ты превратилась в красивую, очаровательную девушку.
– Но я загадываю и сейчас, и мое желание наконец начало осуществляться.
Они некоторое время молча смотрели друг на друга, но Гейб неожиданно отвернулся.
– О, черт! – В сердцах он ударил кулаком в подушку.
– Гейб, что-то не так? – Она бросилась на колени, прижалась головой к его груди. С ним стряслась беда, и он пришел к ней. Это все, что ей надо знать. – Что бы там ни было, все образуется. Я уверена.
– Ты не понимаешь, Джесс. Всю жизнь я стремился бежать из наших мест, стать человеком, думал, что нашел свой путь. Но это был мираж. Все потеряно!
– Ты не потерял меня, Гейб. Я всегда буду рядом с тобой…
Она целовала, ласкала его, снимая с него одежду. В этот раз Джесси одаривала его любовью женщины, и пути назад не было. Оба они – взрослые люди, оба свободны, и Гейб брал щедрый дар, сливаясь с ней телом, обращая ее покой в огненную энергию, унесшую их в такие выси, в которых не бывал еще ни один из них.
Потом она лежала в его объятиях, и ей казалось, будто они взобрались на горную вершину и весь мир – у их ног.
– О, Гейб, – прошептала Джесси. – Я ждала этого, ждала тебя. Почему ты так долго не возвращался?
Внезапно она ощутила, как Гейб замер и напрягся. Он застонал, высвободился из кольца ее рук и сел, запустив пальцы в волосы.
– Я не верю, что совершил это, Джесс. О Боже, я так раскаиваюсь. Я приехал не для того, чтобы соблазнить тебя или наобещать и обмануть. Мне нужна была лишь твоя подпись на документе, дающем право прохода к нашей земле на взгорье. Теперь…
Джесси похолодела при этих словах. Значит, Гейб здесь не потому, что хотел ее видеть. Она не нужна ему. Требуется лишь ее подпись на юридическом документе, с которым Сент-Клеры приставали к ней уже несколько лет.
Она вскочила и начала одеваться, стараясь не разрыдаться и сдержать бешенство, закипавшее у нее в душе.
– Гейб, если бы ты сказал мне о причине твоего приезда сюда, я еще, может, подписала бы. Но, по-твоему, следовало заняться любовью со мной, чтобы получить то, что тебе нужно.
– Да нет, Джесси! Просто так получилось…
– А если я подпишу, что будет с нами дальше?
– Не знаю… Я отвезу документ дяде. Мой долг в отношении семьи будет выполнен раз и навсегда. Может, тогда они оставят меня в покое…
Джесси застегнула джинсы и сунула ноги в кроссовки.
– Неужели они держат тебя в качестве заложника?
– Что-то вроде того, – с горечью признался Гейб.
– Ну что ж, я не собираюсь облегчать твою участь.
С каждой минутой гнев Джесси и острая боль в душе нарастали.
– Можешь отвезти свою бумагу назад, к дяде, и сообщить ему, что я не подпишу ее ни сегодня, ни в следующем месяце, ни в будущем году. – Голос Джесси доходил уже до крика. – Пусть этот участок останется без путей подхода к нему на веки вечные. Никогда больше не желаю видеть ни тебя, ни твоего дядюшку, ни адвоката твоего дядюшки. Спасибо за интересно проведенный день!
– Нет, Джесс! Подожди! У меня даже намерения не было причинить тебе боль. Ты знаешь, что ты мне не безразлична. И так было всегда.
– Не желаю ничего слушать! – крикнула Джесси, выбегая из комнаты. – Больше я тебе не верю.
С тех пор они не виделись. До сегодняшней встречи.
* * *
Надо было отдать должное великодушию Джесси – она не помянула Гейбу той их, последней, встречи, словно давая ему возможность забыть о ней. Но Гейб все помнил и не собирался прятать голову в песок.
– Я сожалею, Джесси. Ты даже не представляешь как. – Гейб говорил медленно, с трудом подбирая слова. – Мне стыдно, что я позволил моему семейству использовать себя. Но больше всего меня мучает то, что я не сказал тебе всей правды. Я любил тебя. Думаю, любил всегда.
– Поделом тебе, Гейбриел Сент-Клер. Я знала, что тебе не безразлична. Ты никогда не лгал мне, и если в наших спорах права оказывалась я, ты признавал это. Никто и никогда не относился ко мне настолько честно. Потому-то мне и было тогда так больно.
– Когда меня отставили из команды, я, видимо, немного спятил. Страдал ужасно, но никто не понимал этого. Потом я увидел тебя, и все стало опять на свои места. Но ты убежала, не захотев выслушать того, что у меня было на душе…
– Я слушала, Гейб. Только что отдавшись тебе, я лежала в твоих объятиях и ждала, надеясь услышать: "Я люблю тебя, Джесс".
– А что последовало бы затем? Мы с тобой поженились бы и жили на взгорье, подобно нашим предкам, и изнывали бы от тоски и чувства загубленной жизни. Я вел себя как негодяй, Джесси. Последний негодяй. Но даже тогда я отдавал себе отчет в том, что наш брак означал бы наихудшее решение вопроса о будущем..
– Теперь я это понимаю. Но в то время я еще жила прошлым. Ждала, когда ты возвратишься, и вдруг ты действительно возвращаешься… да еще нуждаешься во мне! Но что же я услышала? Только то, что твоему семейству нужна моя подпись на клочке бумаги насчет права прохода по единственному участку земли Джеймсов, которым твои родичи еще не завладели. С этим заданием они могли послать кого угодно, Гейб, но согласился на него ты, хотя знал, с одной стороны, что значит эта земля для меня, и с другой – что значишь ты…
– Тогда уж выслушай и ты все до конца, Джесси. Я не хотел ехать к тебе, но позволил дяде убедить себя. Или, может быть, здесь больше подходит слово «подкупить». Семейство выкачивало из меня и деньги, и уверенность в себе. После травмы у меня не было ни карьеры, ни диплома, ни будущего. Приходилось искать новые пути к заветной мечте. Дядя Бак пообещал: если я поговорю с тобой, они никогда больше не станут просить меня ни о чем. Кроме того, родичи поклялись впредь не тревожить и тебя ни при каких условиях. И я сдался.
– Что ж, ты ошибся: я-то не сдаюсь. Я дала себе слово, что верну все земли, принадлежавшие нам. И так как ты находишься на моей территории без приглашения, то я хочу, чтобы ты ушел.
– Джесс, не надо так. Даже если ты не желаешь поговорить о нас с тобой, нам необходимо обсудить вопрос с золотом. Мне поручено позаботиться о лошадях, мулах и лагерном инвентаре. Кроме того, я обязан обеспечить охрану, поэтому ты должна познакомить меня со своими планами.
Джесси вздохнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Я это заслужил, – признал он, чувствуй себя мальчишкой, попавшимся во время совершения проступка.
Но Джесси знала, что Гейб не заслуживал упреков. Ведь это она хотела отдаться ему, когда они встретились в последний раз. Тогда у нее не хватило сил оттолкнуть его, но теперь ее чувства перегорели и захоронены, иначе она не сможем еще раз пережить его исчезновение. Гнев душил ее, и Джесси позволила ему излиться: она взмахнула рукой и влепила Гейбу пощечину. Тот, опешив на миг, медленно разомкнул объятия и отступил на шаг.
– Прости меня. Я слишком много позволил себе. Мне показалось, что тебя так же влечет ко мне, как меня – к тебе.
– Ты просто захватил меня врасплох! – отрезала она.
Однако правда была на его стороне. При первом же прикосновении Гейба воля Джесси начала таять, не в силах противостоять зарождающемуся желанию.
– Для меня этот поцелуй – не меньшая неожиданность, чем для тебя. – Гейб уже овладел собою. – Прости. Похоже, мы неудачно начали. У меня на уме совершенно не было ничего такого, когда я последовал за тобой… – Он потер ладонями лицо, отвернулся и отошел к высокому, до пояса, кирпичному парапету, тянувшемуся по периметру крыши. – Послушай, Джесси. Я убедил себя, что случившееся с нами десять лет назад объясняется отчасти возрастом, отчасти тем, что мы отличались от людей, среди которых жили. Я не хотел причинить тебе боли и не знал, как поступить, когда заставил тебя страдать.
– Я знаю, Гейб. Ты прав. Я тоже сожалею, что так получилось. Просто… просто ты был моей первой любовью. Для каждого она памятна, и все ее идеализируют…
– Видимо, да…
Но, черт возьми, Гейб не собирался смотреть на Джесси сквозь романтический флер! Иначе он уже не смог бы расстаться с ней: Джесси была частью его жизни, болью его отроческого сердца. Тогда они не сходились только в одном: его извечным желанием было уехать, она же неизменно хотела остаться. В ушах Гейба все еще звучала грусть, пронизавшая песню, которую исполняла Джесси. Он не выдержал и спросил:
– Та песня, что ты пела сейчас, о нас с тобой?
– Разумеется, нет, – ощетинилась Джесси. – Только эгоист и тупица мог придумать такое. Ты не единственный мужчина в моей жизни! Кроме того, это я прогнала тебя прочь.
– Да, ты права, я эгоист и тупица и был настолько глуп, что дважды уходил от Джессики Джеймс. Похоже, я переоценивал свои умственные способности.
– Не исключено, – любезно согласилась Джесси.
Она добилась своего. Ей удалось удержать Гейба на расстоянии, закатив ему пощечину. Она смогла внушить ему, что ее секундная слабость была вызвана своего рода ностальгией, вспышкой детских воспоминаний и отроческих чувств.
Гейб оперся руками на выложенное белым кафелем ребро парапета, его взгляд устремился на горы, возвышавшиеся за городом. Итак, между ними все стало ясно, и говорить больше не о чем. Но тут Гейб вспомнил, почему он оказался в этом городке.
– Кому это пришло в голову, что кто-то намерен напасть на ваш караван с золотом?
– Не знаю. Почему бы тебе не сообщить мне об этом?
– Джой сказал, что, по-твоему, за этим стоит семейство Сент-Клеров.
– Такая мысль появилась у меня только после твоего визита.
– При чем здесь я?
– Не потому ли ты приехал, что собираешься сделать грязную работу за своего дядюшку? Не смущайся, Гейб. Бизнес есть бизнес.
Первой мыслью Гейба было назвать эти домыслы глупостью. Однако, учитывая прошлые деяния представителей рода Сент-Клеров, он не мог поклясться, что дядя Бак не запутан в этой истории. Гейб хотел бы сказать Джесси, что он здесь вовсе не из-за дядюшкиных козней, но начальник управления и шериф просили его не раскрывать, на кого он в действительности работает. Гейб не верил, что обоз подвергнется нападению, но долг обязывал его отнестись к такой возможности с полной серьезностью.
Гейб никак не ожидал, что Джесси подумает будто опасность нападения исходит от Сент – Клеров.
Он также не ожидал, что полиция может заподозрить в подготовке ограбления Джесси.
– Надеюсь, ты шутишь, Джесси?
– С чего мне шутить? Ты поступал ради своего семейства и похуже.
Время молниеносно вернулось назад.
…Стояла поздняя осень. Университет штата Джорджия засыпали опавшие красные и желтые листья. Джесси сидела за маленьким столиком у раскрытого окна в своей комнате в студенческом общежитии и пыталась заниматься. Ничего не шло в голову, так как единственное, чего ей хотелось, – это снова оказаться в горах вместе с Гейбом и, сорвав с ног туфли, пробежать по кромке воды к нему навстречу. Однако Гейба там уже не было. И он никогда не вернется туда. Все теперь изменилось. Джесси стала студенткой первого курса. Она первая из Джеймсов попала в колледж и была полна решимости получить солидное образование.
Может быть, если она выстоит, получит диплом и научится держаться, как красивые элегантные девушки, которых она видела прогуливающимися между учебными корпусами, тогда Гейб приедет домой – и?.. Нет, нельзя давать волю слабости. Ведь Джесси не знала даже, где находится Гейб. Говорили, что из-за травмы ему пришлось покинуть футбольную команду «Дельфины», и возможно, навсегда. Не исключено, что он успел жениться… Джесси видела фотографию в журнале: Гейб с красавицей-блондинкой. И все же почему-то в глубине души Джесси верила, что он принадлежит ей.
Затем, словно во сне, она подняла глаза и увидела его – он стоял в раскрытом проеме двери.
– Гейб, – прошептала Джесси. – Это ты?
– Ясно, я. Как дела, Джесси?
– Прекрасно – теперь. – С этими словами она бросилась в его объятия. – Я не надеялась, что когда-нибудь увижу тебя снова.
Они вышли на улицу. Джесси заметила, что из окон их ревниво рассматривали обитательницы общежития. Студенты в отличие от них, узнавая Гейба, оборачивались, чтобы получше рассмотреть девушку знаменитого спортсмена, которую прежде вообще не замечали. Гейб держал Джесси за руку, как положено.
– Я слышала, у тебя была травма, – сказала она.
– Ага.
– И как долго ты не будешь в состоянии играть?
– Они еще не знают сами. Куда бы мы могли пойти посидеть?
И не поняв даже, как все получилось, они оказались в номере Гейба в отеле. Джесси не задумывалась над тем, что в этом может быть нечто сомнительное, пока не услышала звук запираемой двери. С улыбкой облегчения Гейб вздохнул:
– Теперь мы можем побыть вдвоем, Джесси.
– Это точно. Но ничего, что мы вдвоем в номере отеля?
Он взглянул на нее, и Джесси поняла, что такой Гейб видит ее впервые. Раньше он видел в ней ребенка, даже в некоторой степени гадкого утенка, но вот прошло какое-то время, Джесси превратилась в прекрасного лебедя, и Гейб был ошеломлен ее очарованием…
– Я скучала по тебе, Гейб. Как давно мы уже… не были вместе.
Обоим вспомнился вечер накануне ее отъезда в колледж, когда он целовал ее, а она отвечала на его поцелуи…
– Джесси, прости мне мое поведение в тот вечер! Я никогда не должен был целовать тебя как свою девушку. Я был просто здоровенной и глупой рогатой скотиной!
– О, я все поняла. Я долго размышляла о тебе и Лоре и о том, насколько она, должно быть, лучше меня.
– Вовсе нет. Черт возьми, я совсем не то хотел сказать. Она тебе в подметки не годилась. Ты была… особенная.
– Я еще осталась такой, Гейб? Наверное, нашлось немало девушек, желавших ухаживать за тобой, когда ты получил травму?
– Не так уж много. – Голос его напрягся. Он опустился на кровать и включил свет. – Не надо было мне приезжать сюда. Никогда. Да я бы и не сделал этого, не будь я… – Он посмотрел на нее и совсем тихо произнес: – Я скучал по тебе, Джесс…
– Я тоже скучала… Мне не с кем было даже поговорить после твоего отъезда.
Гейб, встав, протянул было к ней руки, но потом снова сел на кровать.
– А теперь все изменилось. Ты стала почти взрослой и сумела уехать с нагорья. Из худенькой девчушки с длинными косичками, которая загадывала желания на первую звезду, ты превратилась в красивую, очаровательную девушку.
– Но я загадываю и сейчас, и мое желание наконец начало осуществляться.
Они некоторое время молча смотрели друг на друга, но Гейб неожиданно отвернулся.
– О, черт! – В сердцах он ударил кулаком в подушку.
– Гейб, что-то не так? – Она бросилась на колени, прижалась головой к его груди. С ним стряслась беда, и он пришел к ней. Это все, что ей надо знать. – Что бы там ни было, все образуется. Я уверена.
– Ты не понимаешь, Джесс. Всю жизнь я стремился бежать из наших мест, стать человеком, думал, что нашел свой путь. Но это был мираж. Все потеряно!
– Ты не потерял меня, Гейб. Я всегда буду рядом с тобой…
Она целовала, ласкала его, снимая с него одежду. В этот раз Джесси одаривала его любовью женщины, и пути назад не было. Оба они – взрослые люди, оба свободны, и Гейб брал щедрый дар, сливаясь с ней телом, обращая ее покой в огненную энергию, унесшую их в такие выси, в которых не бывал еще ни один из них.
Потом она лежала в его объятиях, и ей казалось, будто они взобрались на горную вершину и весь мир – у их ног.
– О, Гейб, – прошептала Джесси. – Я ждала этого, ждала тебя. Почему ты так долго не возвращался?
Внезапно она ощутила, как Гейб замер и напрягся. Он застонал, высвободился из кольца ее рук и сел, запустив пальцы в волосы.
– Я не верю, что совершил это, Джесс. О Боже, я так раскаиваюсь. Я приехал не для того, чтобы соблазнить тебя или наобещать и обмануть. Мне нужна была лишь твоя подпись на документе, дающем право прохода к нашей земле на взгорье. Теперь…
Джесси похолодела при этих словах. Значит, Гейб здесь не потому, что хотел ее видеть. Она не нужна ему. Требуется лишь ее подпись на юридическом документе, с которым Сент-Клеры приставали к ней уже несколько лет.
Она вскочила и начала одеваться, стараясь не разрыдаться и сдержать бешенство, закипавшее у нее в душе.
– Гейб, если бы ты сказал мне о причине твоего приезда сюда, я еще, может, подписала бы. Но, по-твоему, следовало заняться любовью со мной, чтобы получить то, что тебе нужно.
– Да нет, Джесси! Просто так получилось…
– А если я подпишу, что будет с нами дальше?
– Не знаю… Я отвезу документ дяде. Мой долг в отношении семьи будет выполнен раз и навсегда. Может, тогда они оставят меня в покое…
Джесси застегнула джинсы и сунула ноги в кроссовки.
– Неужели они держат тебя в качестве заложника?
– Что-то вроде того, – с горечью признался Гейб.
– Ну что ж, я не собираюсь облегчать твою участь.
С каждой минутой гнев Джесси и острая боль в душе нарастали.
– Можешь отвезти свою бумагу назад, к дяде, и сообщить ему, что я не подпишу ее ни сегодня, ни в следующем месяце, ни в будущем году. – Голос Джесси доходил уже до крика. – Пусть этот участок останется без путей подхода к нему на веки вечные. Никогда больше не желаю видеть ни тебя, ни твоего дядюшку, ни адвоката твоего дядюшки. Спасибо за интересно проведенный день!
– Нет, Джесс! Подожди! У меня даже намерения не было причинить тебе боль. Ты знаешь, что ты мне не безразлична. И так было всегда.
– Не желаю ничего слушать! – крикнула Джесси, выбегая из комнаты. – Больше я тебе не верю.
С тех пор они не виделись. До сегодняшней встречи.
* * *
Надо было отдать должное великодушию Джесси – она не помянула Гейбу той их, последней, встречи, словно давая ему возможность забыть о ней. Но Гейб все помнил и не собирался прятать голову в песок.
– Я сожалею, Джесси. Ты даже не представляешь как. – Гейб говорил медленно, с трудом подбирая слова. – Мне стыдно, что я позволил моему семейству использовать себя. Но больше всего меня мучает то, что я не сказал тебе всей правды. Я любил тебя. Думаю, любил всегда.
– Поделом тебе, Гейбриел Сент-Клер. Я знала, что тебе не безразлична. Ты никогда не лгал мне, и если в наших спорах права оказывалась я, ты признавал это. Никто и никогда не относился ко мне настолько честно. Потому-то мне и было тогда так больно.
– Когда меня отставили из команды, я, видимо, немного спятил. Страдал ужасно, но никто не понимал этого. Потом я увидел тебя, и все стало опять на свои места. Но ты убежала, не захотев выслушать того, что у меня было на душе…
– Я слушала, Гейб. Только что отдавшись тебе, я лежала в твоих объятиях и ждала, надеясь услышать: "Я люблю тебя, Джесс".
– А что последовало бы затем? Мы с тобой поженились бы и жили на взгорье, подобно нашим предкам, и изнывали бы от тоски и чувства загубленной жизни. Я вел себя как негодяй, Джесси. Последний негодяй. Но даже тогда я отдавал себе отчет в том, что наш брак означал бы наихудшее решение вопроса о будущем..
– Теперь я это понимаю. Но в то время я еще жила прошлым. Ждала, когда ты возвратишься, и вдруг ты действительно возвращаешься… да еще нуждаешься во мне! Но что же я услышала? Только то, что твоему семейству нужна моя подпись на клочке бумаги насчет права прохода по единственному участку земли Джеймсов, которым твои родичи еще не завладели. С этим заданием они могли послать кого угодно, Гейб, но согласился на него ты, хотя знал, с одной стороны, что значит эта земля для меня, и с другой – что значишь ты…
– Тогда уж выслушай и ты все до конца, Джесси. Я не хотел ехать к тебе, но позволил дяде убедить себя. Или, может быть, здесь больше подходит слово «подкупить». Семейство выкачивало из меня и деньги, и уверенность в себе. После травмы у меня не было ни карьеры, ни диплома, ни будущего. Приходилось искать новые пути к заветной мечте. Дядя Бак пообещал: если я поговорю с тобой, они никогда больше не станут просить меня ни о чем. Кроме того, родичи поклялись впредь не тревожить и тебя ни при каких условиях. И я сдался.
– Что ж, ты ошибся: я-то не сдаюсь. Я дала себе слово, что верну все земли, принадлежавшие нам. И так как ты находишься на моей территории без приглашения, то я хочу, чтобы ты ушел.
– Джесс, не надо так. Даже если ты не желаешь поговорить о нас с тобой, нам необходимо обсудить вопрос с золотом. Мне поручено позаботиться о лошадях, мулах и лагерном инвентаре. Кроме того, я обязан обеспечить охрану, поэтому ты должна познакомить меня со своими планами.
Джесси вздохнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18