Грейс взяла следующую страницу.— О мой Бог, — прошептала она.«И злу дадут имя Перриш».— Крис, это я.Молчание.— Грейс! — наконец закричал он.— Шшш.Грейс нервно теребила телефонный шнур, спрашивая себя, имеет ли право вовлекать парня в неприятности. Большую часть ночи она провела без сна, читала и перечитывала документы и в конце концов решила, что экстраординарные обстоятельства требуют экстраординарных действий. Последние восемь месяцев ее жизни тоже не были ординарными. Может, она найдет что-нибудь в компьютере Фонда, может, и нет, однако нельзя пренебрегать даже малейшим шансом.— Не беспокойся, мои родители в Майами. Где ты сейчас? Ты в порядке?— Все хорошо, — механически ответила Грейс. «Хорошо»— понятие относительное. Она не умерла, не ранена, не голодает. Так что физически она действительно в порядке. — У тебя не было неприятностей… после нашего последнего разговора? Перриш или его люди тебя не расспрашивали?— Приходил детектив, хотя совсем не тот, с которым я уже разговаривал. Он показал мне значок, но я в них не разбираюсь. Вопросы задавал те же самые, и я повторил старую историю. Дескать, чинил твой модем, показал тебе свою новую программу, ты заплатила и ушла. Вот и все.Грейс облегченно вздохнула. Детектив мог быть настоящим, а мог быть и человеком Перриша и явился, чтобы проверить рассказ Криса. Видимо, Кристиан произвел нужное впечатление, но и тот подумал, что парня интересуют только байты и программы.— Ты где? — опять спросил Крис.— Лучше тебе этого не знать.— Да, конечно. — Он как будто стал взрослее, голос звучал более твердо и уверенно. — Ты никого не убивала, я знаю, и если тебе нужна помощь, только скажи.От его безоговорочной веры в нее у Грейс образовался в горле комок, тем не менее она сочла своим долгом предупредить:— Предлагая мне помощь, ты нарушаешь закон.— Естественно, — спокойно ответил Крис. — Я нарушил закон уже тем, что не рассказал им о той ночи все. И я еще раз нарушил закон, когда вошел в банковский компьютер, чтобы ты смогла получить свои деньги. Но разве после этого мы перестали быть друзьями?— Ладно, — глубоко вздохнула Грейс. — Мог бы ты, не поднимая тревоги, проникнуть в компьютерную систему Фонда?— Разумеется, — уверенно заявил он. — Я же говорил тебе, что всегда есть черный ход. Только его нужно найти. Правда, если система закрытая, я должен сделать это на месте.Грейс опять вздохнула, пытаясь вспомнить, что видела, когда наведывалась в Фонд.— Кажется, закрытая, — наконец сказала она.— Мы собираемся устроить ночное вторжение?— Нет. — Хармони не давала ей советов, как попасть в учреждение с профессиональной охраной, зато объяснила, как следует действовать, если не хочешь привлечь внимания секьюрити. — Мы войдем в здание днем под видом обслуживающего персонала. Еще не знаю, каким образом можно незаметно попасть на этаж, но мы что-нибудь придумаем.— Я же говорил — всегда есть черный ход. Глава 14 Когда Ниал прискакал из дозора, его встретил озабоченный Сим.— Артейр и Тирлах должны были уже вернуться с охоты, — доложил он.Ниал взглянул на темнеющее небо. Короткий зимний день быстро угасал, низкие серые тучи обещали снегопад. Ветер трепал его волосы, бросал на лицо, и он, спрыгивая с лошади, откинул назад непокорные пряди.— Приведи Кинлаха, — приказал Ниал. Этот мерин был спокойным и обладал выносливостью двух коней.— Сделаю, — кивнул Сим. — Я велел нашим людям приготовиться, они поедут с тобой.— Лишь ты и Айвер.Оба — лучшие стрелки из лука, к тому же умеют постоять за себя. Возможно, он совершает глупость, беря только двоих, но всегда нужно думать о безопасности Крег-Дью. Зима, правда, охладила пыл Хея, и уже больше месяца его сородичи не пытались напасть на замок. Артейр с Тирлахом искусные охотники, хорошо распознают погоду и, заметив дурные признаки, непременно должны сейчас вернуться.Они выехали на рассвете, собирались загнать оленя, следы которого дважды видели на снегу, но хитрое животное каждый раз ускользало от них. Тирлах стал с годами медлительным, хотя все еще был лучшим следопытом. Артейр отличался молчаливостью, а Тирлах большим терпением, оба хорошо работали вдвоем. Зимняя охота нравилась бывшему тамплиеру потому, что покрытые снегом горы, видимо, чем-то напоминали ему храм. В Крег-Дью имелась часовня, но не было священника: для благочестивого человека безопаснее пренебречь долгом, чем исповедовать диких вероотступников, поэтому часовня пустовала до сих пор. Ниал предпочитал не вспоминать ни о церкви, ни о Боге, но Артейр чувствовал свою отверженность и искал храм в природе.Через пять минут, наскоро перекусив и выпив кубок горячего эля, Ниал выехал за ворота замка. Они скакали по следам, которые были отчетливо видны на снегу и вели в лес. Глубокий снег заглушал все звуки, всадники двигались почти бесшумно. И все-таки Ниал ощущал тревожное беспокойство.— Осторожно, — тихо сказал он.Сим и Айвер, ехавшие поодаль, растянулись, чтобы в случае засады все трое не оказались в ловушке одновременно и смогли лучше использовать укрытие.При дневном обходе не было замечено ни человеческих, ни конских следов, идущих к Крег-Дью, но если Хей достаточно решителен и хитер, то мог провести и укрыть где-то своих людей, до того как начался снегопад, а теперь сидеть и дожидаться удобного момента. В какой-нибудь маленькой пещере горцы с относительными удобствами легко переживут холод и снег. Укрыть лошадей намного труднее, а Хей не настолько глуп, чтобы отправить сородичей пешком.— Если люди Хея плыли на лодке, то им пришлось туго, — сказал Ниал, не повышая голоса, но так, чтобы его могли услышать Сим и Айвер.Те кивнули, внимательно оглядели местность, лишь на долю секунды задерживаясь на деталях. Хотя Ниал не ощущал в лесу ничьего присутствия, он тем не менее чувствовал опасность, знал, что за ним кто-то наблюдает. Такое за последние месяцы случалось часто. Иногда это были глаза Хея, иногда, он уверен, той женщины, духа, как он мысленно окрестил ее. Неизвестно, почему она следит за ним, чего хочет, однако во время битвы Ниал не раз ощущал ее взгляд, ее тревогу, если ему грозила опасность, ее облегчение, когда он выходил победителем.Но сейчас он скакал по темнеющему лесу один. Снежные хлопья, падающие с неба, ледяными поцелуями касались его лица, он уже едва различал следы.Кинлах вдруг навострил уши, и Ниал предостерегающе махнул рукой, замедляя ход лошади. Впереди ничто не двигалось, однако ветер доносил какие-то звуки. Конь Сима тоже беспокойно вскидывал голову.Ниал спешился, правая рука мгновенно обхватила рукоять меча, обостренное восприятие уловило, словно прикосновение, чей-то взгляд и свистящий шелест стрелы. Он тут же повернулся боком, и острый наконечник с силой впился ему в левое плечо. Упав на колени за стволом дерева и оглядевшись, Ниал заметил, что Сим с Айвером тоже находятся в укрытии и мрачно глядят на него. Он знаком дал понять, что с ним все в порядке, затем жестами велел сменить позицию, чтобы взять в клещи незваных гостей.Плечо нещадно болело, однако Ниал предусмотрительно надел шелковую нижнюю рубашку, чего требовал и от своих людей. Тамплиеры знали, что стрела не может проткнуть шелк, поэтому если носить шелковое белье, материя плотно охватит наконечник, в рану не попадут осколки и не будет заражения.Ухватив стрелу вместе с нижней рубашкой, Ниал дернул, и наконечник легко, хотя не беа усилия, выскочил наружу. Он сжал зубы от боли, по плечу потекла кровь, рубашка сразу намокла.Боль всегда приводила его в ярость. Припав к земле, он пополз вперед и укрылся за поваленным деревом. Каждое движение мучительно отдавалось в плече, заставляя Ниала еще больше гневаться.Сим с Айвером уже успели занять новую позицию и дожидались своей жертвы. Но все вокруг словно вымерло. Тогда Ниал сунул руку в снег, ища какую-нибудь шишку или камень. В абсолютной тишине малейший звук будет эффективнее целого обвала. Ага, вот шишка, разбухшая от воды и грязи. Не вставая из-за дерева, Ниал швырнул ее в том направлении, откуда прилетела стрела, и она упала с легким шорохом, как будто чье-то плечо неосторожно задело прогнувшуюся под снегом ветку.Из-за валуна моментально поднялся стрелок, лук наготове, глаза охотника изучают вражескую территорию. Тут снова раздался свистящий шелест, и стрела Айвера пробила шею врага. Тот выронил лук, покачнулся, схватился руками за гордо, изо рта хлынула кровь, и он рухнул в снег.Сим тоже выстрелил, правда, не в какую-то определенную жертву, а просто в сторону густых зарослей, которые могли служить укрытием. Его предположение оказалось верным, ибо морозную тишину нарушил вопль.Тем временем Ниал, охваченный жаждой мщения, полз к другой жертве. Его зубы сверкнули в жестокой ухмылке, когда, издав рык, словно лев, он выпрыгнул из-за дерева и бросился на свою добычу. При появлении кровожадного призрака четверо врагов выскочили из укрытия, спасаясь от занесенного над их головами меча. Один успел выхватить собственный клинок, металл с лязгом ударился о металл, но сородич Хея не выдержал сокрушительного натиска, упал, и Ниал ткнул его кинжалом под ребро.Сим и Айвер выпустили еще по стреле, потом с воинственным криком бросились вперед, и когда Ниал, сразив окровавленным кинжалом второго нападающего, обернулся, те уже расправились с остальными. На поле битвы остались только они трое.— Как твое плечо? — спросил Айвер.— Пустяки, — отозвался Ниал, успокаивая коня.Рана и в самом деле была неглубокой, хотя ее жгло адским огнем. Он уже не сомневался, что Артейр с Тирлахом погибли. Люди Хея отлично все спланировали, подкрались тайком, спрятались и, дождавшись, пока те угодят в ловушку, использовали численный перевес. Трусливое сучье отродье.Через минуту они нашли погибших. Артейр лежал на спине, глядя открытыми невидящими глазами в небо. Спешившись, Ниал опустился на колени перед старым другом, коснулся его лица, взял за руку. Тело было уже совсем холодным, стрела попала в сердце. «Он не страдал», — подумал Ниал, закрывая старому другу лицо пледом. Выражение лица почти умиротворенное, словно Артейр наконец освободился от жизни, в которой ему не было места.— Прощай, мой друг, — по-французски прошептал Ниал.На этом языке они разговаривали будучи тамплиерами, на этом же языке нужно сказать слова прощания. Теперь все его сподвижники ушли, все рыцари, нашедшие приют в Крег-Дью. Одни пали в битвах за Шотландию, другие умерли естественной смертью, кто-то теперь жил в более спокойных местах. Некоторые женились, заимели детей, иные хранят верность своим обетам. Но они давно не рыцари, только Артейр продолжал служить Ордену. Четырнадцать лет их связывало духовное родство, а сейчас в Крег-Дью не осталось уже никого, кто имел бы хоть проблеск понимания.— Тирлах жив, — объявил Сим, приподнимая голову раненого, потом увидел на снегу большое красное пятно и тряхнул лохматой головой. — Хотя почти истек кровью. Вряд ли дотянет до утра.— Возможно, — ответил Ниал, поднимая тело Артейра. — Но если он и умрет, то среди друзей.Ночью он сидел один в своей комнате, пил крепкий эль, обжигающий горло, уже совсем опьянел, тем не менее это ничуть не улучшило его настроения. Плечо дергало, хотя Ниал промыл рану элем и привязал компресс, чтобы она не загноилась. У него был жар, однако лихорадки он не боялся — так случалось всегда. Рана чистая, эль крепкий, через два дня он уже забудет о боли.Тепло очага согревало обнаженные плечи и спину, лишь бедра прикрывал плед. Ниал мрачно глядел в огонь. Проклятый Хей! Если он покончит со всем его кланом, избавит горную страну от его отвратительного присутствия, то достойно отомстит за Артейра. Это время скоро настанет, пусть только зима уберет с гор свою ледяную руку.А пока он пьян, нездоров и один со своими мыслями. Никто за ним не следит, хотя сейчас ему особенно нужно чувствовать ее рядом.Ниал закрыл глаза, ощущая тяжесть одиночества. Всю жизнь он вынужден прятать часть себя от мира, скрывать родство с Брюсом. Так было, даже когда тот еще не стал королем. Сделавшись рыцарем, он должен был укрощать собственное естество, хотя каждую ночь засыпал с ноющей болью в паху. Теперь он может свободно предаваться утехам, но обязан скрывать свою принадлежность к тамплиерам, несмотря на то что именно восемь лет лишений превратили его в того человека, каким он сейчас и был. Даже от Роберта он принужден утаивать свою роль хранителя, которой подчинена вся его жизнь.Только с ней он может ничего не скрывать. Кем бы она ни была, Ниал чувствовал, что эта женщина знает о нем все. Она приходила к нему в черной тишине ночи, как к хорошо знакомому человеку, предлагая ему не одно свое тело, а всю себя.Он хотел ее, хотел не во сне, наяву, хотел почувствовать ее теплоту, вдохнуть ее свежий запах. Он сжал кулаки, пытаясь удержать ощущение ее шелковистой кожи под своими ладонями.Выпитый эль, лихорадка, страстное желание, видимо, оказали нужное действие, и она вдруг очутилась рядом, мягкие руки гладили его по голым плечам, легонько коснулись раны. Не довольствуясь одними прикосновениями, Ниал привлек ее к себе, посадил на колени, снял с нее одежду. Лица женщины он не различал, но это не имело значения — главное, что она здесь. Он положил руку на прохладный живот, согревая его ладонью, и она сразу ответила на ласку. Ниал знал: если пальцы скользнут в потаенную глубину, она будет влажной, готовой принять его.Вместо этого он начал тереть и поглаживать ладонью соски, потом, склонив темноволосую голову, взял их в рот. Женщина затрепетала в его объятиях, стараясь крепче прижаться к нему. Какие прекрасные у нее груди, маленькие, восхитительно округлые, мягкие и чувствительные! Он сделает ей больно, если будет грубо с ними обращаться, что так нравилось другим женщинам.Ниал больше не мог ждать. Уложив ее на скамью, он сбросил плед, раздвинул ей бедра и вошел в нее. Ему казалось, что его мужская плоть слишком велика для ее нежного тела, но она уже приняла его, выгнувшись дугой и вскрикнув от наслаждения. Он снова и снова входил в нее медленными глубокими толчками, почти обезумев от лихорадки, эля и желания, однако уже не способен был остановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33