офис опустеет, малышка Грейс тогда почувствует себя более уверенно. Он может переключить внимание охраны на что-нибудь другое, но так, чтобы Грейс не насторожилась, а сам будет ждать около двери. Она не успеет ни приготовиться к обороне, ни выстрелить.Возможно, он не станет искать более удобное место, чтобы овладеть ею, просто завалит на стол, распластает на блестящей поверхности, начнет успокаивать ее, шептать всякие слова, целовать восхитительный рот. Она будет лежать под ним покорная, беспомощная. Теперь он знал, что одного раза недостаточно. Ему хотелось войти в этот необыкновенный рот, хотелось услышать, как она выкрикнет его имя в пароксизме наслаждения.Потом он убьет ее. Такая жалость, но другого выхода нет.— Она звонила из автомата в «Макдоналдсе» на Роузвилл, — доложил Конрад. — Никто не обратил на нее внимания, но других звонков в аналогичное время не было.— Роузвилл. — Перриш отметил место. Пригород, совсем недалеко от деловой части города. — Ты оставил там своих людей на случай, если она вернется?— Да.Конрад немедленно позаботился обо всех деталях. Люди, как правило, рабы своих привычек, которым не изменяют месяцами и годами. Правда, Грейс — особа непредсказуемая, но если останется в городе, то рано или поздно все же появится в том «Макдоналдсе». Не сегодня, так завтра, через несколько дней, на следующей неделе. А он человек терпеливый, он подождет.— Значит, она вернулась, — пробормотал Сойер. — Никогда бы не подумал. Как ты считаешь, она попытается меня убить?— Да, — без колебаний ответил Конрад. ? Других логических причин для ее возвращения в Миннеаполис нет. Слишком велика опасность.— Возможно, мы разрешим ей попытаться, — улыбнулся Перриш. — Пропусти ее, Конрад. Мы будем готовы. Глава 13 «Ниал, ты опять снился мне прошлой ночью. На этот раз ты не сражался, не занимался любовью, а просто сидел у огня и чистил свой меч. Ты выглядел мрачным, как будто горевал, что придется сразить еще многих людей. О чем ты думал? Что делает тебя таким одиноким? Размышлял о своих друзьях-тамплиерах или о том, что тебя ожесточает? Разве ты можешь быть вероотступником, если твой брат — король?»Пальцы Грейс замерли на клавиатуре, и она снова недоуменно уставилась на текст. Одно дело видеть его во сне, но обращаться к нему… Она словно пытается установить с ним связь, как будто надеется, что Ниал прочтет ее слова и ответит. Конечно, стресс последних месяцев повлиял на нее, однако не до такой же степени. Ведь она хотела просто подытожить записи в своем электронном журнале, а мозг каким-то образом вернул ее все к тому же. Глядя на экран и не убирая рук с клавиатуры, Грейс продолжала думать о Ниале, который, несмотря на иллюзорность образа, был для нее живее всего остального в жизни. Он казался таким реальным, словно находился рядом, просто стоял за дверью.Мысли о нем помогали ей жить, сохранить остатки энергии, испытывать хоть какие-то чувства. Она могла разговаривать с ним, как уже никогда не будет способна говорить ни с кем из живущих. Пропасть между «раньше»и «теперь» слишком глубока, слишком мало осталось от той робкой, погруженной в книги, неопытной женщины, какой она была несколько месяцев назад. Теперь та женщина столь же нереальна, как и Ниал. Она стала другой.И теперь Грейс одна. Не одинока, это совсем другое. У нее нет тоски по обществу, благожелательным собеседникам, по болтовне и смеху. Она чувствовала себя астронавтом, оторвавшимся от родного корабля и летящим неизвестно куда в безграничном пространстве, не поддающемся осознанию. На краткий миг возникла дружба с Хармони Джонсон, но поддерживать отношения было слишком опасно для Хармони, и после возвращения в Миннеаполис Грейс уже шесть месяцев ни с кем по-настоящему не разговаривала. Она просыпалась одна, работала в изоляции, если не физической, то психической, и возвращалась к себе, чтобы в одиночестве заснуть.Одна. Какое пугающее своей заброшенностью и пустотой слово.В ее снах Ниал тоже был один. Хотя он мог сидеть в окружении многих людей, это не сказывалось на его внутреннем состоянии, ибо в нем ощущалось нечто недоступное для других, о существовании чего никто даже не догадывался. Золотые отблески пламени подчеркивали резкие черты лица, оттеняли глазницы и высокие скулы. Ловкими движениями он чистил оружие, длинные пальцы скользили по лезвию, ища зазубрины, которые влияли на остроту меча.Один раз Ниал поднял голову и сидел так некоторое время, словно к чему-то прислушиваясь, темные глаза были прищурены. Он стал похожим на хищника, осторожного, недоверчивого, однако, не обнаружив угрозы, постепенно расслабился. Но у Грейс создалось впечатление, что он никогда не теряет бдительности. Ниал был истинным хранителем.Ей хотелось коснуться его плеча, молча посидеть с ним у огня, чтобы передать ему часть своего тепла, убедить своим присутствием, что он не один… и, возможно, самой почувствовать общность с ним. Тем не менее Грейс ограничилась ролью наблюдателя, не способного подойти ближе, и в конце концов проснулась, так и не коснувшись его.«Если бы я была с тобой…»Начав предложение, Грейс остановилась. Этого она печатать не собиралась, пальцы лишь двигались по клавиатуре, а слова возникли будто сами по себе. Внезапно испугавшись, она закрыла файл журнала, руки у нее дрожали. «Прекрати думать о нем как о живом человеке», — приказала она себе. Это уже превращается в манию. Сначала концентрация на Ниале казалась вполне обоснованной, помогала ей сохранить рассудок, но теперь, видимо, дает обратный эффект. Прочитав ее записи, любой психиатр решит, что она утратила связь с реальностью, и его нельзя будет винить.Но для нее реальность — это видеть убитыми мужа и брата, кружить под холодным дождем по улицам, голодать и мерзнуть, спать на заброшенном складе и опасаться нападения. Реальность — это застывать от ужаса, услышав в трубке голос Перриша. Что ей остается, кроме того чтобы искать утешения в снах?Грейс взглянула на стопу документов и бумаг с записями.— Я должна работать, — пробормотала она, и собственный голос показался ей успокаивающе нормальным.Работа спасала ее все прошедшие восемь месяцев, спасет и в оставшиеся несколько дней, хотя проклятый гэльский почти доконал ее. Еще неделя или две, и хроники о рыцарях-тамплиерах и хранителе, Черном Ниале, будут закончены. А когда она перестанет изнурять себя каждый вечер переводами, то прекратятся и сны о нем.Однако без Ниала, без этой искры, которая заставляет ее чувствовать себя живой, пусть хотя бы во сне, все померкнет окончательно. Не будет переводов, ибо ей уже не получить работу ни в каком другом археологическом фонде, даже под чужим именем. Не будет интригующих загадок, поскольку никакая работа не увлекала ее так, как хроники о Ниале и тамплиерах.Не будет ничего, кроме мести. Жажда мести клокотала у нее внутри, но Грейс знала, что потом ее ждет лишь унылое, серое небытие, если она, конечно, выживет. Остаток жизни она проведет в бегах, без надежды на будущее, не познает радости иметь от Форда детей, не состарится вместе с ним, не будет нянчить внуков, не станет свидетелем любви и женитьбы Брайена.Лучше уж сойти с ума.Грейс придвинула к себе документы, открыла гэльско-английский словарь, приготовила карандаш и почти мгновенно углубилась в работу, охваченная предчувствием чего-то крайне важного.«Род человеческий не узнает истинной власти. Чаша и саван затмят им солнце. Трон и стяг отвергнут, но истинная власть будет использована хранителем во имя Господа, проведет сквозь завесу времени и защитит сокровище от зла».Похоже на цитату из Библии, но Грейс была уверена, что не встречала там ничего подобного. Чаша… это может относиться к потиру, а саваном может быть плащаница, в которую завернули распятого Христа. Туринский покров считался покровом Иисуса, но это вопрос спорный. Упоминание о нем встречается задолго до XIV века. Конечно, ранние упоминания могут относиться к другому покрову, возможно, настоящему… Хотя это отнюдь не объясняет, как средневековый фальсификатор умудрился создать покров с негативом образа распятого человека за пять столетий до изобретения фотографии.— «Чаша и саван затмят им солнце», — повторила Грейс.Тамплиеры разбили мусульман, ненадолго завоевали для крестоносцев Иерусалим, а потом сами захватили Тампль. За время оккупации они, раэумеется, произвели раскопки и, возможно, нашли много артефактов, относящихся к раннему периоду существования Тампля и зарождению иудаизма. Какие сокровища они могли там обнаружить… какое сокровище?Рыцарей обвиняли в том, что они поклонялись ложным богам, строили в захваченном Тампле часовни, где было суровое лицо человека… то же самое лицо, которое через столетия обнаружилось на Туринской плащанице.Следовательно, тамплиеры нашли плащаницу. Что еще? «Чаша»и «саван» уже внесены в список так же, как «трон»и «стяг», но «истинная власть» по-прежнему остается чем-то непонятным.«Хранитель защитит мир от основы зла».Совершенно ясно, что под основой зла имеется в виду сатана, почему бы так просто и не сказать? Видимо, подобное многословие огорчало даже средневековых переписчиков.Грейс почему-то опять вспомнила счастливые дни, проведенные с Фордом и Брайеном в экспедициях. Благодаря финансовой независимости Фонд был одной из немногих организаций, которая постоянно привлекала к раскопкам археологов. Бранен как-то пошутил, что на земле скоро не останется мест, не исследованных Фондом.Грейс вдруг похолодела. Фонд… Его полное название Amaranthine Potere… Potere… Власть.Фонд бесконечной власти.Почему она до сих пор не уловила связи? Ведь языки и переводы — ее специальность. Как же она умудрилась не увидеть, не понять… Это был удар, настоящий удар. Просто нелепость. Серьезная организация занимается поиском сокровищ тамплиеров?— Сокровище ценнее золота, — прошептала она.Значит, дело не в деньгах, что подтверждается и документами. Власть. Тамплиеры обладали некой таинственной властью, которую защищали ценой собственной жизни.Грейс встала и начала ходить по комнате, складывая в уме фрагменты головоломки. Может, Фонд существовал для того, чтобы помешать людям узнать об этой власти, чем бы она ни была? Может, Перриш считает, что должен убить всякого, кто изучает документы, чтобы сохранить тайну власти? Может, он действует как хранитель?Нет, кое-чего Фонд при всем желании сохранить не мог. Документы пропали несколько веков назад, и любой, кто хоть немного знаком с археологией, не осмелится рассчитывать на то, что манускрипты сохранились. Бумага слишком быстро разрушается, поэтому найдено мало оригиналов, возраст которых составляет двести лет, не говоря уже о семи веках.Грейс решила не забивать себе голову теориями вроде таинственной власти. Она слишком устала, мозг затуманен. Наиболее приемлемым мотивом являются деньги — просто и банально. Перриш, должно быть, верит, что сокровище тамплиеров представляет собой колоссальное богатство, и собирается потом использовать незаконно присвоенное золото в личных целях. Возможно, на самом деле Фонд есть лишь то, чем кажется: просто археологическая организация без каких-либо темных намерений. Злодеем был Перриш, а не сам Фонд.Но ведь он основан в 1802 году и назван «бесконечной властью» задолго до того, как Сойер появился на свет. Кто его основал? Откуда берутся средства на его поддержку? Насколько ей известно, там нет соучредителей. Фонд располагает сложнейшей компьютерной системой, намного более сложной, чем требуется для некоммерческой археологической организации. К тому же у Фонда целый штат постоянных сотрудников. Хорошо бы проникнуть в систему, взглянуть, что там можно найти, однако для этого нужно искусство хакера, а она им не обладает.Вот Кристиан Сибер — да.Грейс тут же отбросила едва зародившуюся мысль. Не только из опасения, что кто-то узнает о ее местонахождении, — она боялась навлечь беду на Криса, опять втянув его в свои дела.Да и что она может узнать таким образом? Лишь получить список сотрудников, который ей ничего не даст. Было бы хорошо выяснить планы Сойера…Нет, звонить Крису она не собирается. Грейс села, заставила себя взяться за документы и вскоре с головой ушла в работу. Последние месяцы она столько боролась с синтаксисом и глаголами, что накопленные знания достигли критической массы, и вот настал долгожданный момент. Язык вдруг открылся перед ней, буквы как бы сами собой перестраивались, превращая невнятную бессмыслицу в связанный текст.«Хранитель пройдет сквозь время, его тело подготовлено едой и питьем, и годы ничто для него. Через тысячу лет, даже тогда, когда он вступит в битву с основой зла, только он один будет держать в руках власть».Пройдет сквозь время? Грейс с недоумением смотрела на дисплей. Да кем они считают этого хранителя, путешественником по времени? Неужели подобной глупости столько лет? Ведь средневековые ученые не способны были понять, что Земля круглая, и представляли себе прячущихся по ее краям драконов, которые только дожидаются, пока вниз свалится какой-нибудь идиот, чтобы сожрать его.Тем не менее тамплиеры не только верили, но даже изобрели особую систему питания, готовившую тело к подобному путешествию. Где-то у нее был перевод диеты времени. Грейс отыскала в куче бумаг нужную страницу, внимательно прочитала и, не обнаружив там ничего магического, вернулась к гэльским документам.«Его тело подготовлено, тогда, ударив сталью по камню, он найдет искру света, которая перенесет его в избранное время».Грейс была поражена.— И что вы, идиоты, собирались делать? — выпалила она, уставившись на страницу. — Казнить себя на электрическом стуле?Они сознательно накачивали тело водой и железом, затем создавали какой-то источник электричества. Кто же соглашался на роль подопытной свинки, и выжил ли кто-нибудь из них? За текстом шли математические формулы, видимо, расчет длительного путешествия в зависимости от количества выпитой воды и силы электрического тока. Интересно, что они знали об электричестве?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33