На редкость приятное ощущение! На нее глазели больше, чем на эксцентричную графиню Коркскую, вырядившуюся в костюм арабской султанши, с прической, усыпанной бриллиантами.Камберленд, безнравственный дядя принца Уэльского, облачился в костюм Генриха Восьмого, а сэр Ричард Филлипс переливался белыми и черными тонами — наполовину мельник, наполовину трубочист. И пока Диана осматривалась по сторонам, а со всех сторон глазели на нее, она вдруг поняла, что жаждет внимания так же сильно, как и все остальные. Люди превзошли самих себя, изобретая костюмы. Здесь были представлены все исторические эпохи — от Реставрации и времен королевы Елизаветы до Древней Греции. Вот рядом с дамой, которая будто только что блистала при дворе короля Артура в Камелоте, стоит купидон! Весь зал представлял собой невероятное смешение ярких красок и сверкающих огней. Диана была счастлива. Никогда в жизни она еще так не веселилась.
Граф Батский, приехавший в город по делам, как раз переживал очередной период между любовницами. Он не заблуждался на собственный счет и первым охотно признавал, что пресыщен и циничен. На мгновение в памяти возник образ младшего брата, Питера. Слава Богу, он может положиться на него — наследника доброго имени Хардвиков. Сам же граф не имел ни малейшего желания попадаться в ловушку: жениться и заводить семью. Он знал, что эгоистичен и пользуется репутацией беспутного человека, но женщин неудержимо притягивал его титул, а если учесть огромное состояние, то от дам у него отбоя не было. Кроме того, успехами на любовном фронте он был в немалой степени обязан своей впечатляющей внешности.Черные глаза, смоляные волосы, которые он отказывался пудрить или прятать под париком, и нос с легкой аристократической горбинкой, придававший ему хищный вид. Его взгляд не задерживался ни на одной из женщин, призывно поглядывающих на него; он всегда сам делал выбор, не важно, удачный или не слишком.Граф не был в свите Софии Бэддли, а приехал один из своего особняка на Джермин-стрит. Он презирал своих современников, погрязших в карточных играх, пьянстве и распутстве. Граф гордился тем, что всегда мог держать себя в руках, но едва не потерял контроль над собой, когда заметил великолепное создание в костюме, как он сразу понял, Дианы, богини охоты. Он заметил эту незнакомку рядом со всем известной Аллегрой и уже не мог отвести от нее взгляда. Граф Батский молча наблюдал, как юная красавица откинула голову и весело рассмеялась. Было в ней что-то, против чего он не мог устоять, несмотря на ее явную молодость.Не замечая направленного на нее оценивающего взгляда, Диана весело хохотала над довольно двусмысленными шутками Аллегры. Когда толпа вокруг арабской султанши — графини Коркской — расступилась, Диана с невинным видом спросила:— Она эксцентрична, но ведь наверняка безобидна?— На самом деле она смертоносна, — протянула Аллегра. — Говорит и время от времени пердит. Ее ректальный репертуар просто поразителен. Можешь подойти и сама послушать.Диана наклонилась в сторону султанши и услышала, как она говорит Камберленду:— Самое время принять закон о регентстве; король вне себя от злости! — И точно, графиня прервала свое выступление громкой канонадой.Диана поспешно отодвинулась; Аллегра закатила глаза, энергично обмахиваясь страусовым веером. От души смеясь, Диана спросила:— Какой же совет даст мадам Лайтфут своим ученицам насчет пердения?Лицо Аллегры приняло строгое выражение мадам Лайтфут.— Сами звуки вслух не называются и не замечаются ни самой обидчицей, ни ее жертвой.Диане пришлось приподнять маску, чтобы утереть бегущие по щекам слезы.Когда она сделала это, граф Батский успел заметить фиалковые глаза, от которых у него перехватило дыхание. Он охотился за своей жертвой с уверенностью хищника. Подойдя поближе, он протянул руки и, взяв Диану за талию, приподнял ее и поставил на невысокую платформу рядом.Диана замерла, когда темноволосый незнакомец коснулся ее. Он был высоким, так что она лишь слегка возвышалась над ним. Она взглянула в черные глаза, откровенно оценивающие ее едва прикрытые прелести.— Представь нас, Аллегра! — приказал незнакомец.— Ничего не выйдет, разбойник ты этакий. Этим лакомым кусочком тебе не удастся утолить свой ненасытный аппетит.— Обещаю растянуть удовольствие. Я буду пробовать ее, как хорошее вино, по глоточку, ощущать ее вкус на языке, потом отпивать снова, и так всю ночь, пока я не утолю свою жажду.Аллегра потеряла дар речи. Ведь не могла же она открыть графу Батскому настоящее имя леди Дианы Давенпорт.Но у самой Дианы было что ему сказать. Ее гнев вспыхнул, как порох, одновременно развязав язык.— Ах ты, похотливая свинья! Утоляй свою жажду в другом месте! — Она выбросила ногу и пнула его по колену. Увы, ее золотые сандалии не защитили пальцы, ударившие по твердой кости и мускулам, — Ох! — вскрикнула она.Граф ловко завладел ее ногой, развеселившись оттого, что она причинила боль себе, а не ему. Крепко сжав рукой ступню, он медленно скользил взглядом по ее длинной ноге.В гневе Диана выдернула стрелу из позолоченного колчана и ударила его по руке. Он не отпустил ее, и она ударила его еще раз, сильнее. На этот раз он разжал руку, но, прежде чем убрать совсем, скользнул ею вдоль по ее ноге до самого бедра.
Лицо Дианы вспыхнуло под маской. Внезапно она испугалась этого сильного мужчины, который обращался с ее телом так, будто оно создано для того, чтобы доставлять ему удовольствие. Она в отчаянии оглянулась в поисках Аллегры, но той нигде не было видно. На платформе толпились женщины в самых разнообразных костюмах: балерину прижали к пастушке, а та, в свою очередь, локтем отталкивала ангела.Диана посмотрела вниз, на море мужских лиц, смеющихся, строящих гримасы и что-то кричащих человеку, одетому купидоном. Внезапно она осознала, что ей вовсе не место здесь в ее соблазнительном костюме. И если раньше ее забавляло веселое приключение, то сейчас она усомнилась, надо ли было ей появляться в «Пантеоне», не важно, в маске или без.Граф Батский не отрывал глаз от застывшей перед ним золотоволосой девушки. Разумеется, она была женщиной сомнительного поведения, но ее молодость говорила, что она еще новичок. Его обычно влекло к женщинам постарше и поопытнее, но это прекрасное создание отличали такая естественная красота, такая свежесть и живость, что устоять он не мог и тут же решил, что он ее получит. Граф несколько раз поднял руку, обращаясь к купидону, как делали многие мужчины вокруг него.Ангел, стоящий рядом с Дианой, протянул руку и сорвал с нее маску.— Она очень подойдет к моему костюму. Ты не озражаешь?— Разумеется, я возражаю, будь ты проклята! — воскликнула Диана, ужаснувшись, что кто-нибудь может ее узнать. — Иди и играй на своей идиотской арфе на каком-нибудь другом облаке! — Она схватила маску, чтобы закрыть лицо, и, почувствовав, что ееснимают с платформы, взглянула вниз — в темные глаза.— Какого черта вы делаете? — возмутилась она, едва ее ноги коснулись пола.Он ухмыльнулся:— Я только что купил тебя, Диана.— О чем вы говорите? — не на шутку испугалась она, потому что он назвал ее по имени, но тут же поняла, что он имеет в виду богиню.— Тут аукцион. Купидон продает всех женщин на платформе, и я только что заплатил самую высокую цену.— Но это невозможно! — в ужасе запротестовала она.— Деньги пойдут на благотворительные цели, моя радость. Только на добрые дела, уверяю тебя. — Изящным движением граф Батский взял два бокала шампанского с серебряного подноса, который держал лакей в ливрее, и вложил один из них в ее руку. — Мыс тобой сегодня сможем утолить свою жажду.Низкий голос звучал, как чарующая музыка, странным образом действующая на нее. Двусмысленность слов вместе с красивым голосом заставляли ее тело трепетать в самых интимных уголках. Диана в панике выплеснула содержимое бокала ему в лицо и кинулась бежать. Глава 4 У дверей она увидела, что Аллегра уже забрала ее накидку, понимая, что она захочет улизнуть пораньше. Диана быстро закутала плечи.— Мне не следовало сюда приходить.— Ради Бога, не надо сейчас о приличиях, хватит на это времени и при холодном свете дня!Они быстро шли к Гросвенор-сквер; Диана начала смеяться.— Извините. По правде говоря, я никогда еще так не развлекалась, пока этот ужасный человек не начал ко мне приставать!— Этот ужасный человек — граф Батский, — протянула Аллегра.— О Господи, а я выплеснула ему в лицо шампанское!— Полагаю, это охладило его пыл.— лава Богу, что я была в маске! — пылко добавила Диана.Когда они сворачивали на Норт-Одли-стрит, около них остановилась черная карета. Открылась дверца, и сильная рука втянула Диану в полумрак, на плюшевое сиденье кареты.Девушка взвизгнула.— Не волнуйся, мы с тобой знакомы, а до конца ночи мы, полагаю, познакомимся еще ближе.Диана узнала голос, и это только усилило ее испуг.— Как вы смеете нападать на меня? Какого черта вам нужно?Я лишь хочу получить то, за что заплатил, cherie. — Он помолчал, потом протянул: — А еще я хочу, чтобы ты извинилась за шампанское.— Мне извиняться перед вами? — возмутилась Диана. — Это вам следует извиниться за то, что вы посмели дотронуться до моей ноги!— Мне жаль, что я коснулся лишь твоей ноги… Я с большим удовольствием ласкал бы твою грудь.Диана задохнулась от возмущения и страха. Она боялась не только его, — она начала бояться себя и своей реакции на этого опасного человека. Ее тянуло к нему как магнитом, и вместе с тем она понимала, что должна отбиться от него во что бы то ни стало. И тут она осознала, что карета движется, и рассердилась не на шутку.— Куда вы меня везете?— В мой особняк. Это рядом.— Сэр, вы не смеете! Вы меня ошибочно приняли за… распутницу. На самом деле я — переодетая леди, — вынуждена была признаться Диана.Он засмеялся. Смех был низким и завораживающим.— Я так не думаю.— Но почему? Почему вы так говорите?Он чиркнул спичкой и зажег в карете свечу. Его лицо осталось в полумраке, зато ее было ярко освещено.— Ты достаточно прелестна, чтобы быть леди, и голос у тебя вполне интеллигентный, но тебя вы дало то, что ты появилась с Аллегрой. Она заправ ляет одной из самых лучших школ верховой езды в Лондоне. Поставляет кобылок половине аристократов города.Она не сразу поняла, о чем это он говорит, но когда до нее дошло, что он хочет сказать, будто Аллегра поставляет девиц, Диана залилась густой краской.Он заметил, что она покраснела, и ему страстно захотелось увидеть прелестное личико, на которое он едва успел взглянуть. Но карета уже ехала по Джермин-стрит, и он решил оставить ее в маске, пока они не войдут в дом.Когда он предложил ей руку, она возмущенно произнесла:— Я не пойду с вами в ваш особняк!— А, ну вот кое-что и проясняется. Ты знаешь, кто я, и хочешь получить как можно больше.— Нет! То есть я знаю, кто вы, но…Он цинично улыбнулся:— Тогда пойдем и поторгуемся.Ее охватил бешеный гнев. Никогда еще ей не приходилось встречаться с таким наглецом. Его следует проучить, и сделает это именно она! В голове девушки мгновенно сложился план.Величественным жестом Диана подала ему руку и разрешила помочь ей выйти из кареты. Он ключом отпер дверь и жестом отослал прочь мажордома, который растворился в полутьме, увидев, что граф вернулся не один. Ее похититель жестом указал на лестницу, и Диана легко, как на Олимп, взлетела на второй этаж, продемонстрировав идущему сзади графу свои стройные ножки.Когда граф зажег лампы в роскошно обставленной гостиной, Диана медленно обошла ее, обводя все критическим взглядом. Она осмотрела панели, кожаные переплеты книг, картины Ван Дейка и вынесла приговор:— Типично мужская комната.Очень на это надеюсь, — сказал он, явно развлекаясь. Он подошел к шератоновскому «Шератон» — стиль мебели XVIII века: по имени краснодеревщика Т.Шератона.

столику и налил два бокала вина.— Однако вы человек отважный, — заметила Диана, разглядывая вино.— Могу поспорить, это вино ты мне в лицо не выплеснешь. — Он уже не скрывал ни своего на смешливого отношения к ней, ни нетерпения.— Вы можете проспорить, — беспечно протянула она и отпила глоток, глядя на него поверх края бокала. Потом сказала: — Значит, вот как это делается. — Она опустила ресницы. — Можете начинать торговаться.Он поднял темную бровь.— Ты хочешь сказать, что это у тебя в первый раз?— В первый раз мне делают такое предложение или в первый раз я собираюсь завести любовника? — Диана сама поражалась своей дерзости, но ничего не могла поделать с чертенком в своей душе.Он видел, как блестят ее глаза сквозь прорези маски, и понимал, что она наслаждается ситуацией. Мужчина почувствовал возбуждение при одной только мысли о том, как замечательно с ней будет в постели. Он уже ощущал, как скользят ее длинные ноги по его спине.— Я оплачу твои счета модистке и служанку, — предложил граф.Диана поставила бокал.— Вы напрасно тратите свое и мое время.Граф взял бокал и снова протянул его ей.— Я сниму тебе дом и подарю карету, — добавил он, уверенный, что теперь-то она не устоит.Диана облизала губы. Хардвик почувствовал, как пульсирует его восставшая плоть.— Ваше предложение, — она сделала эффектную паузу, — просто оскорбительно!Веселье в его глазах уступило место настойчивому желанию.— Ты умело играешь в эти игры, маленькая богиня. Ладно, если ты мне угодишь, я куплю тебе дом.Диана обвела ободок бокала пальцем.— Я верно вас поняла, милорд, вы даете мне карт-бланш? — Она наслаждалась ощущением своей власти над ним.— Черт побери, ты умеешь торговаться!Он смотрел на нее несколько долгих минут, пока его разум боролся с телом. Тело победило.— Хорошо, пусть будет карт-бланш, — согласился граф, и в его глазах сверкнуло торжество.— Боюсь, все это ни к чему. — Диана вылила свое вино в вазу с лилиями.— Что ты этим хочешь сказать, черт побери?— Мой ответ «нет». Я отказываюсь.— Но почему? — недоумевал он.Диана оглядела его с головы до ног.— Потому что вы чересчур наглы, самоуверенны и лишком… слишком стары для меня, милорд.Марк Хардвик, граф Батский, потерял дар речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50