— Ты ведь не забыла, что он относится к миру Духов? Стены и расстояния ему не преграда.
— Хорошенькое дело! — Никки округлила глаза. — А с Их Светлостью он обошелся как вполне плотское смертное существо. Я и подумать не могла, что в потустороннем мире дозволяются такие штучки. Впрочем, это вселяет надежду, что на том свете не так уж и скучно. Если на небесах можно будет пожевать шоколад и позаниматься сексом, стоит серьезно подумать о том, как бы не промахнуться и попасть именно туда!
Все расселись по автомобилям. Никки до этого припарковалась за машиной Шери, поэтому Гейзи и Торн отъехали первыми. Они подождали немного и, удостоверившись, что Шери завела мотор, посигналили на прощанье и через минуту скрылись в конце подъездной дорожки.
В этот момент с ближайшего дерева спрыгнула Анеекуах и взметнулась на капот машины.
— Так! На нас посыпались таинственные говорящие животные! — мрачно констатировала Шери. — Какого черта твоей рехнувшейся белке вздумалось пикировать на мое авто? Скажи ей, Ник, пусть убирается с капота, пока не поцарапала мне всю краску.
Никки взялась, было за ручку двери, как вдруг почувствовала что-то острое, царапнувшее ее бок, там, где кончался короткий жакет.
— Оставайся на месте, — рявкнул с заднего сиденья грубый голос.
Никки узнала этот голос и оледенела. Шери издала полузадушенный крик. Глаза ее, когда она оглянулась назад, наполнились диким ужасом.
— Ты, рыжая! — прорычал Тенскватава. — Езжай, куда тебе скажут, а не то я взрежу пузо твоей подружки! Прямо здесь и сейчас! Езжай давай!
— О… о… о'кей, — насилу выговорила Шери. — То… только скажите куда…
— Тут недалеко, — прохрипел голос.
Когда они выехали на шоссе, Тенскватава вновь прокаркал:
— Куда? Разворачивай! Нам в другую сторону.
— Что бы ты ни затеял, Тенскватава, заруби себе на носу, у тебя ничего не выйдет, — проговорила Никки, едва переводя дыхание. — Серебряный Шип знает, что ты здесь. И он тебя найдет.
Сзади послышался издевательский смех.
— Того мне и нужно, мне это только на руку. Ты у меня приманка, на которую я заманю его в свой капкан.
Сердце Никки ухнуло куда-то вниз, но все же она нашла силы ответить:
— Брось, Тенски! Разве ты не знаешь, что тебе никогда не одолеть его?
Тенскватава сильнее прижал нож к ее боку, напоминая о грозящей ей немедленной расправе.
— Но пока ты, ведьма, у меня в заложницах, я верховный правитель!
Никки ничего не ответила, и он принял ее молчание за знак согласия.
Проехали они, к счастью, в самом деле, не так уж много, поскольку трясущаяся Шери водителем была никудышным. Прикинув по времени — а они ехали не больше трех минут, Никки поняла, что они остановились возле старого заброшенного здания туберкулезного санатория, находящегося совсем близко к ее дому. Здание давно уже пребывало в тоске и мерзости запустения, навещаемое разве что наркоманами, да и тех давно здесь не видели. Большинство окон разбито, какие-то заколочены досками. Все заросло чертополохом, сорняки забили ухоженный некогда газон. Небольшой пруд, вокруг которого раньше гуляли выздоравливающие, теперь заволокло ряской.
Никто сюда не придет, помощи ждать неоткуда. Они здесь одни, да еще Тенскватава, замысливший недоброе. Даже когда их пропажа обнаружится, никому и в голову не придет искать их здесь. Никто даже криков их не услышит.
Разве что кто-то случайно будет проезжать мимо и заинтересуется брошенным автомобилем. Но Тенскватава и этой надежды их лишил, заставив Шери загнать машину в гараж, примыкающий к зданию и соединенный с ним внутренним ходом. Мысли Никки становились все мрачнее и безысходнее. Горестнее всего было сознавать, с какой легкостью ее злокозненный деверь со своими примитивными преступными замыслами вписался в атмосферу двадцатого века. Впрочем, преступные замыслы по сути своей примитивны во все века. Только вот нож он использовал не по прямому его назначению, а как средство запугивания — словом, действовал, как заправский террорист двадцатого века.
А захватчик тем временем, угрожая ножом, повел их внутрь темного здания и, заставив подняться на третий этаж, приказал остановиться в темном коридоре без окон. Здесь он достал из кармана зажигалку и зажег две короткие свечки. Лезвие ножа больше не упиралось в бок Никки, но злодей достал моток веревки, размотал его и быстро привязал женщин к длинной стойке, привинченной к полу, которая раньше была сестринским постом. Затем он каждой заткнул рот кляпом и разразился гогочущим смехом:
— Нечего вам своими воплями раньше времени привлекать сюда Серебряного Шипа. Но и подыхать чуток погодите, потому я и оставил открытыми ваши носопырки. Дышите покуда!
Мрачно сверкнув глазами, в которых тлела застарелая ненависть, он склонился над ними, и сатанинская ухмылка обнажила его гнилые зубы.
— Я вам тут и свечечки оставил, чтобы не сидеть в темноте, — издевательски проскрипел он, показывая на крышку стойки. — Можете мне поверить, прилепил их к самому краю. Вот только дерево, на беду, малость пересохло, а потому вмиг займется, как только свечки растопятся, и огонек до него доберется. Жаль, что свечки коротковаты, прям беда! Ну, сколько там им гореть? Думаю, самые пустяки.
Он потуже затянул веревки, убедившись, что они держат достаточно крепко, и еще раз насладился зрелищем перепуганных лиц и глаз своих жертв, в которых стоял ужас. Затем поднялся и направился к лестничной клетке.
— Я чую ваш страх даже отсюда, — бросил он через плечо. — Я бы мог посидеть тут с вами, порадоваться на ваши страдания или насладиться вашей беленькой плотью, но мне не терпится зажарить рыбку побольше.
Он рассмеялся собственной шутке и решил еще немного побалагурить.
— Не помню, говорил я вам, что у меня по всему дому таких свечек много натыкано? Нет, кажется, не говорил. Так вот… — Для большего эффекта он выдержал паузу. — Так вот, представляю себе, сколько комнат и углов должен обшарить Серебряный Шип, пока до вас доберется… Боюсь, как бы не было поздно. Бедный братец! Сколько ему придется нанюхаться дыма и гари, покуда он найдет ваши обуглившиеся косточки!
Оставшись одни, подруги взглянули друг на друга наполненными ужасом глазами. Никки, натужившись изо всех сил, попробовала свои веревки. Тщетно, ни расслабить, ни тем более разорвать их не представлялось возможным. Ничего не выпи» и у Шери. Они сидели на полу, в нескольких шагах друг от друга, скорчившись в узком пространстве между стеной и бывшим сестринским постом, на том месте, где раньше, несомненно, стояли стулья. Руки их были связаны за спиной и привязаны к металлическим опорам стойки. Веревка крепко опутывала и колени.
После нескольких минут беспробудного ужаса они вновь попытались ослабить свои узы, хоть и знали уже, что все бесполезно. Свечей со своего места они не видели, но на стене отражались отсветы трепещущего горения, какое бывает, когда свеча догорает. И чем дольше они смотрели на стену, на клочок отраженного света, тем сильнее проступало отчаяние на их побледневших лицах. Лишь слезы глухой безнадежности одни выражали то, чего не могли выразить голоса.
Гейзи и Серебряный Шип искали своего брата повсюду, но нигде не находили ни малейшего признака его присутствия. Зато им удалось настигнуть Брайана Сандерса, причем у него же в доме. Репортер, обычно такой словоохотливый, сейчас говорил через силу:
— Поймите, Сильвер, я оставил Никки в покое сразу же, как вы посоветовали мне это сделать. А вы продолжаете наскакивать на меня как бешеный бык.
— Допустим, вы и вправду решили оставить мою жену в покое. Но есть еще одно дело, которое я хотел бы с вами обсудить. Меня интересует этот индеец, с которым вы встречались.
Брайан самодовольно усмехнулся:
— Ох, вы имеете в виду старика Тенек… как бишь там его дальше. Да уж, он надул мне полные уши такого, что…
— Зная его, могу вас заверить, все, что он говорит, клинический бред, — сказала Гейзи. — Человек окончательно спился. Его слову грош цена.
— Ну, пьянство еще не повод, чтобы ему не верить, — надменно отозвался Брайан. — Одной стороной мозга я готов поверить его дикой сказке.
И если мне удастся найти достаточно доказательств, способных убедить людей, этот материал потянет на Пулитцеровскую премию.
— Попытайтесь воспользоваться другой половиной вашего мозга, — холодно проговорил Торн. — Кажется, именно эта половина небезнадежна и функционирует у вас нормально. Этот человек опасен. Мы должны найти его, найти немедленно, а вы просто обязаны нам помочь. Он и раньше покушался на Нейаки. Так можете ли вы поставить жизнь женщины, которую уверяли в своей любви, против сомнительного шанса прославиться?
— Ах, я взволнован, — бесцветно произнес Брайан.
Гейзи вперила в него жесткий взгляд.
— В таком случае вы не любите ее, мистер Сандерс. Видно, ни в голове у вас, ни в сердце нет ничего, кроме тщеславного желания любым способом удостоиться Пулитцеровской премии. Так позвольте мне объяснить вам, что вы можете удостоиться совсем другого. Этот полоумный индеец ненавидит Нейаки и угрожает ей, и если вы не приведете нас к нему, дабы мы смогли предотвратить непоправимое, то удостоитесь обвинения в уголовно наказуемом деянии. Неоказание помощи. Утаивание информации. Содействие преступным элементам. Да люди и за меньшее получают тюремные сроки. Так вот, теперь я вас спрашиваю: вы можете сказать нам, где его искать?
Брайан явно колебался.
— Он что, действительно так опасен?
— Он намерен убить ее, — жестко сказал Торн. — Если вы знаете, где он, если вас хоть немного волнует судьба Нейаки, вы должны сказать нам все, что знаете. Все, что он говорил вам, и что вы говорили ему.
Брайан теперь выглядел больным.
— Я… я… О Боже! Я показал ему, где вы живете. Прошлой ночью я привез его прямо к вашему дому!
— А ферма ее родителей? О ней вы тоже ему сказали? — спросил Торн.
— Нет, только показал дом Никки. Торн с облегчением перевел дыхание.
— Вы знаете, где он обосновался? Брайан покачал головой.
— Примерно… Просто когда я показывал ему ее дом, он рассмеялся, я спросил, в чем дело, а он пробормотал что-то насчет весьма подходящего местечка поблизости. Но, правда, не объяснил, что это за место и что он собирается там делать.
— Спасибо, Сандерс. Думаю, эта информация нам будет полезна.
С этими словами Торн повернулся, чтобы уйти, но Гейзи остановила его:
— Не торопись, брат. Тут нам придется еще кое-что сделать.
Она вновь сосредоточила свое внимание на Брайане. Голос ее, когда она опять заговорила, был мягок, но весьма настоятелен.
— Посмотрите на меня, Брайан Сандерс. Загляните в глубину моих глаз и скажите, что вы там видите.
— Ну, ваши глаза, конечно. И мое отражение в них.
— Вглядитесь внимательнее, — сказала она спокойно, тихим певучим голосом. — Лучше рассмотрите себя. Постарайтесь увидеть себя так, как я вас вижу. И опишите, что видите.
— Вижу свое лицо, — медленно заговорил он. — Надо побриться. Передние зубы кривые. Мне в детстве поставили скобки, но я их носить не стал. — С каждым словом темп его речи все более замедлялся, будто ему все труднее становилось согласовывать деятельность своего мозга с речевым аппаратом.
— У вас очень усталые глаза, — нежно, чуть не мурлыкая, сообщила ему Гейзи. — Вы с трудом держите их открытыми. Вам хочется закрыть их. Сейчас вы их закроете.
Веки Брайана моргнули, затем закрылись. Он весь как-то обмяк, сделал шаг назад и оперся спиной о дверной косяк.
— Брайан, поднимите правую руку и держите ее перед собой. — Его рука медленно поднялась, он сделал, как она сказала. — Хорошо. Теперь слушайте очень внимательно. Вы не встречали вчера Пророка. Вы не возили его к дому Нейаки. Вы никогда не встречали Тенскватаву, Брайан. Следовательно, вы забудете все, что он вам говорил. Вы будете помнить только то, что вчера вечером пришли домой один. Пришли домой, и сразу легли спать. Вы не писали для своей колонки новостей ничего, связанного с Пророком. Если же наткнетесь на таковые заметки и записи, то они покажутся вам наметками будущей книги. Завтра утром, перечитав эти записи, вы сочтете их пустыми и надуманными, разорвете и выбросите в корзину для мусора, а если записи внесены вами в компьютер, вы просто уничтожите файл, на котором они записаны. Вы не говорили сегодня со мной, не говорили с Торном. Наш разговор полностью исчезнет из вашей памяти. Вы хорошо меня поняли?
— Да, — вяло отозвался он.
— Повторите все, что вы от меня услышали. Пока он повторял, Торн что-то шепнул на ухо Гейзи. Она усмехнулась и кивнула. Когда Брайан замолчал, Гейзи заговорила с ним вновь:
— Еще одно, Брайан. Вы не испытываете особого интереса к Нейаки, она просто одна из ваших знакомых. И вы никогда не интересовались прошлым Торна, поскольку это не имеет к вам ни малейшего отношения.
— Не имеет ни малейшего отношения, — вяло подтвердил он.
— Далее. Через несколько минут вы проснетесь. Вы не вспомните о нашем разговоре, но будете следовать всему, что я вам сказала. Из дома выходить не надо. Проснувшись, вы сделаете свои обычные вечерние дела, ляжете в постель и будете спокойно спать до утра. Теперь опустите руку.
Гейзи жестом показала Торну, что они могут уходить.
Брайан проснулся, когда они проехали уже несколько кварталов. Он пошел на кухню, перекусил, принял душ и отправился спать. Никаких особых мыслей в голове у него не было.
По обоюдному соглашению они вернулись к дому Никки, но там не нашли ничего необычного. Автомобиль Шери отсутствовал. Вероятно, Шери и Никки уже несколько часов находятся на ферме. И все же Торн испытывал какое-то беспокойство, да и Гейзи интуитивно осознавала тревогу, носящуюся в воздухе. Происходило нечто ужасное, и оба они это чувствовали.
— Сделай так, чтобы я мог поговорить по телефону с родителями Нейаки, — попросил Торн. — Я должен убедиться, что она и Шери там и с ними все в порядке.
— Да, и пока ты будешь звонить, я осмотрю ближайшие окрестности дома. Что-то меня здесь тревожит.
Гейзи набрала телефонный номер и, передав трубку Торну, занялась для начала осмотром дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52