Таким образом, она вновь была счастливой женой лорда Рейнсборо.
Джайлз не тратил времени на то, чтобы добиваться общества Клер. Лишь на вечере у леди Питеррсхем он решил пригласить ее на танец.
Рейнсборо отнесся к этому весьма вежливо. Впрочем, граф всегда обращался с ним весьма холодно.
Джайлз пристально посмотрел на Клер, когда следующая фигура танца свела их вместе. Она стала чуть розовее, чем была в начале сезона, и было видно, что ей спокойно с ним. Когда пришло время идти к столу, он выбрал место с краю, чтобы хоть немного побыть с ней наедине.
— У меня не было возможности выразить тебе свое сочувствие, — сказал Джайлз. — Представляю, сколько нужно сил, чтобы оправиться после такой потери.
Клер почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она вновь была вместе со старым другом, все беды последнего года ушли…
— Спасибо, Джайлз. Было очень тяжело, но Джастин поддерживал меня.
— Не сомневаюсь, хотя Сабрина почему-то волновалась, — как можно мягче произнес он.
— О, не надо, Джайлз… Знаю, я была немного не в себе… Надеялась провести весну, благословляя господа, а пришлось пройти через все это. Мне понадобится время, чтобы ожидания перестали мучить меня…
— Я не думаю, что твоя потеря означает… что ты… Я верю, что ты снова сможешь…
Впервые Клер увидела, что Джайлзу неловко. Это тронуло и даже немного рассмешило ее.
— Если ты хочешь узнать, смогу ли я иметь еще детей, то да. Доктор уверен, что последствий не останется.
Джайлза удивило, что в глазах Клер промелькнула глубоко спрятанная печаль, несмотря на то, что новость должна радовать ее. Это произошло так быстро, что он не смог понять, действительно ли он видел это или ему просто показалось.
— Я не хотел донимать тебя расспросами, Клер. Просто мы с Сабриной хотели удостовериться, что наша старая подруга счастлива.
Джайлз выпрямился и нежно взял ее за руку.
Клер очень приятно было в эту минуту осознавать свою власть над ним. Это была та Клер, которую он дружески любил, та, о которой он всегда так трогательно заботился… Это было так замечательно, что все ее страхи исчезли. И в эту минуту, когда Клер улыбалась, Джастин вместе со своей партнершей по танцу сел за стол почти рядом с ними.
Джайлз уловил, как напряглась Клер, как она быстро спрятала руки и принялась говорить о чем-то совершенно постороннем, пытаясь втянуть Рейнсборо в разговор. Он улыбался и говорил в своей обычной манере, но в глазах не было оживления и радости. «Да, — подумал Джайлз, — неприязнь между нами так никогда и не пройдет». Но он был рад душевному состоянию Клер. В первый раз за много месяцев он начал думать, что с Клер можно будет поддерживать старую дружбу.
На другое утро, за завтраком, Джайлз убеждал Сабрину в том, что Клер очень много пережила, потеряв ребенка.
— Она сказала, что ей пока слишком трудно постоянно выезжать в свет, принимать участие в светской жизни.
— Я рада, что ты поговорил с ней, Джайлз. Думаю навестить ее сегодня. Я уже стала гораздо меньше беспокоиться о ней, надеюсь, наш сегодняшний разговор будет более откровенным.
Сабрину, как и всех других, не приняли ни сегодня, ни в последующие дни.
— У леди Рейнсборо тяжелая лихорадка, — говорил дворецкий всем, кто приезжал к ней. — Она вас примет, как только поправится.
Но и через неделю Сабрина не могла увидеть Клер. Прошло целых десять дней, прежде чем леди Рейнсборо смогла выходить по вечерам, а когда супруги Рейнсборо прибыли на музыкальный вечер к Фарерам, было заметно, что Клер так же бледна, как и в начале сезона.
Все сошлись на том, что со стороны Клер просто было неприлично, едва поправившись после выкидыша, тут же заболеть другой болезнью. Рейнсборо вел себя, как подобает защитнику. В течение первых пяти вечеров он отклонял все приглашения и очень рано уезжал домой с женой, уверяя всех, что Клер нуждается в отдыхе после болезни.
— Удивительно, уже год, как они женаты, а он все еще любящий муж, — переговаривались между собой кумушки. — Какая счастливая женщина…
Несколько раз Сабрина пыталась поговорить с Клер наедине, но все попытки оказались тщетными из-за присутствия мужа. Сабрина испытывала двойственные чувства: с одной стороны, ей нравилась такая забота о Клер, с другой — напоминало очень жесткий контроль.
На третий день, после того как Клер вновь стала танцевать, Джайлзу удалось пригласить ее на вальс.
Он положил руку на талию Клер, и они уже начали делать первые па, как вдруг Джайлз заметил, что она держится на расстоянии и не поднимает глаз. Он немного сжал руку Клер. Она поняла этот сигнал, но не расслабилась ни на минуту в течение всего танца. Делая последний круг по залу, Джайлз случайно прикоснулся к ее ребрам и почувствовал, как она содрогнулась и сдавленно застонала.
— С тобой все в порядке, Клер? Не хочешь ли выйти подышать свежим воздухом? — с беспокойством спрашивал Джайлз.
— Нет, нет, все в порядке. Со мной все хорошо. Действительно все хорошо. Небольшое растяжение… Я такая неловкая: хотела достать книгу с верхней полки…
Клер почувствовала, что он напряжен, как натянутая тетива, готовая вот-вот порваться.
«Что-то здесь не так, — подумал Джайлз. — Только вот что?» Он не мог больше спрашивать, не мог позволить себе это…
— Клер еще не оправилась полностью после болезни, Рейнсборо. Думаю, ей еще рано выезжать в свет…
Джайлз был поражен выражением лица Рейнсборо. Вначале он выглядел обеспокоенным, как и положено мужу. Затем на его лице появилось выражение боли и вины. И тут же глаза приобрели прежнюю жестокость.
— Спасибо за заботу, Уиттон, — с раздражением в голосе, но все же достаточно вежливо, заявил он. — Вы старый друг Клер и принимаете близко к сердцу ее проблемы. А я муж и лучше знаю, что ей нужно.
Джайлз поклонился и, пылая гневом за столь очевидную отставку, отошел в сторону. Граф, как бы Уиттон ненавидел его, был прав. Именно он был мужем Клер и, конечно, больше знал о ней и ее интересах.
ГЛАВА 10
— Вы с Люси поедете с нами в театр, Джайлз? Брат только что откусил кусок тоста и, запивая его кофе, что-то промычал, кивая головой.
— Это, видимо, означает согласие, дорогой? — слишком нежным тоном спросила сестра. Точно так же спросила бы мама, если бы находилась в это время не в Париже с отцом «второй медовый месяц», а в Лондоне.
Джайлз проглотил кусок.
— Да и есть да. А ты думаешь… следует?
— Конечно, нет. Кстати, я очень удивлена твоей… дружбе с Люси Киркман.
Брат улыбнулся:
— Моей… дружбе? О, и ты так просто говоришь об этом, Брина?
— Так ты собираешься сделать ей предложение?
— Ставка три к одному в твою пользу, Сабрина. А как ты думаешь?
— Я думаю, что ты сошел с ума, Джайлз. Конечно, мне, твоей сестре, положено знать все о твоих чувствах…
— Я очень серьезно думаю об этом… Мы с Люси провели вместе много времени, она прекрасный товарищ. А, кроме того, мне нужна жена, да и земли Люси граничат с нашими.
— Вы провели столько времени вместе, потому что Люси так хотела, Джайлз.
— Сабрина, я не такой уж бестолковый. Да, я знаю, Люси выбрала меня. Но это именно то, что мне и надо. Мне нужна женщина, которая бы хотела меня.
— А ты любишь ее?
— У меня к ней большое влечение… К тому же сейчас мы уже хорошо знаем сильные и слабые стороны друг друга. Думаю, нам будет очень хорошо вместе.
— Ну и…
— Я пока еще не решил окончательно. Но уж если ставка сделана…
— То, что?
— Мои шансы на выигрыш выше, Сабрина, — сказал он, вставая из-за стола. — Ты не хочешь сегодня поехать прогуляться верхом?
— Конечно, хочу.
— Тогда увидимся… Меня сегодня вызывают в Министерство внутренних дел.
— Чтобы исправить очередную дипломатическую ошибку?
— Кажется, я единственный, кого они смогли найти и кто может переводить с персидского и понимать смысл дипломатических документов.
После того как брат ушел, Сабрина углубилась в размышления. Люси Киркман — ее невестка… Конечно, Сабрина видела, что это скоро может случиться. Она была готова к этому, но… не совсем. Сабрина так хотела, чтобы у Джайлза была любовь: он заслужил ее после потери Клер… Люси хочет его, он ей очень нравится; ее всегда тянуло к нему. Но Сабрина видела, что Люси не способна на более глубокие чувства. «Конечно, он не один потерял Клер», — подумала она. Еще до поездки Клер в Лондон той весной шел разговор о том, чтобы Сабрина приехала к ней летом. Но во время сезона речь о визите больше не заходила; Сабрина не получила ответа на свои два коротеньких письма, которые послала еще в августе.
Лорд и леди Рейнсборо, прибыв на малый сезон, редко появлялись в свете. Сабрина раза два заходила к Клер. Но казалось, что подруга как бы прячется за высокой стеной условностей и правил поведения в свете. Видимо, Клер и Рейнсборо еще больше сблизились и не желали, чтобы им кто-нибудь мешал. Задолго до праздников они уехали из Лондона в Девон, ни с кем не попрощавшись.
Сабрина очень хотела, чтобы Джайлз обрел покой и утешение, поэтому избегала разговоров о Клер. Брат, казалось, начал забывать о ней, и Сабрина не хотела, чтобы старая рана вновь открылась. Она не сомневалась, что в конце концов он полностью излечится. Также Сабрина не сомневалась в том, что брат, избавившись от бесплодных мечтаний, начнет искать новую любовь, но никак не ожидала, что ею окажется Люси Киркман.
Вечером в театре Сабрина думала о Люси. Конечно, из нее выйдет привлекательная жена… Но… ничего больше.
На Люси сегодня было бледно-розовое муслиновое платье, которое очень шло к ее темно-каштановым волосам. Глаза блестели радостью и жизнью. Нужно все же отдать Люси должное: ее энергии хватит на обоих, если, конечно, она добьется того, чего давно хочет.
— О, взгляните, супруги Рейнсборо, — сказала Люси. — Неужели они приехали на весь сезон или леди Рейнсборо опять в положении? А он-то какой красавец и так предан ей, не так ли, Сабрина?
Леди Уиттон посмотрела на ложу графа. Даже сейчас загар Джастина еще был заметен, а его темные волосы и холодные глаза производили впечатление исходящей от него силы. Она видела, как резко он повернулся к Клер, схватил стул и усадил ее. Сабрина подалась вперед и взмахнула рукой. Ей почудилось, что внезапно глубокая морщина прорезала ее лоб, но как только он обернулся к Клер, она сразу исчезла, и они оба помахали в ответ всем, кто находился в ложе Уиттонов.
— Она так же бледна и худа, как тогда весной, после потери ребенка. Не кажется ли тебе, Сабрина, что это вновь произошло? — заметила Люси, болтавшая обо всем, что только придет ей в голову. — Я уже так давно ничего не слышала о Клер…
Когда занавес наконец поднялся и представление началось, Сабрина с облегчением вздохнула.
Во время антракта Клер по-прежнему сидела в ложе. Увидев в буфете Рейнсборо со стаканом пунша в руке, Сабрина вместе с Люси подошла к нему.
— А, леди Сабрина. Как приятно вновь видеть вас, — сказал он с улыбкой, в которой не было и намека на приветливость.
— Могу лия пройти с вами и поздороваться с Клер?
— Разумеется.
Сказав Люси, что она скоро вернется и что ей в обществе лорда Рейнсборо ничего не грозит, Сабрина направилась в ложу Клер.
— Дорогая, леди Сабрина хочет тебя видеть, — произнес Рейнсборо.
Клер, которая, казалось, не пошевелилась после того времени, как опустился занавес, вздрогнула и повернулась. Увидев Сабрину, она покраснела и робко улыбнулась.
Она была так же худа и бледна, как и весной. И в том, как она держала себя, было что-то такое, что вселяло в Сабрину беспокойство. Клер была так худа, что, казалось, может рассыпаться от одного прикосновения. Она не обняла Сабрину, а лишь протянула ей руку и с любовью пожала ее теплую ладонь.
— Надеюсь, ты так же весело провела праздники, как и мы. У вас в Девоне много выпало снега?
— У нас был снег, но, знаете, мы ведь живем на побережье, где он сразу же тает.
Сабрине захотелось крикнуть: «Я спрашиваю не вас, лорд Рейнсборо!» Но вместо этого она улыбнулась и спросила:
— Ты завтра будешь дома? Я бы хотела поговорить с тобой?
Глаза Клер почти автоматически устремились на мужа, и он спокойно ответил вместо нее:
— Мы только приехали, леди Сабрина. Может, вы дадите нам несколько дней на то, чтобы мы как следует устроились?
— Конечно. А теперь мне пора. Рада была видеть вас обоих.
«Она ведь ждала его разрешения… Его разрешения, — возмущалась Сабрина, возвращаясь в свою ложу. — Разрешения на то, чтобы увидеть старую подругу! Ну, хорошо… Я непременно в начале недели заеду к ним, позволит мне лорд Рейнсборо или нет. Бояться за здоровье жены — это одно, но не пускать к ней старых друзей — это уж совсем другое».
Спустя четыре недели Клер заметила, что муж просматривает визитные карточки и приглашения. Она начала уже почти смиряться с тем, что он принимает все решения о их светской жизни и даже диктует ей, кого принимать, а кому дать от ворот поворот. У нее перехватило дыхание когда он взял в руки маленькую записочку Сабрины на веленевой бумаге.
— Сабрина Уиттон никогда не будет принята, — отрезал Рейнсборо. — Смею полагать, что до нее дошло, что ты не желаешь поддерживать никаких дружеских отношений ни с ней, ни тем более с ее братом.
— Я не буду видеться с ней, если ты этого не хочешь, — пролепетала Клер, изо всех сил стараясь, чтобы ничто в ее голосе не могло бы дать ему возможность обвинить в желании видеть Сабрину.
— Я предвидел, что наши желания совпадут, Клер, — произнес граф, одобрительно улыбаясь. — Но все же тебе лучше увидеться с ней. Если ты будешь игнорировать Уиттонов, то обязательно пойдут сплетни.
— Хорошо, Джастин.
— Какие планы на день, Клер?
— Мне нужны новые перчатки. Думаю утром сходить в Пантенон-Базар за покупками, Джастин. Конечно, Лиза тоже пойдет со мной, если ты не возражаешь, — робко проговорила она.
— Конечно, нет, дорогая. Кстати, будет повод быстрее отвязаться от Сабрины…
Чтобы скрыть разочарование, Клер опустила глаза и кивнула. После всех уверений в верной дружбе Сабрина, конечно же, ждет долгого и приятного разговора. Боже мой, как она скучает по ее советам и по ней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45