https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/decoroom/
– Это ваша Италия, Ник, поэтому вы лучше знаете, что нам делать и сколько времени в нашем распоряжении.– Давайте сделаем вид, что впереди у нас тысяча лет, – саркастически заметил он. – Следовательно, мы пообедаем в первом же интересном месте, которое будем проезжать.Этим местом оказался небольшой ресторан с увитыми цветами каменными стенами. Они выбрали столик в саду, расположенный рядом с аркой, через которую они могли любоваться розовыми домами и лимонными садами Амальфи. Они ели королевских креветок, зажаренных с лимоном, темный хрустящий хлеб с маслом и пили терпкое белое вино. Пчелы жужжали над цветами, покрывающими стены сада. Ник расстегнул пиджак и развязал галстук; он сидел напротив Деллы, окруженный той же аурой латинской мужественности, что и работники с лимонных плантаций, которые пришли сюда, чтобы закусить рыбой и пахучим сыром с луком. Может, это был лишь сон, навеянный солнцем, и когда она проснется, то вновь окажется одна? Внезапно Делла протянула свой бокал и чокнулась с Ником. Звук был настоящим, быстрая, насмешливая улыбка Ника тоже была настоящей, и настоящими были раскаты смеха за соседним столиком.– Bene, – произнёс Ник. – Вино dolce, si Сладкое, да? (ит.)
?– Si. – Делла, улыбнувшись, выпила вино, и оно ударило ей в голову. Она не хотела думать о том, что сказал бы Марш, если бы увидел ее сидящей в дешевом ресторанчике с человеком, у которого была репутация признанного негодяя. Она играла с огнем, загоревшимся в глазах Ника, когда его взгляд скользил по ее обнаженным плечам и шее.Внезапно он наклонился вперед и проницательно посмотрел ей в глаза:– Как хорошо быть Аполлоном и целовать вас, когда пожелаешь.– Аполлоном? – Делла окунула креветку в лимонный соус, стараясь казаться более невинной, чем она была на самом деле. – Наверное, я слишком много выпила. Я вас не понимаю.– Бог солнца. Посмотрите, как он играет с вашими волосами и ласкает вашу шею. Ни одному смертному не позволено быть таким дерзким, иначе он получит пощечину, не так ли? – Зубы Ника сверкали на его по-итальянски смуглом лице. – Сегодня вы похожи на Прозерпину – такая же невинная и в то же время взволнованно осознающая все, что происходит кругом. Вы восхищаетесь розой, но вы понимаете, что ее корни уродливо переплетены. Вы видите, как птица бросается на божью коровку. Вы не закрываете глаза на все эти изощренные жестокости и они ранят вас, не так ли?– Да, – призналась она. – Но разве Прозерпина не стала жертвой Аида, который появился из цветов в своей темной колеснице?– Князя тьмы, – протянул Ник, не отрывая глаз от Деллы. – Самый жестокий из всех богов, не так ли? Только девственная Прозерпина смогла изменить его мрачный мир. Но только на время. – Как будто его мрачные воспоминания снова ожили для него, он окликнул официанта, чтобы тот подавал следующее блюдо.Полчаса спустя они вновь сидели в машине. Пиджак Ника был заброшен на заднее сиденье вместе с шляпой Деллы и сумками. Солнце высоко стояло в небе, и только порывы ветра спасли их от жары, когда они мчались по горной дороге в Равелло.Делла сидела молча, наслаждаясь быстрой ездой, пока они не достигли Valle delle Dragone Долина дракона (ит.).
, которая словно затерялась среди висящих садов и старинных вилл с колоннами, увитыми зеленью. Делла перевела дыхание и почувствовала дикое смятение чувств. Словно услышав ее молчаливую просьбу, Ник остановил машину. Автомобиль прильнул к горным склонам. Они оказались в расщелине отвесной скалы.– Перед нами красота, еще не тронутая цивилизацией. – Ник говорил очень спокойно, держа одну руку на руле, а другую на спинке сиденья за плечами Деллы. – Для этого стоило так далеко ехать, не так ли?– Да, – пробормотала она, стараясь не шевелиться, чтобы не нарушить очарования. Она также понимала, что одно неосторожное движение – и она коснется Ника, а такое прикосновение могло воспламенить их обоих. Весь этот день между ними ощущалось напряжение, а так как здесь были замешаны физические чувства, то с ними нужно было бороться, хотя их и трудно было игнорировать.– На другой стороне долины расположено чудесное старинное палаццо, которое вы непременно должны увидеть.– Это было бы замечательно. – Делла чувствовала, что Ник смотрит на нее, но не осмеливалась взглянуть на него сама. Его брови наверняка изогнуты, губы снисходительно и насмешливо улыбаются, а серый шелковый ворот рубашки распахнут на сильной смуглой груди. Делла отчетливо представляла, как он выглядит, и все ее тело уже пронизывало предательское желание тесно прижаться к нему. – Да, давайте пойдем и посмотрим на это палаццо. – Она отыскала ручку двери, нажала ее и быстро выскользнула из машины на траву. Она яростно пыталась убедить себя, что чувства, испытываемые ею к Нику, имеют чисто физическую основу… но это происходило с ней впервые, и ей ничего не оставалось, кроме как прожить этот день, но не уступить. Это было бы как глоток дикого вина, как запретный экстаз, за которым последовало бы раскаяние, ведь она предала бы Марша… сильного, щедрого Марша, так терпеливо ожидавшего свою Галатею.Делла и Ник с трудом спустились вниз, цепляясь за пучки травы и камни, и направились к старинному дворцу, расположенному посреди средневекового дворика, на плитках которого красовался фамильный девиз хозяев. Осмотрев дворик, они поднялись на одну из террас, где открывался великолепный вид на окрестности дворца; здесь Ник рассказал Делле о своем доме в Тоскане, окруженном такими же огромными полями и долинами.– Когда сгущаются сумерки и ночные цветы раскрываются на лианах, все затихает, и только цикады трещат в деревьях. Моя терраса очень похожа на эту. Так приятно сидеть на ней с коробкой сигар на коленях. – Неожиданно Ник вцепился в ограждение террасы, и Делла увидела, как побелели костяшки его пальцев. В тишине этих тосканских вечеров его станут преследовать воспоминания, и он знал это. Прекратятся веселые карнавалы, за шумом которых не будет слышно криков его утонувшей дочери. – В сумерках обычно наступает приятная прохлада. Прохлада, напоминающая звуки фонтанов, лепестки ночных цветов, бледную кожу незнакомой женщины. Мотыльки летают вокруг, словно привидения… – Он замолк, хрипло выдохнув, и внезапно его левая рука сжала руку Деллы. Она не сопротивлялась, так как понимала, что ему необходимо за что-то цепляться, когда воспоминания овладевают им. После нескольких секунд он взглянул на ее руку и ослабил хватку, увидев, что на ее коже остались отметины. – Как хрупка женская рука, но иногда она такая сильная. Она качает колыбель, разглаживает морщины, а иногда она убивает. Эти два пальца, – он поигрывал четвертым и пятым пальцами ее руки, – символы брака и смерти. А здесь, на ладони, – тепло и удар. А здесь, на запястье, – пульс и вены, ведущие к сердцу. Женщины держат счастье и надежду в своих руках, а иногда – вечное проклятие.– Не надо, Ник! О, пожалуйста, прекратите мучить себя! – Эти слова сами вырвались из уст Деллы, и их нельзя было вернуть. – Я не могу видеть вас в таком состоянии…– В каком? – Его лицо вдруг стало свирепым, как будто он мог ударить ее. – О чем, черт побери, вы говорите? Что мучит меня? То, что вы принадлежите другому мужчине?– Нет! – закричала она. – Я не имею никакого отношения к тому, что мучит вас.– Тогда что вы имеете в виду? – Он схватил ее за плечи. – Довольно мы говорили загадками, вы и я. Вы мое мучение, и вы собираетесь прекратить мою агонию?– Перестаньте! – Делла дрогнула перед лицом дьявола, которому она позволила проснуться в душе Ника. – Я… я знаю о вашей маленькой девочке. Ваша бабушка рассказала мне, как вы… потеряли ее.– Потерял? – проскрежетал он. – Когда говорят «потерял», подразумевают, что это можно найти вновь, а я никогда не смогу отыскать Трини. Она жила так недолго, а умерла навсегда. Но разве вы можете понять, что чувствуешь, когда из вас вырывают сердце? Вы жили словно бабочка в шелковом коконе, сплетенном для вас богатым коллекционером прекрасных, совершенных вещиц. Ваш день всегда начинается с розы на серебряном подносе, а кончается целомудренным поцелуем в щеку. Что вы можете знать о любви?– А что можете знать вы? – бросила она в ответ. – Вы женились, чтобы угодить вашему отцу, как и я выйду замуж за человека, который мне помог. У любви много лиц – иногда у нее доброе лицо.– Есть и другая любовь, – уколол он ее, – но никто из нас не повстречался с ней. Та любовь, которая длится, пока не остынет солнце и не наступит Судный день. Не хотите ли вы сказать мне, что жадеитовое кольцо означает для вас такую любовь?– Оно означает веру, нежность, взаимное уважение. Это хорошие качества, и сохраняются они гораздо дольше, чем просто голод чувств…– Так, значит , в вас я вызываю голод чувств? – Взгляд , которым он смерил Деллу, был невыносимо оскорбительным, и она отпрянула от него так стремительно, что его ногти разорвали тонкий шелк ее платья, оцарапав ее нежную кожу. Делла вскричала от боли и быстро сбежала по ступенькам террасы, а затем направилась к полуоткрытым воротам. Все, чего она хотела, – спрятаться от того дьявола, который жил внутри Ника, но бежать ей было некуда, только к машине, и если ей удастся добежать быстрее его, то она сама сможет повести машину назад, ориентируясь по морю.Но Ник был проворен и рассержен, и он настиг ее в тот момент, когда она карабкалась по склону холма к машине, на боках которой отражался красный закат.– Делла! – Ник схватил ее за щиколотку, и она растянулась среди высоких трав и тимьяна, захваченная, как сабинянка, с залитым слезами лицом. Он опустился на колени рядом с ней, обхватив ее руками. – Не будьте ребенком, – грубо сказал он. – Не стоит плакать из-за себя или из-за меня.– В-вам все равно, кому причинять боль. – Слезы стекали по ее щекам. – Вы охотитесь за всеми, даже за теми, кто мог бы быть в-вашим другом. Вас раздражает мое сочувствие – совсем немного сочувствия, Ник, ведь я знаю, что время нельзя повернуть вспять. Я потеряла отца и мать, и мне небезразличен Марш, потому что он так старался восполнить эту мою потерю. Я позволила ему помочь мне, а вы, Ник, никому этого не позволяете.– Возможно, я хранил эту привилегию для вас. – Он приблизил свое лицо к Делле, и она увидела крохотные дерзкие огоньки в его глазах. – Ну же, Делла, сожжем наши воспоминания, эти опавшие листья. Станьте со мной маленькой мученицей, ведь вы хотели стать ею с Маршем Грэхемом. Пара жертв наверняка позволит вам завоевать расположение ангелов.– Проклятый дьявол! – закричала она. – Вы так давно живете в аду, что уже почти перестали быть человеком. Я знаю, что вы можете сделать со мной, и знаю пределы своим силам…– Это будет повторение истории с сабинянками, не так ли? И вы не собираетесь умолять меня, чтобы я выпустил вас из рук?Она презрительно посмотрела на него, несмотря на то, что ее сердце панически билось. Сейчас Ник так же притягивал Деллу, как и в первую их встречу, но теперь у него появился такой жестокий взгляд, что его лицо могло бы быть лицом дьявола… Его ничто не заботило, кроме той цены, которую женщины должны заплатить за его гибель. Ее рассудок помутился, она ощущала лишь теплоту его насмешливых губ, прижатых к ее губам, тяжесть его крепкого тела, вдавившего ее в хрустнувшие травы, и жар закатного солнца, лучи которого просачивались сквозь ее сомкнутые веки. Если это был ад, то это был и рай. Неистовые мужские губы ласкали ее лицо, постепенно спускаясь к шее, нежные слова, которые шептал Ник, действовали на ее чувства помимо ее желания. Вокруг них поднимался запах трав, и ее воля к сопротивлению медленно слабела.Он не позволит ей ускользнуть, она знала это… но вдруг они отпрянули друг от друга. Раздался грохот, и по склону холма посыпались камни.Под ними задрожала земля. Ник, прижав к себе Деллу, стал проворно уворачиваться от камней, которые скатывались вниз под воздействием подземных толчков.Теперь она ощущала себя по-другому в крепких руках Ника, укрывшись вместе с ним под пригорком, в то время как земля под ними, казалось, вздымалась и опускалась одновременно.– Terremoto Землетрясение (ит.).
, – выдохнул он ей на ухо, – так оно начинается, как будто кулак Юпитера крушит все вокруг и трясет нас за загривок.– Вы… вы заслужили это, – задыхаясь, проговорила Делла, но тут же она прижала лицо к его плечу и засмеялась… Она смеялась, чувствуя освобождение от тех эмоций, которые рвались наружу из-под личины сдержанности, навязанной ей в качестве должной манеры поведения.– Кажется, вы меньше боитесь землетрясения, чем меня? – Он провел пальцами по ее волосам, отчего они заискрились, как шерсть у кошки. – Может, ваш жених и сделал из вас леди, но он забыл, что в глубине своего сердца вы остались девушкой из народа. Пойдемте, толчки затихают, нам пора. Если вы хотите успеть попасть на корабль до полуночи, то мы должны ехать очень быстро.Он помог Делле подняться на ноги, и она начала отряхивать траву с платья; вокруг опять стало тихо. Когда они шли к машине, девушка подняла лицо к небу, которое было зловещего темно-красного оттенка.– Я должна возблагодарить тебя, великий Юпитер, – сказала она.Ник язвительно улыбался, распахивая дверцу машины.– Неужели это было бы так ужасно? – поинтересовался он. – Ваш возраст уже позволяет это делать?– Я не позволяю, – парировала Делла, усаживаясь на сиденье. – Ник, опасность миновала?– Смотря что вы имеете в виду, – ответил он, и Делла услышала, как он беззвучно рассмеялся, усаживаясь на сиденье.Теперь они были заперты в тесном пространстве машины, а за окном опускалась итальянская ночь, окутывая холмы, которые так жестоко сотрясались всего несколько минут назад. Заработал двигатель, и машина стала согреваться.– Вы собираетесь утеплиться? – спросил Ник. – Впереди у нас долгая дорога, а когда солнце умирает, дневная жара умирает вместе с ним.– Все нормально… – Деллу смущала его забота, так как она следовала непосредственно за яростной любовной атакой.– Возьмите мой пиджак, – приказал Ник, – и наденьте его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
?– Si. – Делла, улыбнувшись, выпила вино, и оно ударило ей в голову. Она не хотела думать о том, что сказал бы Марш, если бы увидел ее сидящей в дешевом ресторанчике с человеком, у которого была репутация признанного негодяя. Она играла с огнем, загоревшимся в глазах Ника, когда его взгляд скользил по ее обнаженным плечам и шее.Внезапно он наклонился вперед и проницательно посмотрел ей в глаза:– Как хорошо быть Аполлоном и целовать вас, когда пожелаешь.– Аполлоном? – Делла окунула креветку в лимонный соус, стараясь казаться более невинной, чем она была на самом деле. – Наверное, я слишком много выпила. Я вас не понимаю.– Бог солнца. Посмотрите, как он играет с вашими волосами и ласкает вашу шею. Ни одному смертному не позволено быть таким дерзким, иначе он получит пощечину, не так ли? – Зубы Ника сверкали на его по-итальянски смуглом лице. – Сегодня вы похожи на Прозерпину – такая же невинная и в то же время взволнованно осознающая все, что происходит кругом. Вы восхищаетесь розой, но вы понимаете, что ее корни уродливо переплетены. Вы видите, как птица бросается на божью коровку. Вы не закрываете глаза на все эти изощренные жестокости и они ранят вас, не так ли?– Да, – призналась она. – Но разве Прозерпина не стала жертвой Аида, который появился из цветов в своей темной колеснице?– Князя тьмы, – протянул Ник, не отрывая глаз от Деллы. – Самый жестокий из всех богов, не так ли? Только девственная Прозерпина смогла изменить его мрачный мир. Но только на время. – Как будто его мрачные воспоминания снова ожили для него, он окликнул официанта, чтобы тот подавал следующее блюдо.Полчаса спустя они вновь сидели в машине. Пиджак Ника был заброшен на заднее сиденье вместе с шляпой Деллы и сумками. Солнце высоко стояло в небе, и только порывы ветра спасли их от жары, когда они мчались по горной дороге в Равелло.Делла сидела молча, наслаждаясь быстрой ездой, пока они не достигли Valle delle Dragone Долина дракона (ит.).
, которая словно затерялась среди висящих садов и старинных вилл с колоннами, увитыми зеленью. Делла перевела дыхание и почувствовала дикое смятение чувств. Словно услышав ее молчаливую просьбу, Ник остановил машину. Автомобиль прильнул к горным склонам. Они оказались в расщелине отвесной скалы.– Перед нами красота, еще не тронутая цивилизацией. – Ник говорил очень спокойно, держа одну руку на руле, а другую на спинке сиденья за плечами Деллы. – Для этого стоило так далеко ехать, не так ли?– Да, – пробормотала она, стараясь не шевелиться, чтобы не нарушить очарования. Она также понимала, что одно неосторожное движение – и она коснется Ника, а такое прикосновение могло воспламенить их обоих. Весь этот день между ними ощущалось напряжение, а так как здесь были замешаны физические чувства, то с ними нужно было бороться, хотя их и трудно было игнорировать.– На другой стороне долины расположено чудесное старинное палаццо, которое вы непременно должны увидеть.– Это было бы замечательно. – Делла чувствовала, что Ник смотрит на нее, но не осмеливалась взглянуть на него сама. Его брови наверняка изогнуты, губы снисходительно и насмешливо улыбаются, а серый шелковый ворот рубашки распахнут на сильной смуглой груди. Делла отчетливо представляла, как он выглядит, и все ее тело уже пронизывало предательское желание тесно прижаться к нему. – Да, давайте пойдем и посмотрим на это палаццо. – Она отыскала ручку двери, нажала ее и быстро выскользнула из машины на траву. Она яростно пыталась убедить себя, что чувства, испытываемые ею к Нику, имеют чисто физическую основу… но это происходило с ней впервые, и ей ничего не оставалось, кроме как прожить этот день, но не уступить. Это было бы как глоток дикого вина, как запретный экстаз, за которым последовало бы раскаяние, ведь она предала бы Марша… сильного, щедрого Марша, так терпеливо ожидавшего свою Галатею.Делла и Ник с трудом спустились вниз, цепляясь за пучки травы и камни, и направились к старинному дворцу, расположенному посреди средневекового дворика, на плитках которого красовался фамильный девиз хозяев. Осмотрев дворик, они поднялись на одну из террас, где открывался великолепный вид на окрестности дворца; здесь Ник рассказал Делле о своем доме в Тоскане, окруженном такими же огромными полями и долинами.– Когда сгущаются сумерки и ночные цветы раскрываются на лианах, все затихает, и только цикады трещат в деревьях. Моя терраса очень похожа на эту. Так приятно сидеть на ней с коробкой сигар на коленях. – Неожиданно Ник вцепился в ограждение террасы, и Делла увидела, как побелели костяшки его пальцев. В тишине этих тосканских вечеров его станут преследовать воспоминания, и он знал это. Прекратятся веселые карнавалы, за шумом которых не будет слышно криков его утонувшей дочери. – В сумерках обычно наступает приятная прохлада. Прохлада, напоминающая звуки фонтанов, лепестки ночных цветов, бледную кожу незнакомой женщины. Мотыльки летают вокруг, словно привидения… – Он замолк, хрипло выдохнув, и внезапно его левая рука сжала руку Деллы. Она не сопротивлялась, так как понимала, что ему необходимо за что-то цепляться, когда воспоминания овладевают им. После нескольких секунд он взглянул на ее руку и ослабил хватку, увидев, что на ее коже остались отметины. – Как хрупка женская рука, но иногда она такая сильная. Она качает колыбель, разглаживает морщины, а иногда она убивает. Эти два пальца, – он поигрывал четвертым и пятым пальцами ее руки, – символы брака и смерти. А здесь, на ладони, – тепло и удар. А здесь, на запястье, – пульс и вены, ведущие к сердцу. Женщины держат счастье и надежду в своих руках, а иногда – вечное проклятие.– Не надо, Ник! О, пожалуйста, прекратите мучить себя! – Эти слова сами вырвались из уст Деллы, и их нельзя было вернуть. – Я не могу видеть вас в таком состоянии…– В каком? – Его лицо вдруг стало свирепым, как будто он мог ударить ее. – О чем, черт побери, вы говорите? Что мучит меня? То, что вы принадлежите другому мужчине?– Нет! – закричала она. – Я не имею никакого отношения к тому, что мучит вас.– Тогда что вы имеете в виду? – Он схватил ее за плечи. – Довольно мы говорили загадками, вы и я. Вы мое мучение, и вы собираетесь прекратить мою агонию?– Перестаньте! – Делла дрогнула перед лицом дьявола, которому она позволила проснуться в душе Ника. – Я… я знаю о вашей маленькой девочке. Ваша бабушка рассказала мне, как вы… потеряли ее.– Потерял? – проскрежетал он. – Когда говорят «потерял», подразумевают, что это можно найти вновь, а я никогда не смогу отыскать Трини. Она жила так недолго, а умерла навсегда. Но разве вы можете понять, что чувствуешь, когда из вас вырывают сердце? Вы жили словно бабочка в шелковом коконе, сплетенном для вас богатым коллекционером прекрасных, совершенных вещиц. Ваш день всегда начинается с розы на серебряном подносе, а кончается целомудренным поцелуем в щеку. Что вы можете знать о любви?– А что можете знать вы? – бросила она в ответ. – Вы женились, чтобы угодить вашему отцу, как и я выйду замуж за человека, который мне помог. У любви много лиц – иногда у нее доброе лицо.– Есть и другая любовь, – уколол он ее, – но никто из нас не повстречался с ней. Та любовь, которая длится, пока не остынет солнце и не наступит Судный день. Не хотите ли вы сказать мне, что жадеитовое кольцо означает для вас такую любовь?– Оно означает веру, нежность, взаимное уважение. Это хорошие качества, и сохраняются они гораздо дольше, чем просто голод чувств…– Так, значит , в вас я вызываю голод чувств? – Взгляд , которым он смерил Деллу, был невыносимо оскорбительным, и она отпрянула от него так стремительно, что его ногти разорвали тонкий шелк ее платья, оцарапав ее нежную кожу. Делла вскричала от боли и быстро сбежала по ступенькам террасы, а затем направилась к полуоткрытым воротам. Все, чего она хотела, – спрятаться от того дьявола, который жил внутри Ника, но бежать ей было некуда, только к машине, и если ей удастся добежать быстрее его, то она сама сможет повести машину назад, ориентируясь по морю.Но Ник был проворен и рассержен, и он настиг ее в тот момент, когда она карабкалась по склону холма к машине, на боках которой отражался красный закат.– Делла! – Ник схватил ее за щиколотку, и она растянулась среди высоких трав и тимьяна, захваченная, как сабинянка, с залитым слезами лицом. Он опустился на колени рядом с ней, обхватив ее руками. – Не будьте ребенком, – грубо сказал он. – Не стоит плакать из-за себя или из-за меня.– В-вам все равно, кому причинять боль. – Слезы стекали по ее щекам. – Вы охотитесь за всеми, даже за теми, кто мог бы быть в-вашим другом. Вас раздражает мое сочувствие – совсем немного сочувствия, Ник, ведь я знаю, что время нельзя повернуть вспять. Я потеряла отца и мать, и мне небезразличен Марш, потому что он так старался восполнить эту мою потерю. Я позволила ему помочь мне, а вы, Ник, никому этого не позволяете.– Возможно, я хранил эту привилегию для вас. – Он приблизил свое лицо к Делле, и она увидела крохотные дерзкие огоньки в его глазах. – Ну же, Делла, сожжем наши воспоминания, эти опавшие листья. Станьте со мной маленькой мученицей, ведь вы хотели стать ею с Маршем Грэхемом. Пара жертв наверняка позволит вам завоевать расположение ангелов.– Проклятый дьявол! – закричала она. – Вы так давно живете в аду, что уже почти перестали быть человеком. Я знаю, что вы можете сделать со мной, и знаю пределы своим силам…– Это будет повторение истории с сабинянками, не так ли? И вы не собираетесь умолять меня, чтобы я выпустил вас из рук?Она презрительно посмотрела на него, несмотря на то, что ее сердце панически билось. Сейчас Ник так же притягивал Деллу, как и в первую их встречу, но теперь у него появился такой жестокий взгляд, что его лицо могло бы быть лицом дьявола… Его ничто не заботило, кроме той цены, которую женщины должны заплатить за его гибель. Ее рассудок помутился, она ощущала лишь теплоту его насмешливых губ, прижатых к ее губам, тяжесть его крепкого тела, вдавившего ее в хрустнувшие травы, и жар закатного солнца, лучи которого просачивались сквозь ее сомкнутые веки. Если это был ад, то это был и рай. Неистовые мужские губы ласкали ее лицо, постепенно спускаясь к шее, нежные слова, которые шептал Ник, действовали на ее чувства помимо ее желания. Вокруг них поднимался запах трав, и ее воля к сопротивлению медленно слабела.Он не позволит ей ускользнуть, она знала это… но вдруг они отпрянули друг от друга. Раздался грохот, и по склону холма посыпались камни.Под ними задрожала земля. Ник, прижав к себе Деллу, стал проворно уворачиваться от камней, которые скатывались вниз под воздействием подземных толчков.Теперь она ощущала себя по-другому в крепких руках Ника, укрывшись вместе с ним под пригорком, в то время как земля под ними, казалось, вздымалась и опускалась одновременно.– Terremoto Землетрясение (ит.).
, – выдохнул он ей на ухо, – так оно начинается, как будто кулак Юпитера крушит все вокруг и трясет нас за загривок.– Вы… вы заслужили это, – задыхаясь, проговорила Делла, но тут же она прижала лицо к его плечу и засмеялась… Она смеялась, чувствуя освобождение от тех эмоций, которые рвались наружу из-под личины сдержанности, навязанной ей в качестве должной манеры поведения.– Кажется, вы меньше боитесь землетрясения, чем меня? – Он провел пальцами по ее волосам, отчего они заискрились, как шерсть у кошки. – Может, ваш жених и сделал из вас леди, но он забыл, что в глубине своего сердца вы остались девушкой из народа. Пойдемте, толчки затихают, нам пора. Если вы хотите успеть попасть на корабль до полуночи, то мы должны ехать очень быстро.Он помог Делле подняться на ноги, и она начала отряхивать траву с платья; вокруг опять стало тихо. Когда они шли к машине, девушка подняла лицо к небу, которое было зловещего темно-красного оттенка.– Я должна возблагодарить тебя, великий Юпитер, – сказала она.Ник язвительно улыбался, распахивая дверцу машины.– Неужели это было бы так ужасно? – поинтересовался он. – Ваш возраст уже позволяет это делать?– Я не позволяю, – парировала Делла, усаживаясь на сиденье. – Ник, опасность миновала?– Смотря что вы имеете в виду, – ответил он, и Делла услышала, как он беззвучно рассмеялся, усаживаясь на сиденье.Теперь они были заперты в тесном пространстве машины, а за окном опускалась итальянская ночь, окутывая холмы, которые так жестоко сотрясались всего несколько минут назад. Заработал двигатель, и машина стала согреваться.– Вы собираетесь утеплиться? – спросил Ник. – Впереди у нас долгая дорога, а когда солнце умирает, дневная жара умирает вместе с ним.– Все нормально… – Деллу смущала его забота, так как она следовала непосредственно за яростной любовной атакой.– Возьмите мой пиджак, – приказал Ник, – и наденьте его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22