Они играли в какую-то игру с непонятными ей правилами. Этьен выставлял ее напоказ, используя как пешку, чтобы вынудить Рида сделать неправильный ход. Интересно, что давало ему такую власть над надсмотрщиком, чтобы заставить того смиренно сносить все оскорбления. Она вздохнула с облегчением, когда было объявлено, что обед подан, Оставив плечи Кристины, муж предложил ей руку. Все трое прошли в столовую.
Кристина ожидала встретить великолепие и в этой комнате и не была разочарована. Изысканная люстра освещала банкетный стол из красного дерева. Стулья, обитые бархатом цвета морской волны, окружали стол. Этьен заметил, что девушка смотрит на огромный шкаф, в котором была выставлена обширная коллекция фарфоровой посуды.
– Китайский фарфор, – с ноткой гордости произнес он. – У меня здесь сервиз на пятьдесят персон.
Кристина неприязненно оглядела кайму в виде рыбьей чешуи на тарелках, но не стала высказывать своего мнения. Этьен придержал для нее стул на одном конце стола, потом сам занял место на противоположном. Рид сел между ними. Сразу же появились трое слуг, которые принялись бесшумно разносить различные деликатесы – улиток в растопленном масле, цыплят с орехами кешью, сочную говядину, тушенную с грибами. У Кристины не было аппетита, но, чтобы не привлекать к себе внимания, она все же попробовала всего понемногу.
– Сцилла, моя повариха, – лучшая на острове, – похвастался Этьен.
Разговор за столом начинался и затухал, Он касался в основном видов на урожай, прибылей и убытков. Кристина пяло передвигала еду по тарелке и слушала рассуждения мужчин. Обед тянулся и тянулся, но наконец Этьен откинулся назад на стуле и жестом приказал слугам убирать со стола.
– Идеальное завершение любой еды – это коньяк и хорошая сигара.
Слуги обменялись встревоженными взглядами. Самый смелый из них вышел вперед и тихим извиняющимся голосом произнес:
– Простите, хозяин. Коньяка больше нет. Этьен погладил кармашек жилета.
– А единственный ключ от винного подвала у меня здесь. Если вы меня извините... – И, не дожидаясь ответа, он вышел из столовой.
Как только слуги унесли оставшуюся посуду, Рид, нахмурившись, повернулся к Кристине. Она, не глядя4на него, отпила вина.
– Должна признаться, месье, что была удивлена, обнаружив вас здесь.
Он поднял бровь.
– Необходимость делить трапезу с наемным работником оскорбила вас?
– Вовсе нет. – Она взглянула на него. – Просто я решила, что раз это мой первый вечер в Бель-Терр, то мы с мужем будем обедать наедине.
– Похоже, что вам не терпится поближе узнать человека, за которого вы вышли замуж.
– Наоборот! – Она отбросила салфетку. Ее лицо приняло выражение упрямого ребенка. – Он мне не нравится!
– Нравится или нет, графиня, но с этим человеком шутить нельзя. Не дергайте тигра за хвост, не то он обнажит клыки.
Кристина знала, что он прав, но ее уязвило замечание, сделанное ей совершенно посторонним человеком.
– Как я поступаю – это мое дело. Почему вас это заботит?
Рид нетерпеливо вздохнул.
– А может быть, я люблю честную борьбу. Вы – не противник такому человеку, как он. Он раздавит вас, словно букашку.
– Вы обо мне ничего не знаете.
– Действительно, но я проработал в Бель-Терр почти год. За это время ваш муж ни разу не простил нанесенного ему оскорбления и не забыл выказанного неуважения. Он терпелив, но мстит всегда.
Кристина прикусила нижнюю губу. Если Рид намеревался напугать ее, то ему это удалось. Она уже и так опасалась, что позволила себе в общении с Этьеном гораздо больше, чем разрешалось другим. А час расплаты все приближался.
Глава 3
Вся бравада покинула ее в тот момент, когда она вошла в спальню. Кристина едва узнавала бледное отражение, смотрящее на нее из зеркала. Лицо, лишенное всяких красок, глаза слишком большие и слишком темные – это было лицо девушки, испытывающей ужас. Хорошо, что Рид Александер не видит ее сейчас. Пусть считает ее глупой или импульсивной, все лучше, чем трусихой.
Гера колдовала над ее прической. Наконец, художественно уложив один длинный черный локон на обнаженное плечо хозяйки, она удовлетворенно отошла, любуясь своей работой.
– Мадам выглядит красиво, но слишком бледна. – И, протянув руки, горничная ущипнула Кристину за обе щеки.
– Достаточно! – Девушка освободилась и встала.
Не обращая внимания на ее неудовольствие, Гера откупорила стеклянную бутылочку, взятую с туалетного столика. Тотчас аромат розы заполнил спальню.
– Стойте спокойно, – приказала она.
Кристина подчинилась, позволив горничной втереть масло у нее между грудей и в то место на шее, где бешено колотился пульс. Запах усилился, стал тяжелым, удушливым. Тупая боль разливалась в голове Кристины.
– Вот теперь вы готовы. – Гера закрыла бутылочку и стала наводить порядок в спальне.
Кристина подошла к открытым стеклянным дверям. Ветерок слегка колыхал занавески. Откуда-то издалека, со стороны гор, до нее донесся рокот барабанов. Этот звук беспокоил ее, усиливал напряженность, чувство опасности.
– Гера, что означает этот барабанный бой? Служанка замерла на какую-то долю секунды, потом продолжила стелить кровать.
– Ничего, мадам.
– Ничего?
Гера с безучастным лицом пожала плечами.
– Барабаны сзывают черных встретиться, поговорить, потанцевать.
– Почему так поздно? Уже почти полночь.
– Белые хозяева запрещают, поэтому черные собираются тайно.
– А-а-а...
Белые хозяева, то есть могущественные землевладельцы против черных рабов. Становилась понятной та враждебность, которая ощущалась буквально во всем. Порыв ветра влетел в комнату, и тонкая шелковая ночная рубашка Кристины не защитила ее от внезапной дрожи.
– Вам холодно, мадам? – спросила Гера, поднимая го-лову. – Я закрою дверь.
– Нет, не надо, – запротестовала девушка, представив себе, как без движения воздуха розовый аромат станет совсем непереносимым. – Пусть будет открыта.
– По ночам ветер часто кажется холодным после дневной жары. Особенно для тех, кто только что приехал на петров.
Кристина едва слышала, о чем говорит служанка. Глубинный страх, не желавший исчезать, снова всплыл на поверхность. Почему Этьен задерживается? Почему не придет и не прервет этого бессмысленного ожидания, волнения, тревоги? Неужели это всего лишь игра? И ему нравится держать ее в напряжении? Она беспокойно ходила по комнате. Наверное, такой же переворачивающий все внутренности ужас испытывают заключенные перед исполнением приговора. Или она слишком драматизирует ситуацию? Говоря Этьену, что хорошо разбирается в людях, она вовсе не желала похвастаться. Обычно ее суждения были правильными. Сейчас внутренний голос предупреждал ее об опасности. Ее муж был жестоким, порочным человеком, без стыда и без совести. Она для него ничего не значила. Просто еще одно дорогое приобретение, украшение, которое можно демонстрировать. «И, – промелькнула ужалившая ее мысль, – будущая мать его детей». Представив себя вынашивающей сына, похожего на отца, Кристина вздрогнула.
– Бокал вина успокоит нервы мадам?
Девушка остановилась и взглянула на Геру. Та, сложив на груди руки, ожидала ответа. Кристина хотела было отказаться, но потом передумала.
– Может быть, это как раз то, что мне требуется. Кивнув, горничная вышла и вернулась с серебряным подносом, на котором стояли хрустальный графин и два бокала.
– Выпейте, мадам. У вас впереди трудная ночь. Кристина сделала глоток, потом другой.
– Спасибо, – с бледной улыбкой пробормотала она, Гера не улыбнулась в ответ.
– Многие девушки боятся и нервничают, когда приходит время расставаться с невинностью.
Кристина быстро взглянула на служанку. Ей хотелось опровергнуть это высказывание, но какой смысл? Она действительно волнуется и боится. Ночами в каюте на борту «Марианны» она вспоминала обо всем, что знала о первой брачной ночи, в основном из подслушанных разговоров слуг. Они утверждали, что с добрым и опытным любовником боль мгновенна, зато наслаждение огромно. Но, как подозревала Кристина, Этьен Делакруа не будет ни ласковым, ни внимательным любовником, Пытаясь отвлечься, она спросила:
– Скажи, Гера, ты замужем?
– Хозяин не позволяет черным жениться. Кристина остановилась и с интересом посмотрела на горничную.
– А он объясняет почему?
Гера наморщила лоб, вспоминая трудное слово.
– Он называет нас... варанами.
– Варварами?
– Да, так. Он говорит, что женитьба – она для белых или цветных, если они освобождены, но не для варваров.
Кристина молча обдумывала услышанное, Казалось, все вокруг были вынуждены следовать прихотям Этьена. Включая и Рида? Не похоже, чтобы его было так уж легко контролировать. Ей он показался человеком, предпочитающим самому решать свою судьбу. Но все же она чувствовала, что и над ним Этьен каким-то образом установил свою власть.
Гера полезла в карман «Передника, достала небольшой пакетик и высыпала на простыни пригоршню высушенных розовых лепестков. Снова комнату заполнил удушливо-сладкий аромат. Он вызывал у Кристины головную боль и тошноту. Раньше ей всегда нравился этот запах. «Как странно, – подумала она, – что всего за один вечер он стал мне противен».
– Не надо больше, Гера, – взмолилась девушка.
– Простите, мадам, – служанка взбивала пуховые подушки, – но мне приказал хозяин.
– Вы не остановитесь, даже если я скажу, что мне делается плохо от этого запаха?
Горничная с сожалением покачала головой.
– Хозяин сердится, если я не выполняю в точности все его приказы.
– Нежелательно сердить хозяина, верно? – с горечью проговорила Кристина. – Ни тебе, ни кому-нибудь другому?
Тяжелые веки негритянки опустились, скрывай выражение глаз.
– Все в порядке, Гера. Я уже знаю ответ.
– Да, мадам.
Заметив свое отражение в зеркале, Кристина поправила плечико рубашки.
– Полагаю, господин Делакруа специально выбрал это для меня и для сегодняшней ночи.
При других обстоятельствах ее бы восхитили классические линии рубашки, может, она и сама бы выбрала такую. Простая, но провоцирующая рубашка по древнегреческой моде оставляла одно плечо открытым. Тончайший, как паутина. шелк чувственно облегал ее фигуру, подчеркивая грудь и все изгибы тела, не скрывая розовой тени сосков. Гера, вероятно, следуя указаниям Этьена, уложила волосы Кристины в греческом стиле, скрепив их узкой атласной белой лентой и перекинув один локон через плечо.
Раздался властный стук в дверь. Девушка резко повернулась, так что вино чуть не выплеснулось из ее бокала. Потом она собралась с силами, и физически, и морально приготовившись к испытанию.
Появился Этьен в парчовом бордовом халате со шкатулкой палисандрового дерева в руках. Остановившись на пороге, он улыбнулся.
– Вы прекрасно выглядите, дорогая. Но судя по тому описанию, что предоставил мне мой агент, я и не сомневался – вы будете сама изысканность.
– Вы приставили кого-то следить за мной? – ошеломленная, спросила она. – Шпионить?
– Ну конечно, наивная девочка. – Этьен вошел в комнату. – Генри превосходно знает мои вкусы и не осмелился бы вызвать мое недовольство.
Кристина со страхом смотрела на него, борясь с желанием убежать. Ее удерживала не храбрость, а только понимание того, что скрыться некуда. Забавляясь ее растерянностью, он улыбнулся еще шире.
– Я не настолько глуп, чтобы предлагать иену за жену, не представляя себе, что получу взамен.
– Звучит так, словно я была выставлена на аукционе. Он аккуратно поставил шкатулку на туалетный столик и повернулся к девушке с самодовольным выражением лица.
– Именно так я себе это и представляю.
– Я не продавалась. – Кристина сжала ножку бокала. – Ваш представитель объяснил, что вам требуется подходящая жена. А мне требовалось скрыться подальше от революции. Мы вступили в партнерство.
– Ну-ну, дорогая, давайте говорить без обиняков. Признайте, что вы были куплены. Я сделал вам предложение, от которого вы не смогли отказаться. Следовательно, лот ушел за самую высокую цену.
Краем глаза Кристина уловила легкое движение Геры. До этого она думала, что горничная уже давно покинула комнату. Смутившись оттого, что служанка слышала весь этот глубоко личный разговор, она решила отослать ее, пока не открылись новые факты.
– Вы можете идти, Гера.
Служанка направилась к выходу, но замерла на месте, когда Этьен щелкнул пальцами, Не глядя на нее, он обратился к Кристине:
– В моем присутствии, дорогая, слуги выполняют только мои указания. Понятно?
С горящими от унижения щеками, Кристина упрямо хранила молчание. Движением быстрым, как бросок кобры, он схватил ее за подбородок. Грубо сжимая его, заставил поднять голову.
– Понятно? – голосом мягким, но скрывающим стальные нотки повторил Этьен.
– Да, – ответила Кристина.
Она прекрасно поняла. Перед ней стоял тиран, абсолютный диктатор. Он требовал полного подчинения и не соглашался ни на какие уступки. Бель-Терр был его владением, и здесь все, включая ее, были его слугами. От них ожидалось только исполнение его приказов, немедленное и беспрекословное.
– Гера, – тем же тоном, не сводя белых глаз с Кристины, проговорил он. – Тебе поручается предупредить челядь, что в моем присутствии они должны выполнять мои команды, а не мадам Делакруа. Любое неповиновение будет караться.
Служанка наклонила голову.
– Да, хозяин.
– Ступай, – так и не взглянув на нее, распорядился он. Щелчок дверного запора прозвучал особенно громко в наступившей тишине. Цепкие пальцы Этьена продолжали впиваться в кожу девушки. Она попыталась освободиться, но ей это не удалось.
– Вы могли бы пощадить мое самолюбие, проведя этот разговор наедине, – сумела она проговорить сквозь стиснутые зубы.
Он ответил бархатным смешком.
– Вы правы, я мог бы, но не захотел. Вы должны запомнить, дорогая, что в своем собственном доме я делаю и говорю все, что мне вздумается. Я решил, что будет разумно установить правила в самом начале наших отношений.
– И все же вы не имели права ставить меня и неловкое положение в присутствии слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41