Тогда, освободившись из тюрьмы, Рид нашел бы Кристину и избавил ее от чудовища, за которого она вышла замуж.
Они задумались, понимая всю трудность выполнения этой задачи. Наконец, нарушив унылое молчание, Полли спросила:
– Как вы думаете, где Делакруа ее прячет? Жан-Клод устало провел рукой по лицу.
– Похоже, они с дю Бопре – два сапога пара. Думаю, что он повез се в Брайервуд.
Снова наступила тишина. Оба подумали о том, что Брайервуд представлял собой далекое, уединенное поместье. Слугам можно приказать не обращать внимания на крики о помощи. Мысль о том, что его внучка сейчас одна и напугана, усилила в душе Жан-Клода ощущение того, что надо срочно что-то предпринять. Дверь гостиной распахнулась, и влетела Дульси в наспех надвинутом тюрбане.
– Я услышала новости. Знаю, что еще рано, но вдруг я чем-то могу помочь.
– Это очень мило с твоей стороны, Дульси, – ответила Полли, – но не знаю, кто здесь может помочь.
Дульси стянула свою шерстяную шаль.
– Как жалко мистера и миссус, они такие хорошие люди. Я знала, что придет беда, как только обнаружила ту мертвую птицу. А потом еще черная свечка...
– А как тебе удалось услышать все так быстро? Еще только-только рассвело.
Толстуха шмыгнула носом.
– Так хороший слуга всегда знает, что происходит. И ничего не упускает. – Она прошла по комнате, привычно взбила подушки, аккуратно свернула вязанье. – Хороший слуга знает, что господин любит на завтрак, сколько раз он сходил на горшок и как надо складывать его белье.
Жан-Клод тяжело опустился в кресло.
– Дульси, не заваришь ли нам чаю? Мы всю ночь обсуждали происшествие.
– Конечно. Я принесу вам еще печенье и мед к чаю. – Она остановилась на пороге и нахмурилась. – Чуть не забыла сказать вам одну интересную вещь, которую услышала вчера вечером, Кто-то видел раба дю Бопре, Ролло; он крался от вашего дома в то утро, когда мы нашли птицу. Ну, что скажете? – И, не дожидаясь ответа, она вышла.
В глазах Жан-Клода загорелся огонек надежды.
– Личный слуга, такой, как Ролло, должен был сопровождать своего господина за границу.
– Вы полагаете?.. – начала Полли.
– Я не мог не заметить, как странно он вел себя в тот день, когда принес приглашение посетить Брайервуд.
Теперь уже Полли принялась ходить по комнате. – Прежде всего нам надо спасать Кристину. Делакруа смотрел на нее с такой ненавистью, что, боюсь, у нас мало времени.
– Стоит попытаться. – Жан-Клод встал. – Я отыщу Ролло.
Лицо Полли озарила улыбка, яркая, как солнечный луч после грозы.
– У меня есть идея...
Этьен бесстрастно наблюдал за Кристиной, съежившейся в дальнем углу кареты дю Бопре. Они ехали уже несколько часов; путешествие занимало больше времени, чем обычно, из-за размытых дождями дорог. Леон предпочел поехать верхом, пообещав встретить их в своем поместье. Кристина потеряла ощущение времени. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Этьен забрал ее с бала. Они заехали к ней домой, только чтобы забрать оставшиеся драгоценности. Ей не было позволено ни забрать свои вещи, ни даже переодеться. Окна кареты были занавешены, и она не могла выглянуть, так же как никто не мог видеть, что творится внутри. По приказу Этьена дверцу кареты заперли снаружи, чтобы не позволить Кристине выпрыгнуть на ходу. С ее щеки еще не сошел отпечаток руки Этьена – так он выразил свое недовольство, обнаружив, что великолепное бриллиантовое ожерелье, когда-то главное украшение коллекции его матушки, теперь разобрано. Кристина понимала, что любая малейшая причина может вызвать новый взрыв его гнева. Ощущая тяжесть холодного взгляда Этьена, она постаралась прикрыть плечи. Если он хотел внушить ей чувство пойманной в ловушку, запертой в ограниченном пространстве, то ему это удалось. Ко всем ее несчастьям добавлялась еще мысль, что каждый оборот колес уносит ее все дальше и дальше от Рида. Было слишком больно вспоминать, как солдаты тащили его из зала. Он приговорен до конца жизни отвечать за преступление, которого не совершал, и тяжко трудиться под палящими лучами солнца до тех пор, пока не умрет.
Как это страшно и как несправедливо! Ее проблемы по сравнению с этим ничто.
– Кажется, восстание рабов на острове никак на тебе не отразилось, дорогая, – сухо заметил Этьен. – Ты нисколько не изменилась.
– То же самое можно сказать и о вас, месье. Он хрипло рассмеялся.
– А ты не очень наблюдательна. – Он указал на свою левую руку. – Это чудо, что я выжил. Но рука пострадала. Хирург сказал, что повреждены нервы и вряд ли я смогу действовать ею, как прежде.
– Мне очень жаль, – пробормотала Кристина, не зная, чего он ждет от нее.
– Лгунья! – рявкнул Этьен. – Тебе совсем не жаль. Она прижалась к полушкам, удержавшись от язвительной реплики.
Он снова взял себя в руки.
– К счастью, у меня всегда была реакция, как у кошки, и мне всегда везло. Благодаря специальным упражнениям я как следует развил правую руку – говорю это на случай, если у тебя появятся глупые мысли.
Кристина презрительно взглянула на него.
– Вы с месье дю Бопре предусмотрели все, чтобы лишить меня возможности сбежать.
– Мне нравится его изобретательность, – с мерзкой улыбкой проговорил Этьен. – Запоры на дверях кареты – его идея. Их можно будет снять, когда мы приедем в Брайервуд. А пока что они не позволят тебе совершить необдуманного поступка.
– А что сможет удержать меня, когда мы окажемся в поместье? – с вызовом спросила Кристина.
Бледные глаза Этьена злорадно блеснули.
– Вот подожди, увидишь покои, которые мы тебе приготовили. Как раз для графини.
Страх охватил ее, заставив вздрогнуть. Она постаралась говорить ровным голосом, задавая первостепенный для себя вопрос.
– Что вы намерены со мной сделать?
– Ты должна понимать, что я не могу позволить тебе жить дальше.
Полное отсутствие интонации в его голосе делало угрозу еще более зловещей. Кристина словно превратилась в мраморную статую. Она умрет от его руки. Последнее, что она увидит, будут эти мертвенно-голубые глаза, с удовольствием наблюдающие, как жизнь покидает ее тело. Постепенно ужас в ее душе сменился глубокой печалью. Она так много не сделала, не сказала! Если бы можно было все переиграть, она призналась бы Риду, что любит его. Какой же трусихой она была! Так и не посмела произнести вслух слова, которые жили в ее сердце. А теперь остается только жалеть об этом.
Широко зевнув, Этьен вытянул ноги.
– Этот твой наряд греческой богини напомнил мне нашу первую ночь. Ты выглядишь... невинной. Это так? Или твой мерзавец лишил меня привилегии быть первым дли тебя?
Кристина смотрела прямо перед собой, сжав губы, и не говорила ни слова.
– Понятно, – хмыкнул он. – Я получил ответ. Где он впервые овладел тобой? В лесу, как животное?
Она молчала, не желая обсуждением пачкать воспоминания, которые обогатили и навсегда изменили ее жизнь.
– Ну и как он тебя нашел? Такой же холодной, как глыба льда? – Этьен, полуприкрыв глаза, изучал ее. – А он смог действовать, дорогая? Или ты лишила его мужской силы так же, как и меня?
– Он вовсе не счел меня холодной, – огрызнулась она. Только произнеся эти слова, Кристина поняла, что допустила ошибку. Что, если Этьен решит взять ее силой?
Тогда ему удастся сломить ее дух , а не только одержать победу над телом. Представив, как он снова трется об нее, она ощутила тошноту. Без снадобья Геры она не в состоянии предотвратить его поползновения. Этьен испепелял ее взглядом. Даже при слабом свете единственной каретной лампы она видела, как он покраснел от злости, как сжал челюсти, и чувствовала исходившие от него волны ярости. Оцепенев от страха, Кристина наблюдала, как к нему медленно возвращается самообладание.
– Я не хочу спать с тобой, а вот дю Бопре хочет, – прерывающимся голосом сказал Этьен. – Я предупредил его, что ты лишена страсти, хотя, пройдя обучение у этого подонка Рида, ты, возможно, сумеешь теперь удовлетворить мужчину, Но креол заявил, что не боится трудностей. Я могу разрешить ему, если он позволит мне понаблюдать за вами.
Кристина ошеломленно уставилась на него.
– Ты сумасшедший. Извращенец.
Он с удовольствием рассмеялся. Потом закинул ноги на сиденье рядом с ней, закрыл глаза и уснул. У Кристины от усталости отнимались руки и ноги, но она не могла спать. Тревога и страх прогоняли сон.
Первые слабые лучи солнца озарили горизонт, когда карета остановилась перед домом в Брайервуде. Протирая глаза, Этьен терпеливо дожидался, пока с дверей снимут запоры. С металлическим скрежетом замок открылся, и перед ними предстал Леон.
– Добро пожаловать в Брайервуд, мадам Делакруа, – сказал он, протягивая руку. – Вижу, что в этот раз вы привезли с собой мужа, а не любовника. – Креол усмехнулся своей собственной шутке.
Сверкнув на него глазами, Кристина выбралась из кареты без его помощи. Этьен последовал за ней. Она с надеждой огляделась, но в этот ранний час двор был пуст.
В доме светилось только одно окно. Возница смотрел прямо перед собой, и когда Леон подал ему знак, отъехал, не оглядываясь. Похоже, помощи ждать неоткуда. Если она хочет выжить, то надеяться придется только на саму себя. Сопровождаемая с одной стороны Этьеном, а с другой – Леоном, Кристина поднялась по ступеням и вошла в холл.
– Вы, должно быть, устали после столь долгого путешествия, – произнес креол, играя роль радушного хозяина. – Надеюсь, вы найдете свои покои достаточно удобными, Мой слуга принес кое-что перекусить в специально для вас предназначенную комнату.
– Как мило с вашей стороны, месье, – напряженно проговорила Кристина. – Однако я вовсе не устала и предпочла бы остаться внизу.
Она направилась к гостиной, но Леон схватил ее за руку. Кристина попыталась вырваться, но не смогла. Этьен сжал ее вторую руку.
– Нет, не выйдет, – сказал он, таща ее к лестнице.
Кристина упиралась, поставив ноги на первую ступеньку и держась за стойку перил. Она подумала, что ей надо было бы оказать сопротивление еще тогда, когда Этьен заставлял ее сесть в карету, но она была в шоке и не могла протестовать.
– Я никуда не пойду.
– Значит, нашу гостью придется переубедить.
Не успела Кристина угадать, что он задумал, как Леон завел ее руку за спину, так что ее пронзила острая боль. Из глаз Кристины брызнули слезы.
– Вы передумали, дорогая? – усмехнулся Леон. – Решили вести себя как хорошая гостья?
Кристине оставалось только сдаться.
– А теперь вперед. По лестнице, быстро. И не тяните время.
Не отпуская ее руки, Леон толкал ее вверх по ступеням. На втором этаже он провел ее по коридору мимо спален к потайной дверце, за которой находилась крутая винтовая лестница, ведущая от подвала до чердака и предназначенная для прислуги.
– Не останавливайтесь. Идите наверх, на чердак. Этьен ухмыльнулся при виде ее ошеломленного лица.
– Мы решили, что тебе потребуется уединение, чтобы обдумать все свои прегрешения. И время, чтобы представить себе, какие удовольствия тебя ожидают. Через несколько дней – а может, через одну или две недели одиночества – ты станешь гораздо более покладистой.
– Никогда, – сквозь стиснутые зубы проговорила она. Леон открыл крепкую дубовую дверь и втолкнул Кристину внутрь, так что она упала на пыльный пол.
– Я терпелив, дорогая.
– Позови, если тебе что-нибудь понадобится, – ей смехом добавил Этьен. – Можешь звать, пока не охрипнешь. Никто не придет к тебе на помощь.
Дверь захлопнулась. Последняя надежда Кристины испарилась при звуке закрывающегося замка. Она села, стараясь успокоить пульсирующую боль в руке. Глаза постепенно привыкли к полумраку. Узкие лучи света проникали между досками, которыми было заколочено чердачное окно. В дальнем углу шуршали мыши. Поднявшись на ноги, Кристина оглядела небольшое помещение. Пахло затхлостью, в углу лежали соломенный матрас и тонкое нитяное одеяло. Рядом она увидела кувшин с водой и буханку хлеба. Еще одной принадлежностью этой импровизированной тюрьмы являлся облупившийся горшок. Пытаясь побороть растушую панику, Кристина подошла к окошку. Напрягая все силы, дергала за доски, сознавая, что это пустая затея.
Она в ловушке. В плену, так же как и Рид. Графиня вытерла слезы, оставив на лице грязные разводы. Через некоторое время усталость все же взяла свое, она свернулась калачиком на комковатом матрасе и закрыла глаза.
Глава 25
Луна сверкала за деревьями, как сломанный серебряный медальон на фоне черного холста. Рид погонял лошадь, торопя ее по узкой дороге, окаймлявшей болото. Двадцать четыре часа, проведенные в тесной сырой камере, предоставили ему возможность обдумать всю свою жизнь. Если бы он смог, то поменял бы в ней очень многое. Но прежде всего сказал бы Кристине, что любит ее. Он все хранил это признание в тайне, словно скряга, который никак не может расстаться со своим золотом. Он никогда не говорил ей, что она навсегда поселилась в его сердце, осветила и согрела его душу. Лишь бы теперь не было слишком поздно. Если Делакруа или дю Бопре причинят ей хоть какой-нибудь вред, он убьет их.
Внезапно со стороны топи донесся резкий, громкий крик, похожий на мычание. Рид уже слышал такой при прошлом посещении и вспомнил, что это зов самца аллигатора. Успокоив испуганную лошадь, он снова устремился вперед. А мысли его вернулись на несколько часов назад, к моменту бегства из старой испанской тюрьмы. Спасение пришло оттуда, откуда он его совсем не ждал. Кто бы мог предположить, что такой хитроумный план был задуман простодушной, добросердечной пожилой вдовой? Рида до сих пор восхищала та легкость, с которой Полли воплотила в жизнь свою дерзкую идею...
Он дремал в камере, когда его разбудило звяканье ключей. Открыв глаза, он увидел Полли с плетеной корзинкой в руке, сопровождаемую охранником.
– Вот он, ваш племянник, сеньора, – проговорил тот. – Оставайтесь здесь сколько хотите.
– Спасибо, сеньор, – Полли благодарно улыбнулась выходящему охраннику. – Я принесла тебе поесть, дорогой. Боюсь, здесь плохо кормят.
Рид поднялся на ноги, стряхивая остатки сна. Что заставило Полли прийти сюда в такой час?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41