С лукавой улыбкой, которой он так успешно владел, Уилл дразнил:— Я благодарен вам, что вы сами явились, вся чистая и благоуханная, в мою комнату — и почти в мою постель!Остановившись около ванны, он снял рубаху из коричневой домотканой ткани; которую всегда носил под кольчугой, и взъерошил потемневшие от дождя волосы. Его глаза неотрывно следили за ее взглядом, когда он поднял маленькое полотенце, которым она пользовалась, и положил на край ванны.Погрузив его в ванну и отжав, он протер лицо, шею и широкую обнаженную грудь.Касси была ошеломлена впервые увиденным зрелищем обнаженного мужского тела — величественного и пугающего силой мускулов, перекатывающихся под клином темных волос.Опасение в фиалковых глазах сменилось страхом. Он был большой и смуглый, необыкновенно мужественный и откровенно угрожающий.Насмешливо улыбаясь, Уилл уловил в ее распахнутых глазах заинтересованность, смешанную co страхом, и первое неизбежно подавляло второе. Он бросил полотенце в ванну и пошел прямо к ней — как-то по-новому медленно, с чувственной грацией от которой ее сердце остановилось, а потом бешено забилось.Когда он оказался в безжалостной близости от нее Касси ощутила каждый его шаг. Она попала в ловушку между постелью у себя за спиной и опасным человеком, возвышающимся перед ней всего лишь на расстоянии шороха. Ее колени грозили согнуться и опрокинуть ее на постель. Ресницы опустились жалким, слабым щитом между нею и приближающейся опасностью.Сказав себе, что намерен лишь напугать девушку, чтобы впредь она вела себя разумнее, Уилл протянул руку и спокойно привлек Касси к своему могучему телу, с легкостью подавляя ее кажущееся сопротивление. Вспомнив, как ее ошеломила простая улыбка, он целыми днями задавал себе вопрос, как она поведет себя при легком обольщении, и наконец решил узнать ответ.Защищаясь, Касси уперлась ладонями в его грудь. Хотя она была намерена оттолкнуть его, ощущение стальных мускулов под прохладной, бархатистой кожей тотчас же доказали безумие ее поступка. Вместо этого ее пальцы крепко сжались в кулачки от непрошеного волнения, которое она испытала при этом запретном для добродетельной девушки прикосновении. Когда этот непредсказуемый человек прижал ее ближе, с нежностью еще более опасной, чем сила, она затрепетала от неожиданного Удовольствия от его многократных поцелуев.Уилл продолжал ласкать ее губы, пока они не стали податливыми. Пробуя их сладость, словно вкушая ягоды, он вдруг услышал слабый стон и еще горячее поцеловал ее, раздвинув ее губы и проникая языком внутрь.Отвечая с безрассудной страстью, о существовании которой она и не подозревала, Касси очертя голову бросилась в пламя чувств и инстинктивно ближе прижалась к их источнику. Будто ища спасательный якорь, она раскрыла руки и, пробежав ими по мускулистым плечам, вплела пальцы в прохладные черные пряди его волос. Она почувствовала, что падает, ей показалось, что ее просто затягивает в водоворот.Уилл положил податливую красавицу на темный мех, покрывающий его постель, и наклонился над нею, пристально глядя в соблазнительную фиолетовую дымку. Неоспоримая истина была в том, что неопытная девушка уже принадлежит ему, и все же он ни под каким видом не должен уступить этому соблазну, чтобы им обоим не потерять честь, а его королю — выкуп. Но, смиряясь с этим непреложным фактом, он почти уступил ее невинным уловкам.Настойчивость черных, как ночь, глаз завлекала Касси все дальше в пучины опасного огня, убежать от которого у нее не было ни опыта, ни желания. Здравые мысли терялись в потоке нетерпеливого стремления к концу, пусть незнакомому, но к которому он, несомненно, вел ее, и она выгнулась на встречу ему, крепче сжав руки в попытке притянуть его вниз.Поняв, что увлек ее за пределы разумного и какую цену придется заплатить за это, Уилл нашел в себе силы отказать этим нежным рукам и губам, тихо молящим его о возвращении. Он отступил, хорошо сознавая и свою уязвимость, и стыд за то, что злоупотребил ее доверчивостью, раздразнив эту необычайно сладкую плоть в скомканной банной простыне, а затем принялся восстанавливать стену отчуждения между ними.— Вам так скучно без своих молодых обожателей при французском дворе, соперничающих из-за ваших чар, что вы задумали соблазнить меня сыграть для вас роль кавалера?Его слова упали, как льдинки в бурные волны чувств Касси. Стремясь на поверхность из глубоких вод желания, она часто заморгала от вида ослепительных золотистых искр, сверкающих в черных глазах.— Прошу вас освободить меня от этого долга! — Уилл встал и произнес слова, которые она не совсем поняла, так как была слишком сбита с толку: — Я сейчас слишком устал, чтобы делать одолжение! — Одна лишь хрипотца в его голосе могла подсказать более опытному партнеру, что он говорит неправду. Да, ее наивность доказывает ее невинность — невинность, подтвержденную и тем, что она не поняла очевидности его лжи. Он сейчас вполне был способен предаться любви.Его холодное отступление заставило Касси возвратиться к реальности. Тогда она увидела обвинение в изучающих ее темных глазах.Униженная собственной чувственностью, она свернулась калачиком, словно прячась от его всевидящего взгляда.Уилл с досадой видел, что из-за его пренебрежительного тона девушка явно устыдилась страсти, которую они питали друг к другу. С грубоватой нежностью, однако еще более возбуждающей, он поднял ее и понес по коридору в ее комнату. Опустив Касси на колючий соломенный тюфяк, он закутал ее в огромную банную простыню, стремясь поскорее прикрыть ее искушающие формы.С тех пор как детство осталось позади, он твердо и спокойно держал в узде свои эмоции, и ему не нравилось, что его обычное самообладание сейчас изменило ему. Он был вынужден признать: хотя он и вожделел к француженке — даже будь она англичанкой, — он, рыцарь с гербом, никогда бы не овладел ею.Уилл остановился у двери комнаты и, надев маску холодного цинизма, одновременно чувствуя отвращение к самому себе, произнес:— Мадемуазель, вы можете в любое время воспользоваться моей уютной постелью, чтобы разделить ее тепло со мной! — Он не сомневался, что это предложение будет держать ее достаточно далеко от него. — Иначе оставайтесь в своей комнате, и подальше от меня!— Ах! — Возглас Касси был настолько непроизвольным, что даже природная сдержанность не смогла приглушить его. Ужаснувшись своей откровенной страсти к человеку, который явно был намерен наказать ее и ничуть не разделял пылкого восторга, в котором почти утопил ее, она быстро отрезала: — Сначала закипит ледяное Северное море!С одной стороны надеясь, что так оно и будет, а с другой — горько сожалея об этом, Уилл цинично рассмеялся и удалился. Да, снова сказал он себе, эту невинную искусительницу, так не подходящую к его миру, следует держать подальше от его комнаты, подальше от него, чтобы сохранить душевный покой.Но почему же тогда победа оставила в его душе чувство опустошения и потери? Глава 5 Стоя на лестнице, Касси колебалась. Надеясь избежать столкновения со своим покорителем, на не покидала своей комнаты с тех самых пор, как он вчера вечером отнес ее туда. Эта надежда была обречена не неуспех, так как — впервые с того времени, как она стала пленницей в этом до-ме — хозяин сидел за столом и завтракал. При воспоминании о событиях предшествующего вечера и ее необдуманном ответе, щеки Касси залила алая краска смущения.Ей очень хотелось ускользнуть и снова спрятаться в уединении своей комнаты. Но столь трусливый поступок явно выдал бы глубину ее потрясения и погасил бы крошечную искорку доверия, высеченную вспышкой ее темперамента, поэтому она должна играть леди Кассандру из своих фантазий и смело присоединиться к нему. Пытаясь скрыть смущение и придать лицу безразличное выражение, она остановилась в нерешительности.— Входите, — позвал Уилл застенчивую девушку, застывшую, как робкий лесной зверек, который внезапно почувствовал опасного хищника и не видит, куда бежит. Усмешка углубила складку на его лице. Опять робкий кролик, а он волк? Эта метафора забавляла его, особенно после событий последних часов, когда он своими действиями безусловно доказал, что совершенно безвреден.Нет, она лишь держалась подальше от него, как он и просил. И очень похоже, что, именно помня это предупреждение, она сейчас так осторожна.— Поторопитесь с едой. — Приказание, несмотря на еле сдерживаемый смех, не допускало возражений. — У меня для вас есть задание.Касси не нашла в себе мужества отказаться. Уилл молчаливо забавлялся ее замешательством, и это уничтожало всякую надежду на предполагаемое безразличие, но она все же была полна решимости не выглядеть застенчивой, какой была на самом деле, и потому упрямо вздернула подбородок.Более того, она и не намеревалась спрашивать, чего он, несомненно, ожидал, какое именно задание она должна выполнить.Под проницательным взглядом, который, как она боялась, проникнет в самые глубины ее души и обнаружит все тщательно скрываемые болезненные переживания, она поспешно и неуклюже села на единственный свободный стул, придя при этом в еще большее замешательство. Хотя она сидела на значительном удалении от Уилла, его присутствие подавляло ее. Уверенная, что любой кусок, который она положит в рот, задушит ее, она почувствовала отвращение, увидев, что Кенуорд несет ей полную тарелку.Отчаявшись отвлечься, она тщательно рассмотрела каждое из предложенных ей блюд — фрукты, сыр и черный хлеб. Такая же еда подавалась каждое утро и почти каждый полдень, а время от времени добавлялся толстый кусок мяса на хлебе и ломоть жаркого из солонины. Ощущая на себе пристальный взгляд Уилла и полная решимости тем не менее сохранить спокойствие, она нахмурила брови, сосредоточившись на мысли, насколько ограничен рацион тех, кто не принадлежит к знати. Non, вовсе не низшего сословия. Те, кто служил в замках, по крайней мере те, кого она знала, разделяли остатки более разнообразной пищи своих хозяев.Ощущая его присутствие точно так же, как и раньше, Касси признала, что не в силах отвлечься, и мельком поглядывала на нетронутую еду. У нее не было аппетита, но ей не хотелось давать своему хозяину еще один повод для упрека. Стараясь как можно меньше крошить хлеб, она отломила корочку и с трудом проглотила.Уилл наблюдал за своей пленницей сквозь полуопущенные веки. Обычно спокойный, Кенуорд пел ей дифирамбы с первого дня, проведенного вместе, и у Уилла не было причины придраться к ней. Это его и угнетало. Щепетильная, благовоспитанная, она своими поступками все время подтверждала свое место в этом мире, и все-таки он еще раз напомнил себе, что его скромное жилище не для нее! Самое лучшее, если она исчезнет безотлагательно. Эта истина была ему очень неприятна, и потому он говорил грубее, чем хотел.— Если вы больше не намерены есть, — пренебрежительно махнул он в сторону нарезанных кусков хлеба и сыра, — тогда поговорим о нашем деле — вашем извинении перед Эдной.Заморгав от смущения, Касси подняла глаза. Извиняться перед Эдной?— Вы должны уважать ее, свободную женщину! — Он медленно покачал темноволосой головой.Касси совершенно не имела понятия, в чем ее грех. Заметив трепет густых ресниц, хорошо знакомый ему знак ее растерянности, он захотел смягчить свои слова. Уилл испытывал глубокую неприязнь к себе и был раздражен, оттого что эта француженка лишила его покоя, хотя он и славился хладнокровием по отношению к женщинам. Его веселая улыбка сменилась насмешливой.— А вы обращаетесь с ней как со служанкой, хотя она трудится вовсе не по принуждению.Пораженная столь неожиданной атакой, Касси раскрыла рот.— Какая от вас польза? — Несправедливые слова кололи, как острое лезвие кинжала. — Вы готовите, прядете, работаете в саду или по дому — или просто отдаете приказы другим?Уилл тотчас же упрекнул себя за пристрастное отношение к девушке, которая не по своей вине выросла избалованным созданием. Его широкая грудь распрямилась, и он, глубоко вздохнув, пожалел о своей несправедливости.Касси привыкла, что братья всегда находили недостатки в ее внешности, и знала, что этим разочаровывает своих родителей, но никто никогда не обвинял ее в неумении выполнять рабскую работу.Впервые за очень долгое время Уилл сорвался:— Вы считаете своей единственной целью в жизни — служить украшением! — Когда эти слова слетели с его губ, Уилл понял, что тем самым он защищается от девушки, чье мнение о нем стало ему небезразличным. Выплеснув на нее свою давнюю неприязнь к подобным женщинам, он вдруг осознал, как глубоко она вторглась в его жизнь. Это было опасное признание, еще более укрепившее его решимость поскорее избавиться от Касси.Презрение в его словах служило доказательством ее несоответствия его требованиям. Касси испугалась неожиданного нападения. Ей захотелось осесть на пол и испариться, как дождевой капле от огня. Вчера вечером он видел ее такой, какой не видел ни один мужчина, а сейчас он дает ей отставку, да еще такую сокрушительную отставку!«Я слишком долго жил в Уилде один», — говорил себе Уилл, желая оправдать свою непростительную атаку, нет, скорее объяснить, почему его так занимает девушка. Однако честность, которую его учили ставить превыше всего, заставила отвергнуть эту слабую попытку — ведь только недавно он вернулся с победоносного празднования в замке Дангелд, где было полно готовых на все женщин.Резко поднявшись, Уилл ударил по столу, и вода из чашки Касси выплеснулась и закапала с края стола ей на колени. Она быстро встала и смахнула капли прежде, чем они успели намочить небесно-голубую шерсть ее платья. Когда он подвел ее к двери, она безропотно пошла за ним. Хоть и ненамеренно, она, видимо, оскорбила Эдну. И если Уилл намерен наложить на нее епитимью, это всего лишь справедливо. Как она может сопротивляться, если уже подчинилась однажды его приказанию и поблагодарила Одо? Для нее между ними не было разницы, и она действительно должна выполнить его требование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39