От мысли, что он ее презирает, считая непривлекательной, Касси закусила губу, но усилием воли заставила себя смотреть прямо в ответ на его пристальный взгляд. Что она еще могла поделать, не находя ответа на его утверждение? Сказать ему, что она носит шелк не по своей воле? Ах! Явно обреченное дело. Он никогда не поверит, что она достаточно практична и предпочла бы для подобной обстановки более прочное платье!— Вот, — сказал Уилл, махнув рукой в сторону мятого коричневого платья. — Это скромное одеяние я одолжил у Эдны. — Он поморщился. Она не знает Эдну, и в этом, конечно, не было необходимости.Нет, это неправда. В такой маленькой военной деревне — да, по-настоящему, вовсе и не в деревне, к тому же Эдна здесь единственная женщина, — нет никакого сомнения, что она вскоре узнает эту грубую женщину. Это правда и потому, что стареющая Эдна, немногословная и скупая на улыбки, давно настаивала на том, чтобы посвящать значительное время заботе об Уилле и его доме. И это несмотря на то, что в Уилде было полно мужчин — и живущих здесь постоянно, и тех, кто приходил и уходил в определенное время. Эдна взвалила на себя обременительную заботу всегда держать достаточное количество еды, чтобы удовлетворять их непредсказуемые потребности.Уилл пожал плечами, пытаясь развеять туман, которым эта девушка окутала его обычно ясные мысли.— Как бы то ни было, — грубовато добавил он, — у вас нет выбора, как только носить ваши тоненькие туфельки и смириться с тем, что они вскоре будут погублены. — И правда, они уже выглядели испорченными.Касси была не в том положении, чтобы просить отдать ей дорожные сундуки, и знала это. По крайней мере, утешала она себя, знание этого, а не трусость помешало ей задать вопрос. Она должна быть благодарна святым за то, что эти люди проявили благожелательность и дали ей немного больше, чем она ожидала.Опустив глаза, она кивнула и повернулась, чтобы взять ворох унылой домотканой одежды. Это было простенькое платьице с высоким вырезом, окаймленным тонким кожаным шнуром.Выросший в большой крепости Тэррент, Уилл много раз встречался с подчас вероломными представителями баронских сословий и их семьями. Он быстро понял, что, хотя они и принимали его общество в силу благородного происхождения его дяди, в их глазах его происхождение и сомнительное будущее делали его недостойным более близкого знакомства. С ожесточенностью, свойственной юности, он решил отомстить им по-своему и больше, чем ему хотелось бы, тратил времени и энергии на постельные приключения с их неверными женами и легкомысленными дочерьми.Он никогда не насильничал и не поступал против их воли. Нет, они сами искали его, без всяких усилий с его стороны.Наоборот, как только он обнаружил, что любовными победами завоевал уважение дворян, никто из которых не верил, что в них замешаны их близкие, охота потеряла привлекательность.Оставив женщин, он обратился к смертельному искусству войны и принял вызов жизни в этом густом и отдаленном лесу, где менее всего ожидал встретить женщину высокородную. Как бы то ни было, она здесь — и останется у него до тех пор, пока им не заплатят сполна за все беспокойства, которые она причинила им.— Предупреждаю вас честно… — Одной ногой стоя в коридоре, он оглянулся через плечо. — Не пытайтесь убежать от меня! — Мрачные насмешливые глаза изучали ее с головы до ног. Этот робкий кролик, с ее шелками и отвращением к грязи, вряд ли способен на столь отважные поступки, но ее мужество удивило его еще раньше. Всегда разумнее не полагаться на случай, но так она скорее убедится в невозможности побега. — Уилд и все, что в его пределах, принадлежит мне, и здесь вас найдут прежде, чем вы успеете далеко уйти.Дверь зловеще захлопнулась. Глава 3 Убежать от него? Внимательно посмотрев на дверь, закрывшуюся за насмешником, Касси отбросила эту мысль. С его стороны неразумно было говорить об этом. Да, в отчаянии, чтобы избежать неприятной помолвки, она поддалась искушениям своей авантюрной натуры, которой редко давала волю, и убежала от отца, но на лошади и только на короткое расстояние, в соседнее аббатство. И результатом этого безумства стало злополучное путешествие, которое предполагалось завершить нежелательной для нее свадьбой. Как и все знатные женщины, она была воспитана в духе покорности, а не сопротивления.Будучи застенчивым и замкнутым ребенком, она не имела много друзей. Ее друзьями были сестра, рано вышедшая замуж и уехавшая из дома, маленький брат, который быстро вырос в высокомерного мальчика, и лишь немногие из несметного количества ее молочных братьев. Гораздо более надежным и великодушным был ее воображаемый друг, обратная сторона ее самой — отважная леди Кассандра. С детских лет и до сегодняшнего дня она развлекалась тем, что представляла себе, как бы поступила в том или ином случае отважная леди Кассандра. Одна, на чужой земле, Касси никогда не нашла бы в себе мужества на большее, чем представить в фантазии дерзкий побег, не предупреди человек, взявший ее в плен, в бесплодности этой затеи. Его прощальные слова прозвучали страшным вызовом леди Кассандре, всегда живущей внутри нее, вызовом, придавшим немного мужества — похоже, мимолетного — робкой Касси. Звук закрывающейся двери на другом конце узкого коридора свидетельствовал, что ее враг отправился в постель. Касси поддерживала свое мужество безумной мыслью, что, кроме всего остального, потеряться в лесу явно предпочтительнее, чем остаться здесь, в относительной безопасности: ей бы не пришлось собирать все свои силы, чтобы еще раз встретиться с этим вселяющим тревогу человеком и снова говорить с ним. Она дерзко внушала себе, что скорее согласится безоружной столкнуться лицом к лицу с хищным волком. И очень сожалела, что это неправда.Зная, что колебания будут еще больше сдерживать ее, Касси мгновенно переключила внимание на окна комнаты. Оба они были маленькими и располагались высоко, на противоположных сторонах комнаты. Решительно подойдя к сундуку, на котором стоял принесенный ужин, она поставила деревянную тарелку на пол, а тяжелый сундук подвинула под одно из окон. Вскочив как можно тише на сундук, она вынула из колец толстый прут и открыла дубовые ставни. Широко распахнув их, она выглянула и увидела лестницу, ведущую к дверям дома, и сразу же пришла в уныние. И все же, теша себя слабой надеждой, она, не теряя времени, повторила то же со вторым окном.Неистово борясь со все возрастающей дрожью, Касси смело вглядывалась в мир, ставший бесцветным в серых сумерках.С этой стороны просматривалась крыша, спускающаяся до земли. Очевидно, это была крыша конюшни, пристроенной к внешней стене дома. Внезапно пошел | дождь, и хотя тучи сгустились и приближалась но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть мокрую соломенную крышу. Розовые губы тронула улыбка. В конце концов, убежать будет не так уж и трудно! Только надо дождаться, пока ее рыцарь и его люди заснут. Тогда она скользнет вниз по соломе на землю. Эта мысль придала ей уверенность, так нужную eй чтобы серьезно оценить обстановку.Не лучше ли просто остаться в безопасности?! Non Non — нет (фр.).

, этот вопрос был не более чем жалкой уловкой ее трусливой натуры, попыткой увидеть план мертворожденным.Сойдя с сундука, с решимостью в глазах, Касси сменила свой шелковый наряд на принесенное ей платье. Платье, печально признала она, велико даже ей. Она натянула просторное одеяние и недовольно поморщилась. Там, где шелк ласкал ее тело, домотканая материя царапала его. Она бросила жалобный взгляд на свое великолепное, хотя и испорченное дождем платье, которое придется оставить. Доведется ли ей еще надеть его, а не это неуютное платье простолюдинки?«Не будь дурой! — предостерегла она себя. — Ты хочешь бежать, но как ты в шелках пройдешь незамеченной через лес? Ты будешь выглядеть как павлин среди куриц». Более того, ее страшила мысль о том непоправимом вреде, который будет причинен ее дорогому наряду, если она в нем будет скользить по мокрой соломенной крыше.С шелком придется расстаться, но это невысокая плата за освобождение от страшного английского рыцаря.«Так ли ты уверена, — спрашивал насмешливый внутренний голос, — что ненавистный человек, с которым ты помолвлена и к которому ехала, представляет собой меньшую угрозу?»Эта мысль не давала ей покоя. Убежать бы от обоих, но это невозможно. Ни одна женщина не выживет без мужчины, обеспечивающего и защищающего ее. Намеренно отбрасывая сомнения, Касси напомнила себе, что самая важная ее цель — убежать. До тех пор пока она не выполнит эту задачу, она не сможет думать об ожидающих ее трудностях.Чтобы платье не болталась на ее значительно более тонкой фигуре, она воспользовалась атласными, вышитыми золотыми нитями лентами, которые раньше опоясывали ее темно-синее платье. Нелепое сочетание богатого пояса с грубым коричневым платьем вызвало на ее губах мимолетную печальную улыбку.Ужасные, томительные сомнения могли затушить слабое пламя мужества, так что Касси решительно перевела взгляд на темный ржаной хлеб и сыр, которые принес Уилликин. Она уселась на пол возле тарелки. Поспешно откусив мягкого сыра и тяжелого хлеба, она почувствовала, что жажда, редко утихающая в последние дни, усилилась. Ничего не подозревая, она подняла глиняную кружку, наполненную жидкостью, цвет которой терялся в грубой посудине, и сделала хороший глоток.Ее охватила неистовая дрожь, губы сжались, а глаза повлажнели. Гнусный, отвратительный человек, бесстыдный деревенщина! Это не то прекрасное вино, к которому она привыкла! Non! Это был крепкий и горький эль, который пили яростные воины и грубые мошенники. Как он смеет потчевать ее столь недостойным зельем? Увидев его в следующий раз, она, конечно, даст ему понять, что приемлемо, а что нет для вкуса леди. Она прожужжит ему все уши. Ха! — насмехалось ее робкое «я», погасив моментальную вспышку гнева. Ничего этого она делать не будет. Не только потому, что она, редко осмеливавшаяся заговорить с незнакомцем, никогда не соберется с духом противостоять могущественному воину, вооруженному пусть только одними словами. А главным образом потому, что не намерена вообще его видеть.Несмотря на честное признание преобладания в ней трусливого «я», она кипела от злости, сознавая как дерзость рыцаря, так и свое собственное бессилие. Хотя она никогда бы не отважилась противостоять ему, ей доставляло удовольствие снова и снова сочинять едкие обличения, которыми осыпала бы его легендарная красавица леди Кассандра.Не дав себе правильной оценки, она в последний раз откусила от крепкого, спелого яблока и тихо хихикнула. Мысль о себе как о красавице смешила ее, но еще смехотворнее была мысль о том, что невероятно красивый рыцарь может когда-нибудь посягнуть на нее. Тихий смех затих, и некогда сверкающие глаза покрыла траурная тень.Касси решительно посмотрела в сторону окна. Снаружи почти не было света. Одолеваемая сначала гневом, а потом жалостью к себе, она раньше не обращала внимания на единственную сальную свечу, стоявшую на тарелке с едой. Дом погрузился в мертвую тишину, и поскольку ее враг, занимающий комнату в дальнем конце коридора, конечно, спит, она может безопасно уйти. Касси положила два оставшихся яблока в просторный карман дарованного платья и подошла к сундуку.Попытавшись всмотреться в ночной мрак, она нашла тишину жутковатой для человека, привыкшего к многолюдному обществу и оживленной жизни в замке. После нескольких тщетных попыток подняться на окно с помощью только силы рук она была обескуражена. Сойдя вниз, поставила сундук на попа, чтобы обеспечить большую высоту. Теперь ее талия оказалась на уровне окна. С сильно бьющимся сердцем и с отчаянной решимостью она подтянула колени и прыгнула. Ее путешествие вниз по скользкой крыше, с широко раскрытыми от тревоги глазами, до огорчения быстро завершилось. По крайней мере она мягко приземлилась в грязь.Не слишком радуясь этому дару судьбы, Касси оперлась на руки, разбрызгивая грязь, — и застыла. Обитатель конюшни застучал копытами у другого края стены, шумно демонстрируя свое раздражение тем, что его ночной покой нарушен. Примется ли его хозяин за поиски? Отважно поднявшись сначала с колен, а потом и на ноги, Касси бросилась в спасительный мрак за ближайшим деревом.Прислонившись к крепкому стволу, затаив дыхание, Касси ждала. Потянулись страшные, долгие мгновения, показавшиеся вечностью, прежде чем жеребец успокоился. Когда наконец воцарилась тишина, она нашла в себе силы пошевелиться, опустилась на колени, стряхнула грязь с обнаженных ног, вытерла руки о высокую мокрую траву у ствола дерева. Чувствуя, что она сейчас грязнее, чем когда-либо в жизни, Касси с неожиданной для себя изобретательностью умылась водой, накопившейся в опавших листьях.Немного освежившись, она была готова принять вызов судьбы, который, похоже, получит, — мысль, приведшая ее в уныние. Она и понятия не имела, куда направиться, чтобы хоть куда-нибудь попасть, да и куда именно она хочет попасть? И все же теперь у нее нет времени на колебания. С единственной мыслью уйти подальше от дома Уилликина и по край» ней мере освободиться от него, она быстро тронулась в путь.На открытой дороге безлунная ночь бывает темна, но в этом густом лесу она совершенно непроглядна! Всматриваясь во мрак впереди, она споткнулась о мокрый кустарник, зацепившийся словно руками за ее ноги. Двигаясь от одного ствола к другому, она вскоре потеряла направление в этой черноте, внезапно наполнившейся странными звуками и колышущимися тенями невероятных размеров. Может быть, встретиться с превосходно сдерживаемым гневом английского рыцаря действительно лучше, чем повстречаться с острыми клыками волка? Касси содрогнулась от такой перспективы.К тому времени как небо окрасилось в тусклый серый цвет предрассветной поры, она вынуждена была признать, что совершенно потерялась, — если может потеряться тот, кто убегает. Разве может потеряться человек, не зная где находится и куда идет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39