— Чарли, почему они сотворили с ним такое? Живьем содрали с бедняги кожу, сожгли его и…
— Успокойся, милая, — беспомощно повторил Дюранго, крепко прижимая ее к себе и поглаживая по спине. — От подобных дум легче не станет.
Отстранившись, Кейт подняла на него залитое слезами лицо.
— Но мне известен этот мужчина, Чарли. Я почти уверена: это странствующий торговец Алозий Маккой. Он, бывало, заезжал к нам на ранчо и продавал Кончите свои товары.
— Кейт, мне жаль, — тихо проговорил Дюранго, боль-шим пальцем стирая слезу с ее щеки. Услышав негромкое ржание Черта, он откашлялся. — Послушайте, голубушка, приведите лошадей сюда, а не то дым испугает их и они разбегутся. Я пока похороню мистера Маккоя.
Она робко спросила:
— Вы полагаете, команчи заметили нас? Чарли отрицательно покачал головой:
— Будь это так, мы бы уже не стояли здесь.
Поморщившись от его слов, Кейт повиновалась ему. Когда она вернулась с лошадьми, Чарли, вырыв неглубокую могилу, похоронил в ней Маккоя.
Сняв шляпу, он вытер со лба пот.
— Кейт… — Он взглянул на Черта. — Нам было б гораздо спокойнее, если б вы позволили мне…
Она тут же бросилась на защиту своего коня:
— Ни за что на свете, Чарли. Он шумно вздохнул.
— Ладно, пусть все остается как было. — Он кивнул в сторону могилы: — Полагаю, нам следует прочесть над ним молитву?
Кейт яростно замотала головой:
— Давайте уйдем отсюда. Думаю, мистер Маккой понял бы нас.
Они ехали в угрюмом молчании. Перед взором Кейт по-прежнему стояла душераздирающая картина. Одно лишь служило ей утешением: Чарли нежно обнял ее и назвал милой. И правда, в его объятиях она забывалась в сладкой истоме…
Вечером они остановились в небольшой лощине, где под сенью низкорослых дубов протекал родник, и поужинали сваренной Чарли фасолью с копченой грудинкой. Когда тьма окутала землю, они маленькими глотками прихлебывали кофе. Кейт пристально смотрела на огонь, а Дюранго, положив ружье на колени, настороженно оглядывался вокруг.
— Зачем команчи так поступают? — наконец спросила она. — С рождения я наслушалась немало страшных историй про них, но увидеть такое…
Чарли взглянул на нее сквозь языки пламени и заметил в ее прекрасных глазах боль и разочарование. Вспомнив ее дрожащее тело в своих объятиях и нараставшую в нем ярость, он захотел, чтобы в его силах было прогнать это страдальческое выражение, и погрустнел при мысли, что не может защитить ее от суровой прозы жизни.
— Обычаи команчей не похожи на наши, — задумчиво начал он. — Их храбрые воины не находят ничего зазорного в том, чтобы подвергать пыткам пленников или даже сжигать живьем. Они полагают, что и мы будем поступать так же с их плененными сородичами. Кейт покачала головой.
— Почему они не замирятся, как племена алабама и кушата?
Дюранго посмотрел на восходящую луну.
— Команчи всегда славились жестокостью, как и киова, их собратья по племенному союзу.
Кейт раздраженно взмахнула рукой:
— Но зачем им убивать мистера Маккоя?
— Думаю, им понадобился его товар. Для них это военная добыча.
— Стало быть, они содрали с него кожу живьем за десяток блестящих кастрюль, несколько кусков материи и пару-другую ожерелий? Какая несправедливость! Ведь мистер Маккой не сделал им ничего плохого.
— Полагаю, они смотрят на это иначе. — Вздохнув, Чарли подбросил в огонь засохший сук. — Вам когда-нибудь доводилось слышать о битве старейшин?
Кейт сдвинула брови:
— Краем уха, да и давно. Дюранго понимающе кивнул:
— По-моему, вы тогда еще не родились, а я был ребенком. Случилось это в 1840 году в Сан-Антонио.
— Вы были там?
Он отрицательно покачал головой:
— Нет, но в отряде Джека Хея мне много что порассказали старые рейнджеры. Тем летом, в президентство Ламара, представители правительства договорились со старейшинами команчей о перемирии. Все старейшины прибыли в Сан-Антонио на конференцию. Они даже привезли с собой жен и молодую белую пленницу Матильду Локхарт. Команчи собирались в знак добрых намерений передать ее техасцам.
Упершись локтями в колени, Кейт склонилась вперед.
— Да, кажется, я что-то слышала про нее. Ну и что же произошло?
Чарли ткнул прутом в пламя.
— Вроде бы команчи изнасиловали и пытали Матильду. Ее тело было страшно изувечено. Когда же она поведала, что индейцы держат у себя еще нескольких белых девушек… — Он покачал головой. — Ну, местные власти прямо рехнулись. Они вдруг решили держать старейшин в заложниках, пока команчи не вернут всех пленниц.
— Не могу сказать, что виню их, — тихо проговорила мисс Мэлони.
Чарли печально улыбнулся:
— В таком случае вам ничего не известно об индейских обычаях. Нарушение перемирия для индейца немыслимо. Когда техасцы окружили старейшин, те яростно сопротивлялись. Многие погибли. С тех пор команчи ведут против техасцев настоящую войну.
Кейт вздохнула:
— Стало быть, они не находят ничего предосудительного в том, чтобы насиловать и мучить пленниц, зато нарушение перемирия для них — преступление.
— Не так все просто, — серьезно проговорил Чарли. — Причина войны в украденной земле и нарушенных обещаниях. У правительства всегда было две правды: с одной стороны, оно обещало землю команчам, а с другой — отдавало ее поселенцам. Ни один уважающий себя индеец не потерпит подобного измывательства над своей честью. Вот откуда все эти годы произрастают корни вражды.
— Но индейские племена, по решению правительства, выдворяются ныне из Техаса.
— Верно, но многие индейцы по-прежнему стоят на тропе войны. Полагаю, пока суд да дело, не только на беднягу торговца обрушится их месть.
Девушка вздрогнула. Замолчав, они некоторое время прислушивались к потрескиванию костра и отдаленному кваканью лягушек. Наконец она осмелилась задать вопрос, уже долгое время терзавший ее:
— То, что мы видели сегодня… То же самое произошло и с вашими родителями? То есть я надеюсь, что команчи не… — Она поперхнулась. — Вы жили в тех местах, Чарли?
Дюранго отрицательно покачал головой, и Кейт заметила печаль, промелькнувшую в его глазах.
— Мои родители осели недалеко от Сан-Фелипе. Когда мне было четыре года, они, оставив меня на попечение дедушки, отправились в город за припасами. Вот тогда-то все и случилось. Когда я подрос, дедушка рассказал мне обо всем. Думаю, команчам нужны были припасы, которые мои родители закупили в городе. Полагаю, они сопротивлялись. Стрела пронзила сердце отца. Он, должно быть, умер первым. Что до матушки… Дедушка сказал, что она храбро защищалась. Индейские воины перерезали ей горло.
От ужаса у Кейт перехватило дыхание, а Дюранго мрачно добавил:
— Обычно команчи берут белых женщин в плен и превращают их в рабынь или наложниц.
Почувствовав себя крайне неловко, Кейт отвернулась.
— Мне рассказывали. И я в самом деле сожалею о прискорбном случае с вашими родителями.
— Думаю, вы говорите правду, — сурово промолвил он. Она энергично пожала плечами:
— Но одно мне до сих пор непонятно: как вам удается не питать презрения к команчам? На вашем месте я бы приканчивала каждого попавшегося мне на глаза индейца.
Его пальцы сжали ложе винтовки.
— Пожалуй, вы бы думали иначе, если бы насмотрелись того, что я перевидал за эти годы: зарезанные индейские женщины и дети, разграбленные и сожженные селения. Виновны обе стороны, и, признаться, война с индейцами оставила во мне одну лишь горечь, особенно в последние два года, когда армия и рейнджеры при первом же подвернувшемся предлоге резали команчей. Вот почему я перестал выслеживать краснокожих.
Кейт с любопытством взглянула на Чарли. Он, судя по всему, знает жизнь гораздо лучше ее. Она вдруг поняла: перед ней одинокий странник, которому воспоминания в тягость.
— Сколько времени вы провели в стычках с индейцами?
— Почти десять лет.
— Десять! Святые угодники, мистер! Вам, должно быть, под тридцать.
— В июне стукнуло тридцать.
Она с облегчением улыбнулась ему: отношения между ними налаживались.
— Вы выглядите моложе.
— Благодарю за комплимент, мэм, — протянул он. — Да и вы не так уж немощны для шестнадцатилетней болтуньи.
— Семнадцатилетней, — возразила она.
— Поправка принята, мэм. Они рассмеялись.
— Итак, вы больше не сражаетесь с индейцами? — не умолкала Кейт.
Чарли отрицательно покачал головой и бросил в огонь несколько веток.
— Теперь я предпочитаю выслеживать преступников, ловить их и получать за это деньги.
— Так вот как вы поступите со мной, — с внезапным отвращением произнесла Кейт. — Променяете меня на звонкую монету.
— Если только вы не пожелаете отправиться в тюрьму.
— А вдруг пожелаю? — с вызовом спросила она. Шумно вздохнув, он взял кофейник и выплеснул оттуда гущу.
— Послушайте, не начинайте сначала. Я везу вас к отцу, и точка.
— И вам все равно, что вы губите мою жизнь?
— Мисс, если б не мое появление, вы бы давно распрощались с ней, — безжалостно сказал Дюранго. — Сейчас бы ваши волосы развевались на шесте с трофейными скальпами.
Кейт вздрогнула и отвернулась, а Чарли тут же пожалел о своих резких словах.
Воцарилась напряженная тишина. Увидев, как мисс Мэ-лони слегка подпрыгнула при донесшемся издалека зловещем вое койота, Дюранго успокаивающе проговорил:
— Послушайте, простите, что я распустил язык. Пусть вас не беспокоят команчи. Чем ближе мы к Раунд-Року, тем меньше нам грозит встреча с ними. Полагаю, завтра, после полудня, мы оставим их территорию позади. Затем еще одна ночь — и мы дома.
Кейт кивнула. Она радовалась, что они покидают землю команчей, и приходила в отчаяние при мысли о возвращении в Раунд-Рок. Ей никак не удается перехитрить Чарли, близость индейцев все только осложняет.
Глава 11
Ночью они были настороже и почти не сомкнули глаз. Связанные руки не мешали Кейт дремать, но, преследуемая кошмарным видением — зрелищем трупа Алозия Маккоя, — она вздрагивала при каждом шорохе, боясь, что за кустами крадутся воинственные индейцы. Она видела, что и Чарли также не спит: он лежал на постели и до утра не выпускал винтовки из рук.
Днем они галопом мчались по извивающейся тропе. Прижавшись к спине Дюранго, Кейт дремала под лошадиное ржание и птичий крик с веток деревьев.
Вечером они разбили стоянку в небольшой уединенной лощине. Поужинав и выпив крепкого кофе, Кейт вымыла посуду и теперь с завистью смотрела, как Чарли раскуривает сигару. Облизнув в предвкушении губы, она наконец осмелилась спросить:
— Можно и мне?
Брови у него взметнулись вверх.
— Вы курите?
Девушка неопределенно пожала плечами:
— Люблю иногда затянуться.
Прикурив, он передал сигару ей, а себе достал другую.
Кейт между тем наслаждалась ароматом табака. Прикосновение ее губ там, где ранее касались его губы, — в этом было нечто сокровенное. Даже то, что она курит вместе с ним, могло сыграть с ней дурную шутку. Девушка поняла: вчерашнее ужасное событие как-то сблизило их, и от осознания последнего обстоятельства ей стало и хорошо, и страшно. Дело в том, что Кейт не желала сближения с Чарли Дюранго. Она не оставила намерения обманом вырваться на волю.
— Где вы научились курить? — спросил Чарли.
— Как и все, за конюшней. Он рассмеялся:
— Обычно за конюшней попадаются одни мальчишки, а вовсе не девчонки.
Кейт пожала плечами:
— Просто я из другой породы. Как-то летом, по возвращении домой из пансиона, я с шестью мальчишками устроила соревнование: кто кого перекурит. — Она снова затянулась. — Ну так вот, им всем сделалось дурно.
— Верю, — грустно промолвил Дюранго.
— Однако не думайте, будто я распущенна, — строго проговорила Кейт. — Многие мерзавцы ошибались на сей счет и до конца жизни будут жалеть о своей оплошности.
Чарли медленно обвел ее взглядом.
— По-моему, вчера вечером я вам не показался неприятным типом, милая.
Она выпустила кольцо дыма.
— Полагаю, я неплохо провела время. Не знаю, где сказано, что только мужчины получают удовольствие от поцелуев. — Кейт неприязненно покосилась на него. — По-вашему, раз я позволила себя чмокнуть раз-другой, то у меня не хватило бы решимости сбить с вас спесь, охотник за головами?
Откинув голову назад, Чарли рассмеялся:
— Вы неподражаемы.
Он потушил сигару, достал колоду карт и принялся небрежно тасовать их.
— Перекинемся, охотник за головами? — спросила Кейт, с наслаждением пуская дым.
В его темных глазах заплясали озорные огоньки.
— Так вы и картишками балуетесь?
— Да я всего сыграла одну или две партии.
— Но мне не следует думать, будто вы распущенны, верно?
Девушка усмехнулась:
— Возможно, вы и глупы, охотник за головами, но основную мысль вы уловили.
— Вам, должно быть, и в покер постоянно везет? — насмешливо осведомился он.
Она с откровенным вызовом посмотрела на него.
— Поставьте на кон мою свободу, и вам несдобровать.
— О, голубушка! — серьезным тоном произнес Дюранго, сдавая карты. — Чему-чему, а подобной глупости не бывать.
Они сыграли несколько конов, заменяя фишки спичками. Кейт вела в счете три — два, и тут подошел ее черед сдавать. Когда она тасовала карты, прямо на них откуда-то сверху внезапно налетел филин. Огромная птица пронеслась в нескольких дюймах над ними и взмыла вверх. Кейт испугалась, и вся колода веером разлетелась.
Хотя ее испуг и вызвал у Чарли смех, он тут же с серьезным видом коснулся ее руки:
— Успокойтесь. Филин просто отправился на охоту. Вздрогнув, она принялась собирать карты.
— Кажется, после вчерашнего я готова любой куст принять за индейца.
— Понимаю. Но индейские земли скоро останутся позади. Кроме того, — легкомысленно добавил он, — нам не стоит бояться встречи с команчами: мы с вами разделаем их под орех.
Она невольно улыбнулась:
— Неужто?
Чарли подмигнул ей:
— Из рассказа вашего отца я заключил, что вы предпочтете сжечь их на костре. Кейт невольно фыркнула:
— Стало быть, папочка поведал вам, что я спалила школу?
— Да, это так.
— Могу поручиться, что о причине он и не обмолвился, — проговорила она, вздергивая подбородок.
— Нет, ни единым словом. Кейт скрестила руки на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35