Отчего бы тебе не отпустить меня на все четыре стороны?
— Ни за что! — отрезал мистер Мэлони. — Ты полагаешь, будто я вытащил тебя из кутузки только затем, чтобы ты позорила меня, предлагая себя в каком-нибудь салуне или борделе? Я спасу тебя от твоего собственного своеволия, даже если моя доброта и будет стоить мне жизни!
— Тогда приготовься к встрече с Творцом, папочка, поскольку меня не изменить! — гневно промолвила Кейт. — И более того, тебе прекрасно известно: я сбегу при первой же возможности.
Джеб налившимися кровью глазами посмотрел на дочь — его начали утомлять пренебрежительное непослушание Кейт и ее полное безразличие к тому, что она натворила. Пора было преподать девчонке урок. Многозначительно понизив голос, он проговорил:
— Не будь столь уверена, что тебе удастся сбежать, доченька.
Кейт упрямо вскинула подбородок:
— Ну и как ты намерен удержать меня? Призовешь на помощь армию?
Джеб пропустил мимо ушей ее легкомысленное замечание.
— Дело в том, что у меня на твой счет есть кое-какие планы.
Кейт подозрительно посмотрела на него:
— Интересно, какого рода?
— Я собираюсь выдать тебя замуж.
— Да ни за что, слышишь?
Рот Джеба медленно расплылся в ухмылке.
— О, полагаю, тебе захочется замуж, когда ты узнаешь, что ждет тебя в противном случае.
— В противном случае? И что же?
— Я упрячу тебя в сумасшедший дом. Кейт чуть не покатилась со смеху:
— От забот по сбору хлопка ты, должно быть, спятил! Подавшись вперед, Джеб прошипел:
— Нет, доченька, проблема в твоем рассудке. — Он покачал головой. — Поджог школы и отказ надеть подобающую женщине одежду, не говоря уже о картах и куреве — чисто мужском занятии… Мне кажется, что ты все время поступаешь словно помешанная. Уверен: мне не составит труда сыскать судью, который подпишет приказ и тем навсегда решит твою будущность.
— Так ты серьезно? — широко открыв от изумления глаза, проговорила Кейт.
— Ну да, черт возьми, я серьезен как никогда и даже подобрал для тебя сумасшедший дом в Остине. Одно из тех мест, где тебя запрут на замок и забудут о твоем существовании.
— Ты не посмеешь! — вскричала Кейт.
— Еще как посмею!
Казалось, целую вечность они сердито смотрели друг на друга. Затем Кейт яростно вздохнула:
— Папа, а ведь рехнулся ты. Неужели ты и впрямь полагаешь, что я выйду за выбранного тобой дурня?
— У меня нет и тени сомнения в этом.
— Кто он? Джеб хмыкнул:
— Скоро узнаешь.
— Сколько этому олуху лет? Сорок пять? Джеб пристально взглянул на дочь.
— Пятьдесят шесть.
— Пятьдесят шесть? — пронзительно вскричала Кейт. — Он старше тебя! Старикашка, должно быть, уже обеими ногами стоит в могиле.
— Ну да, — язвительно протянул Джеб, — к тому же у него мигрень, ревматизм и гнилые зубы. Моим единственным желанием было подыскать тебе достойного супруга.
От ужаса Кейт слова не могла вымолвить и лишь со страхом взирала на отца. Наконец она произнесла совершенно серьезным тоном:
— Папа, я ни за что не выйду за него. Я скорее обвенчаюсь с сатаной.
Джеб достал из кармана сигару, прикурил ее и, затянувшись, медленно произнес:
— В таком случае тебя ждет лечебница для умалишенных, доченька.
Наконец, разостлав скатанные постели, путники улеглись вокруг догоравшего костра. Все это время мозг Кейт не переставал работать, ее терзало разочарование и душил гнев.
Джеб Мэлони упорно не хотел слушать ее. Как обычно, он совершенно не желал признать то, что она может оказаться правой. В глазах отца она была пустышкой, настоящим наказанием.
Теперь он решил выдать ее за старика, годящегося ей в деды. Какой кошмар!
Кейт понимала: у нее нет иного выхода, кроме побега. Она долго лежала без сна, напряженно глядя на тлеющие угольки и прислушиваясь к тому, как мужчины ворочаются на своих постелях. Лишь только она услышала их тихое похрапывание, как тут же осторожно поднялась и стала красться к своей лошадке.
Однако она не сделала и десяти шагов, как железные пальцы схватили ее за руку. Кейт в ярости обернулась и увидела Пита, одного из погонщиков скота.
— Мисс, ваш отец велел мне следить за вами. — проговорил он с запинкой, но хватку не ослабил.
— Отпусти меня, Питер, прошу! — шепотом взмолилась Кейт. — Тебе ведь известно, как отец намерен поступить со мной…
— Это не мое дело, мисс Кейт. — Пит обернулся и крикнул: — Хозяин!
Потягиваясь на ходу и щурясь со сна, Джеб подошел к ним. Взглянув на дочь с холодным безразличием, он кивнул Питу:
— Я так и думал. Привяжи ее.
— Почему бы тебе просто не отпустить меня?! — пронзительно выкрикнула Кейт. — Я ненавижу, когда ты так спокоен!
Позднее, когда Кейт лежала на земле, а се руки были крепко связаны и прикручены веревкой к дереву, ее стройное молодое тело наконец затряслось от рыданий.
Два дня спустя, точно в полдень, Чарли Дюранго стоял в дверях салуна, отхлебывая пиво, как вдруг необычное зрелище привлекло его внимание. Джеб Мэлони в сопровождении двух ковбоев ехал по дороге, конвоируя молодую женщину.
Чарли сразу понял, кого сопровождал его будущий тесть.
При взгляде на незнакомку у него перехватило дыхание. Окружающее исчезло, и он не отрываясь смотрел на нее. Она явно кичилась своей красотой: волевой подбородок, черные вьющиеся волосы зачесаны назад. До сих пор он не видел женщины с такой шелковистой и стройной фигурой. Ее руки были привязаны к луке седла, с которого она с величественным презрением смотрела вокруг.
Так вот какова она — дочь Джеба Мэлони! Маленькая злючка, спалившая школу и сунувшая горсть муравьев в табакерку гувернантки.
Откинув голову, Чарли рассмеялся. Он с восхищением смотрел на этого бесенка, покидавшего пределы города. Уж она-то не даст ему скучать, и дело его чести укротить ее.
А в постели она, должно быть, неистова, как тигрица. При этой мысли кружка в его руках задрожала, и Чарли, ухмыльнувшись, крепче сжал ее. «Ну что ж, мистер Мэлони, — подумал он, — по рукам».
Глава 4
Наконец Кейт, ее отец и двое работников, перевалив за последний холм, спустились в долину, где в трех милях к северу от Раунд-Рока, вдали от суеты, находилось просторное ранчо Мэлони. В воздухе пахло травой и свежескошенным сеном.
Девушка в один миг охватила взором знакомые места: большой дом, снаружи выложенный известняком, с островерхой крышей из железа, старый дуб и ореховые деревья, дворовые постройки… Позади дома протекала небольшая речка, за ней паслось стадо длиннорогих коров. В одном из двух огромных загонов ковбои объезжали недавно пойманных мустангов.
Кейт понимала: после нескольких ужасных недель в школе миссис Эберхард, тюремного заключения и трехдневной тряски по неровной дороге ей следовало радоваться возвращению под родительский кров, но она по-прежнему злилась на отца за его нежелание выслушать, а еще больше за намерение выдать ее за какого-то омерзительного старикашку.
Кейт чувствовала себя несчастной и измученной, от долгой скачки у нее болели ягодицы, кожа стерлась и обгорела. Весь путь она проделала в одном наряде — коричневом платье из ситца, которым снабдил ее шериф Уилсон.
Хотя приезд домой не обещал ей ничего хорошего, предвкушение горячей ванны и долгого сна на пуховой перине в своей каморке наверху не могло не радовать Кейт.
Медленно спустившись по склону холма, путники проехали по небольшому деревянному мосту, перекинутому через речку. Едва их лошади остановились у крыльца, из внутренних покоев выскочила полная, средних лет мексиканка с темными горящими глазами. На ней было домотканое платье орехово-коричневого цвета и белый фартук. Густые, заплетенные в косу волосы уложены короной на голове.
— Детка, ну вот ты и дома! — воскликнула она.
Настроение Кейт сразу улучшилось, и она улыбнулась доброй мексиканке. Кончита Гонсалес всегда считала ее своей дочерью, точно так же как юная Мэлони видела в кроткой экономке вторую мать. К сожалению, эта женщина ничем не могла помочь Кейт в ее постоянных стычках с отцом. Кончита всякий раз избегала брать чью-либо сторону.
Экономка удивленно уставилась на руки Кейт, все еще притороченные к седлу, потом с возмущением обратилась к хозяину:
— Сеньор! Разве мыслимо собственную дочь привозить домой связанной, словно животное?
Слезая с лошади, Джеб лишь что-то пробурчал про себя. Он считал Кончиту прекрасной экономкой, которая имеет подход к Кейт, но и она была не властна над маленькой озорницей. Впрочем, Джеб, насколько мог, считался с ней.
— Чита, — проговорил он, снимая шляпу с головы. — Тебе ведь известно, как упряма наша девочка. Она попыталась удрать от нас, и нам пришлось связать ее… ради ее же блага. Ты же не хочешь, чтобы она попала в лапы какой-нибудь шайке дезертиров, а?
Кончита печально посмотрела на Кейт:
— Неужто вы и теперь не развяжете ее, сеньор?
Подойдя к лошади Кейт, Джеб вынул нож и осторожно разрезал веревку, стягивавшую запястья дочери.
Кейт моментально спрыгнула с лошади и вызывающе уставилась на него.
— Я не намерена благодарить тебя за предоставленную мне свободу, папочка, ибо тебе, черт возьми, прекрасно известно: возвращению вместе с тобой домой я бы предпочла петлю!
— Я бы тоже! — рявкнул в ответ Джеб. — И перестань наконец сквернословить!
— Я бы с удовольствием убралась куда-нибудь подальше вместе со своим сквернословием!
— Ну-ну! В аду тебя никто не ждет… кроме старикашки, которому мне пришлось посулить деньги, чтобы он женился на тебе.
— Посулить деньги? — воскликнула Кейт. — Ах, подлец!
— Попридержи свой язычок, или тебе заткнут рот! А если ты попытаешься унести отсюда ноги, тебя высекут! Кейт собралась ответить, но тут вмешалась Кончита:
— Сеньор, сеньорита! Ну довольно же! Вы и ваша дочь в дороге устали, да и давно не мылись. Сейчас не до разговоров. Сеньорите необходимо искупаться…
— И заодно промыть рот щелочным мылом, — проворчал Мэлони.
— Сеньор, пожалуйста, — промолвила Кончита, кладя руку на неподатливые плечи Кейт. — Сеньорита еще барышня. . Джеб нахмурился:
— Так называемая барышня спалила школу, и я едва не заложил ранчо, чтобы выручить ее бесценную шкурку из кутузки!
Кончита гордо выпрямилась:
— Если она так поступила, стало быть, у нее была на то веская причина.
— Да, разумеется! — вставила Кейт.
Джеб не обратил внимания на слова дочери.
— Кончита, ты вечно закрываешь глаза на проделки этой плутовки. На твоем месте я бы побеспокоился, чтоб она не удрала отсюда. А теперь веди ее в дом.
— Сперва я хочу взглянуть на Черта, — вызывающе промолвила Кейт.
— На этого проклятого коня? — недовольно проговорил Джеб. — При первом же удобном случае сбуду его с рук по цене клячи.
— А я этого не допущу! — заявила Кейт.
— Будешь перечить мне, и я сверну тебе шею, — не остался в долгу Джеб. Потом он повернулся к одному из ковбоев: — Мигель, ты первым дежуришь у крыльца. Если моя дочь хоть чуть высунет свой нос наружу, можешь прищемить его.
— Сеньор, что вы говорите! — воскликнула Кончита. — Держать под замком собственную дочь, как какую-то преступницу…
— Она и есть преступница, — отрезал Джеб. — Не забывай: я только что вытащил ее из тюрьмы. Я не могу позволить ей сбежать отсюда, так как хочу выдать ее замуж.
— Выдать замуж? Что это еще за новости?
Мэлони собрался ответить, но тут прожужжавшая пуля сбила с него шляпу, и та упала на тропинку. Кейт и Кончита от страха притихли, а Джеб громким голосом велел всем спрятаться. Шмыгнув вместе с Кончитой за ближайшее дерево, Кейт увидела старинного недруга отца Спадса Гилхули, галопом мчавшегося по прерии на своей лошади.
Как только прекратилась пальба, Джеб вынырнул из-за куста остролиста.
— Будь ты проклят. Спаде Гилхули! — проревел он и, вытащив длинноствольный «кольт», тут же разрядил его, целясь в удаляющегося врага.
Кейт лишь покачала головой, когда Спаде счастливо избежал пуль. Ее с давних пор развлекал спор между отцом и Гилхули из-за межи. Уже давно их вражда превратилась в подобие цирка: за прошедшие годы прогремели сотни выстрелов, но ни один не попал в цель. В глубине души Кейт была уверена, что оба получают огромное удовольствие от длительной войны и вряд ли когда-либо попадут друг в друга. Она часто на первых порах удивлялась, зачем они вообще прячутся от пуль.
Наблюдая за тем, как ее отец подобрал шляпу и просунул палец в образовавшуюся дырку, Кейт презрительно прищурилась:
— Скверно, что Спаде не взял чуть ниже, папочка! Лицо Джеба покраснело.
— Уведи эту соплячку в дом, Чита!
Когда экономка, схватив Кейт за руку, потянула ее подальше от греха, та испытала крайнее разочарование.
В доме она так разъярилась, что смахнула с раздвижного стола вазу с подсолнухами и теперь с ужасом взирала на учиненный ею погром — осколки стекла и влажные цветы разлетелись по всей гостиной.
— Кончита, прости. — Кейт опустилась на корточки и взяла в руки зазубренный осколок. — Я страшно разозлилась, но все равно с моей стороны просто непозволительно устраивать такую кутерьму. Мне ведь известно, как ты обожаешь цветы.
Кончита подбежала к разбитой вазе.
— Ничего, ничего, — ласково проговорила она. — Отдай мне осколок и поднимайся наверх, а я принесу воды. Тебе надо смыть с себя Дорожную пыль и хорошенько выспаться.
Проглотив комок в горле, Кейт горько улыбнулась:
— Я разбила мамину вазу, да?
— О нет, — проговорила мексиканка, протягивая руку и убирая с глаз Кейт прядь покрытых пылью волос. — Это всего лишь обыкновенный кувшин.
— Спасибо, Кончита. — Прикусив губу, Кейт прошла по гостиной, окидывая взглядом знакомую обстановку: диван с подушками из конского волоса, плетеный коврик, огромный каменный камин и висящие над ним старинные кремневые ружья. Чувство невосполнимой потери охватило Кейт, когда она взглянула на изящный буфет красного дерева, где на виду стояли некогда принадлежащие Маргарет Мэлони английский чайный сервиз и серебряная посуда из Шеффилда.
Кейт ощутила острый запах ароматических шариков, сильный табачный дух и идущий издалека, из кухни, аппетитный аромат традиционного мексиканского блюда, которое Кончита тушила на плите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35