Все еще рекомендуете третий вариант?
Джиллиан кивнула:
— Я убедилась, что именно он подходит. У вас здесь много земли, много простора. Яркие костюмы циркачей, смех и визг маленьких зрителей внесут в церемонию открытия необходимое оживление.
— А как же турнир по гольфу? Не получится ли, что цирк привлечет к себе все внимание, станет центром праздничного открытия?
— А почему вообще должен быть один определенный центр? Пусть каждый выберет развлечение по своему вкусу. Разве вы это пытаетесь воплотить в новом районе?
Стивен покачал головой.
— У меня было на рассмотрении несколько предложений по проведению церемонии открытия. Мы с Лесли не случайно, не по собственному капризу сделали ударение на турнире по гольфу.
Его намек был слишком понятен, и сердце Джиллиан упало. Одновременно поднялась злость. Она чертовски хорошо знала свое дело, она обладала лучшей интуицией, чем Лесли, которая часто пользовалась верными испытанными средствами. Индейские Холмы, несмотря на все разговоры Стивена Морроу об изучении рынка жилья и прочих хитростях маркетинга и рекламы, доказывали, что у него есть воображение и смелость, чтобы воплощать придуманное в жизнь. Она задумалась, насколько он на самом деле верит в собственные рассуждения.
— Нельзя измерить душу и творческое воображение, — проговорила она. — А в Индейских Холмах чувствуется и то, и другое.
Наступило молчание. Джиллиан поглядела на него, чтобы узнать его реакцию, но лицо Стивена было непроницаемо.
— Как вам удалось вернуть зверей?
Не сразу сообразив, что он имеет в виду, Джиллиан вопросительно уставилась на него.
— Ваш цирковой друг… сказал, что вы вернули цирку животных? Каким образом?
Интересно, его мысли всегда так перепрыгивают с предмета на предмет? Она пожала плечами, несколько смутившись, что разговор переключился на нее.
— Каким образом? — настаивал он. — Я читал, что их ожидала незавидная участь, а вам удалось вызволить животных и вернуть хозяевам. В газете не было упоминания о вас.
Джиллиан была изумлена. Впрочем, с момента их встречи она часто оказывалась в этом состоянии. До сих пор он ничем не показывал, что знал о присутствии в городе цирка. Ей подумалось, что он как губка впитывает разнообразную информацию и аккуратно складывает на хранение в глубины памяти, чтобы потом удивить кого-то, неожиданно выдав ее на поверхность.
— Вы знали о бедственном положении цирка? — с упреком спросила она.
— Я читаю газеты, мисс Коллинз, — ответил он, и ей показалось, что в его голосе снова прозвучала дразнящая нотка, а, может быть, Стивен просто возмутился, что она считает его ограниченным человеком. Она, всегда гордившаяся своей проницательностью и умением чутко улавливать настроение и чувства других, абсолютно не могла понять, что он имеет в виду.
— Я считала, что вам некогда читать о таких легкомысленных вещах, — ей самой не понравилось прозвучавшее в этом ответе раздражение, но он вечно выводил ее из равновесия.
— Считаете, что меня не интересует ничего на свете, кроме биржевых сводок? — снова с вызовом в голосе осведомился он, явно забавляясь ее растерянностью.
— А разве это не так?
— Возможно, я слишком сильно увлечен бизнесом, — примиряюще произнес Стивен, — особенно когда дело доходит до Индейских Холмов. Но иногда я пытаюсь выйти за пределы чисто практической информации и почитать о цирках и прочих новостях культуры. Но вы не ответили на мой вопрос.
К этому моменту Джиллиан уже забыла, о чем он спрашивал. Почему-то этот мужчина пробуждал в ней дух противоречия, одновременно вызывая к себе удивительную нежность. Наверное, подумалось ей, это действует легкая нотка насмешки над самим собой, которая появлялась иногда в его голосе и доказывала, что он не воспринимает себя всегда так серьезно, как следует из его поведения.
А может быть, она просто вообразила это, потому что ей хотелось видеть его именно таким? Потому что не могла понять, из-за чего ее тело так реагирует на него, почему он пробуждает в ней такие сильные эмоции?
— Извините, что вы спросили? — Она попыталась вернуться к действительности.
— Как вам удалось вызволить животных? — ничем не выдавая своего раздражения, повторил Стивен.
— Вы на самом деле хотите это знать?
Они остановились на красный свет, и Стивен повернул к ней голову:
— Что-то подсказывает мне, что я должен быть в курсе.
Джиллиан вдруг ухмыльнулась, желая встряхнуть его так же, как он делал это с ней.
— Шантаж, — проговорила она. — Чистый шантаж.
— Какого рода?
— Я объявила заимодавцам, которые потребовали забрать животных, что постараюсь, чтобы известные на весь мир скряги, такие, как Саймон Легри и Скрудж, показались рядом с ними святой матерью Терезой. Если они не смягчатся.
— И они вам поверили?
Джиллиан знала, что ее вид выражал самодовольство, но она с такой гордостью вспоминала эту поездку в Бостон ради спасения зверей.
— Несколько звонков местным группам защиты животных, и у дверей каждого из них маршировали бы пикеты. Я просто доказала им, что оно того не стоит. Они никогда не вернут затраченные деньги. У цирка их просто нет, И не будет. Так зачем же понапрасну мучить животных? — Она расцвела улыбкой. — Я постаралась, чтобы все газеты узнали об их внезапной щедрости ради добрых отношений между народами и благополучия братьев наших меньших.
— А как же вы? О вас-то упоминания не было.
— Разумеется, нет. О хорошем специалисте по рекламе в газетах не написали, ведь в сложившейся ситуации историю решено было преподнести как порыв истинного великодушия добрых жителей Бостона.
— Хотя это было бы прекрасной рекламой вашей фирме?
— Я не для этого старалась.
— А для чего?
Джиллиан смущенно передернула плечами.
— С цирком действительно поступили бессовестно. Это неправильно, и кто-то должен был что-то предпринять. — Она улыбнулась. — А поглядев на лица русских артистов, разве можно было не постараться что-то сделать?
Однако Стивена Морроу тревожили не лица циркачей. Его волновало ее лицо. Он сейчас думал, делал такие вещи, о которых неделю назад и помыслить бы не мог. Вроде того, чтобы снова пригласить ее пообедать вместе. Стивен мысленно возвращался к первому обеду: вспоминал, какое получил от него удовольствие, как нравилось ему смотреть на ее искрящиеся глаза, слушать вызов в ее голосе, смотреть на ее грациозную походку, такую стремительную и легкую, словно ничто не может пригнуть ее к земле.
Впервые за долгое время он почувствовал свое одиночество, глубокую тоску по родной душе. Его испугало удовольствие, которое он испытал от ее общества, испугала мысль о том, какой пустой начинала казаться комната, когда Джиллиан ее покидала.
Огонек светофора сменился на зеленый, и он снова нажал на газ, стремясь прогнать эти мысли. У него нет времени на романтические отношения. Он не может себе этого позволить. Стивен вообще не был уверен, что готов пережить сильное эмоциональное потрясение.
История его семейной жизни говорила, что это было бы слишком рискованным. Одно время он позволил себе поверить, что преодолеет опасность, но напоролся на неприятную реальность. Лорели. Очаровательная Лорели. Она почти заставила его поверить, что он добьется успеха. Однако когда Стивен утратил свой шанс на карьеру профессионального футболиста, он потерял и Лорели. Тогда он сказал себе, что это к лучшему, но горечь осталась. С тех пор он избегал чего-либо большего, чем самые легкие, поверхностные отношения.
— Стивен!
Он сделал резкое движение ногой, нажимая на тормоз, вдруг осознав, что чуть не проскочил перекресток на красный свет.
— Я вижу, — проворчал он, покривив душой.
Джиллиан не могла сдержать улыбку. Типично мужская реакция. Но; поглядев на него, она придержала язык. Он не сумел скрыть свое смущение. И этот его немного виноватый вид очень даже понравился. Вот сдержанность была ей не по душе.
— Пообедаем? — буркнул он. — Уже поздно.
— О, вы это заметили? — жизнерадостно съехидничала она, поглядев на часы. Почти девять. Джиллиан глянула на небо: на фоне его темно-синего бархата сияла огромная желтая луна.
Он искоса посмотрел на нее.
— Это сарказм, мисс Коллинз?
— Легкая попытка.
Он внезапно усмехнулся, и снова Джиллиан ощутила на себе всю силу его обаяния. Господи! Она просто млела от его улыбки, словно школьница. Пожалуй, ей следует радоваться, что он делает это нечасто, а то она просто растаяла бы как воск. Лепи что хочешь.
— Так, значит, «да»?
— Не совсем. Меня дома ждет несколько иждивенцев. Может быть, вы присоединитесь к нашему ужину из макарон с мясом?
— Иждивенцев? — в его голосе звучало недоумение.
— Безымянка и Спенсер. Кот и собака.
— Снова звери.
— Помнится, вы лишь плечами пожали, когда я спросила, любите ли вы животных. Так все-таки любите или нет?
— Хм-М-М-М.
— По-моему, вы изобрели новый язык, чтобы отвечать, не отвечая ничего конкретного. Я, пожалуй, назову его морроуанским.
— Вы никогда не сдаетесь, мисс Коллинз, не так ли?
— Никогда.
— И мне не дадите отступить?
— Я считала, что спортсмены не способны отступать. Или, по крайней мере, никогда в этом не сознаются.
— Стратегическое отступление имеет свои преимущества, особенно если игра сложная. Кроме того, я уже не спортсмен.
Джиллиан окинула взглядом его худощавое мускулистое тело и недоверчиво хмыкнула.
— Разве? Я поставлю месячный доход нашего агентства на то, что вы каждое утро бегаете?
Стивен не отрывал глаз от дороги, и она не могла видеть выражение его лица.
— А Лесли согласится с таким финансовым риском?
— Может и нет. Она из нас двоих наиболее практичная. Но ведь ее здесь нет. А вы все время уходите от ответа. Вы что, действительно не любите животных? —
Она так не считала, потому что видела, как бережно держал он на руках шимпанзе,
как любовался лошадьми. Однако что-то в ней требовало заставить его признаться в любви к животным. Возможно, из-за того, что ему этого делать не хотелось.
Она не помнила, чтобы когда-то раньше была такой настырной. Бывало, что она поддразнивала клиента, временами поддразнивала всех вокруг, но обычно делала это более тонко, а не перла напролом как танк.
— Может быть, и люблю, — неохотно признался Стивен, словно любовь к животным была признанным недостатком. — У меня нет опыта общения с ними.
— У вас не было в детстве собаки? — с удивлением спросила она.
Он заколебался, и жилка забилась у него на шее. Джиллиан подумала, что сейчас он все объяснит, но, помолчав, Стивен лишь пожал плечами, что-то невнятно пробурчав. Опять по-морроуански. Ей даже захотелось его стукнуть.
Но в какую-то долю секунды она заметила его ранимость, его еще не сознаваемую какую-то боль, задвинутую в прошлое, но не забытую. Что-то в ее душе дрогнуло, и одновременно с желанием стукнуть его появилось стремление обнять и утешить.
В тот момент, когда она приготовилась пережить вежливый отказ от своего приглашения на обед, он удивил ее.
— А приглашение на обед еще не отменено?
— Разумеется.
Они вернулись на стоянку около его конторы, и Джиллиан объяснила ему дорогу к ее дому на случай, если он потеряет из виду ее машину. Стивен не стал ничего записывать, а лишь внимательно ее выслушал и кивнул.
Она собралась вылезти из пикапа, открыла дверцу и замерла в нерешительности.
— Передумали? — выразительная бровь снова поднялась.
— Есть о чем подумать, — призналась она, зная, что ее улыбка приглашения не отменяет. — А вы так не считаете?
Оба они прекрасно понимали, что она имеет в виду, и, конечно, речь шла не об утолении голода за обедом и не о совместной работе над окончательным вариантом праздничной церемонии. Атмосфера между ними была наэлектризована, как в сильную грозу, и вряд ли интимность домашней обстановки могла ее ослабить.
Вместе с тем они безмолвно бросали друг другу вызов. Ни тот, ни другая не могли отрицать взаимного притяжения, и это делало отступление невозможным для обоих.
Стивен протянул руку и коснулся ее щеки бережным жестом, таким выразительным и непохожим на суровое равнодушие его обычной манеры поведения, что сердце растаяло.
Джиллиан чуть приподняла лицо, словно подставляя его под поцелуй. Ощутила, как напряглось все тело в стремлении к нему, почувствовала жар его приближения.
А затем его губы прикоснулись к ее губам, сначала легонько, изучающе, но это длилось недолго. Яркая живительная сила, влекущая их друг к другу, взорвалась ослепительной вспышкой, и его рот потребовал того же, чего жаждала она.
5
Джиллиан, конечно же, целовалась и раньше. Много-много раз, начиная с шестого класса. Она жила на военной базе, и по ее глубокому убеждению, дети военных узнают правду об интимной стороне жизни гораздо раньше своих сверстников, живущих в обычных семьях,
Однако никакой жизненный опыт не мог подготовить ее к этому
Она давно перестала верить в сказки о том, что бывают такие поцелуи, которые могут заставить позабыть обо всем на свете. Это легенды для неисправимых романтиков. Хотя ей иногда довелось испытать довольно приятные минуты, но ни один поцелуй не заставил землю закачаться у нее под ногами. Теперь она поверила в землетрясения и пожары, способные охватить человека. От пальцев ног до макушки ее трясло, сердце стучало как молот, дыхание стало прерывистым, мир завертелся вокруг, как шарик рулетки. А потом все тело охватил немыслимый жар, когда его язык скользнул в ее рот, соблазняя, искушая безумно чувственным движением.
Джиллиан ощутила, как вся она, до последней клеточки, откликается на этот страстный поцелуй, что ее подхватила и понесла куда-то неведомая, но могучая сила. Она с трудом подняла веки и увидела его глаза. Впервые их серая спокойная глубина светилась сильными эмоциями, отчего они засверкали серебром, отражающим блеск солнца. В них билась жизнь и возбуждение.
Джиллиан снова закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением его губ, острым свежим запахом его лосьона, грубоватой шершавостью щек. Она остро ощущала его страсть и все же чувствовала, что он держит себя в узде, контролируя свои эмоции, не теряя самообладания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25