Он вошел в нее твердый и требовательный, и ее новообретенная чувственность отвечала ему инстинктивными движениями чудесного ритмичного танца изысканных сексуальных ощущений. Так продолжалось до тех пор, пока Джиллиан не поняла, что больше не может этого вынести, и тогда одним заключительным движением он довел ее до экстаза, и она с громким стоном погрузилась в пучину блаженства. В изнеможении Стивен упал на нее, и в наступившей тишине она услышала его прерывистое дыхание. Его губы прикоснулись к ее щеке, бережно, почти благоговейно. И к физической реакции их тел на это волшебное слияние, от которого тело Джиллиан еще продолжало трепетать, прибавилась радость, такая глубокая и сильная, что слезы набежали ей на глаза. Столько чудесной изумительной нежности было в этом прикосновении.
Неважно, сознавал он это или нет, но Джиллиан знала, что в эту минуту Стивен тоже любит ее. Вот только оставалось неясным, признается ли он в этом когда-нибудь.
Губы его скользнули по щеке ко рту, и жар сменился теплом, яростный порыв сладостной негой, а страсть — заботливой нежностью.
Джиллиан казалось, что ее закутали в огромный пушистый кокон. Она была надежно защищена. Любима. Подняв веки, Джиллиан поглядела ему в лицо, его сильное решительное лицо, лицо человека, которого она полюбила. Оно было таким нежным и мягким, каким она не видела его за все время их знакомства.
— Так хорошо чувствовать тебя там, — прошептала она.
— А тебя повсюду, — отозвался он. — Слишком хорошо.
— Как это может быть слишком хорошо?
— Понятия не имею, — растерянно признался он и стал покусывать ей мочки ушей. — И на вкус ты просто замечательная.
— Стивен!
— Что? — пробормотал он, переключая внимание на ее шею.
— Ничего. Я просто так. Мне нравится произносить твое имя.
Он приподнял голову, прервав нежную ласку, и уставился на нее.
— Ах, Джиллиан, никто и никогда не заставлял меня стать таким…
— Каким?
— Ну… не знаю… бездумным, наверное.
— Надеюсь, я заставляю тебя почувствовать кое-что еще.
— О, конечно. Как тебе это удается?
— Это лучше ты мне расскажи.
— Ты бесстыдница.
— До мозга костей, — согласилась она.
— «Мне перечислить все, что ты умеешь, чтобы меня в безумье увести?»
— Элизабет Баррет Броунинг, — с радостным ехидством уточнила она. — Мистер Морроу, вы меня приятно удивляете.
— А по-вашему, все спортсмены тупые невежды?
— Да нет же, — возразила Джиллиан, защищаясь. — Просто я не подозревала, что такой занятой человек, как ты, находит время для поэзии.
— Какие-то вещи сами западают в память, — слегка улыбнулся Стивен.
— Ну-ка расскажи мне, что я заставляю тебя чувствовать?
— Лучше я не расскажу, а покажу, — ответил он с дразнящей улыбкой.
— Это нечестно… — начала она, но фраза оборвалась под его губами. И он в самом деле показал ей все, вместо того чтобы рассказывать.
Джиллиан решила, что ей тоже так больше нравится.
Расслабленная и счастливая, Джиллиан уютно устроилась в его объятиях. Свет от лампы в холле тускло освещал лицо Стивена. Она пробежала пальцами по его щекам, погладила шрам, приласкала губы, подарившие ей этой ночью столько наслаждения. Лицо его расслабилось, и он стал выглядеть более доступным и ранимым, чем за все время их знакомства.
Она теснее прильнула к нему.
— Расскажи мне о Бобби.
— Роберте, — сказал он. — Если ты ненароком назовешь его Бобби, он, скорее всего, озвереет. Уменьшительное имя унижает достоинство будущего совладельца большой адвокатской фирмы.
Джиллиан уловила в его голосе нотку гордости улыбнулась про себя.
— Ты же его так зовешь, — пожала она плечами.
— Я его старший брат. Я могу себе это позволить.
— Расскажи мне о нем.
Джиллиан почувствовала, как он пожал плечами, — обычная его ответная реакция на личные вопросы.
— Он очень талантливый.
— Такой же, как ты?
— А какой я?
— Замечательный.
Наступило молчание. Руки его чуть крепче притянули ее, Джиллиан казалось, что Стивен взвешивает каждое свое слово.
— Ну, так какой он? Такой же трудоголик, как ты?
— Роберт работает на фирму, занимающуюся корпоративным законодательством. Это такая сфера деятельности, которая требует напряженного и постоянного труда.
— У вас это семейное?
В ответ наступило долгое молчание. Наконец он неохотно произнес:
— Полагаю, что так.
— Даже, когда ты был молодым? — не отставала Джиллиан.
— Не думаю, что я когда-нибудь был молодым, — проговорил Стивен. — И Бобби тоже не был.
В голосе его прозвучала тоска, которой раньше она никогда не замечала, и Джиллиан внезапно поняла, что так оно и было на самом деле. Она припомнила, как он говорил, что у него в доме никогда не было домашних животных, что он никогда не был в цирке. Что же за детство пришлось ему пережить?
С одной стороны, ей не хотелось этого знать. Джиллиан подумала, что сейчас неподходящее время, чтобы выслушивать наверняка грустное объяснение, почему он до сих пор так охраняет свой внутренний мир, почему так и не научился смеяться по-настоящему.
Но с другой стороны, узнать все это было ей просто необходимо.
— Почему так получилось?
— Мы были… бедны. Отец пострадал при аварии на фабрике, а тогда компенсаций за увечье не давали. Мать… часто… болела и не могла работать. Нас было четверо ребят. А четверым мальчишкам требуется много еды. По крайней мере, им все время хочется есть. Так что я рано начал работать.
— А братья?
— Когда достаточно подросли. Я-то был старше Тимоти, Бобби и Майка.
— Где сейчас Тимоти?
Стивен опять напрягся, словно она задела больное место, и Джиллиан снова подумала, что ей следует остановиться, но тут же она отогнала от себя эту мысль, ведь другой такой возможности поговорить с ним по душам может и не представиться.
— Он погиб в Ливане. Во время бомбежки морских казарм.
Она сглотнула вставший в горле комок. Что-то в его интонации, в его взгляде, когда он говорил об этом, просигналило ей об опасности. Она сама не знала, почему так это восприняла.
— Майк — это тот, что в Калифорнии?
— Ты запомнила?
— Я помню все, что касается тебя. «Вот и снова то же самое, — подумал Стивен. — Эта полная откровенность».
Откровенность, которая до смерти пугала его.
Джиллиан хотела еще кое-что выспросить у него, но чуть ли не в первый раз в жизни прикусила язык. Она вспомнила, с какой резкостью он сообщил ей, что его отец и мать умерли. Теперь, когда Стивен разговорился, она попыталась перейти к более безопасной теме, чтобы не спугнуть его.
— А чем ты занимаешься, когда у тебя выдается свободный день?
Стивен посмотрел на нее с таким недоуменным видом, словно подобное ему и в голову никогда не приходило. Она покачала головой.
— Можешь не отвечать. Знаю: работаешь.
— Это же единственный способ…
Джиллиан заставила его замолчать поцелуем, а затем погладила густые волнистые волосы, наслаждаясь этим ощущением и тем, как потемнело серебро его глаз от этого жеста. Ее ошеломило то, насколько это было ей важно, как сильно хотелось, чтобы он улыбнулся. А настоящий смех… нечто невероятное. Она легонько сжала зубами его ухо. Забавно, как это было приятно. Но когда она заговорила, то была совершенно серьезна:
— Нет, любимый, не единственный. Это очень банально, но тем не менее правду говорят: «Надо иногда остановиться и вдохнуть аромат розы». После паузы, хоть небольшого отдыха, работоспособность повышается, можешь мне поверить на слово.
«Научи меня этому» — обратился он к ней мысленно, потому что вслух произнести эти слова не решался. Она бы расценила их как приглашение пробить брешь в стене, которую Стивен воздвиг вокруг себя. Хотя не пригласил ли он ее к этому уже, когда позвал пойти с ним к Бобби? Он ведь не собирался это делать. Просто так случилось, как и все их знакомства: у него с Джиллиан
Коллинз все время что-то «просто случалось». Нет, она точно ведьма, снова подумал он, очаровательная ведьма. Но вдруг он обнаружил, что ему нравилось быть очарованным ею.
Стивен лениво потянулся на постели. Хоть он и не вдыхал аромата роз, времяпрепровождение с Джиллиан было вполне достойной заменой. Он осознал, что наслаждается чувствённой радостью, любовной усталостью, ощущением близости ее тела. Оно было нежным и бархатистым, как лепесток, и пахло теми же розами. Он легко мог привыкнуть к ее улыбке и внезапным приступам смеха, к тому, как вскидывает она голову, бросая ему очередной вызов. Стивен представлял себе, как легко привыкнуть к тому, что держит ее в объятиях и занимается с ней любовью… Очень-очень легко к этому привыкнуть.
Джиллиан удовлетворенно завозилась около него, прижимаясь теснее, не ожидая ответа на свое замечание о розах. Просто счастливая женщина, радующаяся тому, что находится именно там, где ей хочется быть. Нежность охватила его при этой мысли. Он дал ей не просто физическое наслаждение, а счастье, глубокое и полное. У Стивена появилось ощущение, что он поймал бабочку, и она, довольная, сидит у него на руке, не хочет улетать, не трепещет беспокойно крылышками, а верит ему, как не верила никому раньше. Доказательством тому было обстоятельство, что она до сих пор оставалась девственницей.
Он склонился к ней, чувствуя себя королем, благодаря щедрому дару Джиллиан отдавать себя целиком без остатка. Стивен коснулся губами ее губ так легко, словно она и вправду была бабочкой и он мог сильным поцелуем навредить ей.
— Моя роза здесь со мной, — тихо произнес он с абсолютной верой в то, что сказал.
Ему надо научиться беречь и растить это чувство. Как только пройдет праздничное открытие, как только популярность Индейских Холмов станет устойчивой и привлечет поток покупателей, он… Но чуть позже. Совсем-совсем скоро.
Стивен крепче притянул ее к себе, и снова губы их встретились, а сжимавший сердце ледяной обруч немного ослабел.
Только в семь утра реальность вторглась, наконец, в их спальню. Воскресенье. Было воскресенье, и солнечный свет лился в огромные окна. Джиллиан проснулась оттого, что у нее затекли руки, потому что она и во сне продолжала обнимать его. Лениво открыв глаза, она обнаружила, что Стивен наблюдает за ней.
— Ты прекрасна, Джиллиан.
Она улыбнулась ему, большие карие глаза ее были полузакрыты, губы припухли от ночных поцелуев.
— По утрам не бывает красивых.
— Я тоже так считал раньше, но оказалось, что из правила есть исключение.
Нежные слова давались ему с трудом, звучали напыщенно, но Джиллиан искренне радовалась каждому прозвучавшему слову, идущему от сердца.
— По-моему, ты приукрашиваешь действительность, — произнесла Джиллиан с известной долей кокетства.
— Может быть. Хотя я очень наблюдателен.
— Один из многочисленных талантов мистера Морроу?
Стивен провел губами по ее шее.
— Хочешь обсудить мои достоинства?
— Не думаю, что это нужно, — Джиллиан потянулась, испытывая негу во всем теле. — Но мне надо домой. Мои животные заждались свою хозяйку.
— Мне тоже надо заняться работой. Ты скомкала мой распорядок к черту.
— Хм-м. Это еще одно доброе дело на моем счету, — сказала она.
Стивен покачал головой с притворной досадой.
— Ты безнадежна.
— Это ты уже говорил. Не повторяйся.
— Знаю, — смущенно отозвался он. — Тебе, кажется, доставляет огромное удовольствие срывать мое расписание.
— Для этого и нужны расписания, — добродушно заметила Джиллиан.
— А у тебя нет расписания дел?
Она на мгновение задумалась. Сказать, что нет, было бы неправильно. В уме у нее все было четко спланировано, и все дела выполнялись четко и своевременно. Хотя иногда, надо признаться, в самую последнюю минуту, но делались. Во многом она была такой же ответственной, как Лесли, и ни разу не подвела своих клиентов. Просто ее распорядок дня был гибким.
Легонько куснув его за мочку уха, Джиллиан призналась:
— Ну, можно сказать, что есть. Но некоторые вещи возникают как из-под земли, так что приходится быть гибкой.
Признание было явно сделано без задней мысли, но Стивен не смог удержаться от смеха. Джиллиан сначала недоумевала, чем вызван его столь редкий приступ веселья, но когда восстановила в уме произнесенную фразу, сама фыркнула.
— Я не это хотела сказать. Ну, не совсем это.
Смех его перешел в раскатистый хохот. Джиллиан с удовольствием глядела на лучики морщинок, собравшихся у него вокруг глаз, долгожданную ямочку, появившуюся на щеке.
Стивен приподнялся на постели и, продолжая хохотать, прислонился к изголовью. А смех не унимался, словно очень долго копился внутри и теперь искал выхода.
Джиллиан не могла оставаться в стороне от веселья и с удовольствием поддержала его заразительный смех…
11
Перед входной дверью конторы Стивена Джиллиан заколебалась. Она попыталась принять деловой вид, но была уверена, что на лице ее написано: «Я в тебя влюбилась».
Был понедельник, и она получила окончательные тексты радиообъявлений, которые начнутся со среды и будут повторяться до воскресенья.
Печатное объявление на всю полосу, одобренное Стивеном, пойдет в воскресные газеты. Подобные объявления появятся и в еженедельниках, и в толстых пятничных выпусках ежедневных газет.
Джиллиан не видела Стивена с того самого воскресного утра, то есть с момента их расставания прошли сутки. А казалось, что прошел век. И сегодня она не знала, чего ей ждать от предстоящей встречи.
Стив ничего не сказал, оставляя Джиллиан на пороге ее дома. Он вновь вернулся в свой панцирь, лицо обрело привычную суровость. На прощание Стивен легонько коснулся губами ее щеки, подождал, пока она войдет в дверь, убедился, что все в порядке, и лишь после этого сказал:
— Увидимся в понедельник.
Джиллиан сразу поняла, что он имеет в виду деловую встречу в его конторе. Однако прежде, чем уйти, он улыбнулся и просто проговорил:
— Спасибо.
Спасибо? За что! Она хотела бы уточнить, что он имел в виду, но при воспоминании о переменчивости его настроений промолчала. Стивен ушел, но весь день у нее было приподнятое настроение и постоянно крутились обрывки той знаменитой мелодии из оперетты «Моя прекрасная леди», где героиня поет о том, как она счастлива, как кружится от радости голова и как ей весело танцевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25