https://wodolei.ru/catalog/podvesnye_unitazy/s-bide/
Твой герцог в нем восемьдесят второй, у него есть брат Эдгар и две сестры, Имоджен и Офелия. Ты не знаешь, они тоже живут в его замке?– Его сестры, должно быть, замужем, – ответила Розали, – а лорд Эдгар служит в армии и сражается сейчас в Испании.– Я также нашла в альбоме гравюру замка Хабердин; по-моему, он похож на огромную груду старых камней. Скажу откровенно, тебе просто необходимо поменять обстановку. Возможно, юный граф – распущенный мальчик, но вряд ли он хуже знакомых тебе актерских детей. В конце концов, это весьма лестное предложение, и ты сможешь извлечь из него немалую пользу.– Синьор Росси его не одобрит.– Заранее ничего нельзя знать, – мудро заметила Матильда. – Конечно, ты вправе отказаться от работы, коли она тебе не по душе, и я буду рада, если ты останешься у меня. Когда-нибудь этот дом и земли перейдут к тебе, ты вполне можешь пользоваться ими и при моей жизни. Так что оставайся, хотя не думаю, что ты сама этого хочешь. – Она поглядела, как Розали согнула ногу, с которой уже сняли бинты, и добавила: – Танец всегда был твоим проклятием. Помню, Дэйви рассказывал мне, что ты начала танцевать, еще толком не научившись ходить.– Он говорил правду, – подтвердила Розали, но тон у нее почему-то был виноватым.– Разумеется, – продолжала ее тетка, – ты можешь поехать в Нортхемптоншир еще до Нового года. Отнесись к этому как к отпуску, подумай, что ты сможешь повидать мир, а не только сцену. А до этого ни о каких танцах и не думай, даже если синьор Росси пригласит тебя в свою труппу.– Я не знаю, что мне делать? – вздохнула Розали, думая лишь о том, чего бы ей хотелось и что было теперь недостижимо.В полдень слуга из «Лебедя» явился к ним с корзиной, в которой лежали связка форелей и большой хариус, и передал привет от его светлости. Матильда приказала Энни зажарить рыбу к вечеру и написала записку герцогу Солуэй, пригласив его обедать.Розали не знала, что ей следует надеть к вечеру. После вчерашнего предложения Джерваса ею овладела неуверенность, и она ни на что не могла решиться.Матильда надела платье, которое обычно носила по воскресеньям, и одобрила выбор племянницы, остановившейся наконец на розовом кашемировом наряде с кружевным воротником и манжетами кремового цвета.– Тебе лучше сейчас пойти в гостиную и зажечь свечи, – посоветовала она. – Уже стемнело, и наш гость не заставит себя ждать. А я достану бокалы из фарфорового шкафчика и протру их. У Энни слишком много дел на кухне.Все погрузились в приготовления, и вышло так, что честь встретить и проводить герцога в гостиную досталась судомойке. Розали тем временем торопливо взбивала подушки на софе. Ее удивила торжественность облика Джерваса – белый шейный платок был тщательно завязан, а на черном сюртуке сверкали серебряные пуговицы.– Спасибо за рыбу, – сказала она, и его потерянная улыбка заставила ее пожалеть о столь прозаическом начале беседы.– Ноябрь малоподходящий месяц для рыбной лобли, но в здешних краях я этого не почувствовал. Мне хочется вновь приехать сюда в мае. Хозяин «Лебедя» говорит, что весной и летом он не раз ловил форель весом в десять фунтов.Когда Розали подошла и опустила занавеси, он произнес:– Я счастлив видеть, что вы хотите, как прежде, мисс Лавгроув.– Теперь я почти не хромаю, – с гордостью пояснила она, – хотя не обрела нужного равновесия для tendus и developes. У меня совсем мало сил.Матильда вошла в комнату и, услышав последние слова Розали, хмуро поглядела на нее:– Ты очень быстро выздоровела, Рози, но тебе понадобится еще месяц, если не больше, чтобы ты смогла танцевать.– Вы могли бы сопровождать меня, когда я вновь отправлюсь рыбачить, – предложил Джервас. – Я хочу попытать счастья на широком изгибе реки в северной части селения, так что прогулка вас не утомит.– Если сохранится сухая погода, то никакого вреда не будет, – Матильда повернулась к Розали. – Но ты должна одеться потеплее и сесть на одеяло, или даже на два, потому что земля холодная от недавних заморозков.– Я буду осторожна, – пообещала девушка, обрадовавшись возможности подышать свежим воздухом после стольких дней затворничества.Но когда серые глаза герцога встретились с ее взором, словно желая удостовериться в ее согласии, воодушевление сразу покинуло Розали. Казалось, предложение должно было ей польстить, но она вспомнила о поцелуе герцога и почувствовала безотчетный страх. А вдруг его приезд, предложенная работа и приглашение на рыбалку – части продуманного плана опытного соблазнителя?
Розали была разочарована затянутым небом, но Джервас сказал ей, что погода его вполне устраивает.– Ветер дует в нужную сторону, – весело заметил он. – Мой отец всегда говорил: от южного ветра наживка идет рыбе прямо в рот.В коричневом сюртуке и светлых саржевых брюках он ничем не напоминал изящного франта, посетившего их вечером. Он держал в руке длинную ясеневую удочку с толстым концом, медной шпулькой и рыболовным сачком, а с плеча у него свисала ивовая корзина с кожаными ремнями.Короткая прогулка к намеченному месту у реки утомила Розали больше, чем она предполагала. Она была благодарна, когда Джервас остановился и дал ей передохнуть. Сидя на краю каменного моста, она говорила, что его выстроили на пожертвования, и ее дед внес солидную сумму.Герцог с любопытством разглядывал здания, мимо которых они проходили, и спросил Розали о нескольких с остроконечными крышами. Она назвала их Арлингтонским Рядом и пояснила, что их построили несколько столетий назад для хранения шерсти, а позднее переоборудовали под жилища ткачей.Когда они достигли цели, он помог ей расстелить на траве одеяла прямо в тени раскидистых ив. Она села и начала следить за его приготовлениями к рыбной ловле. К длинной шелковой нити была прикреплена другая, из кишок. Он привязал к ней искусственную бабочку, опустил в воду и выбросил завиток. Затем поднял удочку, описал ею в воздухе широкий круг и резко опустил. Наживка глубоко погрузилась в воду.Его тело напряглось, а взгляд целиком сосредоточился на реке. Розали по собственному опыту знала, что увлеченный любимым делом человек забывает обо всем на свете, но ее удивил столь банальный источник вдохновения. «Фанатизм спортсмена сродни фанатизму танцора», – подумала она.Он заговорил вполголоса:– Некоторые предпочитают ловить рыбу вверх по течению, надеясь, что она сама собой выплывет. А вот я стараюсь вытащить каждую из глубины и тяну как можно чаще, чтобы она удержалась на наживке. – Помолчав несколько минут, проговорил: – А, поднялась!Розали затаила дыхание и, не двигаясь с места, следила за его действиями.Он поднял удочку и радостно воскликнул:– Я подцепил рыбу, так что пусть она еще немного поплавает.Вскоре, наматывая катушку, он отступил на несколько шагов.– Тяжелая. Передайте мне сачок, он мне сейчас понадобится.Она тут же подала его Джервасу, и когда он вытащил добычу, тоже воскликнула:– Да эта рыба гораздо больше вчерашней! – Не в силах смотреть, как он глушит рыбу, она закрыла глаза, а после протянула ему корзину.– С красно-коричневой наживкой мне всегда везло. В следующий раз я попробую другую приманку – бабочку-медведицу. С ее помощью я вчера поймал хариуса. В этом сезоне они жирные и лучше форели.Первый улов герцога оказался самым удачным, но он поймал еще двух хариусов и маленькую форель, которую тут же бросил в воду. Он признался, что страшно голоден, и Розали достала из другой корзины холодного цыпленка, хлеб, сыр и вино, приготовленные женой хозяина гостиницы. Во время обеда девушка почувствовала себя спокойно и уверенно, хотя ее будущее оставалось неясным, как и подлинные намерения герцога.– Места у вас здесь просто замечательные! – проговорил Джервас.Розали улыбнулась и откликнулась:– Я редко бываю в Бибери, и мне тут все почти так же вновь, как и вам, ваша светлость.Он подсел к ней поближе и спросил:– Почему вы не называете меня Джервасом, когда мы наедине?– Non, nоn, – взволнованно запротестовала она, перейдя на французский. – Вы герцог, и мне неудобно обращаться к вам по имени.– Но почему, если мне это приятно? Я не люблю слышать эти слова «ваша светлость» от кого бы то ни было, мне все время вспоминается мой покойный отец. Ну, назовите меня по имени хоть раз, – требовательно сказал он.– Джервас, – сказала она, проглотив последний звук и сделав ударение на втором слоге.– Шерве, – повторил он. – По-французски мое имя звучит куда приятнее.– Как и большинство слов.Ей показалось, что он снова хочет поцеловать ее. «Интересно, на что он еще может решиться?»– Наверное, отсюда Париж кажется вам очень далеким, – снова заговорил он. – Вы по нему скучаете?– Иногда.– Из разговоров с вашими знакомыми актерами я узнал, что вы прожили там все годы революции.– Я родилась в жаркий летний день, за две недели до взятия Бастилии. Так что я – ровесница революции. Девочкой я видела, сколько зла творилось во имя свободы, равенства и братства.Ненавязчивые расспросы помогли Джервасу разгадать немало загадок, хранившихся в глубине ее души. Она поведала страшную историю о своем крестном отце, аббате де Буйоне, схваченном толпой и повешенном на фонаре. Она рассказала ему об актерах из «Комеди Франсез», арестованных и брошенных в тюрьму. Они ждали суда и смертного приговора. Однако их спасло вмешательство судебного чиновника, в прошлом актера, – он уничтожил обвинительные документы, и все были освобождены. Ее голос стал мягче, когда она заговорила о своей любимой крестной матери, мадемуазель де Монтансье.– Хотя она пользовалась покровительством Марии-Антуанетты, но после свержения монархии стала на сторону народа и поставила несколько пьес, прославляющих республиканские добродетели. Однако патриотизм ее не спас, ее обвинили в участии в роялистском заговоре, разумеется, ложно, и в намерении сжечь Национальную библиотеку. А потом разоблачили как врага нации и посадили в тюрьму. Причем все это делали люди, посещавшие ее салон над кафе «де Шартр».– И никто не мог вступиться за нее и защитить?Розали покачала головой.– Она провела почти год в Petit Force Французская тюрьма (фр.).
. Мы ходили к ней – моя мама и я. Комитет общественного спасения разрешал посещать тюрьмы. Я боялась, что тюремщики не выпустят нас, что и нас бросят в камеру; мне до сих пор снятся эти кошмары. – Она опустила глаза и вздрогнула, когда он взял ее руку в свою.– Да, вы росли в трудную и мучительную эпоху, – мрачно заключил он.– Страх царил повсюду, он правил городом. Моих родителей тоже подозревали. Мама часто выступала на сцене Королевского театра в Версале – там было так красиво, говорила она мне, все золотое, голубое и цвета слоновой кости. В душе она оставалась верной монархии, хотя старалась это скрывать. Пока «Гранд-опера» была открыта, она продолжала работать, и я помню, как вечерами она возвращалась в слезах, ей было больно и тяжело выступать перед людьми, приговорившими королеву к смертной казни. Но она нравилась республиканцам, Бонапарту и jeunesse dorйe Золотая молодежь (фр.).
, и ее популярность помогла нам выжить.– А что ваш отец?– Теоретически он защищал права личности и, по британским стандартам, считался бы радикалом, но ему претила жестокость политики и политиков. И, по-своему, он был патриотом. Когда Франкер, директор Парижской оперы, поставил антианглийскую пантомиму, отец в знак протеста отказался играть в оркестре. Но мы не голодали, он сам сочинял музыку и давал уроки игры на скрипке, а мама много зарабатывала. В это время я тоже начала танцевать.От резкого порыва ветра на них посыпались пожелтевшие ивовые листья. Джервас приподнялся и воткнул один из них в волосы Розали.– У вас была очень интересная жизнь, Розали де Барант. В сравнении с ней моя кажется скучной и заурядной.Она взглянула на Джерваса, позавидовав его мирному, простому существованию.Он встал и произнес:– Я собираюсь научить вас бросать бечевку, мадемуазель. Вы быстро овладеете этим нехитрым искусством после сегодняшних наблюдений.Очевидно, он расценивал ее молчание как знак согласия и протянул ей удочку.Она с беспомощным видом взяла ее и спросила:– Что я должна делать?– Не беспокойтесь, я вам покажу.Он вынул свой кожаный бумажник, достал оттуда искусственную наживку – бабочку с красным оперением, черным туловищем и серебряными прожилками. Привязывая ее к бечевке, он объяснил:– Это меньший гребень.– У них такие глупые названия, – заметила Розали.– Сожмите удочку вот здесь, прямо под катушкой.Он помог ей выбрать правильное положение, его руки невзначай нежно прикоснулись к ней, и его дыхание согрело ее щеку.– Вот теперь правильно. Запомните, что вы должны стоять спиной против ветра. Хорошо. А сейчас попробуйте отпустить. Не надо дергать ствол, просто дайте удочке погрузиться в воду.У Розали ничего не получилось. Джервас подбодрил ее, сказав, чтобы она снова намотала катушку.– Вам надо все время смотреть на наживку, и если все будет правильно...– Она сдвинется!– Держите крепче, похоже, что рыба опять может клюнуть. Вы это почувствовали?– Кажется, да.– Дайте ей отплыть, но не очень далеко, а потом я помогу вам ее вытащить.– Но она уплыла, – пожаловалась Розали, дернув удочку. Добрая половина бечевки скрылась в воде.– Черт побери! Она заглотнула наживку и пошла на крючок как надо, но только на номер шесть. – Он наклонился и, увидев огорченное лицо девушки, мягко добавил: – Досадно, но ничего страшного. Я быстро все починю и налажу, а потом вы опять попробуете.Он достал из коробки катушку конского волоса и другую – из кишок и привязал к оставшейся бечевке.– Здесь нам пригодится крючок номер восемь, – объявил он и начал его прикреплять.«Терпение, – решила Розали, – совершенно необходимо для рыбной ловли».Следуя указаниям Джерваса, она вскоре оправилась от разочарования, воодушевилась, сумела как следует забросить бечевку и заслужила похвалу.Розали пришла в восторг, выловив с помощью герцога маленького голавля.– Надеюсь, что вы не устали от рыбных обедов, – поддразнил ее он, когда она положила свою добычу в корзину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Розали была разочарована затянутым небом, но Джервас сказал ей, что погода его вполне устраивает.– Ветер дует в нужную сторону, – весело заметил он. – Мой отец всегда говорил: от южного ветра наживка идет рыбе прямо в рот.В коричневом сюртуке и светлых саржевых брюках он ничем не напоминал изящного франта, посетившего их вечером. Он держал в руке длинную ясеневую удочку с толстым концом, медной шпулькой и рыболовным сачком, а с плеча у него свисала ивовая корзина с кожаными ремнями.Короткая прогулка к намеченному месту у реки утомила Розали больше, чем она предполагала. Она была благодарна, когда Джервас остановился и дал ей передохнуть. Сидя на краю каменного моста, она говорила, что его выстроили на пожертвования, и ее дед внес солидную сумму.Герцог с любопытством разглядывал здания, мимо которых они проходили, и спросил Розали о нескольких с остроконечными крышами. Она назвала их Арлингтонским Рядом и пояснила, что их построили несколько столетий назад для хранения шерсти, а позднее переоборудовали под жилища ткачей.Когда они достигли цели, он помог ей расстелить на траве одеяла прямо в тени раскидистых ив. Она села и начала следить за его приготовлениями к рыбной ловле. К длинной шелковой нити была прикреплена другая, из кишок. Он привязал к ней искусственную бабочку, опустил в воду и выбросил завиток. Затем поднял удочку, описал ею в воздухе широкий круг и резко опустил. Наживка глубоко погрузилась в воду.Его тело напряглось, а взгляд целиком сосредоточился на реке. Розали по собственному опыту знала, что увлеченный любимым делом человек забывает обо всем на свете, но ее удивил столь банальный источник вдохновения. «Фанатизм спортсмена сродни фанатизму танцора», – подумала она.Он заговорил вполголоса:– Некоторые предпочитают ловить рыбу вверх по течению, надеясь, что она сама собой выплывет. А вот я стараюсь вытащить каждую из глубины и тяну как можно чаще, чтобы она удержалась на наживке. – Помолчав несколько минут, проговорил: – А, поднялась!Розали затаила дыхание и, не двигаясь с места, следила за его действиями.Он поднял удочку и радостно воскликнул:– Я подцепил рыбу, так что пусть она еще немного поплавает.Вскоре, наматывая катушку, он отступил на несколько шагов.– Тяжелая. Передайте мне сачок, он мне сейчас понадобится.Она тут же подала его Джервасу, и когда он вытащил добычу, тоже воскликнула:– Да эта рыба гораздо больше вчерашней! – Не в силах смотреть, как он глушит рыбу, она закрыла глаза, а после протянула ему корзину.– С красно-коричневой наживкой мне всегда везло. В следующий раз я попробую другую приманку – бабочку-медведицу. С ее помощью я вчера поймал хариуса. В этом сезоне они жирные и лучше форели.Первый улов герцога оказался самым удачным, но он поймал еще двух хариусов и маленькую форель, которую тут же бросил в воду. Он признался, что страшно голоден, и Розали достала из другой корзины холодного цыпленка, хлеб, сыр и вино, приготовленные женой хозяина гостиницы. Во время обеда девушка почувствовала себя спокойно и уверенно, хотя ее будущее оставалось неясным, как и подлинные намерения герцога.– Места у вас здесь просто замечательные! – проговорил Джервас.Розали улыбнулась и откликнулась:– Я редко бываю в Бибери, и мне тут все почти так же вновь, как и вам, ваша светлость.Он подсел к ней поближе и спросил:– Почему вы не называете меня Джервасом, когда мы наедине?– Non, nоn, – взволнованно запротестовала она, перейдя на французский. – Вы герцог, и мне неудобно обращаться к вам по имени.– Но почему, если мне это приятно? Я не люблю слышать эти слова «ваша светлость» от кого бы то ни было, мне все время вспоминается мой покойный отец. Ну, назовите меня по имени хоть раз, – требовательно сказал он.– Джервас, – сказала она, проглотив последний звук и сделав ударение на втором слоге.– Шерве, – повторил он. – По-французски мое имя звучит куда приятнее.– Как и большинство слов.Ей показалось, что он снова хочет поцеловать ее. «Интересно, на что он еще может решиться?»– Наверное, отсюда Париж кажется вам очень далеким, – снова заговорил он. – Вы по нему скучаете?– Иногда.– Из разговоров с вашими знакомыми актерами я узнал, что вы прожили там все годы революции.– Я родилась в жаркий летний день, за две недели до взятия Бастилии. Так что я – ровесница революции. Девочкой я видела, сколько зла творилось во имя свободы, равенства и братства.Ненавязчивые расспросы помогли Джервасу разгадать немало загадок, хранившихся в глубине ее души. Она поведала страшную историю о своем крестном отце, аббате де Буйоне, схваченном толпой и повешенном на фонаре. Она рассказала ему об актерах из «Комеди Франсез», арестованных и брошенных в тюрьму. Они ждали суда и смертного приговора. Однако их спасло вмешательство судебного чиновника, в прошлом актера, – он уничтожил обвинительные документы, и все были освобождены. Ее голос стал мягче, когда она заговорила о своей любимой крестной матери, мадемуазель де Монтансье.– Хотя она пользовалась покровительством Марии-Антуанетты, но после свержения монархии стала на сторону народа и поставила несколько пьес, прославляющих республиканские добродетели. Однако патриотизм ее не спас, ее обвинили в участии в роялистском заговоре, разумеется, ложно, и в намерении сжечь Национальную библиотеку. А потом разоблачили как врага нации и посадили в тюрьму. Причем все это делали люди, посещавшие ее салон над кафе «де Шартр».– И никто не мог вступиться за нее и защитить?Розали покачала головой.– Она провела почти год в Petit Force Французская тюрьма (фр.).
. Мы ходили к ней – моя мама и я. Комитет общественного спасения разрешал посещать тюрьмы. Я боялась, что тюремщики не выпустят нас, что и нас бросят в камеру; мне до сих пор снятся эти кошмары. – Она опустила глаза и вздрогнула, когда он взял ее руку в свою.– Да, вы росли в трудную и мучительную эпоху, – мрачно заключил он.– Страх царил повсюду, он правил городом. Моих родителей тоже подозревали. Мама часто выступала на сцене Королевского театра в Версале – там было так красиво, говорила она мне, все золотое, голубое и цвета слоновой кости. В душе она оставалась верной монархии, хотя старалась это скрывать. Пока «Гранд-опера» была открыта, она продолжала работать, и я помню, как вечерами она возвращалась в слезах, ей было больно и тяжело выступать перед людьми, приговорившими королеву к смертной казни. Но она нравилась республиканцам, Бонапарту и jeunesse dorйe Золотая молодежь (фр.).
, и ее популярность помогла нам выжить.– А что ваш отец?– Теоретически он защищал права личности и, по британским стандартам, считался бы радикалом, но ему претила жестокость политики и политиков. И, по-своему, он был патриотом. Когда Франкер, директор Парижской оперы, поставил антианглийскую пантомиму, отец в знак протеста отказался играть в оркестре. Но мы не голодали, он сам сочинял музыку и давал уроки игры на скрипке, а мама много зарабатывала. В это время я тоже начала танцевать.От резкого порыва ветра на них посыпались пожелтевшие ивовые листья. Джервас приподнялся и воткнул один из них в волосы Розали.– У вас была очень интересная жизнь, Розали де Барант. В сравнении с ней моя кажется скучной и заурядной.Она взглянула на Джерваса, позавидовав его мирному, простому существованию.Он встал и произнес:– Я собираюсь научить вас бросать бечевку, мадемуазель. Вы быстро овладеете этим нехитрым искусством после сегодняшних наблюдений.Очевидно, он расценивал ее молчание как знак согласия и протянул ей удочку.Она с беспомощным видом взяла ее и спросила:– Что я должна делать?– Не беспокойтесь, я вам покажу.Он вынул свой кожаный бумажник, достал оттуда искусственную наживку – бабочку с красным оперением, черным туловищем и серебряными прожилками. Привязывая ее к бечевке, он объяснил:– Это меньший гребень.– У них такие глупые названия, – заметила Розали.– Сожмите удочку вот здесь, прямо под катушкой.Он помог ей выбрать правильное положение, его руки невзначай нежно прикоснулись к ней, и его дыхание согрело ее щеку.– Вот теперь правильно. Запомните, что вы должны стоять спиной против ветра. Хорошо. А сейчас попробуйте отпустить. Не надо дергать ствол, просто дайте удочке погрузиться в воду.У Розали ничего не получилось. Джервас подбодрил ее, сказав, чтобы она снова намотала катушку.– Вам надо все время смотреть на наживку, и если все будет правильно...– Она сдвинется!– Держите крепче, похоже, что рыба опять может клюнуть. Вы это почувствовали?– Кажется, да.– Дайте ей отплыть, но не очень далеко, а потом я помогу вам ее вытащить.– Но она уплыла, – пожаловалась Розали, дернув удочку. Добрая половина бечевки скрылась в воде.– Черт побери! Она заглотнула наживку и пошла на крючок как надо, но только на номер шесть. – Он наклонился и, увидев огорченное лицо девушки, мягко добавил: – Досадно, но ничего страшного. Я быстро все починю и налажу, а потом вы опять попробуете.Он достал из коробки катушку конского волоса и другую – из кишок и привязал к оставшейся бечевке.– Здесь нам пригодится крючок номер восемь, – объявил он и начал его прикреплять.«Терпение, – решила Розали, – совершенно необходимо для рыбной ловли».Следуя указаниям Джерваса, она вскоре оправилась от разочарования, воодушевилась, сумела как следует забросить бечевку и заслужила похвалу.Розали пришла в восторг, выловив с помощью герцога маленького голавля.– Надеюсь, что вы не устали от рыбных обедов, – поддразнил ее он, когда она положила свою добычу в корзину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30