– Он пристально посмотрел на Тревора и добавил: – Не стоит мной восхищаться, малыш.
У Тревора задрожали губы.
– Я уже не малыш. – Он скрестил на груди руки, задумался, а потом признался: – Я теперь сам себе хозяин. Сеймус и я разошлись вскоре после того, как мы с тобой виделись последний раз. С тех пор я и мои люди промышляют на южном побережье.
Маккус отметил про себя, что брат не стал уточнять, где именно он занимается своим ремеслом. Неужели жизнь научила его держать язык за зубами?
– Сеймус имеет отношение к тому, что ты рыскал по всему Лондону, чтобы найти меня?
Тревор притронулся к шраму на лице.
– Я посчитал, что остался у тебя в долгу. Ты меня выручил тогда, пять лет назад, когда я попал в страшную переделку.
Маккус узнал о неприятностях брата от Кабо Доссета, который сообщил, что шестнадцатилетнего Тревора ожидает трехмесячное заключение в Дептфорде. Когда-то в молодости их отец был моряком. И вот теперь он решил вспомнить былое, занявшись пиратским промыслом.
По словам Тревора, парочка замаскировалась под рыбаков, чтобы беспрепятственно подплывать к баржам и судам. Они воровали одежду и часы и долгое время оставались безнаказанными. Окрыленный успехом, Сеймус осмелел. Он приказал младшему сыну вооружиться зубилом и сбивать с кораблей медное покрытие. На громкий стук явились два констебля и обнаружили на дне их лодки большое количество меди.
Когда Доссет связался с Маккусом, незадачливые пираты сидели в тюрьме в ожидании приговора. С помощью хорошего адвоката и нескольких надежных свидетелей Тревора оправдали. Сеймусу не удалось избежать заключения, так как до этого он уже был замечен в нарушении закона. Его приговорили к четырем месяцам тюрьмы.
– Ты не заслуживал того, чтобы гнить в тюрьме по вине отца, – сказал Маккус, поднимаясь со своего места. – Кроме того, если мое вмешательство помогло тебе избавиться от влияния Сеймуса, то это дорогого стоит.
Когда Маккус навестил отца в тюрьме, старик обвинил старшего сына в том, что он бросил его на произвол судьбы, да еще и украл у него младшенького. Возраст и пьянство сильно изменили Сеймуса. Он уже не брезговал ничем и воспринимал шестнадцатилетнего сына как средство для достижения своих грязных целей. Тревор и Маккус остановились в дешевых номерах возле рыночной площади. Прошло четыре месяца, и однажды, явившись в номер, Маккус понял, что его ограбили, а Тревор исчез.
– Я думал, что он тебя похитил, – сказал Маккус. – Я искал тебя по всем закоулкам.
У Тревора от удивления расширились глаза: он и понятия не имел, что брат разыскивал его. Затем он расслабился и стал с интересом рассматривать красивую медную вазу. После довольно продолжительной паузы Тревор признался:
– Ну да, я отправился с отцом по доброй воле. Он говорил, что я у него в долгу.
– Сколько раз Сеймус тебе повторил это? И как долго ты верил ему?
Брат рассмеялся.
– Несколько раз в день, как я припоминаю. У меня ушел целый месяц, чтобы понять: если я не расстанусь с Сеймусом, то закончу в той же тюрьме, из которой ты меня вытащил.
– Но ты же мог вернуться в гостиницу?
– Да, мог. – Тревор согласился с такой готовностью, что они оба невольно улыбнулись. – Маккус, не обижайся. Понимаешь, Сеймус давил на меня с одной стороны, а ты – с другой. Тогда и подумал, что должен идти своим путем.
– И каковы твои успехи? – поинтересовался Маккус.
Тревор подавил зевок.
– Если честно, то мне пришлось несколько раз отклониться от пути истинного. Но назови мне человека, который был бы безгрешен. Я уверен, что найду свой путь. – Он с пониманием посмотрел на Маккуса и добавил: – Вижу, что ты свой уже нашел.
Маккус подумал о Файер и их сделке и, глубоко вдохнув, сказал:
– Я еще не достиг всего, о чем мечтаю. – Он прищурил глаза и посмотрел на Тревора, который снова зевнул. – А где ты остановился?
Брат пожал плечами.
– Я все время переезжаю. Я долго искал тебя и уже почти отчаялся найти. Но если мне это удалось с таким трудом, то Сеймусу уж точно не светит.
– Тем не менее ты меня нашел.
– Да, как видишь. Получается, что и отец сможет найти тебя, если захочет. Он преследовал меня до самого Конвелла. У меня из-за него было столько проблем, – с недовольством произнес Тревор. – Сеймус сейчас прочесывает побережье в надежде хоть что-нибудь узнать о своем старшем сыне. Рано или поздно он приедет в Лондон, как это сделал я.
Маккус почесал затылок. Он и сам это понимал. Нетрудно было предугадать, как поведет себя Сеймус, узнай он о том, какого успеха добился его сын. Их отец был эгоистичным и непредсказуемым человеком. Он упрямо шел к цели, разрушая все на своем пути. Маккус не мог позволить ему ворваться в его новую жизнь.
– Пусть приезжает, я не боюсь.
* * *
Позволить злу вторгнуться в свою жизнь было бы глупо и нерасчетливо. С тех пор как Тревор появился на пороге его дома, Маккус часто возвращался в мыслях к своему прошлому. Он вспоминал те дни, когда занимался контрабандой, и тот кратковременный период, когда снова едва не допустил ошибку.
Однако сейчас путь назад был отрезан, потому что ему нравилось жить честной жизнью.
Маккус вошел в дом. Никто не вышел, чтобы встретить его. Прислушавшись, он различил обрывки разговора и смех и удивился. Кто-то был в гостиной и весело болтал. Он узнал в одном из собеседников Тревора. Другой голос принадлежал...
– Файер, – простонал он.
Девушка сидела в гостиной и исполняла в его отсутствие роль хозяйки.
– Что ты здесь делаешь? – раздраженно спросил он у брата, который поднял руки вверх, показывая, что сдается на милость хозяина.
Файер потупилась, услышав его резкий тон, но тут же встала, не в силах сдержать волнения.
– Я же говорила, что приеду сегодня. Разве вы забыли? – Маккус чувствовал, как его охватывает гнев. Ему хотелось рассадить кому-нибудь голову. Кому-нибудь... Встреча Файер и Тревора означала, что прошлое и настоящее Маккуса сошлись в одной точке, а он ни при каких обстоятельствах не мог этого допустить.
– Тревор, оставь нас, пожалуйста.
Брат не понял, в чем дело. Он с недоумением взглянул на Файер и попытался объясниться:
– Мак, но мы просто беседовали. Ничего более.
Тот факт, что Тревор считал небезопасным оставлять Файер наедине с ним, привело Маккуса в еще большее бешенство. Он не был таким, как его отец!
– Я никогда не подниму руку на женщину, но не могу сказать того же в отношении мужчины. Уходи.
Тревор приподнял шляпу, прощаясь с Файер.
– Вы мне оказали честь, миледи.
С этими словами он выскользнул из комнаты, а возможно, и из дому, чтобы не попасть брату под горячую руку. Файер нахмурилась.
– Вы не говорили, что у вас есть брат.
Она, казалось, хотела упрекнуть его, но Маккус был не в настроении выслушивать лекции.
– Да, не говорил. О чем вы беседовали? – Она пожала плечами.
– О многих вещах. О путешествиях, Лондоне. Тревор расспрашивал меня о моей семье. А что? Это так важно?
Маккус знал, что он вел себя не очень разумно, но ничего не мог поделать со своим характером. Как только он увидел Тревора и Файер в одной комнате, самообладание покинуло его. Ему не хотелось, чтобы леди Файер узнала о той странице из его прошлого, которую он предпочел бы перевернуть и никогда больше не возвращаться к ней. Если дело пойдет так, то вскоре она узнает всю подноготную бывшего контрабандиста.
Он стукнул кулаком по двери. Файер невольно вздрогнула.
– Держитесь подальше от моего брата.
Услышав предупреждение, сказанное в таком возмутительном тоне, она поджала губы.
– Прекрасно. Я прислушаюсь к вашему совету, мистер Броули. Могу ли я уйти?
Поскольку Маккусу больше нечего было сказать, он открыл дверь.
Файер задержалась на пороге и, не скрывая горечи, негромко произнесла:
– Я лишь побеседовала с вашим братом. Он поддержал мне компанию, чтобы я не скучала до вашего приезда. Тревор произвел на меня впечатление почтительного и приятного молодого человека, в отличие от некоторых других. – Она дрожала, но не от страха. – Я не могу понять причин, которые вынуждают вас прятать от меня своего брата. Хотя... Вы пустоголовый и нерасчетливый. Может, вы думали, что я соблазню его прямо на вашей софе?
Она вышла из комнаты с гордо поднятой головой, всем своим видом давая понять, насколько обижена его несправедливым обращением.
Маккус с силой захлопнул дверь и закрыл лицо руками. Файер была права.
Он был пустоголовым и нерасчетливым.
ГЛАВА 10
Герцогиня ворвалась в комнату так стремительно, как будто собиралась предстать перед монархом. Файер перевела на нее взгляд и увидела, что вслед за матерью в столовую вбежали два отцовских мастифа светло-бежевого окраса. Собаки начали кружить по комнате, опустив морды и принюхиваясь к крошкам, неосторожно рассыпанным на пол во время завтрака. Дворецкий, экономка и личная горничная герцогини ожидали, когда госпожа обратит на них внимание.
– Доброе утро, мама, – сказала Файер, прикоснувшись к ее щеке. – Ты поздно легла?
– Я и не ложилась вовсе, – позволяя дворецкому придвинуть ей стул, ответила герцогиня.
Возможно, она и не спала, но уже успела сменить вечерний наряд. На ней было полупрозрачное платье персикового цвета с длинными рукавами. Ее волосы, немного темнее, чем у Файер, были убраны под кружевной чепец.
– Керди, – обратилась герцогиня к дворецкому. – Будьте любезны, принесите мне что-нибудь легкое.
Она закрыла глаза и дала знак горничной. Девушка положила влажную ткань, сложенную вдвое, на закрытые глаза герцогини.
– О, Хилари, ты ангел, – пробормотала женщина и вздохнула. – Умница.
– Ваша светлость, – обратилась к ней экономка, выступая иперед. – Кухарка и я расписали меню на следующую неделю...
– Не сейчас, миссис Верли, – скривившись, как будто у нее что-то болело, сказала герцогиня и сделала знак, чтобы горничная начала массировать ей плечи. – У меня очень болят глаза. Я не смогу прочитать ни одного письма до двух часов пополудни.
Файер поднесла к губам чашку с чаем, чтобы скрыть улыбку. Ее матери удавалось из любого пустяка разыграть драму. Бывали дни, когда она умудрялась превращать в конфликт решение любого вопроса. Но Файер слишком любила свою мать, чтобы поднимать из-за этого шум.
– Миссис Верли, вы можете оставить меню мне. Я просмотрю его, а потом мы обсудим, что надо будет изменить.
– Хорошо, миледи.
Экономка присела в реверансе и поспешила из комнаты, так как ее звали другие дела.
– Какая ты хорошая дочь, – томно произнесла герцогиня, снимая влажную повязку с глаз. Она услышала, что возвращается Керди, и повернулась в его сторону.
Дворецкий принес ей тарелку с двумя небольшими круглыми тостами, в центр которых было вбито по запеченному яйцу. Ему помогал лакей, который нес блюдо с севильскими апельсинами. Дворецкий взял с блюда один апельсин и выдавил горький сок сверху на яйца.
– Благодарю вас, Керди. Прекрасный выбор для такого утра, – сказала мать Файер, и ее настроение заметно улучшилось. – Попросите кухарку приготовить то же самое нашим гостям.
Она отпустила дворецкого и горничную изящным взмахом руки.
Убедившись, что слуги вышли из комнаты, Файер повернулась к герцогине.
– У нас гости?
– Это просто друзья, которые составили мне компанию во время вчерашних праздников.
Швейцар распахнул двери, и в комнату вошли два джентльмена, которые были одеты в вечерние костюмы. На лице герцогини от былой усталости не осталось и следа. Она приветливо улыбнулась и пригласила гостей присоединиться к ним.
– Лорд Хоксби... лорд Крешетт, прошу вас, входите. После обильного ужина, который нам подавали вчера, я решила, что предпочтительнее всего был бы легкий завтрак. Кухарка сейчас удивит вас необыкновенно вкусным блюдом.
Файер не находила слов. Поведение матери повергло ее в шок. Еще задолго до того, как она прибыла в Лондон, ей доводилось слышать, что лорд Крешетт был любовником матери. В свои тридцать семь граф являл собой образец той мужской красоты, которую всегда ценила герцогиня. Он был блондином с очень светлым оттенком кожи. Его волосы немного вились, поэтому он коротко стриг их. Это лишний раз привлекало внимание к его огромным ушам, которые смешно торчали в стороны.
Лорд Хоксби был моложе. Ему еще не исполнилось и тридцати. Он был выше, чем лорд Крешетт. Мускулистое, поджарое тело мужчины выдавало в нем спортсмена. Он тоже был блондином, но с длинными волосами. Заметив на себе взгляд девушки, граф Хоксби широко улыбнулся, обнажая безупречно белые зубы. Файер, поджав губы, промолчала. Интересно, знал ли отец, что его супруга предпочитает теперь коллекционировать графов сразу по парам?
Маккус остановился перед банком и вынул из кармана часы. Он догадывался, что опаздывает на встречу, запланированную после полудня. Ему это было несвойственно. Он погрузился в раздумья, не заметив, как пересек Треднидл-стрит и направился к северному входу на биржу. До того как дочь герцога Солити вошла и его жизнь, мистер Броули большую часть своего времени посвящал делам. Теперь же он откладывал даже важные встречи, так как не хотел пропустить ни одного свидания с Файер.
Он не знал, чего ему следует ждать от ее приезда. Когда дворецкий докладывал о прибытии леди Файер, Маккус и понятия не имел, о чем она будет говорить на этот раз. Иногда девушка посвящала свои лекции моде, а иногда – основам французского языка. Родители позаботились о том, чтобы их дочь получила блестящее образование и воспитание. Файер изучала не только изящные искусства, как другие леди, но, благодаря стараниям своих эксцентричных отца и матери, свободно говорила на французском и итальянском, а также знала латынь и греческий. Файер превосходила в эрудиции даже своего брата. Одаренная от природы пытливым умом, девушка много читала и посвящала огромное количество времени посещению выставок и лекций по математике, политологии и истории.
Конечно, по сравнению с ней Маккус чувствовал себя неучем. Грубое окружение, в котором он пребывал с детства, исключало возможность учиться в частных школах под руководством опытных наставников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40