Его воображение тут же начало отворачивать черный шелк в поисках скрытого под ним розового кружева.– Садитесь же, Ник. – Эва указала ему на стул, а сама устроилась на краю кровати. Она скрестила ноги, отчего полы халата разошлись, открыв взору стройные, красивой формы икры. Ногти на ногах казались розово-перламутровыми раковинками, и ему вдруг захотелось проверить, боятся ли щекотки эти восхитительно изогнутые ступни. Когда он снова взглянул ей в лицо, то увидел, что ее золотисто-карие глаза смешливо блестят. – Вы просто так зашли или вам нужно что-то конкретное?Да. Вы.Он чуть было не сказал это вслух. Его взгляд переместился с ее глаз чуть ниже, на прелестный женский рот с полными, мягкими губами нежно-розового цвета. Причем естественного. Он знал это уже давно. Но еще не успел в полной мере изучить, какова на вкус, на осязание и на ответную реакцию хозяйка этих губ. Лава желания начинала подниматься вверх, излучая жар, от которого таяла его ледяная сдержанность.– Я хотел извиниться за обед. Она улыбнулась.– Извиняться не за что. Счет ведь оплатили вы. А потом, я узнала одного из ваших сотрапезников. Мадам сенатор была, должно быть, в восторге, что ее видели в вашем обществе в самом начале кампании за переизбрание. Прекрасный шанс привлечь дополнительные средства для финансирования. Это не хуже, чем обещание финансовой поддержки от ваших клиентов.Он сокрушенно усмехнулся.– Я рад, что вы понимаете. Многие женщины на вашем месте отказались бы войти в мое положение.Эва засмеялась.– Но я – не многие женщины, Ник.– Это так, – задумчиво согласился он. С каждой минутой она все больше превращалась в самую необычную женщину в его жизни. Шуршание шелка, когда она скрестила ноги, вызвало в нем ответную вибрацию. Взгляд, метнувшийся к ее ногам, выдал его мысли.– Это все, Ник?Он не шелохнулся. Все его красноречие вдруг куда-то пропало. Его либидо определенно взяло верх. Оно говорило ему, что они здесь одни. Она одета так, будто рекламирует образцы пикантного белья, какое можно видеть в модных каталогах. Кровать доминировала в комнате, приглашая воспользоваться ею. Чего он ждет?Он увидел, как она пытается подавить зевок, и с чувством вины вспомнил, что, пока он спал добрую половину пути до Вашингтона, она вела машину.– Вы, наверное, устали, – сказал он наконец.Неверный ход. Нельзя подсказывать женщине лазейку для отступления.– А вы не устали? – Эва поднялась на ноги, и его взгляд заскользил вверх, по эффектным выпуклостям ее грудей, к чуть тронутому румянцем лицу. Если это не игра его воображения, то румянец приобрел более глубокий оттенок по сравнению с тем, что было несколько секунд назад. – Я – нет. Напротив, меня тянет к движению. – Она медленно, с гримасой повела плечами, при этом халат разошелся и показался кусочек розового кружева. – Это из-за того, что часами сидишь за рулем. После долгой поездки мне обычно требуется физическая нагрузка перед сном.– Я этого не знал, – огорчился Ник. – Наверное, бывал всегда слишком занят, чтобы задумываться, как вы проводите свободное время в наших совместных поездках.– Стараюсь воспользоваться всеми гостиничными услугами, – отозвалась Эва. – А за последний год не пропустила ни одного приличного фильма. Но сегодня я решила прогуляться, размять ноги.Последние слова снова пробудили в нем вожделение. Мысль об этих ее прелестных ногах и о том, что он может почувствовать, когда они обовьют его бедра, заставила Ника усмехнуться. Где-то глубоко внутри произошло нечто похожее на подтаивание ледника.– Женщине нехорошо гулять поздно вечером одной.Улыбнувшись, Эва наклонила голову.– Не хотите ли составить мне компанию? Ник кивнул, радуясь предлогу, позволяющему остаться в ее обществе.– С удовольствием.– Отлично. Я только оденусь.Не прошло и минуты, как Эва вернулась, одетая в шелковый топ, шорты и сандалии. Она с улыбкой оглядела его дорогой костюм.– Вы бы переоделись. Я слышала, будет дождь.– Незачем. – Ник снял пиджак и освободился от галстука. Расстегнув воротник и закатав рукава до локтей, он жестом пригласил ее к двери.Эва взяла в руки зонтик, нерешительно посмотрела на него, потом бросила обратно на кровать. Улыбнувшись, подмигнула Нику.– Давайте рискнем.– Вы точно хотите мороженого? – спросил Ник, который надеялся завлечь ее в какой-нибудь небольшой приличный бар, где подают импортное шампанское. Им необходимы полумрак, уединение и время, чтобы посидеть вдвоем.– Точно, – подтвердила Эва. – Жара все еще такая, что плавится асфальт. Сегодня годится только мороженое, настоящее мороженое.Она непринужденно взяла его за локоть и потянула к открытой двери кафе-мороженого, расположенного всего через улицу от набережной Потомака.В заведении было полно народу: разношерстные туристы, юные парочки, родители с детьми; двое молодых снобов с чопорным видом спорили о питательных достоинствах свежего земляничного мусса и сливочного крема.Внимательно просмотрев список экзотических возможностей, Эва с плотоядной улыбкой повернулась к Нику:– Что же мы закажем?Не желая соблазняться калорийной едой, Ник покачал головой.– Пусть выбирает дама.– Ну, тогда… – Эва повернулась к молодому человеку за стойкой, – дайте нам коричный вафельный рожок вот с этим, этим и вот этим. – Она показала на три сорта шоколадного мороженого. – Сверху положите взбитых сливок и посыпьте тертым шоколадом.Бармен смотрел на нее во все глаза, улыбаясь от уха до уха.– И вишенку?– О, разумеется, и вишенку тоже. – Эва бросила на него лукавый взгляд. – Мистер Бауэр очень любит вишни.– Ничего подобного, – возмущенно запротестовал Ник.Она повернулась к нему, и ее глаза выражали озорное ликование.– Любите, любите. Всегда заказываете две к вашему бокалу «манхэттена». Только посмейте сказать, что я вру.Он покраснел, по-настоящему покраснел, когда увидел, что другие посетители начали ухмыляться.– Значит, вы так это делаете, да? – спросил он, когда они встали в конец очереди, чтобы оплатить заказанное.– Делаю что? – с невинным видом ответила вопросом на вопрос Эва.– Предвосхищаете мои желания, подсматривая, когда я этого не замечаю, – шепотом сказал он.Эва потянулась через Ника к стопке салфеток, задев его руку и отводя взгляд.– Я что, действительно предвосхищаю ваши желания?– Постоянно, – пробормотал он, протягивая кассиру деньги. Потом повернулся к ней и оказался так близко, что она увидела свое отражение в почти черной глубине его глаз. – Это похоже на то, как если бы вы читали мои мысли.– А я и читаю. – В улыбке Эвы опять сквозило лукавство.– Мои мысли?– Ну да.Выйдя из кафе, они ощутили, как парит вечерний воздух, сверкнувшая где-то в отдалении молния на мгновение осветила небо слабым бликом. Остановившись на углу, Эва повернулась к Нику, зачерпнула ложечкой из переполненного рожка и предложила попробовать.Он отшатнулся.– И не подумаю это есть. От одного вида я уже чувствую, как отвердевают мои артерии.– Нет, вы будете есть, – сказала она, держа ложку, с которой капало, перед его лицом. – Вы же, наверное, не собираетесь жить вечно?Он изогнул темную бровь.– Может, и собираюсь.Она посмотрела на него взглядом, который вдруг стал серьезным.– А зачем, Ник? Ради чего вам нужно жить?Этот неожиданный вопрос произвел на него такое же действие, как удар в солнечное сплетение. Пока он стоял, уставившись на нее в полнейшем изумлении, она решила идти до конца.– Что хорошего ждет вас впереди? С кем вам жаль будет расставаться?Не дожидаясь ответа, она поднесла ложку с убийственной шоколадной смесью к его губам. Он послушно открыл рот, и она впихнула в него содержимое ложки.Его глаза заблестели, как только мороженое стало таять и все богатство вкусов смешалось у него на языке.– Настоящее мороженое, – пробормотал он. – Честно говоря, это чертовски вкусно.Эва смотрела на него с одобрительной улыбкой, словно он успешно справился с какой-то трудной задачей.– Видите? Человеку надо иногда впадать в грех – хотя бы для того, чтобы напоминать себе, что он приносит в жертву, идя по праведному пути.– А вы опасны, – сказал он, когда она протянула ему следующую ложку мороженого.– Вот именно. Сегодня я буду поощрять каждый ваш безрассудный порыв.– В самом деле? – Его глаза блеснули… а может быть, это еще один сполох молнии отразился в их глубине. – Ну и что же я порываюсь сделать сейчас?Эва вгляделась в его темные глаза, которые притягивали к себе и искушали почище шоколада. Отдаленный раскат грома диссонансом вклинился в цивилизованные звуки уличного движения, смеха и музыки, доносящиеся из магазинов и баров по обеим сторонам авеню.– Вы, напротив, опасаетесь моего порыва. Надеетесь, что я не съем всю Роки-роуд.Он улыбнулся и сказал:– Ответ неправильный.– Тогда не отходите далеко. Нужно время, чтобы проникнуть в мысли человека, не привыкшего признаваться в своих тайных желаниях. – Эва быстро повернулась и зашагала к набережной.Ник пошел за ней.Они шли вдоль реки по дорожке для прогулок, смотрели на темную воду и любовались огнями Капитолия на том берегу. Пока Ник рассказывал, как в начале своей карьеры был лоббистом в Вашингтоне, Эва продолжала кормить его мороженым и улыбаться. Ей совсем не показалось странным, что, когда они присели отдохнуть на скамью, он обнял ее за плечи. Она попыталась успокоить свое сердце, которое в ответ на его непринужденный жест стало колотиться как бешеное. Спрашивается, с чего бы ему колотиться? Ведь интерес, который он проявлял к ней до сих пор, был лишен всякого романтизма, с тем же успехом она могла быть его сестрой или кузиной. Пора поднимать ставки.Эва повернулась к нему, не высвобождаясь из объятия, так что их лица едва не соприкасались.– Ник, я хочу, чтобы вы…Молния сверкнула беззвучно, но воздух, казалось, тихо зашипел, а потом резкий удар грома сотряс ночное небо. Спустя секунду вокруг них зашлепали первые, редкие капли дождя.Эва порывисто вскочила и раскинула руки вверх ладонями.– Ой, как здорово! Сейчас припустит ливень.Ник тоже поднялся со скамьи, и тут дождь внезапно хлынул как из ведра.– Бежим скорее!Эва покачала головой.– Только не я. Обожаю теплые летние дожди. – Она танцующим шагом отступила от его протянутой руки. – Ну же, давайте посмотрим, до какой степени можно промокнуть.– Вы с ума сошли! – Он украдкой подался к ней и, неожиданно поймав за руку, притянул ее к себе. – Это же самый настоящий ливень. Эва засмеялась, прислонившись к нему и опершись рукой на его грудь.– Вы разве не резвились под дождем, когда были маленьким?– Это молния, Эва. С ней шутить опасно. Эва улыбнулась.– Знаю. Но иногда немного опасности не помешает.Следующая, более слабая вспышка молнии осветила его лицо. Оно было абсолютно спокойным, несмотря на скатывающиеся по щекам струи дождя. Черные глаза были похожи на гладкие мокрые камешки, извлеченные со дна глубокого колодца. Он казался невозмутимым и сдержанным, совсем не затронутым разбушевавшимися стихиями в виде хлещущего дождя, раскатов грома и резких порывов грозового ветра. Но она-то знала, что это все одна видимость. У нее под рукой его сердце билось как-то слишком быстро для человека, решившего держать свои чувства замурованными внутри ледяной глыбы.Она решительно оттолкнулась ладонью, высвобождаясь из захвата крепких мужских рук.– Расслабьтесь, адвокат. Здесь некому вас видеть, даже если вы немного подурачитесь.Она повернулась и, вызывающе смеясь, легко понеслась по траве.Ник не колеблясь бросился вдогонку, наполовину забавляясь и наполовину сердясь на нее за то, что она выбрала неудачное время для демонстрации своей эксцентричности. Дождь хлестал упругими ровными косыми струями, заливая все вокруг. Уже через несколько ярдов рубашка у него приклеилась к спине, а волосы налипли на лоб, заливая глаза стекавшей водой.Догнать ее оказалось непросто. Эва первой добежала до закрытого киоска, где уже спасались от дождя несколько человек. Она нырнула под узкий навес, посмеиваясь над ним, и это его кольнуло. Как только он оказался рядом, она снова выскочила под дождь.Несколько секунд Ник оставался под крышей. Пока он думал, не стоит ли дать ей убежать, она вдруг остановилась и стала кружиться на одном месте под пологом ночи. Подняв руки, откинув голову назад в восторженном отрешении, она медленно кружилась, похожая на прекрасную языческую жрицу, испрашивающую у богов благосклонности.Ник стоял и смотрел на Эву со смешанным чувством раздражения и восхищения, а небо вновь и вновь освещали сполохи молний, выхватывая из темноты стройную фигурку.– Ваша подружка? – спросил один из пережидавших дождь.– Не совсем, – ответил Ник. – Мой водитель.Мужчина хохотнул.– Вот, значит, как они теперь называются? Похоже, «личные секретарши» уже вышли из моды.Ник усмехнулся. Что толку доказывать кому-то, что Эва слишком независима, чтобы быть чьей-то любовницей!..Но вот она перестала кружиться и теперь просто стояла и смотрела на него. Он покачал головой. Неужели она действительно ожидала, что он выйдет под дождь ловить ее? Он увидел, как она вытянула руку и поманила его пальцем. Сердясь на себя и на нее за свое смешное положение и не в силах придумать ничего другого, он шагнул под ночной ливень. В ту же секунду Эва повернулась к нему спиной и снова побежала вперед.Бормоча про себя короткие, но выразительные англосаксонские ругательства, он понесся за ней, твердо решив, что на этот раз она не уйдет.Через несколько ярдов он догнал ее и схватил за запястье. Она круто повернулась к нему, запыхавшись и продолжая смеяться. Яркое копье молнии прочертило небо, и Эва сжалась и уткнулась ему в плечо. Но при этом не перестала смеяться.– Черт побери, что за игру вы затеяли? – сердито спросил он, стараясь перекричать громовую канонаду.Она сверкнула белозубой улыбкой, видной даже в темноте.– Я просто веселюсь, Ник. – В ее голосе звучало радостное возбуждение. – Ведь вы умеете веселиться, не правда ли;– Хотите знать, что я называю весельем? – Его голос прозвучал так резко, что им можно было бы гравировать стекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14