Его рука снова легла на ее плечо.– Софи, дорогая, есть так много молодых людей, которые...– Нет! – вскрикнула она, сбрасывая его руку. – Нет, Джулиан! Я люблю Уильяма!– Как бы то ни было, – хрипло сказал Джулиан, – я не могу сидеть и смотреть, как этот негодяй разрушает твою жизнь. У меня нет выбора: я запретил тебе встречаться с ним, а ты пренебрегла этим запретом. Я тебе доверял, а ты предала мое доверие. И теперь мне ничего иного не остается, как увезти тебя отсюда, пока он окончательно не разбил твою жизнь.Страх внезапно лишил ее возможности дышать.– Нет! – прорыдала она и бросилась к нему. – Ты не можешь отослать меня! Я умру там! О, Джулиан, умоляю: не отсылай меня! Клянусь, что больше не увижусь с ним. Клянусь могилой Валери! – истерически прорыдала она. – Только не отсылай меня в Кеттеринг-Холл.Заколебавшись лишь на мгновение, Джулиан покачал головой:– Ты не оставляешь мне выбора, Софи. Я не могу доверять тебе. И поскольку я отвечаю за твое благополучие и безопасность, я выполню свой долг. Больше никаких разговоров об этом не будет. Готовься к отъезду, – коротко сказал он и, повернувшись, направился к двери. Софи в ужасе смотрела ему вслед.– Джулиан, прошу тебя! – закричала она.Он остановился у двери. Сквозь пелену слез Софи увидела, как поникли его плечи, и на какое-то мгновение в ее душе вспыхнула надежда.– Мы уезжаем через час, – проговорил Джулиан и вышел из ее комнаты.Опийная настойка помогла Клодии уснуть, и, проснувшись, она почувствовала себя значительно лучше – достаточно хорошо, чтобы подумать об ужине с Джулианом. Возможно, она слишком сентиментальна, но когда он обнял ее, она почувствовала себя такой защищенной! Но ощущение покоя – и физическое и эмоциональное – быстро прошло! Да, если бы не ее слезы и жалость, он, возможно, остался бы.Клодия, расчесывавшая волосы, остановилась и хмуро посмотрела на свое отражение. Джулиан, несомненно, счел ее очень глупой, когда она рыдала и несла всякую чушь. По правде говоря, она едва знала Элли, но печалилась о ней, словно о родной сестре.Едва Клодия успела поклясться себе больше не поддаваться унынию, как в комнату ворвалась Софи. Ее лицо было залито слезами. Клодия остолбенела от неожиданности.– О-о!.. – Софи опустилась на корточки и спрятала лицо у нее на коленях.– Боже милостивый, что случилось?– Джулиан!Теперь ужас обуял Клодию, не давая дышать. Обхватив голову Софи, она заглянула ей в глаза:– Что с Джулианом? Что с ним случилось? Софи медленно покачала головой:– С ним ничего не случилось. Он чудовище!Огромная волна облегчения захлестнула Клодию. Только сейчас она заметила, что вцепилась в голову Софи мертвой хваткой.– Успокойся, Софи, и расскажи, что произошло.– Я ненавижу его, клянусь. Он ужасный... он отправляет меня в Кеттеринг-Холл! Лишает счастья! – истерически рыдала Софи. – Он знает об Уильяме и все равно намерен упрятать меня в деревне!Итак, Джулиан наконец узнал о чувствах своей сестры к простому баронету. Но как жестоко с его стороны реагировать таким образом, как он может доводить Софи до таких отчаянных рыданий!– Ты обещала мне помочь, – продолжала Софи. – Ты единственная, к кому я могу обратиться сейчас! Пожалуйста, поговори с ним, Клодия! Меня он не желает слушать! Ты должна поговорить с ним! Я... я не могу ехать в Кеттеринг. Я умру там. Клянусь тебе.– Джулиана не устраивает Стэнвуд? Это все? Всхлипнув, Софи кивнула, и Клодия почувствовала, как негодование вновь вспыхнуло в ней. Мужчина может сам решать, кого укладывать в свою постель или вести к алтарю, но лишь только женщина попытается раздвинуть рамки своего узкого мирка, вся британская аристократия ополчается против нее! Господи, Стэнвуд ведь баронет, а не какой-то там убийца или разбойник, а Джулиан запрещает сестре выйти замуж за человека, которого она обожает, и все из-за его проклятых предрассудков.– Я поговорю с ним, – успокоила она Софи.– Я знала, что ты поможешь! Ты сумеешь уговорить его, и он передумает!Клодия не разделяла эту уверенность. Как бы она ни защищала Софи, законы Англии делали слово Джулиана решающим. Если она не сумеет убедить его разрешить Софи довериться своему сердцу, то у Софи мало шансов бороться с ним и еще меньше шансов избежать публичного скандала. Клодия уже была в подобном положении. И сейчас всей душой сочувствовала Софи. Осторожно прикоснувшись к ее мокрой щеке, Клодия сказала:– Я поговорю с ним, Софи. Сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать, что он не может пренебречь твоими чувствами. Я поговорю с ним сегодня...– Сейчас же! – закричала Софи; она была на грани нервного срыва.Клодия немного отстранила от себя Софи, чтобы встать.– Хорошо, я поговорю с ним немедленно.Вздохнув с облегчением, Софи откинула голову и закрыла глаза.– Спасибо, Клодия! Я знаю, что ты убедишь его. Ты непременно должна убедить его!Господи, как бы ей самой этого хотелось! Клодии была невыносима сама мысль о том, что может сделать Софи, если Джулиан откажет.Клодия застала Джулиана в небольшой голубой гостиной на третьем этаже. Поглощенный чтением одного из больших томов в кожаном переплете, он не слышал, как она вошла. Клодия остановилась на пороге, глядя на него. Его круглые очки в металлической оправе висели на кончике носа, густая прядь иссиня-черных волос упала на лоб. Легкая, едва заметная щетина покрывала подбородок...Она, должно быть, пошевелилась, потому что Джулиан поднял голову и на одно короткое мгновение его глаза сказали то, что было в сердце. Но он тут же отвел взгляд.– Вижу, тебе значительно лучше.– Да... благодарю. – Клодия замялась, почувствовав неловкость из-за того, что отвлекла его от важного дела. Она сделала несколько шагов и, сжав руки, спросила: – Нельзя ли мне... с тобой поговорить?Джулиан быстро взглянул на нее:– Да?– Это по поводу Софи, – начала она, и Джулиан, к ее удивлению, с силой захлопнул книгу, лежавшую на его коленях.– Не утруждай себя, Клодия. Я сейчас не склонен говорить об этой маленькой дурочке. – Скривившись, он отшвырнул книгу.– Хорошо. – Она подошла к камину и начала внимательно рассматривать фарфоровую вазу.– Хорошо? И все? Ты, конечно, хотела сказать гораздо больше, – раздраженно произнес он.Клодия украдкой взглянула на него. Он сидел, сложив руки на груди. Она никогда не видела его в таком гневе,"и ей вдруг стало страшно.– Да, мне есть что сказать. Он презрительно фыркнул:– Естественно. Ну, что же ты? Давай покончим с этим вопросом. Защищай Софи. Давай, Клодия, скажи мне, что я бессердечный негодяй, а она имеет право совершать глупости!Он еще и саркастически настроен, с тревогой подумала Клодия. Обычно Джулиан бывал мил и учтив.Сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, она сказала:– Я только хотела спросить...– Да? – нетерпеливо рявкнул он.– ...имел ли ты когда-нибудь счастье любить?Эти слова явно поразили его. Клодия и сама недоумевала, как они сорвались с ее языка. Напряженное молчание повисло в комнате. Не сводя с нее глаз, Джулиан снял очки, сложил их и неторопливо убрал в карман. Его волнение выдавало лишь нервное подергивание мускула на щеке.– Я имел глупость любить, – тихо произнес он, – но едва ли это можно назвать счастьем.Клодию охватило безумное желание узнать, кого он любил. Она знала с десяток имен – дебютанток, замужних дам, вдов, которые в тот или иной момент упоминались в связи с ним. Но прикусила язык, прогнав рвавшиеся наружу тысячи вопросов, и нервно провела ладонями по платью.– Значит, были момент, когда тебе казалось, что ты без любимой умрешь? Почему же ты не можешь понять Софи?У Клодии перехватило дыхание, когда она увидела в его глазах боль. Боль и презрение. Презрение к ней. Он тяжело поднялся со стула.Сердце ее тревожно забилось, когда он направился к ней.– А ты, Клодия? У тебя были мгновения, когда тебе казалось, что ты не сможешь жить без возлюбленного? – произнес в тон ей Джулиан. – Ты когда-нибудь лежала ночь без сна, думая о нем? Перехватывало ли у тебя дыхание от одного его присутствия? – Джулиан остановился перед ней, и Клодия, вспыхнув, невольно попятилась. – Ну, Клодия? Ты понимаешь, что она чувствует?Уставившись в его черные как ночь глаза, Клодия не могла собраться с мыслями.– Я... я понимаю. – Выражение его глаз стало еще жестче. – Я понимаю, что Софи влюблена и отправлять ее сейчас просто немыслимо...– Позволь мне сказать, что в действительности немыслимо, – прервал ее Джулиан с горечью. – Немыслимо думать, что она может найти спасение в любви, – холодно произнес он. – Немыслимо думать, что она каким-то образом улучшит свою жизнь, выйдя замуж по любви! И, мадам, нелепо верить, что подобные чувства вообще бывают взаимными. Поверь, чем быстрее эта маленькая дурочка поймет, что ее так называемая любовь – иллюзия, к тому же безответная, тем лучше ей будет.В его голосе было столько яростного отчаяния, что у Клодии перехватило дыхание. Он любил и проиграл, но прежде, чем она успела осознать это, Джулиан, словно прочитав ее мысли, с усмешкой отвернулся, подошел к столу и взял хрустальный графин.– Ты, похоже, тоже веришь в сказки.– Ты сам не понимаешь, что говоришь, Джулиан. Ты не думаешь, что Софи было бы лучше, если бы она никогда не познала любовь.Он мрачно усмехнулся, наливая в бокал херес.– Я все понимаю, Клодия. Ошибочность определения любви состоит в том, что двое испытывают ее, когда на самом деле и один-то чрезвычайно редко любит. И если один любит очень сильно, то способен задушить обоих этой любовью. – Он помолчал, глядя в окно. – Или страдать от ее недостатка, – сказал он, осушив бокал.Глубина чувств, сквозивших за этими словами, поразила Клодию. У нее возникло огромное желание обнять его и крепко прижать к своему сердцу. Невозможно было поверить, просто непостижимо, что Джулиан когда-то страдал из-за несчастной любви. Ей хорошо известно, что такое безответная любовь. Как бывает одиноко, как невыносимо тяжело. Именно это было написано на лице Джулиана.– Стэнвуд не любит ее и никогда не полюбит, Клодия, – сказал он, все еще глядя в окно.– А разве не Софи должна это решить?– Это исключено, – рявкнул Джулиан, поворачиваясь к ней. – Он негодяй, человек с отвратительной моралью, сомнительным вкусом и бурным нравом! Известно, что он жесток с женщинами, не имеет ни шиллинга за душой. Ему нужно только ее состояние, и больше ничего.– Но почему ты так в этом уверен? – попыталась возразить Клодия.– Я знаю его репутацию, Клодия...– Репутацию! – воскликнула она, качая головой. – Ты знаешь, какие ужасные вещи говорили обо мне? Сплошную ложь! Нельзя плохо думать о человеке на основе сплетен!Джулиан угрожающе прищурился:– Даже не думайте читать мне нотацию, мадам.– Она любит его, Джулиан. Если ты запрешь ее...– Я не собираюсь запирать ее!– Но хочешь отправить ее в Кеттеринг-Холл?– Я забочусь о ее благополучии и безопасности! Я за это отвечаю и буду признателен, если ты не станешь вмешиваться.– Я только пытаюсь здраво обсудить...– Я не собираюсь ничего обсуждать. Это тебе не твои общественные дебаты, Клодия. Мой долг как опекуна и защитника решить, что для сестры лучше. Черт возьми, это мой нравственный долг! И это не имеет никакого отношения к тебе, так что можешь найти себе другой объект для благотворительности.С таким же успехом он мог ударить ее. Клодия обожгла его взглядом.– Ты не ценишь мое мнение!– Господи ты Боже мой! Я не только не ценю его, мне до него нет никакого дела!Ее сочувствие к нему уступило место негодованию.– Ты обещал относиться к нашему браку с уважением...– Я обещал спасти твою репутацию! Не идеализируй этот брак, – сказал он, небрежно взмахнув рукой.О, вот этого он мог не бояться! Сердито тряхнув головой, она устремилась к двери.– Благодарю вас, милорд, за аудиенцию. Понимаю, что я посягнула на ваше время. Я скажу Софи, что она права, вы действительно упрямое чудовище! Но я также призову ее не терять надежду. Мы найдем выход!– Прекрасно, – бросил он и жестом велел ей удалиться. – Давай придумывай. Но Софи уедет в Кеттеринг-Холл сегодня же вечером! – С этими словами он сел и демонстративно взялся за книгу.Он отмахнулся от нее так же, как это всю жизнь делал ее отец. Как она могла думать, что питает к нему какие-то чувства? Клодия резко повернулась и хлопнула дверью. Софи должна слушаться своего сердца, а не подчиняться приказам этого тирана.Джулиан не только услышал, но и почувствовал грохот закрывавшейся двери. Он невидящим взглядом смотрел на страницы лежавшей перед ним книги и через мгновение перевернул ее, поняв, что держит вверх ногами.Черт возьми, он точно знал, что чувствует Софи, – и это была одна из причин, по которой он хотел увезти ее из Лондона, подальше от Стэнвуда. Она не заслужила той боли, которую испытал он, она достойна лучшей доли. Но эта дурочка полагает, будто Стэнвуд может сделать ее счастливой. Как же ее переубедить? Ведь сам он не может похвастать браком, основанным на взаимном уважении и любви. Поэтому единственный выход – защитить Софи от самой себя.Поездка в Кеттеринг оказалась ужаснее, нежели он предполагал, начиная с душераздирающей сцены отъезда. Клодия упорно не смотрела в его сторону и обнимала Софи, рыдавшую у нее на плече. Они так отчаянно цеплялись друг за друга, что Джулиан опасался, как бы не пришлось оттаскивать Клодию от Софи, чтобы усадить сестру в карету. Но Софи наконец отошла от Клодии, видимо, смирившись с неизбежностью ситуации, и Джулиан буквально втолкнул ее в карету. Когда они выезжали из небольшого дворика на Сент-Джеймс-сквер, Клодия крикнула Софи, что Юджиния и Энн никогда не потерпят подобной несправедливости. Старый Тинли стоял рядом с ней и грозил кулаком жестокому хозяину.Софи не переставала рыдать, пока карета медленно тащилась по узким улицам Лондона. И когда они достигли окраины, Джулиан, убедившись, что Софи не выпрыгнет из кареты, велел кучеру остановиться и сел рядом с ним на козлы. Чтобы не слышать рыданий Софи, Джулиан все ниже натягивал шляпу, пока она не закрыла уши.К счастью, стояло полнолуние и ехать было легко, но Джулиану казалось, что в каждой деревне, мимо которой они проезжали, наверно, думали, что едет безумец – так громко Софи выражала свою ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39