Сэр Эгберт волнуется…
— Не врите, молодой человек. Я совершенно спокоен, дитя. Когда я увидел тебя в том зеленом с переливами, я стал спокоен, словно мыс Доброй Надежды. Такая девочка, сказал я себе, не пропадет. И я не ошибся. Ты не пропала, ты вернулась к нам, сухая и хорошенькая без всякой меры. Открой тайну, дитя, кто у нас Нептун? Мы с леди Милтон чуть в бассейн не упали, когда увидели рядом с собой капитана Арчера.
Сью набрала воздуха в грудь и выпалила:
— Это Майкл Беннет. Тот нахал из третьего класса.
Джулиан вскинулся.
— Он имел наглость испортить ваше платье? Его надо высадить, честное слово. Невыносимый человек, настоящий бандит.
Сью почувствовала непреодолимое желание стукнуть Джулиана чем-нибудь тяжелым, но сдержалась. В следующий момент Джулиан склонился над ее рукой.
— Мисс Йорк, имею честь пригласить вас на танец…
Сью кивнула и встала, однако Вивиан и сэр Эгберт заметили, какой тоскливый взгляд она бросила поверх голов танцующих. Вивиан мрачно посмотрела на старого лорда.
— Вам не кажется, что…
— Кажется, леди Милтон, еще как кажется. С одной стороны, это хорошо, потому что в противном случае я буду вынужден сам выбросить Джулиана за борт и тем самым запятнать честь палаты лордов Великобритании, но с другой стороны… мы-то с вами знаем, ЧТО это за человек.
— О да! Может, ее предупредить?
— Дорогая моя, о чем можно предупредить влюбленную молодую девушку? Вспомните себя… хотя вы в ее возрасте уже вышли за сэра Брайана… Все равно. Вспомните еще кого-нибудь. Короче, бесполезно. И потом, еще ничего не ясно наверняка. Она увлечена, но не влюблена. Правда, с ним наделать глупостей гораздо проще, чем с Джулианом…
Лицо Вивиан неожиданно окаменело, голос стал жестким.
— Почему бы не начать называть вещи своими именами? Вы считаете, что Майкл способен соблазнить ее?
Сэр Эгберт неловко поежился под этим суровым взглядом.
— Дитя мое, я родился и вырос в те времена, когда даже слово «трусы» считалось в высшей степени неприличным. Не пугайте старика такими формулировками. Я не верю в то, что он может совершить в отношении девушки нечто бесчестное…
— Но ведь именно в этом его обвиняли?
— Вивиан, и вы в это поверили? Вы, знавшая его с рождения? Я — ни на секунду.
В этот момент вернулись Сью и Джулиан, и заговорщики умолкли, явно недовольные тем, что их прервали. Чувствуя возникшее напряжение, молодые люди поднялись, собираясь уйти. Сэр Эгберт, к общему удивлению, был кроток, словно голубь.
— Разумеется, Джулиан, сегодня же праздник! Мы с леди Милтон поручаем Сьюзан твоим заботам и надеемся, что ты за ней присмотришь… Должен же ты хоть на что-то сгодиться! Отдыхайте, дети, и не обращайте на нас внимания.
Сью и Джулиан убежали от толпы и забрались на капитанский мостик. Разумеется, блестящий штурвал был всего лишь бутафорией, да и капитан не стоял здесь во время бурь, но зато гуляющие сюда не добирались, было тихо, свежо и романтично. Сью сидела рядом с Джулианом и мрачно, почти исступленно мечтала, чтобы он ее обнял и поцеловал. Джулиану были неведомы потаенные мечты его дамы, он выпил немного лишнего и теперь задумал провозгласить свое жизненное кредо.
— …Видите ли, мисс Йорк, моя дорогая Сьюзан, если мне позволено будет так вас звать. Вся моя жизнь проходила и проходит в трудах, это я почитаю добродетелью и несомненным достоинством. Я знаю, что достоин уважения других за свой труд, но мне все же бывает безумно жалко, что я не родился графом или, на худой конец, лордом. Кровь — великое дело! Быть может, я ошибаюсь, но мне кажется, такие люди, как вы, по-другому чувствуют, иначе относятся к жизни и смерти… За вашими плечами стоят десятки поколений знати, своими мечами ковавших славу Англии. Это честь — и ответственность, я это очень хорошо понимаю…
Сью подняла голову и уставилась на звезды, необыкновенно яркие и мерцающие. Эх, сюда бы сестру Отилию с ее самодельным телескопом…
— Джулиан, но ведь десятки поколений стоят за спиной каждого человека?
— Да, но это поколения каких-нибудь Смитов иди Джонсов… Поколения пекарей? Кузнецов? Золотарей?
— Думаю, что в золотарях нуждаются даже короли.
— Вы все шутите, на самом деле вы отлично понимаете, о чем идет речь, Сьюзан. Я никогда не встану вровень с вами, как золотарь никогда не встанет вровень с королем, хотя и я могу вам понадобиться. Написать письмо. Позвонить портному. Открыть дверцу машины.
— Не хочется впадать в пафос воскресной школы, но ведь перед Господом мы все равны? И как быть с тем, что человек приходит в этот мир и уходит из него нагим?
— Все дело в том, что некоторые ухитряются всю жизнь прожить нагими, а некоторым удается нечто большее. Вы вряд ли поймете меня, Сьюзан, но я скажу. Бедность отвратительна и унизительна. Это как проказа, как заразная болезнь. Бедняк всегда несчастен. Я больше всего на свете боюсь бедности.
— Титул не всегда приносит богатство…
— Зато богатство всегда может помочь купить титул. Они идут рядом, знатность и богатство. Моя мечта — добиться и того, и другого.
Тут он прервался и взял девушку за руку. Его красивое лицо сейчас было особенно вдохновенным.
— Знаете, зачем, Сьюзан? Чтобы иметь хотя бы надежду на один малюсенький шанс быть с вами.
— Джулиан…
— Сьюзан…
Она потянулась к нему, готовая простить все глупости, которые он наговорил, за одни только эти последние слова, а еще — за поцелуй, но Джулиан неожиданно отпрянул и осторожно поднес к губам ее руку.
— Я не имею права, Сьюзан. Я вас недостоин.
— Джулиан, я ведь…
— Пойдемте, уже совсем поздно. Нехорошо, что мы здесь одни. Сэр Эгберт крайне несдержан на язык, начнет острить… Мне это было бы неприятно.
Он подал Сью руку, и они отправились обратно, к веселящейся и танцующей толпе. Вивиан пытливо взглянула на сердитую и задумчивую Сью, не стала приставать с расспросами и предложила сэру Эгберту потихоньку двигаться в сторону каюты. Сью неожиданно вскинула голову и упрямым, чуть капризным тоном сообщила, что ей и здесь неплохо и она никуда не пойдет, по крайней мере еще час.
Так она и осталась, одна-одинешенька, с безвозвратно испорченным настроением. На кого она злилась? Непонятно. На Джулиана и его щепетильность. На сэра Эгберта, который все время отбирал у нее Джулиана. На Вивиан, которая все понимала. На сестру Отилию, которая ничего ей не могла объяснить. На капитана, который отдал роль Нептуна Майклу Беннету. На Майкла Беннета… ага, кстати, где он?
Сью вихрем промчалась вдоль левого и правого борта, что заняло у нее довольно много времени, потом спустилась на вторую палубу, затем на третью… здесь, на корме, она и нашла Нептуна со сломанным носом. Майкл сидел в глубокой задумчивости и курил. Сью плюхнулась рядом и сердито ткнула его в бок.
— Прячешься? Боишься смерти?
— Нет. Не боюсь. Но прячусь. Чего пришла?
— Я же обещала убить тебя после полуночи.
— Спохватилась! Сейчас уже ближе к рассвету.
— Неважно. Все равно после полуночи.
— А где же любимый?
— Укладывает сэра Эгберта.
— Сэр Эгберт сам кого хочешь уложит. Одной левой.
— Ты с ним знаком?
— Так, немного.
— Ты очень таинственная личность.
— Это чтоб девчонки визжали от страха и сами кидались мне на шею. Ладно, поскольку ты не из таких, то валяй, убивай.
— Майкл?
— Что?
— Мне не хочется тебя убивать. Мне хочется плакать. Почему-то. Вообще, я не плакса…
Сильная рука привычно обняла ее за голые плечи, и через мгновение Сью от души заливалась слезами, жалея себя и ругая весь мир. Майкл Беннет терпеливо пережидал потоп, а потом негромко заговорил.
— Ты плачь, плачь, мне не жалко… Иногда надо выплакаться, я это знаю.
— Мальчики не плачут.
— Так думают только очень глупые девочки. Не плачут звери и полные придурки, которые всегда улыбаются. Человеку незачем стыдиться того, что ему дано от природы. Плакать не стыдно, поняла? Стыдно сопли распускать и жалеть себя.
— А если жалко?
— Пожалей чуть-чуть, пореви, обругай шепотом тех, кто тебя обидел, — и жми дальше. Будет день, будет солнце, будут хорошие люди. Такой закон.
— Майкл…
— А?
— Я веду себя как дура.
— Почему как? Просто дура. Ну зачем он тебе? Во-первых, если мужчина красится, значит, он или педик, или придурок…
— Джулиан не красится, это ты меня нарочно злишь…
— Утром выведи его на солнышко и посмотри. Он обесцвеченный, точно говорю.
— Я вообще сейчас не о нем говорила…
— А я о нем. Зачем он тебе? Тебе такой не нужен.
— Да не знаю я, какой мне нужен, не знаю!
— А я знаю. Тебе нужен такой… высокий.
— Джулиан высокий.
— Он длинный, как глист, а тебе нужен высокий. Потом, лучше шатен. Глаза чтоб темные. Голубоглазым верить нельзя, вечно врут.
— У меня голубые глаза.
— Тебе наврали, Сьюзан Йорк, а ты поверила. У тебя серые глаза, серые с зеленью, а голубые они, когда ты на небо смотришь, а если к океану наклоняешься, они синими становятся…
— Когда это ты рассмотрел?
— Когда тебя тошнило в Ла-Манше.
— Не буду с тобой разговаривать!
— И не надо. Лучше слушай. Значит, высокий, шатен, с карими глазами. Чтоб драться умел, но не любил. Лучше всего выбирать из боксеров. Они незлобивые.
— Ты намекаешь на себя? Да никогда в жиз…
— Нет. Не на себя. Я не гожусь. Лично я, понимаешь? Но если бы я был не я, а просто шатен с карими глазами, высокий и боксер, то лучше меня и не найти.
Неожиданно для себя Сью заинтересовалась и вытерла кулаком глаза. Майкл заметил этот детский жест и молча протянул ей платок.
— Спасибо. А почему ты не годишься?
— Потому что в моем прошлом скрыта зловещая тайна.
— Очень зловещая?
— На редкость. Я бегу от полиции, маленькая.
Он сказал это так просто, будто речь шла о чем-то обыденном, но Сью немедленно стало стыдно за свои слезы и капризы.
— Ты не можешь рассказать? Или не хочешь?
— Не хочу. И незачем. Ты мерзнешь, птица.
— Почему птица?
— Потому что я тебя так запомнил. Ты бьешься в руках, как птица. Маленькая такая птичка.
— Да ну тебя. Смотри, волны светятся… А что значит — бегать с масаями?
— Масаи — племя воинов и охотников. Они живут в Восточной Африке, в Кении и Танзании. А передвигаются они всегда бегом, никогда — шагом. Бегают себе по саваннам из края в край, не устают при этом никогда.
— Так зачем им ты? Они тебя не возьмут.
— Зато я буду знать, что попытался. Это тоже важно.
— Майкл?
— Что?
— А ты… виноват?
— Это насчет полиции? Ну а что ж она, зря ищет?
— Мне кажется, ты не виноват. Ты не можешь быть преступником. Ты грубиян и нахал, это правда, но не преступник.
На смуглом лице вдруг проступила маска отчаяния, всего на миг, а потом прежний Майкл Беннет, насмешливый и ехидный, повернулся к Сью.
— Вот сейчас скину тебя в воду, узнаешь, преступник я… или Нептун. Пошли, провожу. У вас в первом классе, небось, все спать уже завалились.
— Пошли. Собственно, я и сама могу…
— Вот и гад твой Джулиан. Бросил девушку одну и спит себе без задних ног. А если ты за борт выпадешь? Утром спохватится твой пупсик, а наследницы-то и нет! Упустил он наследницу…
Сью взяла Майкла за руку и очень тихо сказала:
— Пожалуйста, не надо. Просто не говори ничего, ладно? Мне очень помогло то… как ты… как я… короче, мне помог ты. Опять. И я тебе за это благодарна.
Майкл Беннет резко остановился и развернул Сью к себе. Голос его был серьезен и немного страшен.
— Ты права, я не преступник. Но если тебя когда-нибудь кто-нибудь посмеет обидеть… Я его убью.
После этого они не проронили ни слова до самой двери в каюту номер семнадцать. Сью чувствовала себя абсолютно измотанной, глаза слипались. Она зевнула и уже собиралась попрощаться с Майклом, как вдруг он резко подхватил ее, приподнял над полом и крепко поцеловал в губы, как в прошлый раз. Хотя нет. Не так, как в прошлый.
Теперь поцелуй длился дольше и был более… конкретным, что ли. Сью успела за это время оцепенеть, испугаться, разозлиться, упереться в грудь Майкла руками — и начать отвечать. В тот же миг смуглый бандит поставил ее на пол, развернул к двери и легким толчком отправил в каюту.
Сью аккуратно закрыла за собой дверь и медленно осела на пол. Губы у нее горели, щеки пылали, а в животе порхала тысяча бабочек. Девушка зажмурилась и вполголоса произнесла:
— Господибоженька, научи, что делать… Я. Люблю. Джулиана. Нет, не так. Я люблю… я люблю… Никого я не люблю! Спать я хочу, вот что.
В эту ночь Сью спасал из пожара совершенно другой принц. Высокий шатен с карими глазами. И на этот раз за борт ее никто не выбрасывал.
6
После праздника все отсыпались до полудня, потом жизнь вошла в свою колею, и потянулись размеренные жаркие дни, когда можно ничего не делать, валяться в шезлонге с книжкой, потягивать сок из высокого запотевшего бокала и болтать ни о чем.
Сью всем этим и занималась, хотя почти не получала от этого удовольствия. После той ночи, после праздника Нептуна, она все чаще уходила на корму и пряталась там от Вивиан, Фатимы, сэра Эгберта и даже Джулиана. Задумчивость и мрачный вид — вот отличительные признаки, по которым можно было узнать в те дни Сьюзан Йорк.
Сью злилась на себя. Она не понимала, что с ней происходит. Начать с того, что наутро, после разговора с Беннетом, она взглянула на Джулиана едва ли не с отвращением. Возможно, скажи он что-нибудь насчет поведения Сью ночью, она и вовсе возненавидела бы его, но молодой человек молчал и выглядел таким подавленным и расстроенным, что в конце концов Сью стало его жалко. Они снова начали гулять под ручку, беседовать о поэзии и рассматривать бегущие за кормой волны. Однако Сью больше не смотрела на белокурого секретаря с обожанием. Она вообще редко поднимала на него глаза, но в такие минуты совсем иной огонь горел в них.
Сью самым настоящим образом томилась от вожделения. Разумеется, она этого не понимала и пришла бы в ужас, скажи ей кто об этом, но факт оставался фактом. Тело Сью Йорк зажило своей тайной жизнью, кровь теперь бурлила в жилах, сердце билось чаще, девушку бросало то в жар, то в холод, она часто плакала без причины, стала рассеянной и невнимательной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18