При виде всего этого Марк окончательно развеселился.
— Подожди! Подожди! — всплеснул он руками. — Ты что, собираешься бросить в меня и свечу, — спросил он, захохатываясь.
Затем он быстро встал и, сбросив те вещи, которыми она хотела швырнуть в него, схватил ее за плечи. Энэлайз сердито посмотрела на него.
— Бог мой! Какая же ты желанная! — воскликнул он, сжимая ее так, что внутри у нее все захрустело. — Ты сводишь меня с ума, Энэлайз! — Он крепко прижал ее к себе своими стальными руками и закопался лицом в ее мягких, волнистых волосах.
— Полюби меня, пожалуйста, полюби, — бормотал он ей на ухо и нежно гладил ее руками по спине. Внутри него вспыхнуло жгучее желание завладеть ею тотчас же, и он разорвал ее одежду и жадно обхватил ее руками, обезумев от вида ее обнаженного тела.
Энэлайз вся сникла в его руках и не смогла оказать ему никакого сопротивления. Ей было так хорошо от прикосновения его теплых и страстных губ, от его ласковых рук, что в ней вспыхнуло ответное желание. Он нежно целовал ее в губы, целовал ее шею, мочки ушей, ввергая ее в экстаз.
Энэлайз вскрикнула от удовольствия и страстно прильнула своими губами к его губам.
Довольный и вместе с тем удивленный, Марк прижал ее к себе. Их губы сплелись в страстном поцелуе, его руки ласкали ее спину. Он застонал от удовольствия, а затем резким движением опрокинул ее на пол.
Желание Марка было настолько велико, что ему пришлось отказаться от удобства кровати. Он с бешеной страстью овладел ею прямо на полу. И в тот момент, когда его плоть вошла в нее и вызвала бурю страсти, Энэлайз ответила ему тем же. Движения их совпали, и они превратились в единое целое — в огненный, пылающий союз.
Эти прекрасные мгновенья они провели вместе и вместе кончили любовный марафон. Обессиленные, они долго лежали на полу — Марк оставался сверху, а она, затаившись и вдыхая запах его разгоряченного тела, снизу.
Слезы текли из глаз Энэлайз. О Боже! Она проиграла, безнадежно проиграла этот любовный поединок. Теперь она точно знала, что все время обманывала себя. Она действительно принадлежала ему. Ее тело, ее эмоции подтверждали это и предавали ее, когда он ее унижал и причинял боль. Ее сердце было ее злейшим врагом.
Глава 8
Энэлайз было страшно выходить на улицу после того, как она из богатой наследницы в одночасье превратилась в содержанку врага. Но прогуляться так хотелось, что она решила рискнуть в надежде, что не встретит никого из своих знакомых.
Там, в доме, где она теперь жила с Марком, ей трудно было перестать думать о нем. Энэлайз надеялась, что во время прогулки привычные звуки и запахи на знакомых улицах помогут ей успокоиться и отвлекут от мрачных мыслей.
Она шла, но мысли ее все так же роились вокруг Марка и его отношения к ней. Она уже поняла, что теперь по-настоящему оказалась полностью в его руках. То, что он стал обращаться с ней как с рабыней, унижал и оскорблял ее, не могло помешать, как она убедилась, ее страстному желанию быть с ним.
Она любила его, и хуже всего, она наслаждалась, когда он так грубо брал ее. Она уже убедилась, что он был жестоким, вероломным человеком, который воспользовался ее любовью к брату, чтобы шантажировать ее и заставить стать своей любовницей. Но даже этого ему было мало — он жаждал не только ее тела, но и ее публичного унижения.
Похоже, что Марк получает наслаждение не только от ее тела, но и от тех обид и оскорблений, что наносит ей.
Но почему он так презирает ее? Ведь она не сделала ему ничего плохого. Она только, как последняя дурочка, страстно влюбилась в него! Да, она влюбилась и хотела ощущать запах его тела, слышать его голос и впитывать его взгляд. Она явно сгорала от любви и постоянно томилась по его ласкам. А он только хотел унизить ее!
Конечно, он уже хорошо заметил, как действуют на нее его присутствие и ласки. И теперь он будет, используя это, продолжать издеваться над ней и мучить ее. Ее собственное тело коварно вступило с ним в тайный союз, и Марк воспользовался этим для ее унижения.
Она хотела выйти на прогулку, чтобы развеять свои мрачные мысли, но брела по улицам, полностью поглощенная ими, не замечая любопытных взглядов солдат и прохожих. Энэлайз даже не заметила сразу, что ноги сами привели ее к своему дому. Очнувшись, она увидела, что гуляла по знакомому с детства Парковому кварталу и ей навстречу идет миссис Блэкберн, подруга ее матери.
Женщина посмотрела на нее осуждающим взглядом, отвернулась и перешла на другую сторону улицы, чтобы избежать встречи с нею лицом к лицу. Энэлайз покраснела. Сейчас ей вдруг захотелось просто провалиться сквозь землю и исчезнуть. Она знала, что ее репутация в городе погублена, но не была готова к конкретному проявлению этого, и ей стало очень больно.
Энэлайз резко повернулась и поспешила уйти из своего квартала, но, как назло, столкнулась лицом к лицу с Бекки Олдвэй. О, какой торжествующий и вместе с тем презрительный взгляд был у ее бывшей подруги! Бекки тоже отвернулась от Энэлайз и, ничего не говоря, прошла мимо, избегая любого контакта с этой, как считала Бекки, падшей девушкой.
Слезы брызнули у Энэлайз из глаз, и она, ослепленная ими, спотыкаясь, побежала к дому Марка, чтобы спрятаться там от осуждающих взглядов. Там, дома она упала на свою кровать и разрыдалась. Сердце ее бешено колотилось, лицо ее было красным от рыданий. Но слезы не уняли ее душевной боли и не принесли ей облегчения. Она села. Тело ее била мелкая дрожь. Ей стало ясно, что теперь всю оставшуюся жизнь она будет в глазах общества падшей женщиной, женщиной, отторгнутой этим обществом.
Энэлайз провела рукой по лбу, как бы отгоняя вопросы, задаваемые самой себе. Что будет, если Марк устанет от нее, если она надоест ему? Он выбросит ее на улицу? Как и на что она будет жить, покупать еду и одежду? Или он сразу передаст ее своим приятелям, которые станут оплачивать ее счета в обмен на ее милости?!
— Нет! — зло закричала вслух Энэлайз, вскакивая с кровати. — Я не позволю ему сделать из себя проститутку!
Она стала взад-вперед расхаживать по комнате, и лицо ее стало очень злым. Даже если она будет умирать от голода, она не станет делить постель с другими мужчинами.
Но свою любовь к этому подлецу ей надо скрывать, — надо скрывать, что близость с ним — для нее ни с чем не сравнимое наслаждение. Иначе он сделает ее полной рабыней своих желаний и прихотей, готовой ради наслаждения на все, только бы получить удовольствие. И она окончательно погибнет, не только физически, но и нравственно. Нет, позволить этого нельзя! Она научится скрывать свою любовь к нему, пусть даже ей придется притворяться и лгать.
Энэлайз так глубоко ушла в свои мысли, что не сразу услышала слабый стук в дверь. Стучавший человек, не дождавшись ответа, осторожно приоткрыл дверь.
— Мисс Энэлайз! — раздался голос и одновременно в дверь просунулась темная голова.
Энэлайз взглянула и глазам своим не поверила:
— Мэй? — спросила она.
— Да, мэм, —ответила та и с приветливой улыбкой на лице вошла в комнату.
— Мэй! Что ты здесь делаешь?
— Я пришла Вам помогать, если Вы нуждаетесь во мне.
— А как моя мама? Что там дома? — спросила Энэлайз.
Мэй только пожала плечами.
— Янки объявили об отмене рабства. Мне объяснили, что я могу уйти так же, как ушли от своих хозяев другие негры. По правде сказать, я не захотела оставаться с Вашей матушкой. Но уходить куда-то, прежде чем не найду Вас и не поговорю с Вами, я не стала. Я хочу сказать, мисс Энэлайз, что Вы поступили очень правильно, благородно, когда спасли Эмилю жизнь.
Энэлайз порывисто бросилась к своей служанке и крепко обняла ее.
— Спасибо тебе, Мэй. Ты даже не представляешь, как я ждала таких слов от своих родных и знакомых, — она отпустила Мэй и отошла в сторону. — Я так благодарна тебе, что ты нашла меня здесь. Мне хотелось, чтобы ты осталась здесь, со мной.
Энэлайз еще раз крепко обняла Мэй. Присутствие Мэй будет для нее большой поддержкой, буфером, смягчающим ее столкновение с этим, совершенно чужим ей миром, в котором она очутилась. Теперь Энэлайз не чувствовала себя отрезанной от своего прошлого.
Марк заявился домой только вечером, весело насвистывая. Под мышкой он нес подарок для Энэлайз.
То, как она вчера ночью откликнулась на его любовь, вселило в него надежду наладить отношения между ними, несмотря на то, что он сделал и несмотря на ее любовь к этому проклятому Фурье.
Энэлайз в кухне хлопотала над ужином, и Марк решил отложить вручение подарка до более подходящего момента. Пожалуй, это лучше сделать после ужина, в спальне, когда они останутся наедине, и она будет чувствовать себя свободнее.
Так он и сделал. Когда они поднялись в спальню, Марк протянул Энэлайз пакет, который та неохотно взяла.
— Что это? — спросила она так же, без интереса.
— Подарок тебе, глупая девчонка, — не обращая внимания на ее тон, ответил Марк.
Энэлайз внимательно посмотрела на него и развернула сверток. Там оказался чудесный отрез на платье, голубого цвета с узором, повторяющим рисунок павлиньего хвоста. От нее невозможно было отвести глаз. Энэлайз бережно развернула ткань и приложила ее к своей щеке, а затем прикинула на себя.
— Замечательно! — прошептала она. — Подумать только — какое прекрасное платье получится! — Энэлайз, как и другие женщины Юга, из-за блокады давно не имела возможности сшить себе новое платье.
С горящими от восторга глазами, она подбежала к зеркалу, что висело над комодом и посмотрелась в него, приложив к себе ткань. О, какое чудесное выйдет платье! Этот цвет — ее любимый, он так хорошо подходит к цвету ее волос и подчеркивает белизну ее кожи. Ткань оттеняла также ее глаза, делая их еще более выразительными и красивыми.
— О, Марк! — впервые она обратилась к нему приветливо. — Спасибо тебе. Материя просто великолепна. Мне будут завидовать все женщины в Новом Орлеане. Это первое платье, что…
Она не договорила. Она вдруг все поняла… Новое платье… Нет, ей не будут завидовать все женщины Нового Орлеана, они будут презирать ее. Ведь даже теперь, когда была снята блокада и торговля немного восстановилась, никто в городе не смог бы купить себе такой отличный отрез материи — только янки. И, если любая женщина появится в таком наряде, все скажут, что она — любовница янки!
На глаза Энэлайз набежали слезы. Она отложила в сторону подарок. Ей вдруг стало все ясно. Это был особого рода подарок, подарок, который обычно мужчина дарит своей любовнице взамен на ее милость. Прими она этот подарок, и все еще раз убедятся, что она проститутка и предательница. Этот подарок — доказательство ее позора, а не доказательство его любви. Она покраснела и бросила сверток на кровать.
— Отдай это какой-нибудь из своих девиц. Он мне не нужен!
Этот резкий отказ, хотя только что она была в полном восторге, ошеломил Марка. Он чувствовал так, как будто получил пощечину.
— Что с тобой? — спросил Марк удивленно.
— Я продала тебе свою душу за жизнь Эмиля. Но за подарки янки-грабителя я не продаюсь!
Марк разозлился.
— Черт побери! Ты лживая, подлая маленькая сучка! — закричал он на нее и, подбежав к ней, грубо схватил ее за руку, впиваясь своими ногтями в ее нежную кожу.-Тогда что за спектакль ты устроила прошлой ночью? Тогда я был тебе желанен и тебе очень хотелось спариваться со мной?! Или не так было? Может у тебя хватит совести сказать, что ты стонала и корчилась и выкрикивала мое имя только из-за того, чтобы спасти Эмиля! — злобно передразнил он ее.
— Отойди от меня! — потребовала Энэлайз.
— Не отойду! Не отойду до тех пор, пока ты не признаешь, что жаждешь меня так, как я тебя! — сказал он.
— Никогда! — прошипела Энэлайз и гордо вскинула голову.
Он грубо прижал ее к себе и сильно поцеловал, запрокинув ей голову. Его губы жадно впились в ее губы.
Она поняла, что целуя ее, он опять пытается одержать победу, используя ее чувства. Он больно ухватил ее одной рукой за волосы, а другой — за талию, а потом склонился над нею и стал целовать ее шею и грудь.
— Нет, Марк! Заклинаю тебя! Остановись! Ты задушишь меня. Я не могу дышать, — едва смогла произнести Энэлайз.
Он поднял свою голову и заглянул ей в глаза.
— Признайся! Скажи! Скажи, что ты хочешь меня!
— Нет! — ответила она.
Марк вновь нагнулся к ней и грубо поцеловал ее. Затем он поднял ее и понес к кровати. Подойдя к кровати, Марк бросил Энэлайз на середину ложа, прямо на голубую, сияющую павлиньими узорами, ткань и сам улегся рядом.
Он начал расстегивать ее одежду. Но сейчас он действовал не грубо, напротив, его руки нежно перебирали пуговицы и так же нежно казались ее обнаженного тела. Марк искусно ласкал ее грудь, живот и бедра, щекотал языком ее тугие, темно-коричневые соски. Он был таким искушенным любовником, что опять завладел каждой частичкой ее тела. И она ничего не могла поделать.
На каждое его прикосновение отзывалась каждая клеточка ее тела, жаждущая еще большего наслаждения. Энэлайз, пытаясь не выдавать своих чувств, закусила губу. Когда же, наконец, он вошел в нее, ей стоило большого труда сдержать крик — так хотело этого ее тело! Это было дивное чувство, но она знала, что дальше будет совсем райское блаженство и стала отвечать на его ритмичные движения. Волна экстаза накрыла ее, и она, вздрогнув, уже не смогла сдержать крик! Но Марк, передохнув несколько минут, вновь медленно и осторожно продолжал свои действия. И ее вскоре накрыла вторая волна оргазма, настолько сильная, что Энэлайз стала почти больно от наслаждения. Что он делает с ней — смутно подумала она, а Марк еще и еще заставлял ее содрогаться и трепетать от удовольствия, сдерживая себя сам. И, наконец, он, почувствовав, как она изнемогает, сделал так, чтобы его собственный оргазм совпал с ее…
Когда страсти улеглись, он, лежа рядом, заглянул ей в глаза и спросил:
— Ты все еще будешь отрицать, что любишь меня?!
Энэлайз беспомощно качнула головой, и слезы покатились из ее глаз: «Он прав, он вытащил меня из вялого, скучного мирка и показал неведомые ранее стороны жизни».
На следующее утро Марк проснулся рано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41