Но они его почему-то вообще не интересовали.Это отсутствие интереса к плотским утехам беспокоило его больше всего. Он знал, дело было не в его нежелании общаться с женщинами. Просто ему нужна одна женщина. И женщина, которую он желал, была единственной, которой он не мог обладать.Берк ясно понимал, что даже человек с его подпорченной репутацией не может позволить себе соблазнить компаньонку собственной дочери. И это была единственная причина — в этом он был полностью убежден, — почему он так сильно хочет ее. Она была до невозможности привлекательна. Вот в чем дело.Это вовсе не означает, что она обладает какими-то редкими достоинствами. Это все ее внешность. Конечно, тут дело не в ее доброте. Доброта теперь едва ли считается необходимой чертой характера молодой женщины — хотя, с другой стороны, кто заставляет компаньонку его дочери давать монетки нищим, или говорить ласковые слова маленьким оборванцам на улице, или даже, к его ужасу, помогать старикам перетаскивать поклажу.Дело и не в ее бесконечном терпении в отношении всего сущего, начиная со Следжа — какового, считал Берк, следовало отвезти на Папуа — Новую Гвинею и оставить там — и кончая его собственным ребенком, не раз заслуживающим, по его мнению, хорошей взбучки, но ни разу не вынудившим мисс Мейхью произнести хоть одно резкое слово!Это не связано и с ее манерами — безукоризненными, надо признать, — она столь же вежлива со слугами, как и с его соседями, среди которых есть даже герцог.Это и не ее располагающая непосредственность. И уж точно не то, что она весьма трудолюбива и аккуратна, никогда не кричит и не скандалит, как женщины, с которыми ему довелось столкнуться на жизненном пути.И это не ее смех, который порой, особенно когда он старается избегать встреч с ней, доносится из комнаты Изабель.И не потому, что когда он говорит с ней, то уверен, что его слушают, или когда она отвечает, то всегда с редчайшим из всех качеств — честностью.Он не мог в это поверить. Не мог после стольких лет, когда ему лгали многие женщины, и в первую очередь его собственная жена.Нет. Это всего-навсего ее внешность, все очень просто. Да, его никогда прежде не влекло к маленьким женщинам, блондинкам и… да, к девственницам. Но в ней было что-то такое, что заставляло его желать ее больше, чем любую другую женщину.Скорее всего в этом повинны ее губы. И вправду, ему редко удается прогнать из головы мысли о ее губах. С другой стороны, он не видел ничего плохого и в том, что у нее появилось пристрастие бегать по его дому среди ночи в просвечивающей, практически прозрачной ночной одежде. И как ему удалось удержаться от того, чтобы не разложить ее прямо на столе и не овладеть ею всеми возможными способами, — этого он все еще не мог понять. В нем, должно быть, несмотря ни на что, все же сохранилась капля самообладания.Но это было непросто. То, что он отпустил ее после того, как она так чудесно оказалась у него на руках, потребовало от него огромного самообладания. Когда эти губы — они с самой первой их встречи не оставляли его в покое — были так близко от его губ, он едва не удовлетворил свое желание, которое всего за несколько недель стало почти навязчивым, — поцеловать их.Ведь и она тоже хотела его. Он был в этом уверен. У нее в руках была книга — большой, тяжелый томик Скотта, — а она даже не подумала им воспользоваться. Она была полностью готова к тому, чтобы он поцеловал ее. А он этого не сделал. Он в самый последний момент опомнился и отпустил ее.Почему?Потому, что он сумасшедший. Вот и все. Просто совершенно и бесповоротно сумасшедший.— И вам не стоит беспокоиться, милорд, — журчала баронесса. — Это правда, что в последнее время у нас появились кое-какие финансовые проблемы — барон захотел вложить деньги в африканские алмазные копи несколько лет назад, и мы все знаем, что из этого вышло, — но любая сумма, которую вы дадите своей дочери, конечно же, останется за ней. Мы мыслим вполне прогрессивно. Теперь даже бароны начинают понимать, что женщины вполне в состоянии распоряжаться своими финансами — конечно, с помощью управляющего.Берк повернулся к ней:— Баронесса Чайлдресс.Она понимающе ему улыбнулась:— Милорд?— Если ваш сын… вы сказали, что его зовут Хедли? Значит, Хедли. Так вот, если Хедли хоть раз появится рядом с моей дочерью, баронесса Чайлдресс, я лично вырву у него печень. Вы меня поняли?Даже пудра не смогла скрыть бледности, которая разлилась по лицу баронессы.— Лорд Уингейт… — заикаясь, пробормотала она, но он больше не желал ее слушать. Он уже пробирался по краю танцевальной площадки, прокладывая себе путь локтями.Потому что от его глаз не могло укрыться, что мисс Мейхью сидит уже не одна. К ней присоединился какой-то молодой светловолосый джентльмен. И это был, к его разочарованию, не граф Палмер, которого он бы с искренним удовольствием повозил лицом по паркету. Нет, это был другой, Крэйвен, тот, что так сильно расстроил ее.Берк не был знаком с этим парнем — он даже никогда о нем не слышал, в чем, в общем, не было ничего необычного, поскольку Берк не знал многих и приучил себя не уделять внимания сплетням, так как сам был предметом многих из них, — и знал, что ему не будет так же приятно отпугивать его, как если бы на его месте был Бишоп. И тем не менее он предвкушал, как развлечется с этим парнем, который, судя по тому, как побледнело лицо компаньонки его дочери, сильно действовал ей на нервы.* * *— О да, — говорила мисс Мейхью своим удивительным хрипловатым голосом, который казался чересчур низким для женщины таких крошечных размеров и не раз становился причиной того, что волосы на руках Берка вставали дыбом. В голосе ее не звучало тревоги, которую, как он считал, она должна была испытывать. — Леди Бэбби выжила. Ее, кажется, нашли в шкафу в тот день, когда пожар наконец потушили.Крэйвен первым заметил его и заговорил с наигранным энтузиазмом:— Вот так-так! Какой сюрприз. Посмотри-ка, Кэти, твой друг пожаловал к нам. Опять.Кейт резко повернулась на стуле и охнула от неожиданности. Как только Берк подошел к ним, вся краска, которая ушла с ее лица, вдруг разом вернулась обратно, и ее щеки запылали жарким румянцем. Берк удивленно смотрел на эти метаморфозы, не в силах вымолвить ни слова. Ничего подобного ему до сих пор видеть не доводилось.Кейт поспешно вскочила и принялась нервно наматывать шелковый шнурок от сумочки себе на палец.— Ах, — произнесла она. — Я… я…Берк не обратил на нее внимания — настолько, насколько он был способен не обращать внимания на Кэтрин Мейхью — и, быстро протянув руку к молчаливо улыбавшемуся Крэйвену, весело сказал:— Поскольку сцена уже становится привычной, полагаю, мне следует представиться. Берк Трэхерн, маркиз Уингейт.Крэйвен протянул свою руку, сжав пальцы Берка намного слабее, чем тот.— Дэниел Крэйвен, — объявил он с приятной улыбкой, — эсквайр. — Затем он подмигнул Кейт, что возмутило Берка даже сильнее, чем пальцы этого мерзавца, покоящиеся на спинке стула, на котором сидела девушка, и сказал: — Выходим в свет, Кэти? Зачем нам граф, коль скоро можно заполучить маркиза, а?Румянец, который ярко цвел на щеках мисс Мейхью, разом исчез. На миг показалось, что она покачнулась, словно он грубо толкнул ее. Но прежде чем Берк успел занести кулак, она едва слышно проговорила:— Лорд Уингейт — мой хозяин, Дэниел. Я компаньонка его дочери, леди Изабель.Крэйвен переводил взгляд с пепельно-серого лица Кейт на сжатые кулаки Берка.— Ого! Я не собирался никого обидеть, милорд. Мы с Кэти старые друзья. Я просто немного пошутил.— Мне кажется, что мисс Мейхью не нравятся ваши шутки. — Берк с трудом сдерживал ярость. — И мне тоже. Думаю, в будущем вам придется поискать для своих шуток кого-нибудь другого.Крэйвен не был маленьким мужчиной. Он был того же роста, что и Берк, разве что чуть поуже в плечах. Сойдись они в поединке, трудно было бы сказать, кто выйдет победителем. Если, конечно, не считать, что Берк не проиграл ни разу в жизни, и поэтому предположение, что его могут побить, само по себе казалось нелепостью. Он даже был бы рад, если бы Крэйвен напал первым, несмотря на то что кулачный бой на балу у леди Тетмиллер не лучший способ найти для Изабель подходящего мужа. Но в то же время это могло бы помочь избавиться от напряжения, которое накапливалось в нем на протяжении всех последних недель…Однако Крэйвен даже пальцем не пошевелил.— О, мне очень жаль. Не знал. Прошу простить меня, если я показался грубым, — извинился он, а затем, улучив момент, сделал вид, как будто обнаружил в толпе знакомое лицо. — Ах! — воскликнул он. — Это Барнс. Простите, мне придется покинуть вас…И, к разочарованию Берка, он скрылся.Но Кейт вовсе не выглядела разочарованной. Она испытала огромное облегчение, когда Крэйвен ушел. Поэтому Берк не мог удержаться, чтобы не спросить, причем довольно резко:— Мисс Мейхью, кто для вас этот человек? Облегчения, которое секунду назад плескалось в ее глазах, как не бывало.— Я говорила вам, — едва слышно произнесла она. — Он был деловым…— …партнером вашего отца, — закончил за нее Берк. — Да, да, вы это говорили. — Он понял, что большего ему пока не добиться. — Что ж, мисс Мейхью, будьте любезны, дайте мне знать, если он потревожит вас снова.Кейт широко раскрыла глаза.— Дать вам знать? Но что вы сможете с этим поделать?Он улыбнулся ее наивности.— Предоставьте это мне.Однако она была не настолько наивна.— Вы не можете убить его, милорд, — с некоторым сожалением сказала она.Берк взглянул на нее удивленно:— Не могу? Почему? Надеюсь, вы не влюблены в него, мисс Мейхью, из-за чего не в силах видеть его кровь? Ведь любому видно, что вы ужасно боитесь его.— Вовсе нет. — Она упрямо выставила подбородок. — И не потому вы не можете его убить.— А почему же? — Он помимо своей воли отметил, что даже упрямство ей к лицу. В самом деле, если учесть количество девушек в розах и кружевах, которые заполняют здесь все свободное пространство — не говоря уже об их старших сестрах и матерях, увешанных драгоценными камнями и задрапированных в бархат, — трудно поверить, что самой прелестной женщиной среди них могла оказаться бывшая гувернантка, а ныне — компаньонка в скромном платье из серого шелка, на которой нет ни кружев, ни украшений.И тем не менее это так. Конечно, может найтись человек, который будет это отрицать, но, если по чести, Берка не волновало ничье мнение, кроме его собственного. А по его мнению, Кейт Мейхью была самой красивой женщиной из всех, каких ему доводилось видеть.Вот почему в тот вечер, когда он впервые встретил ее — в тот вечер, когда она напала на него со своим зонтом, — ему следовало бежать, бежать как можно дальше от нее.— Почему же я не могу его убить? — повторил он.— Потому что это вызовет скандал, — неохотно проговорила она. — А тогда у вашей дочери не останется выбора, как только выйти замуж за Джеффри Сондерса, поскольку он будет единственным, кто не захочет расстаться с ней.Берк обдумывал сказанное, в то время как рядом с ним Кейт делала вид, будто крайне озабочена содержимым своей сумочки, которое она вдруг стала энергично перебирать. Берка осенило: ведь это их первая встреча со времени происшествия в библиотеке недельной давности, и наверняка ее смущает его присутствие. Что ж, это вполне естественно, если учесть ее молодость и неопытность. Значит, он должен попытаться вернуть ситуацию в нормальное русло. Следует дать ей понять, что, с его точки зрения, в их отношениях ничего не изменилось.Ну почти ничего.— Я полагаю, — начал Берк, наблюдая за тем, как мисс Мейхью, достав из сумочки золотые часики, поднесла их слишком близко к глазам, хотя у них над головой ярко сияла огромная люстра, — что с Изабель все в порядке. Эти танцы… они не слишком ее утомят?— О нет. — Мисс Мейхью спрятала часики в сумочку, по-прежнему избегая смотреть на него. — Она чувствует себя прекрасно. Сегодня врач объявил, что она абсолютно здорова. К сожалению, она опять слишком открыто боготворит мистера Сондерса, вместо того чтобы сдерживать свои эмоции.— Пожалуй, — согласился Берк.Как бы ему хотелось, чтобы она смотрела ему в глаза! Он не мог выносить эту проклятую неловкость. Если бы только он не решил в тот вечер бросить читать «Последнего из могикан». Если бы только он остался в своей комнате. Тогда бы он ни за что не столкнулся с мисс Мейхью, одетой в прозрачный пеньюар, и никогда не узнал бы, что корсет, надетый на ней сейчас, всего лишь ненужная ей безделица. Ее талия и без того достаточно тонка от природы. А груди, спрятанные под этим шелком, хотя и невелики, но очень близки к совершенству. И он не только прекрасно рассмотрел их — на самом деле что это за компаньонка, которая носит прозрачные пеньюары? — но еще и чувствовал их через ткань своего халата. Ее соски, твердые, как маленькие камешки, казалось, прожгли дырки на атласных лацканах. А каково ощущать их в ладони — вот вопрос, который Берку с тех пор не давал покоя.Кейт обнаружила нитку, торчащую из перчатки, и занялась ею, обрадовавшись предлогу не смотреть на маркиза.Может, она сердится на него? Или просто смущена? Может, он всего лишь льстит себе, считая, что она ждала от него поцелуя?Но ведь ее еще никогда не целовали. В этом, как и в том, что она девственница, он был абсолютно уверен. Чего Берк не знал, так это как следует обращаться с девственницами. Ему не хотелось напугать ее. Конечно, нет смысла припоминать, как ему удалось это с Элизабет, — в их первую брачную ночь он обнаружил, что его жена не девушка, хотя и была на свадебной церемонии в белом платье.Берка вдруг осенило.— Мисс Мейхью, я хочу сказать вам, что если тот человек — или любой другой — досаждает вам, то я буду счастлив избавить вас от его назойливости.Она посмотрела на него так, словно перед ней стоял умственно неполноценный человек.— Лорд Уингейт! Я говорила вам: мистер Крэйвен ничего для меня не значит. Это просто старый…Берк скрипнул зубами.— Может, и так, — прорычал он. Сказав это ей в ухо, поскольку в зале было так шумно, что он едва слышал даже собственные слова, Берк не мог не обратить внимание на то, что ухо мисс Мейхью весьма милое, маленькое и чистое, как и все в ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42