Путем изысканий ему удалось открыть копи различных минералов и его мощным слугам пришлось добывать огромное количество этого богатого материала; но когда он начертил план постройки дворца, и пришлось приступить к решению задачи, как применить все эти богатства, то пришел в бешенство.
– Мне кажется иногда, что я сойду с ума. Все отдал бы я на свете, чтобы растерзать кого-нибудь из этих проклятых магов или взорвать дрянную планету, на которой ничего нет, кроме чудовищ, пустого астрала и гнезда эгоистов-тиранов! – в ярости воскликнул он.
– Я не понимаю тебя, – заметил удивленный Жан д'Игомер, бросая кусок глины, из которой пробовал слепить вазу. – Помимо твоих уродливых подданных, есть же здесь порядочная колония землян, да и мы положим, наконец, основу прекрасной породы воинов, царей и священнослужителей, как только возьмем прелестных магинь, которых ты нам обещал. И как может быть пустым астрал этого мира? Я из него вышел и уверяю, что он очень населен и наполнен…
– Ах, ничего ты не понимаешь! – с неудовольствием возразил Абрасак. – Я говорю, что астрал пуст, потому что в нем нет ни одного клише, которым я мог бы воспользоваться, так как мне известен магический способ, как вызывать и уплотнять астральные клише. Чему ты удивляешься? Что такое галлюцинация, марево и т.п.? Это – вызывание и бессознательная материализация астрального клише; вызывание частичное и случайное, правда, делаемое невеждою, но суть явления не меняется, когда оно вызвано магической сознательной силой ученого. Находись мы теперь еще на нашей старой Земле, я мог бы свободно выбрать астральное клише любого дворца, – хотя бы дворца Семирамиды, – вызвать его, уплотнить и придать ему действительность настоящего здания на определенное время и даже навсегда. Я мог бы это проделать, и здание было бы готово, и таким же точно способом можно было бы его обставить. Но в этом проклятом новорожденном мире еще нет художественной архитектуры, а клише шалашей или дуплистых деревьев, населенных «обезьянами» вроде наших, мне не нужны. Нет здесь даже скрытых сокровищ, из которых слуги мои могли бы добыть для меня разные хорошие и драгоценные вещи. Что же касается прекрасных магинь, то их еще надо добыть!… Но мы достанем их, клянусь! – прибавил он вдруг, оживляясь и потрясая сжатым кулаком. – А так как все они первоклассные искусницы, то и сделают нам все необходимое – как нарядное одеяние, так и художественную утварь.
Жан д'Игомер рассмеялся, очень довольный.
– Будем надеяться, что это счастливое время скоро наступит, и судьба пошлет мне в супруги белокурую красавицу с белоснежным лицом и сапфировыми глазами. Таков мой идеал женской красоты.
Абрасак вдруг звонко, насмешливо захохотал.
– Воображаю, какой шум они поднимут, когда я сочетаю их с кавалерами вроде вас – амфибиями двух миров – и вовсе не похожими на приторных господ божественного города, напичканных добродетелями и идеалами… Но все это – дело будущего, а пока надо приняться за работу и приготовить нашим дамам возможные удобства.
И действительно принялись за работу. Сооружаемый Абрасаком дворец, хотя и был из драгоценного материала, выходил тяжелым, не изящным, с четырехгранными колоннами и неуклюжей плоской крышей. Выделывали также и посуду из золота или серебра, но все эти предметы первой необходимости отнюдь не могли притязать на художественную красоту.

Глава седьмая

В то время как Абрасак готовился таким образом к смелому нашествию и украшал по возможности будущее жилище обожаемой женщины, в городе магов праздновалось бракосочетание Нарайяны и Уржани.
Уржани была в простой широкой белой тунике, опоясанной таким же кушаком; голову ее покрывала длинная серебристая фата, прикрепленная венком цветов, в чашечках которых мерцали голубоватые огоньки, а с шеи спускался на грудь на тонкой цепочке золотой нагрудный знак, которым отличалась дочь мага высших степеней. В сопровождении своих родителей, молодых подруг и товарок, тоже посвященных, невеста отправилась в подземный храм, где уже находились Нарайяна, Супрамати, Удеа, Нара, Ольга и еще кое-кто из близких друзей.
Совершал богослужение Эбрамар, стоя у мистического камня, над которым сверкало имя Неисповедимого. Перед большой чашей с пылавшей и кипевшей в ней первородной материей нового мира стояла чаша меньших размеров, наполненная также веществом, похожим на жидкий огонь.
Жених и невеста преклонили колени на ступеньке престола, и Эбрамар благословил их под звуки невидимого хора, певшего звучный и нежный гимн. Затем, зачерпнув из малой чаши хрустальной ложечкой жидкого огня, он налил его себе на ладонь и, произнося размеренным тоном формулы, скатал сначала шарик, а потом сделал два кольца, которые и надел на пальцы жениху с невестой. Удивительные кольца эти походили теперь на полупрозрачное золото с разноцветным отливом.
Далее Эбрамар скатал из того же вещества и положил на головы сочетавшихся два шарика, которые растаяли и вошли, казалось, в них. После всего он дал им выпить из чаши и, возложив руки им на головы, произнес благоговейно:
– Соединяю вас на общую жизнь и работу. Возноситесь вместе к свету совершенному, к Отцу всего сущего, и всегда свято чтите непреложные, установленные Им законы. Будьте достойны производить от союза вашего не плотию только и сладострастием, а давать существ высших, отважных и сильных борцов на пути добра против «зверя» в человеке, которого предстоит одолеть на этой новой Земле, где возложен на нас столь великий долг.
По окончании церемонии Эбрамар поцеловал новобрачных, и все отправились в дом Дахира, весь разукрашенный цветами. Там принесли им поздравления рыцари Грааля, принявшие затем участие в пиршестве, которое прошло весьма весело и оживленно.
Когда наступила ночь, прирученные и походившие на лебедей птицы отвезли новобрачных в ладье во дворец Нарайяны, где у входа их встретили ученики мага, приветствовавшие их и поднесшие им цветы. Так как слуг вовсе не было, то молодые одни прошли затем по безмолвным покоям в опочивальню. Вся комната была белая, и стены, и занавеси, а обстановка поражала изысканной простотой. В украшенной растениями нише, на возвышении, стояла чаша рыцарей Грааля, увенчанная крестом.
С того момента как Нарайяна вступил в свой дворец, с ним произошла явная перемена. От весельчака и повесы ничего как будто не осталось; красивое лицо его стало серьезно и сосредоточено, а во взгляде на молодую жену читалось глубокое волнение.
– Уржани! Счастье назвать тебя своей – совершенно незаслуженно, – сказал он, прижимая к губам ее руку. – Несмотря на украшающий меня луч мага, в душе моей таится еще много человеческих слабостей, но я хочу победить их, и ты поможешь мне в этом, потому что в тебе воплощена гармония, исходящая от твоих родителей. Благословенно будь вступление твое под мой кров, добрый мой ангел, и будь снисходительна к своему несовершенному супругу.
– Я люблю тебя таким, какой ты есть, и вера моя в тебя равносильна моей любви. А теперь пойдем и помолимся. Испросим у Отца всего сущего благословления на наш труд по пути восхождения, – просто ответила Уржани, увлекая его в нишу.
С окончанием всех торжеств жизнь в городе магов пошла своим обычным режимом. Просветительские школы открылись, и во всех отраслях знания, на всех ступенях его, привезенные с умершей Земли колонисты работали с большим рвением.
Нарайяна, «самый светский» из магов, как прозвал его Эбрамар, открыл также особую школу развития художественного духа.
Из среды землян он выбрал незначительное число богато одаренных людей и обучал их музыке, пению, декламации, скульптуре, живописи и архитектуре на основании сокровенных законов магической науки. А для его богатой широкой и гениальной натуры открывалось здесь обширное поприще полезного труда.
– Ты будешь хорошим администратором, – одобрительно улыбаясь, сказал однажды Эбрамар, после того как посетил школу, предназначенную дать первых художников для царств и храмов нового мира.
У Дахира также было небольшое число учеников, но он не преподавал в училище вследствие возложенной на него важной работы, о которой уже упоминалось раньше.
Мало-помалу Калитин сделался его любимым учеником, а его скромность, усердие и интерес к научной работе облегчали преподавание. По установившейся привычке, каждый вечер Дахир уделял час на беседу с ним, и час этот проходил всегда весело и поучительно.
Как-то раз Дахир заметил, что ученик его чем-то озабочен и несколько рассеян, против обыкновения. С минуту маг пристально смотрел на него, а потом шутливо улыбнулся.
– Ты рассеян, Андрей, и я вижу, что у тебя в запасе куча вопросов. Почему же ты стесняешься обратиться ко мне с ними? Ты ведь знаешь, что я охотно отвечаю на все интересующее тебя.
Ничего не заметивший Калитин мгновенно покраснел.
– Учитель, ты прочел мои мысли, а потому тебе известно, стало быть, что и у меня есть ученик…
– Так что же! Нет причины стыдиться этого. Наоборот, вполне одобряю, что ты делишься с братом по человечеству приобретенными тобою знаниями. А теперь говори, что хочешь ты узнать?
– Видишь ли, вчера я говорил с моим приятелем о происхождении человечества, и Николай предполагает, что весь населяющий этот шар род людской образован из духов, пришедших с умершей Земли. Но я иного мнения, основываясь на некоторых уже полученных от тебя знаниях. Вот мне и хотелось бы дать ему последовательное и правильное объяснение по этому интересному вопросу, а к тому же и самому хорошенько его понять, Может быть, Николай и прав, принимая во внимание то, что мы,
земляне, находимся тут, а раньше нас пионерами здесь были посланные с Земли; наконец, я знаю, что полчища развоплощенных духов также приведены сюда с целью рождения, вероятно.
Итак, учитель, если это только дозволено и ты будешь добр просветить меня, скажи, откуда происходят населяющие этот мир духи?
– Твоя догадка верна. Населяющие этот мир туземцы являются детьми этой самой земли и достигли человечности, пройдя через три царства природы. Космические духи следили за восхождением этих духовных масс в периоды низших воплощений, а пионеры-земляне пришли потом. Ввиду того, что нам предназначалось цивилизовать этот мир, то и необходимо было подготовить похожее на нас население, с которым мы могли бы сблизиться.
– Благодарю. А не можешь ли ты дать мне понятие о прохождении духа чрез три низшие царства?
– Для этого я нарисую тебе краткую, но обстоятельную картину прохождения духа по пути его восхождения. Многое из того, что я скажу, тебе уже знакомо, конечно, но в общем это поможет просвещению твоего ученика, совершенно несведущего в этой области.
Начнем с первого момента, когда дух создан невежественным, но одаренным всеми инстинктами добра и зла. Он находится как бы в бессознательном состоянии, как и при телесном рождении, которого дух никогда не сознает.
Лишь только неразрушимая искра образовала индивидуальность, она прилепляется – если можно так выразиться – к атому материи, своему астральному телу, которое совместно с нею затем преобразуется и совершенствуется. После этого искра и ее астрал соединяются с наиболее простой и грубой материей предназначенной ей планеты.
Так было, между прочим, с психическими искрами, которые в настоящее время одушевляют туземцев этого шара. Что в основе всякого организма лежит клеточная система, ты и сам знаешь. Скала также образована из множества клеток, и хотя с внешней стороны представляется плотной, тем не менее в сущности она пориста и допускает проникновение воздуха.
Центром всякой клеточки служит подобная не проявленная еще индивидуальность, назначение которой ограничивается пока тем, что она представляет собою жизненный ток, т.е. проявляет отталкивание или притяжение различных флюидов, вредных или необходимых для поддержания и питания этого мирка. За время пребывания в сфере неорганической природы духовно-астральная сущность представлена наличием инстинкта, хотя бы тем зачатком инстинктивности, например, в химических телах, которую ваша наука называет "химическим родством", заставляющим тела соединяться более или менее быстро или вовсе не соединяться при отсутствии такого родства.
Хотя такое бессознательное существование длится неимоверно долго с человеческой точки зрения, тем не менее оно весьма непрочно, и для того, чтобы оторвать такую зачаточную индивидуальность от центра, немного надо, раз только она достаточно освобождена предназначенными на то духами от связи с материей. Так, сильные атмосферические толчки, землетрясения и т.д. служат поводом к смене таких невидимых жителей. Миллиарды готовых к отправке интеллектов освобождаются и уносятся образующимися тогда вихрями, а их место занимается другими, стоящими еще на первой ступени существования.
Перейдем ко второму царству. В жизненном странствовании, переходя через каменные, минеральные и т.п. породы, неразрушимая искра понемногу отделяется от наиболее тяжелых флюидов и приобретает, между прочим, первое чувство – восприимчивость к влияниям извне, к прикосновению. Ртуть, например, чувствует малейшие колебания температуры. Теперь искра готова уже к переходу на следующую ступень, чтобы испытать себя в царстве растительном.
На основании непреложного и равносильного всюду закона, всякая приобретенная способность должна быть применима с целью совершенствования, и каждое свойство отвечает известной потребности. Приобретенная восприимчивость применяется растением уже для того, чтобы ощупывать окружающее его и удовлетворять свои потребности, ибо все растительное, даже самое низшее, должно расти и стремиться питать себя. Существо пробует свои первые шаги в удовлетворении этих двух потребностей, так как тут уже проявляет работу инстинктивное соображение в умении находить питательные частицы, выбирать полезное, отбрасывать вредное, применяться к обстоятельствам, отыскивать тепло, свет, влажность, избегать препятствия к произрастанию и много других доказательств зачаточной мыслительной деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39