OCR Dinny
«Любовная петля»: Русич; Москва; 1994
ISBN 5-88590-148-1
Аннотация
Молодые герои романа – Алиса Лайтон и Филипп Гамильтон – связаны возвышенной страстной любовью, но принадлежат к разным политическим группировкам. Их судьбы развиваются в Англии XVII века в годы первой буржуазной революции, республиканского режима Оливера Кромвеля, непримиримых столкновений роялистов и пуритан, в годы реакции монархии после казни короля и бегства в ссылку его наследника. Сложные события, разъединяющие влюбленных, помогают им сохранить свежесть чувств, остаться верными своей родовой чести и голосу разума.
Луиза Кларк
Любовная петля
ГЛАВА 1
Англия. Южный Уэльс
1659 год
– По-моему, мы должны пойти к нему, – голос Алисы Лайтон звучал озорно, весело и энергично.
Тот, о ком она говорила, был сэр Филипп Гамильтон, недавно прибывший в небольшой городок Западный Истон. После смерти своего дядюшки он унаследовал имение Эйнсли Мейнор, но поселился там всего лишь месяц назад, в начале февраля.
– В конце концов, – и настойчивость мелькнула в ее оживленных голубых глазах, – как мы поверим в его благонамеренность, если не соизволим поговорить с ним?
– Поговорить с ним – это одно дело, Алиса. А вот пойти к нему – это совсем другое, – назидательно произнесла леди Абигейл Стразерн, мачеха Алисы. Она нацелилась на увесистый кусок свежей ветчины, розовой горкой наполнявшей тарелку. Толстая и некрасивая, Абигейл любила потешить себя маленькими сиюминутными радостями, непреклонно веря в то, что ничего в жизни нельзя откладывать на потом.
– Ты отлично знаешь, – продолжала она, – что если твой отец снизойдет до визита к сэру Филиппу, это будет равносильно всеобщему признанию.
С ней нельзя было не согласиться. Лорд Эдвард Стразерн пользовался значительным влиянием в обществе Западного Истона. И хотя его титул, дарованный королевой Елизаветой около ста лет назад, простирался лишь от третьего колена генеалогического древа, Лайтоны были старинной фамилией. Более того, служение королю Чарльзу во время недавно закончившейся гражданской войны укрепило его престиж в роялистских кругах.
– А почему бы его и не признать? – настойчиво поинтересовалась Пруденс Лайтон, сводная сестра Алисы по отцу.
Пруденс была своевольна, импульсивна и смотрела на жизнь с наивной простотой.
– Потому что он может оказаться круглоголовым! – резко возразила Абигейл, многозначительно улыбнувшись своей дочери. Чувство собственного достоинства ей придавало темно-голубое платье изысканного оттенка, лиф плотно облегал фигуру и спереди был туго зашнурован, особую прелесть составляли светло-голубая отделка нежно-малиновая нижняя юбка из тонкого шелка. Цвета одежды не подчеркивали ее монотонного душевного склада, но и не скрадывали его.
– Разве ты не помнишь историю двух племянников Ричарда Гамильтона? – величественно произнесла леди Стразерн. – Когда началась война, один из них пошел на службу в парламентские войска, а другой встал на сторону короля. Мы не знаем доподлинно, кто этот человек в Эйнсли – роялист или собрат круглоголовых.
– Почему бы не спросить его самого? – практично предложила Пруденс. В отличие от матери на ней было красное платье с белой отделкой. Она всегда выбирала яркие расцветки независимо от того, шел этот цвет к ее песочным волосам и карим глазам или нет. Таков был ее характер.
Эдвард Стразерн – высокий тучный мужчина средних лет, столь же выразительной внешности, как и его дочери, – снисходительно засмеялся:
– По-моему, можно было бы, но я сомневаюсь, что от этого будет какой-либо прок. Даже не будучи сторонником роялистов, он просто-напросто скажет, что является таковым.
Пруденс выразительно вздохнула.
– Политика! Я так устала от политики! Война закончилась давным-давно. Неужели так важно, если сэр Филипп когда-то был круглоголовым? Короля казнили десять лет назад, лет восемь прошло, как принц Чарльз попытался вернуться в Англию, и был разбит при Вустере.
– Король Чарльз, – рассеянно поправил дочь Эдвард Стразерн, отряхивая крошку хлеба со своего коричневого камзола.
Костюм, который он носил, был хорошо скроен, но поистерся от длительной носки. Надетый поверх тонкой рубашки, камзол выглядел длиннее, чем того требовала последняя мода, и в этот прохладный весенний день Стразерн застегнул его на все пуговицы, чтобы согреться. Его кюлоты, тоже слишком длинные и старомодные, были оторочены лентами вдоль манжет, что явно выдавало в нем роялиста. Шерстяные чулки он предпочитал шелковым, и, в довершение всего, его черные кожаные туфли были подвязаны лентами поверх. Все говорило, что он – человек практичный, который не заботится о производимом впечатлении.
Пруденс, только что поднесшая ко рту вареное очищенное яйцо, остановилась:
– Папа?!
– Да, да! Несмотря на ссылку, принц стал королем сразу после смерти его отца! – внушительно отрезал Стразерн. – Когда Чарльз Стюарт вернулся в Великобританию в 1651 году, он уже был королем!
– Ох! Принц или король, это не имеет значения! – воскликнула, ничуть не смущаясь, равнодушная к политике Пруденс. – Сейчас мы все живем при лорде-протекторе, и так будет продолжаться еще долго.
– Новый лорд-протектор не такой сильный и целеустремленный, каким был его отец. Ричард Кромвель правит Англией немногим более шести месяцев, а уже ходят слухи, что армия не собирается его поддерживать. Но армия – это столп, на котором держится власть, – выразительные голубые глаза Стразерна стали задумчивыми. – Я не верю, что англичане позволят Ричарду властвовать только потому, что он сын Оливера Кромвеля и новоявленный наследник.
– И это означает, что близятся перемены, – заключила Алиса, и ее прекрасные голубые глаза, так похожие на отцовские, заискрились. – Поэтому нам так важно знать, каковы убеждения лорда Эйнсли Мейнора, правда, папа?
Лорд Стразерн бросил на нее полный нежности взгляд. Алиса была его дочерью от первого брака. Они с сестрой оказались совершенно непохожими, как, впрочем, и их матери. Унаследованные Алисой от матери белокурые волосы, отливающие цветом старого золота, были зачесаны со лба наверх и падали пенными кудрями с обеих сторон, обрамляя тонкое лицо. Голубые в пушистых ресницах глаза, прямой нос, твердо выступающий подбородок – все черты отцовские. Однако красиво очерченный рот в точности шел от матери, так же как и матовая бледность лица. В отличие от своей сестры Алиса выбирала элегантные цвета одежды. В этот день на ней было платье цвета выдержанного вина с нежно-розовой нижней юбкой. Широкий воротник и манжеты смотрелись на этом фоне белыми лепестками.
Смышленая, наделенная интуицией и проницательностью, Алиса умела с предельной точностью находить объяснение весьма запутанным фактам. Поэтому лорд Стразерн возлагал на нее большие надежды, пока его сын Томас находился в ссылке за попытку организации восстания в пятьдесят первом. Алисе Стразерн отдавал вторую роль в своей команде.
– Так и есть, моя дорогая. В наше сложное время хорошо бы знать, во что верит каждый из нас. Излишняя предосторожность никогда не помешает.
Осторожность была свойством, которое давно поощряли в себе роялисты. Непосильные налоги, суровые притеснения приучили их к тому, что всякое неповиновение лорду-протектору чревато дополнительными трудностями. Большинство роялистских семей, когда-то зажиточных и наделенных властью, выступив в оппозиции во время войны, теперь существовали на скромные доходы. И действительно, комната, в которой размещалась семья Лайтонов, была хорошим подтверждением того, насколько изменились обстоятельства.
В небольшую уютную гостиную, отделанную так модным в прошлом веке резным дубом, солнечный свет проникал сквозь застекленные квадраты окна, согревая дубовую обшивку, выявляя царапины на красном дереве обеденного стола и потертый гобелен на сиденьях стульев. И хотя мебель и поблекший ковер, раскинувшийся на дубовом паркете, были все еще отличного качества, на обновление всего этого дорогого имущества денег у Лайтонов не было.
Пруденс, слишком юная для того, чтобы помнить жизнь до войны, с большим удовольствием, чем другие члены семьи, принимала произошедшие перемены. Ее главной заботой было найти мужа и обзавестись собственным домом.
– Я надеюсь, – сказала она, – что сэр Филипп приятный джентльмен, кажется, он не женат, и соседствовать с холостяком, подходящим в женихи, будет особенно приятно.
– Пруденс! – возмутилась Абигейл. – Откуда у тебя только берутся такие мысли?!
Но Пруденс не обратила внимания на ее нравоучение. В ней было такое же, как у сестры, упрямство.
– Алису интересует один мужчина, увивающийся вокруг нее. Если же появится другой претендент на руку и сердце, она решит, принять ей или нет ухаживания господина Инграма.
Алиса покраснела. Чтобы скрыть неловкость, она стала теребить рукав, где из-под мягкой ткани винного цвета показалась нежная сорочка.
– Я считаю Цедрика Инграма любезным молодым человеком, но радуюсь, что он не сделал мне предложение, иначе я бы не знала, что ему сказать.
Абигейл заморгала глазами:
– Когда мужчина делает предложение, надо всегда знать, что ему ответить, моя дорогая. И любому другому джентльмену тоже, это входит в правила этикета.
– Включая сэра Филиппа Гамильтона, – заметила Пруденс, повергнув всех членов семьи в молчание.
Нарушил его Эдвард Стразерн.
– Особенно по отношению к сэру Филиппу Гамильтону. Если он разделяет взгляды роялистов, то станет весьма полезным для нас. А если – нет… – последняя фраза угрожающе повисла в воздухе. Лорду Стразерну не было необходимости ее заканчивать.
– Круглоголовый в Эйнсли! – страстно прошептала Алиса. – Невыносимо даже думать об этом!
– Мы должны действовать осторожно, – предупредил Стразерн.
Отец и дочь обменялись через стол выразительными взглядами. Они поняли друг друга без слов. Эйнсли было одним из самых крупных владений в округе. Иметь засевшего там врага было бы очень опасно.
– В самом деле, надо быть предельно осторожными, – повторил Стразерн.
В этот же день, чуть позже, Алиса пошла на скотный двор за своим отцом, намеревавшимся осмотреть молоденькую кобылицу, готовую вот-вот ожеребиться. Пока он обсуждал с главным конюхом все деловые вопросы, Алиса терпеливо ждала, переходила от стойла к стойлу, трепала по холке привязанных там лошадей. То, что всего лишь третья часть стойл была занята их обитателями, еще раз напоминало, как распорядился режим протектора в финансовых делах лорда Стразерна.
Политические симпатии дорого обошлись лорду Эдварду Стразерну – все, кроме крошечного кусочка его владений, было конфисковано в конце войны. Ему разрешили оставить одну собственность – поместье Стразерн, давшее некогда ему титул и теперь возможность скромно содержать свою семью, а богатые земли, с которых он получал большую часть своего дохода, отныне ему не принадлежали.
Стразерн было маленьким поместьем по сравнению с тем, где семья жила до войны, и к тому же поразительно старомодным. Оказалось нелегко приспособиться к столь унизительным условиям, когда они перебрались туда после казни короля. Кроме того, возникли и другие не менее важные проблемы. Опустошенные во время войны земли, разграбленные скотные дворы, захват лошадей для новой армии Оливера Кромвеля – все трудно и медленно поддавалось восстановлению из-за крайней нехватки денег. И потому в просторных конюшнях стояли рабочие лошади, а несколько породистых использовались членами семьи только для верховой езды.
Но Алиса об этом не думала. В ожидании отца она ходила между стойл и поглаживала раздувающиеся ноздри лошадей. И едва он закончил дела, она с готовностью спросила:
– Папа, ты уже переговорил?
Приблизившись к ней, лорд Стразерн также тронул мягкие лошадиные губы и тихо с расстановкой сказал:
– Да, Алиса. Давай прогуляемся на пастбище. Я хочу посмотреть, как там пасется скот. Поговорим по дороге.
Хотя в голосе отца Алиса не почувствовала тревоги, она еще раз вспомнила об осторожности – поддерживать королевскую власть было делом опасным. Они шли молча, Алиса ждала, когда отец заговорит.
Скот выгоняли на пастбища подальше от дома и основных построек. Вокруг не было ни души, кто мог бы услышать то, о чем сообщил Стразерн.
– Я связался с Силд Нот и узнал, что послом от короля Чарльза будет твой брат Томас.
У Алисы от волнения перехватило дыхание.
– Ах, папа! Как здорово! Когда он должен приехать?
– Скоро. Из предосторожности мне не сообщили точную дату, но я уверен, что в этом месяце…
Десятью годами спустя дело роялистов прикрыли в Англии. Среди них не было единства. Были такие, как лорд Стразерн, принимавшие Силд Нот, тайный союз шести человек, координаторов сопротивления. Позднее выступили другие группировки, представители лояльных роялистов, выражающие противоположные мнения. Не имея данных о том, насколько возможно восстание в Англии, король Чарльз решил послать доверенное лицо из своих приближенных, чтобы получить точные сведения о готовности страны.
Этими полномочиями король наделил Томаса Лайтона.
Алиса радостно улыбнулась:
– Великолепно, что Том опять будет с нами!
Стразерн прервал свои беспокойные мысли по поводу молочного стада и, уставившись взглядом на дочь, предупредил:
– Томас приезжает домой не к добру, моя милочка. И его приезд не принесет семейной радости. Время, которое он проведет с нами, будет кратким.
Но Алису это ничуть не испугало.
– Я знаю, папа. Но Томас в ссылке почти восемь лет, и я по нему соскучилась. Просто опять увидеть его и поговорить с ним уже будет радостью.
– Да, – задумчиво сказал Стразерн, – эта проклятая война перевернула наши жизни с ног на голову. Пусть громы небесные обрушатся на Кромвеля и всех его приспешников.
Мысли о пасущемся стаде вернулись к Стразерну.
Некоторое время Алиса стояла молча, наблюдая за ним. Потом повернула голову так, чтобы видеть его лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38