Газеты протестуют против этого варварства, но безумная мода не проходит, только, расширяется.Возможно, ее одинокий голос не будет услышан, возможно, она не сможет ничего изменить, но по крайней мере она не будет поощрять истребление колибри.Мег с трудом проглотила комок в горле и ковырнула совком землю. Почему сегодня все у нее идет из рук вон? Сначала неприятность перед обедом, потом игуана, наконец, инцидент с подарками… и между этими событиями, Боже праведный, тот ошеломляющий поцелуй. Поцелуй Тальберта открыл спрятанный в ней тайник, из которого вырвалось что-то дикое и первобытное, опасное, как сам этот человек… человек, которого не должно быть в ее судьбе, все поступки которого делают ее жизнь невыносимой. Она повела себя как уличная девка, она предала Карла, у которого были по отношению к ней самые честные намерения.Мег углубилась на дюйм в сухую почву, потом еще на дюйм. Ямка увеличивалась очень медленно, и от этого ее самочувствие отнюдь не улучшалось. Она стала бить совком землю, словно кинжалом, и удары становились все сильнее и сильнее по мере того, как росло напряжение в груди.На дорожке за ее спиной послышались шаги.Из мрака ночи перед ее взором возник Джейкоб Тальберт. Ее груди напряглись от воспоминания, как они оказались прижатыми к его твердому, словно скала, телу.Она молча смотрела на него, а он зашел в оранжерею и появился оттуда с лопатой на длинной ручке.Джейк установил штык лопаты у края выкопанной ею ямки и одним движением ноги вогнал лопату в землю. Легко вынув, землю, он свалил ее рядом. Получилось более чем достаточное углубление.Выполнив эту несложную для него задачу, он стоял, опираясь на черенок лопаты.Внутри Мег все трепетало у чувство неуверенности, билось, как ласточка, старающаяся вырваться из комнаты с закрытыми окнами. Во имя Господа милосердного, как может человек выглядеть таким прекрасным и мужественным, всего лишь стоя с лопатой в руках? У этого типа было врожденное чувство представать в самом выгодном свете, что бы ни происходило вокруг. Это выглядело как проклятие… ее проклятие. Не надо обращать на него внимания. Он буквально сводит ее е ума.– Я должен научить вас, мисс Маклаури, экономить свои силы: больше лопата – меньше копать.Она была вне себя, потому что он опять оказался прав.– Спасибо, капитан. Вы очень помогли мне, – нехотя поблагодарила она.– Не стоит благодарности.– Дальше я справлюсь сама, – довольно нелюбезно произнесла Мег. – Вы можете идти. Мне хотелось бы остаться одной.– Я останусь здесь. – Он кивнул на яму в земле. – Я узнал эту коробочку и знаю, что в ней находится.– Я собираюсь похоронить несчастных колибри, – дерзко бросила Мег и независимо подняла подбородок, зная его склонность к насмешкам.– Понимаю. Успокойтесь, я вовсе не собираюсь отговаривать вас.– Вы говорите так, будто это в ваших силах, – продолжала она, становясь в позу и водружая на бедра сжатые в кулаки руки. – Это моя собственность, и я могу делать с ней все, что мне заблагорассудится.– Я и не ставлю под сомнение ваше право. – В его голосе звучало удивление. – Вам нет нужды оправдываться. Или может быть, вы боитесь, что похороны двух ушных серег выглядят глупо?«Ну, уж не тебе об этом судить!» – со злостью подумала она и вслух добавила:– Меня меньше всего заботит ваше мнение, капитан. И это не дара серег, а…– Знайте, что я тоже так не считаю.Тихий, хриплый голос Джейка проник в самую глубину ее существа, согрел ее, и руки девушки бессильно вытянулись вдоль тела.– Вы не считаете, что…– Я не считаю это глупым, Метан. Напротив, ваше намерение глубоко… тронуло меня.Его одобрение, хотя и не очень внятно высказанное, словно вынуло занозу из ее души, терзавшую ее и вызывавшую злость против него. Он, значит, одобряет ее действия? Она не могла себе, представить, что на свете найдется чел оке к, кому ее поведение не покажется, мягко говоря, эксцентричным.– О! – Больше она ничего не нашлась сказать.Он – средоточие темного искушения, манящего, как греховно вкусный шоколадный трюфель. От него замирает и сладко бьется сердце, он пьянит и будоражит. Мег представила, как расстегивает его жилет, просовывает руки под сорочку, ощущает под пальцами гладкую кожу его груди…Мег пришла в ужас, осознав, куда ведут ее мысли. Да ради собственной безопасности она должна сохранять разделявшую их стену антагонизма! Поэтому она произнесла, призвав на помощь весь свой сарказм:– Вынуждена повторить: я не позволяла вам обращаться ко мне по имени.– Это условие, – усмехнулся, он уголком рта, – я ставлю всем женщинам… для которых копаю ямки. Так что уж простите.Хитрая улыбочка, поддразнивание… Если бы на его месте был любой другой мужчина, Мег заподозрила бы его в желании пофлиртовать. Но к Тальберту это никак не могло относиться. Он изливает иронию, словно ее запасы в нем неисчерпаемы.Она повернулась к нему спиной, присела на корточки и положила импровизированный гробик с чучелами птичек на дно вырытого углубления. На глаза опять навернулись слезы. Если бы она набралась храбрости быть самой собой, осмелилась говорить в открытую пойти против обычаев общества, в котором выросла… Когда птички упокоились в своем последнем прибежище, она поднялась.Мег чувствовала себя хрупкой, как стекло. Одно язвительное замечание, насмешка – и она разобьется на мириады мелких осколков.Слава Богу, кажется, он не заметил ее слабости. Иначе, конечно, воспользовался бы преимуществом своего положения. Она стояла обхватив себя руками, словно пыталась согреться, а он в это время засыпал землей ямку. Долетавший из дома шум царившего там веселья удручающе контрастировал с глухим стуком комьев земли.Джейк отнес инструменты. Но вместо того чтобы вернуться к ней, двинулся куда-то за угол оранжереи.– Куда вы? – вдруг забеспокоилась Мег.Вопрос, конечно, глупый. Ведь еще минуту назад она пыталась спровадить его, а сейчас хочет вернуть.– Подождите минуточку, – бросил он через плечо и исчез за стеной оранжереи.– Нет, я… – Она хотела было возразить ему, но передумала и крепко сжала губы. Что она могла сказать? «Я не хочу, чтобы вы оставляли меня здесь одну?» «За оградой сада темно и страшно, о чем я раньше не подумала?» «Мне приятно, когда вы находитесь рядом?» Чем он ответит на ее слова, если не взрывом хохота?Прервав ее размышления, он появился, неся в руках большой камень – не меньше тридцати сантиметров в поперечнике.– Когда днем я осматривал парк и окрестности, – мягко сказал он, кладя камень на свежий холмик земли, – я увидел целую груду камней. Теперь садовник будет знать, что в этом месте копать нельзя.Мег молча смотрела на гладкий белый камень. Он решил положить на могилу надгробную плиту. Она его ни о чем не просила, а он сделал то, до чего она не додумалась. С тех пор как умерла мать, никто не заглядывал Мег под маску, которую она носила, – силы и уверенности в себе, не видел под этой маской женщину, которая хочет быть слабой, окруженной нежностью и заботой.А она так боялась насмешливых комментариев Тальберта…Он же проявил доброту и понимание того, насколько она беззащитна.В ней лопнула какая-то струна. Из груди вырвались рыдания, которые затруднили дыхание.Сквозь пелену слез она различала только белое пятно его манишки и черное пятно обшлагов фрака.– Меган, не надо, – как-то слишком, сурово проговорил он.– Я не могу сдержаться… – Она пыталась что-то объяснить, но голос не слушался ее.– Все будет хорошо, – продолжал увещевать ее Джейк низким, бархатным голосом. – Вы все сделали правильно, похоронили бедняжек. – Говоря это, он обхватил ее руки повыше локтей и стал поглаживать их, проводя ладонями вверх и вниз. Потом сделал паузу и снова начал делать осторожные массирующие движения.Ее судорожные всхлипы на удивление быстро прекратились. Осталась только тупая боль в висках. Да еще разочарование от того, что он стоял так далеко, хотя в то же время ощущение, дистанции между ними странным образом приносило покой.– Я д-должна была хоть что-то с-сказать т-тогда, когда-когда только открыла футляр.– Эти люди не поняли бы вас. Они не думают о том, что творят, не видят несправедливости в том, что невинные существа так дорого платят за удовлетворение пошлого тщеславия.– Но я должна… что-то делать, чтобы остановить все это.– У.вас еще будет возможность. Молодые, еще не испорченные девушки прислушаются к вашему мнению. Вы же слышали, как Тиффани сказала, что была против этого подарка.– Вы так думаете? – Мег смотрела на него, слизывая соленые слезы с губ с возродившейся надеждой. – Но что мне им сказать?– Говорите, что подсказывает сердце, – ответил Джейк, нахмурясь. Сейчас его голос звучал совсем не так мягко, как мгновение назад. – Вызнаете этих людей лучше, чем я. Вы найдете для них нужные слова.Он вложил ей что-то в руку и отодвинулся. Это был носовой платок. Но перед тем как уйти, легко провел кончиками, пальцев но ее щеке.Мег вытерла от слез лицо и, немного подождав, решила возвратиться в дом. Глаза уже не жгло, щеки не горели, зато возле нее уже слышался комариный писк.Пока высыхали слезы, у нее было время подумать, Тальберт открылся ей с неожиданной стороны, она обнаружила в нем новые качества. Но возможно, только своему одиночеству, и своему отчаянию она обязана тем, что увидела в его поведении нечто большее, чем обычную попытку прекратить истерику у избалованной дамочки.
Сдавленные рыдания Меган все еще отзывались эхом в его мозгу, освобождая чувства, которые должны быть надежно похоронены.Джейк сложил на груди руки и стал возле стены. В темном кабинете Дугласа он укрылся от раздражающего шума бала. Бурное веселье постепенно угасало. Сытые, разогретые вином и утомленные танцами гости начали наконец; разъезжаться.Он запрокинул голову и уставился невидящим взором на лепной потолок.Да будут прокляты эти лицемеры за ту боль, что они причинили Меган! Да будут прокляты они за то, что заставили его обратить на это внимание и – еще хуже – заставили его пожалеть девушку. Человека, у которого отняли честь, не принято звать на помощь. И все же он почувствовал себя обязанным пойти за ней в парк.Он закрыл глаза, вспомнив, в какой опасной близости был к границе, оказавшись за которой не смог бы удержаться и не заключить Мег в свои объятия, не целовать ее в мокрые от слез щеки, глаза, губы. Он никак не ожидал от нее такого отношения к убитым колибри, ее трогательного смущения, когда она обнаружила его присутствие, ее слез… Его предубеждение против Меган дало трещину.Он резко дернул головой и ударился затылком об стену. Потом еще раз. И еще. Лучше уж заплатить за свою глупость болью в голове, чем невыносимым напряжением в паху.Что он за воин, если позволит девчонке вертеть им, как ей заблагорассудится? Разумеется, охранять Дугласа не было для него унизительно – самураи зачастую шли сражаться наемными солдатами. Но когда заветная цель, к которой он шел шестнадцать лет, оказалась так близко, Джейк не имел права попадать в зависимость от женщины, которая то готова откусить ему голову, то норовит броситься ему на грудь. Лишь возвращение с мечами в. Японию станет концом его позора, восстановит его честь, позволит снова оказаться в своей семье, в своей деревне, где только Акира-сан и Такаси Мацуда, отец Синидзиро, смогли простить его.Ненавидя себя, Джейк оторвался от стены и отправился в последний на сегодня обход территории вокруг дома.Он избегал приближаться к слугам, которые, убирая мусор, оставшийся после бала, то и дело возникали на его пути.Оказавшись на воздухе, он взглядом поискал охранников, которых выставил на всех четырех углах кирпичного здания. И тут же увидел Питера и одного из лакеев – они были настороже.Хотя все три акра принадлежавшей Дугласу земли окружала двухметровая стена, но тень, отбрасываемая фруктовыми деревьями и орешником, была такой густой, что могла стать прекрасным укрытием для злоумышленников. Мстящие своим врагам самураи нападают в открытую – для них Храбрость и воинская честь превыше осторожности. Но в китайских тонгах Джейку не приходилось встречать благородных воинов.Он вновь внимательно осмотрел участок. Завтра он соберет всех слуг-мужчин и они покроют верх стены смолой и битым стеклом. Жаль, что сегодня у него не хватило на это времени.Меган видит в нем всего лишь опытного охранника, больше ее ничего не интересует. И, черт возьми, она права!Пока он успел сделать круг по парку, кто-то погасил факелы. Задняя часть дома погрузилась во тьму. Он вздохнул, решив в будущем оставлять освещенными все подходы к тыловой части здания.В одном из окон второго этажа зажегся свет.Джейк остановился как вкопанный.Это была комната Меган. Ее место на плане дома глубоко отпечаталось в памяти Джейка. Охрана дома от незваных гостей давала ему одно преимущество – он мог беспрепятственно посетить ее спальню.Портьеры были раздвинуты. Во мраке окно светилось, как огонь маяка; помещение предстало перед ним как на ладони, лишь слегка затуманенное легкими полупрозрачными занавесками.Меган с ворохом коробок в руках подошла к кровати и свалила туда всю кипу. Потом сняла крышку с верхней коробки. Медленно достала оттуда какой-то предмет. Свет заиграл на голубом шелке.Кимоно.Джейк затаил дыхание.Появилась служанка и начала расстегивать пуговицы платья на спине хозяйки. Неужели Меган не догадывается, как хорошо она видна с улицы? Он про себя ругнул ее за беспечность, но не мог оторвать взгляда.Сердце застучало молотом, когда он увидел, как Меган распустила пояс на тонкой талии и сбросила на пол платье. Потом отстегнула нижние юбки, сняла корсет. Изящным движением своих длинных, стройных ног она переступила через ворох белья. Служанка собрала его и вышла из комнаты.Сорочка с низким вырезом, которую она надевала под декольтированное бальное платье, едва держалась на острых сосках грудей.Во рту у Джейка пересохло.Мег склонила голову набок и потерлась щекой о кимоно.– Надень его, – сквозь стиснутые зубы прошептал Джейк.Кимоно было для него возвращением гири, способом выйти из затруднительного положения, избавиться от обязательств перед пей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42