Джон Тартл что-то сказал, обращаясь к ней. Франческа подняла голову, стараясь не смотреть ему в лицо. Ее руки так дрожали, что кофе пролился на блюдце.
— Вам пришло несколько писем, — своим безразличным тоном произнес он.
Франческа обратила внимание, что он при этом не добавил «мисс Луккезе». Она вдруг стала чувствительной к таким вещам. Взглянув на поднос, она заметила несколько конвертов.
По-прежнему не глядя на Джона Тартла, Франческа произнесла:
— Начиная с сегодняшнего дня я бы хотела, чтобы завтрак мне подавала миссис Шенер. А когда ее нет, то пусть это делает Делия Мари.
В ответ он только произнес:
— Как пожелаете.
Она знала — завтрак сегодня вполне мог бы подать кто-то другой из домашних, вовсе не обязательно Джон Тартл. «Неужели, — подумала она, — он просто хотел удовлетворить свое любопытство и удостовериться, что я в самом деле побывала в постели Курта Бергстрома?» Скоро, вероятно, она проникнется к Джону Тартлу такой же неприязнью, какую он испытывал к ней.
Головная боль и последствия бурно проведенной ночи вдруг напомнили о себе с новой силой. Едва сделав небольшой глоток кофе, она опустила чашку на поднос.
— Если вам понадобится что-нибудь еще, позвоните на кухню, — бесстрастно произнес Джон Тартл.
Его голос отдался в голове Франчески раскатами грома.
Она поднесла к губам салфетку, пытаясь подавить подступающую тошноту. За всю ночь она выпила не так уж много вина, но ее явно угостили какой-то дрянью на яхте Анджело. Франческа совершенно не представляла, что это могло быть, но испытывала все симптомы сильного похмелья.
Джон Тартл пристально взглянул на нее, затем подошел к кровати.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он.
— Со мной все в порядке, — кашлянув, ответила она.
Если уж ей и суждено расстаться со всем съеденным, она не хотела бы, чтобы свидетелем этого был Джон Тартл.
— Все в порядке, — повторила Франческа. — Вы можете идти, мне больше ничего не надо.
Немного помедлив, он повернулся и вышел из спальни, бесшумно закрыв за собой дверь.
«Сумасшедший», — подумала Франческа, не зная, смеяться ей или плакать. Подумать только, в штате домашней прислуги есть сумасшедший, ненавидящий ее индеец. Сражаясь с очередным приступом дурноты, она думала, насколько фантастичным выглядит со стороны все случившееся с ней за последние несколько суток. Потом ее мысли перешли на другое. Она должна перестать думать о Курте Бергстроме, обо всем, что произошло прошлой ночью. Наступил новый день, и она снова увидит этого белокурого красавца, будет говорить с ним. Настроение Франчески тут же поднялось, она даже улыбнулась. Все обстоит не так уж плохо: случилось то, что давно должно было случиться, и слава богу, что ее первым мужчиной оказался Курт.
Франческа взяла стакан апельсинового сока и выпила его мелкими глотками, найдя, что вкус свежеприготовленного сока лучше кофе, отдававшего металлом. Тошнота постепенно отступила.
На подносе лежало несколько нераспечатанных конвертов и открыток. Франческа взяла верхнюю из стопки. Фирма — организатор лотереи завлекала всех желающих поучаствовать в ней призом в миллион долларов. Улыбнувшись, она отбросила рекламный листок. Миллион ей был не нужен — вполне хватало своих собственных.
Дошла очередь до нескольких конвертов без марок, явно доставленных посыльными. Франческа помедлила несколько секунд, словно опасаясь неприятного сюрприза, взяла в руку массивный серебряный нож и вскрыла первый конверт.
«Жду вас на ужин во вторник в восемь вечера, — гласила первая записка. Ниже этой строчки стояла подпись: — Джинки».
Записка была написана на плотной бумаге с личной монограммой, вверху листа затейливым шрифтом была набрана всем известная фамилия. Интересно, какие люди окажутся за столом вечером? И еще интереснее, в каком доме Джинки живет? Наверное, в сказочном дворце.
Следующее письмо было написано от руки четким почерком.
«Куда это так рано Курт утащил тебя? Мы даже не успели как следует поболтать. Хочу предупредить тебя: Доррит рвет и мечет. Думаю, теперь тебе все ясно. Так что добро пожаловать в Палм-Бич!» Внизу стояла подпись: «Баффи Амберсон». Еще чуть ниже красовалось:
« P. S. Позвони мне. Я пыталась дозвониться, но твоего номера нет в телефонной книге».
Другая записка, напечатанная на кремовой бумаге, гласила:
«Надеюсь, вы сможете пообедать со мной на следующей неделе. Я думал о нашем разговоре и считаю теперь, что вы отнюдь не похожи ни на молодую Софи Лорен, ни на Джину Лоллобриджиду, но скорее представляете собой реинкарнацию Прекрасной Оте-ро. За салатом из лобстера я расскажу вам, кто это такая. Но перед ней не мог устоять ни один мужчина. Герберт Остроу».
Оказался здесь и буклет врача-диетолога, отпечатанный на глянцевой бумаге с указанием адреса его клиники в Западном Палм-Бич, часов приема и телефона регистратуры. Ниже стояла приписка от руки:
«Эльза тоже шлет вам приветы».
Франческа озадаченно повертела буклет в руках. Так, стало быть, маленькую подругу Бернарда Биннса зовут Эльзой.
Последним оказался конверт из дешевой бумаги того типа, что можно купить в газетном киоске или в одном из мелочных магазинчиков Бладвортов. В нем находился лист обычной белой бумаги, на котором неровной строкой были приклеены вырезанные из газеты слова и буквы:
«ВЫ умрете точно так же, КАК умерла кАРЛа ».
6
Франческа сразу же схватилась за трубку и, лишь протянув руку к диску, сообразила, что не знает ни одного внутреннего номера телефона в своем собственном доме.
Рывком выдвинув ящик столика, Франческа не увидела там ни списка телефонов, ни справочника, ни какой-либо инструкции. Но надо было что-то сделать. Трясущимися руками она набрала 0, надеясь услышать хоть чей-то голос. После нескольких гудков раздался щелчок, и на том конце подняли трубку.
— Мастерская, — произнес мужской голос.
Она слышала в трубке шум какого-то работающего механизма.
— Кто это? — воскликнула она.
Рука, державшая телефонную трубку, тряслась. Злополучный листок бумаги, извещавший ее, что она должна умереть, лежал на подносе с завтраком, точно свернувшаяся кобра.
— Мисс Луккезе? — услышала она в трубке. И потом, после паузы, голос продолжил: — Это я, Джон, вы попали ко мне в мастерскую.
— Скажите мне номер телефона в домике мистера Бергстрома. — Она постаралась произнести это спокойным тоном. — Мне надо поговорить с ним!
Посторонний звук пропал. Видимо, Джон Тартл выключил мотор.
— Мисс Луккезе… — начал было он.
— Вы слышите меня? — От волнения она едва не кричала. — Пусть кто-нибудь принесет мне список телефонов! Я не знаю, как звонить по этой чертовой штуке!
— Пятьдесят семь, — произнес голос.
Франческа в ярости бросила трубку, но тут же снова схватила ее и набрала названные ей цифры. В трубке послышались гудки вызова.
— Алло, — ответил мужской голос, но она сразу же поняла, что он принадлежит вовсе не Курту Бергстрому.
— Я хочу поговорить с мистером Бергстромом.
Ее голос дрожал от волнения и испуга. Неужели Джон Тартл назвал ей неверный номер?
— Это Пит Пиви, — ответил говоривший. — Я здесь убираю. А кто говорит?
— Франческа Луккезе. — Она попыталась скрыть волнение. — Вы не позовете к телефону мистера Бергстрома? Это ведь его телефон, я не ошиблась?
Питер Пиви довольно долго молчал, соображая.
— Да, это его телефон, мисс Луккезе, но мистер Курт ушел на Бимини. Мисс Луккезе, вы говорите из дома?
— Скажите, когда он вернется?
Снова молчание.
— Он ничего не сказал. Сегодня рано утром мистер Курт вышел в море на яхте. Это все, что я знаю, мисс Луккезе. Если кто-то и может ответить вам обстоятельнее, так это Джон. Может быть, вам стоит позвонить Джону Тартлу в мастерскую? Его номер…
— Я знаю его номер! — раздраженно воскликнула она и бросила трубку.
Потом медленно, неохотно снова набрала 0.
— Мастерская, — снова раздался в трубке голос Джона Тартла.
Франческа уже почти не владела собой и была близка к истерике:
— Вы можете сказать мне, где Курт Бергстром?
— Это вы, мисс Луккезе? — Франческа ничего не ответила, и он продолжал: — Я минуту тому назад пытался объяснить вам. Мистер Бергстром ушел на Бимини. Утром взял яхту и вышел в море.
— А где, — срывающимся голосом произнесла Франческа, — находится этот самый Бимини?
— Не так уж далеко от берега, — спокойно ответил Джон Тартл, — по направлению к Багамам.
Франческу охватило отчаяние:
— А он не оставлял мне никакой записки?
— Никакой. Я принес вам всю почту.
— А на телефон он ничего не сообщил? — уже не сдерживаясь, крикнула она. — Разве в доме нет коммутатора или чего-нибудь подобного?
— Теперь нет. Есть четыре прямые телефонные линии и одна общая для всего дома. Именно по ней вы сейчас и говорите.
Помолчав, он обеспокоенным тоном произнес:
— Могу я спросить, что-нибудь случилось?
Франческа обеими руками вцепилась в телефонную трубку. Что случилось? Весь ее мир рушился.
— А сколько времени, — с усилием выдавила она из себя, — занимает путь до Бимини и обратно?
Не ответив на ее вопрос, Джон Тартл в свою очередь спросил:
— Мисс Луккезе, вам что-нибудь нужно? Что-нибудь случилось? Может быть, я попрошу Делию Мари подняться к вам?
— Сколько времени его не будет? — едва слышно спросила она.
— Возможно, пару дней, в зависимости от погоды и от того, будет ли он идти на моторе или под парусом. А может, дня три или четыре.
Три или четыре дня? Франческа откинулась на подушки. Он уплыл на несколько дней и не оставил даже записки! Она не могла себе представить, что человек, так страстно любивший ее этой ночью, тайком покинул дом, ни словом не объяснив свой поступок! Должно быть, что-то случилось, другого объяснения не может быть. Насколько она помнит, Курт Бергстром ни словом не обмолвился ей о предстоящем морском путешествии.
Объяснить все происшедшее можно либо каким-то чрезвычайным происшествием, либо…
«Вполне возможно, — подумала она, — что я совершила той ночью ошибку, не дав себе труда вдумываться в происходящее, а лишь безвольно скользя по течению. И вообще вела себя по-дурацки». Что-то явно нашло на нее, но даже это обстоятельство не может оправдать взбалмошное поведение.
Да, новая жизнь началась бурно. За одной неожиданностью последовала другая.
В растерянности Франческа положила телефонную трубку на простыню и встала с кровати. Все напоминало какой-то странный сон — она оказывается в незнакомом доме, ее обслуживают непонятные люди; она встречается с красивым мужчиной, который проводит с ней ночь любви, а потом исчезает. А пришедшее по почте письмо извещает, что ей предстоит умереть. Подобный сон Франческе совершенно не нравился!
Франческа взяла с кресла шелковую пижаму, пересекла комнату и застыла перед зеркалом. «Но если все происшедшее только сон, — сказала она себе, — то что я делаю в этом доме? И кто эта женщина, отражающаяся в зеркале, очень напоминающая меня саму, но в то же время совсем чужая?»
И что должны значить слова: «Вы умрете точно так же, как умерла Карла»?
Юристы сказали, что причиной смерти Карлы Бергстром был инфаркт. Почему же кто-то послал ей, Франческе Луккезе, это проникнутое ненавистью письмо? Она никогда никому не делала ничего плохого! Неужели это кто-то из тех ненормальных завистников, о которых предупреждали ее юристы? Или те, кто ненавидит богатых вообще?
Франческа закусила губу. Она даже не может позвать на помощь свою семью; в самом деле, нельзя же звонить родственникам каждый раз, как только что-нибудь случается. Ей предстоит длительная борьба за право быть независимой и самой улаживать собственные дела. Но с чего ей лучше начать?
Неподалеку что-то сильно гремело, звук становился непереносимым. Франческа зажала уши руками, пытаясь сосредоточиться. «Думай», — велела она себе. С момента прибытия в Палм-Бич она нанизывала ошибки одну на другую, словно бусины на нить. Если бы она вела себя осмотрительно, вряд ли бы все так осложнилось.
Дверь в спальню распахнулась. На пороге стояла Делия Мари в поварском колпаке и белой куртке. Ее крупная фигура почти заслоняла мужчину с прямыми темными волосами.
— Мисс Луккезе, вам что-нибудь надо? — спросила кухарка с озабоченным выражением лица. — У вас что-то не в порядке с телефоном? Мистер Курт ушел в море на яхте, никого из нас не предупредив. Он поступал так много раз. Вам не о чем беспокоиться.
— Что? — переспросила Франческа.
Она вдруг поняла, что тот клочок прозрачной материи, который она прижимает к груди, едва ли может скрыть ее наготу. Снова она предстала перед прислугой в нелепом виде.
Делия Мари что-то пробурчала сквозь зубы и решительно вошла в комнату. Джон Тартл шагнул к кровати, взял лежащую на простыне телефонную трубку и аккуратно положил ее на рычаг.
— Милочка, с тобой все в порядке? — снова спросила кухарка. — Если хочешь, я могу вызвать доктора.
Франческа отрицательно покачала головой. Доктор ничем не смог бы ей помочь. От страха и растерянности лекарств не существует.
— Доктор мне не нужен, — сказала она и опустилась на кровать, пытаясь завернуться в шелковую пижаму, которую держала в руках.
Кухарка и Джон Тартл переглянулись. Потом мужчина повернулся и направился к выходу из комнаты, но тут взгляд Франчески внезапно упал на него.
— Погодите минутку! — воскликнула она.
Он повернулся и посмотрел на нее.
— Я хочу поговорить с вами, — произнесла Франческа. — Мне надо найти человека на должность телохранителя.
В конторе, которая вела дела поместья, отпала надобность в 1970 году, а количество прислуги было сведено до минимума из экономии, так как в тот период доходы Бладвортов значительно сократились. Сыграла свою роль усилившаяся конкуренция со стороны торговых домов, которые давали покупателям большие скидки и переманивали постоянных клиентов у традиционных торговцев.
Корпорации понадобилось два года, чтобы освоить новые формы торговли и рекламы и наверстать упущенное. Как раз в это время Карла Бла-дворт Трамм Деласи разошлась со своим вторым мужем и коротала время на Капри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40