Саманта удивленно осмотрелась и обнаружила, что в зале полно прекрасно одетой публики. На столах стояли весьма дорогие блюда. Ресторан отеля «Каннот» оказался очень тихим местом, похожим, как ей показалось, на весьма дорогой, чисто английский клуб. Чип так быстро проследовал за Лоуренсом, что она почти не успела рассмотреть окружающих.
Их столик оказался рядом с окном, выходящим на чудесный, окруженный стеной сад.
— Леди Констанс была у нас в среду, — сообщил мэтр, предлагая Чипу переплетенное в тисненую кожу меню. — Она очень ждала вашего возвращения в Лондон, ваша милость.
Саманта даже представить себе не могла, что у Чипа есть знакомые, к которым следует обращаться «леди», но она уже давно поняла, что пока не знает о нем многого. Например, они поселились в прекрасной квартире, обставленной старинной, наверное века восемнадцатого, мебелью. Дом расположен в фешенебельном районе Лондона, чего никак не может позволить себе человек, живущий на зарплату полицейского инспектора. Когда Саманта поинтересовалась, Чип объяснил, что квартира принадлежит одной корпорации и, когда он бывает в городе, его друг позволяет ему пользоваться ей.
— Попробуй морской язык по-дуврски, — посоветовал Чип, заглядывая в меню. — Обычно его готовят замечательно.
— Кто такая леди Констанс? — шепотом поинтересовалась Сэм.
Книжка меню медленно опустилась, и Сэмми увидела лицо Чипа: знакомый, ничего не выражающий, загадочный взгляд. Перед ней вновь сидел инспектор Кристофер Чизуик, властный и немного суровый.
— Саманта, хочу тебя предупредить: в «Канноте» ты ни в коем случае не должна повышать голос. Это не Париж и не Дикий Запад. К тому же я голоден и хочу пообедать. Попробуй ассорти из жареного мяса.
— Но я и не думала повышать голос, — удивилась Сэмми. Она снова осмотрела элегантный обеденный зал и порадовалась, что надела довольно нарядную блузу из бежевого шелка и подходящую к ней юбку в складку, а из украшений — нитку искусственного жемчуга. — Я лучше съем морской язык по-дуврски. И если леди Констанс — твоя старая подружка, мне нет никакого дела до твоего прошлого. Я люблю тебя, мы собираемся пожениться… — Сэмми вдруг задумалась. — Она ведь не стриптизерша, я надеюсь?
— Саманта, — голос мужчины напротив прозвучал довольно сердито, — она никакая не стриптизерша А если ты будешь продолжать кричать, я заткну тебе рот вот этой салфеткой. Понятно?
— Во-первых, я не кричу. — Сэмми начало удивлять происходящее, потому что она обнаружила, как у него на скулах заходили желваки. — Во-вторых, если ты только попытаешься сделать что-нибудь с этой салфеткой, то пожалеешь об этом, поверь. — Она упрямо выпятила нижнюю губу. — У меня четверо братьев, и я прекрасно владею левой.
— Я люблю тебя, Саманта. Ради всего святого, постарайся об этом помнить. — Чип снова поднял меню и сказал, прикрываясь им: — Правильным было обращение «милорд», а не «ваша милость». «Ваша милость» — мой троюродный брат. Лоуренс что-то на минуточку забылся.
— Боже, так есть еще и какая-то «милость»? — Сэмми закрыла глаза.
Воцарилось молчание. Затем Чип в очередной раз опустил меню, и она поймала на себе странный, почти умоляющий взгляд обычно таких самоуверенных черных глаз. Он несколько минут смотрел на нее, потом глубоко вдохнул и тихим голосом произнес:
— Дорогая, мое полное имя Перси Чарльз Кристофер Эдвард Джордж. А титулы — граф Брейсгедл, виконт Варрингтон, барон де Клэр. Семейству моей матери принадлежит манчестерская нитяная фабрика «Дозьер». А сама она — леди Констанс Чизуик, вдовствующая графиня Марль.
Сэмми сидела и смотрела на него, склонив голову набок, солнечные лучи играли в ее светлых волосах.
— Но ты ведь коп, — пробормотала она, пытаясь осознать только что услышанное. — Кто такой Перси Чарльз Кристо… Твою маму, — сказала она уже громче, — зовут леди Констанс?
Он еще крепче сжал челюсти.
— У меня не было времени объяснить тебе все утром. К тому же я знал, что этот чертов американец воспользуется телефоном, который ему дали в Интерполе. Я хотел подождать.
— Ты хотел подождать? — До нее все еще не доходил смысл сказанного. — Ты хотел подождать и посмотреть, понравятся ли мне все эти имена — всякие там графы и бароны?
— Это титулы, — процедил Чип сквозь зубы. — Не зовут же меня Граф, я просто английский граф! И виконт, и барон. — Заметив, как изменилось выражение ее лица, Чип быстро проговорил: — Тебе понравится мама. Мы сегодня же поедем в Суррей к ней на чай. Она наполовину американка. Ее мать…
Сэмми смотрела на него широко открытыми, совершенно обезумевшими глазами, пальцы ее намертво вцепились в стол.
— Минуточку! — воскликнула она. — Но ведь граф означает и лорд, правильно? Ты хочешь сказать, что ты — аристократ? Лорд Как-его-там?
— Я получил образование и диплом криминалиста в университете Лидса, — возразил он, — и я предпочитаю работать. Моя мать тоже работает. Она возглавляет совет директоров фабрики «Дозьер».
— Ты не можешь так со мной поступить! — пронзительно выкрикнула Сэм. — Я бросаю все, чтобы выйти замуж за копа… Гори ты огнем, ты же знаешь, как я отношусь к аристократам. Мне хватило их в Париже! Я рассчитывала, что буду женой простого полицейского.
— Саманта, я дам тебе все, что ты захочешь. — Глаза Чипа заблестели. — Я в десять раз богаче, чем Джексон Сторм. И я действительно коп. Причем следующая моя командировка — в Гонконг.
— Нет, подожди! — не успокаивалась Саманта. — Ты соврал мне! Тебя зовут Перси Что-то-там и какой-то …гедл!
Чип осторожно положил салфетку на стол.
— Граф Брейсгедл. Это очень древний родовой титул, но фамилия нашей семьи Чизуик.
Он нагнулся через стол, поймал ее руку и крепко сжал, когда она попыталась ее вырвать.
— Радость моя, мне очень жаль, что ты не сможешь принести эту последнюю жертву и стать женой простого копа. Потому что, выйдя за меня замуж, ты станешь весьма богатой графиней.
Его пальцы сжали ее руку железной хваткой, он решительно поднес ладошку Сэмми к губам и поцеловал.
— Я не хочу быть графиней, — заявила она, пытаясь вырвать руку. — От них до проституток один шаг, видела я!
— В Англии все по-другому. — Чип весьма чувствительно покусывал зубами ее пальчики, не давая отвести руку. — И подумай, дорогая моя, тебе никогда больше не придется себя жалеть. Ты никогда не будешь просыпаться посреди ночи в слезах из-за бурана и из-за того, что тебя не любят. У тебя будет все, что нужно, и даже больше. Квартира в Мэйфер принадлежит семейной корпорации, но я — ее президент, поэтому обычно ей и пользуюсь. Есть еще загородный дом Чизуик-Мэйнор в Суррее и хорошенький маленький домик в Айршире, а мой троюродный брат управляет имением в Альберте, куда ты в любой момент можешь съездить взглянуть на коров, если затоскуешь по родным местам.
Свободной рукой Чип быстро отодвинул от ее дрожащего локтя вазу с цветами.
— А еще есть огромное количество фамильных драгоценностей, и моей матушке не терпится передать их невестке. К тому же тебе как супруге пэра полагается место в Вестминстере, где ты будешь сидеть на коронациях и надевать чертову тиару Варрингтона. И ты станешь графиней Брейсгедл, леди Варрингтон и так далее и тому подобное. И станешь миссис Кристофер Чизуик, — предостерегающе добавил он, почувствовав, что Сэмми ударила его под столом ногой. — Но Морган только мой, любовь моя. На днях я отказался от двадцати тысяч фунтов, которые мне за него предлагали.
Сэмми смотрела на Чипа ничего не понимающими глазами.
— Кто такой Морган, ради всего святого!
— Машина. Мой автомобиль, который ты так ненавидишь. Я куплю тебе замечательный «Бентли», радость моя. Он тебе понравится больше.
— Не хочу я «Бентли», я хочу назад инспектора Чизуика! — закричала Сэм. — Я хочу Чипа… моего Чипа…
Она замолчала под его пристальным взглядом.
— Я знаю, Саманта. Потому-то и женюсь на тебе. Я нашел единственную женщину, которая любит меня ради меня самого. Неужели ты не можешь понять это?
Она сдалась и позволила ему поцеловать свою руку. Теплые, мягкие губы ласкали каждый ее пальчик. Она откинулась на спинку стула. «Это Чип, — словно в тумане повторяла она, — коп, граф, лорд и все прочее, что он перечислил». В это невозможно было поверить! Он хотел, чтобы она полюбила его ради него самого, поэтому ничего не говорил раньше. Она от всего отказалась ради него, ради любви — и вот что теперь выяснилось!
— О черт, неужели это правда? — прошептала Сэмми со слезами на глазах. — Ты меня надул!
— Я не надул тебя, дорогая, — с улыбкой сказал он. — Пожалуйста, не надо так думать. Ты прелестная, смелая, красивая и умная. Ты ко всему привыкнешь. Постарайся теперь взглянуть на жизнь с другой стороны и будь щедрее, разве ты не можешь? Никогда не поверю!
Она покачала головой.
— В любом случае я не могу стать леди, — со вздохом возразила Саманта. — Это смешно! Это не по-американски! Я отказываюсь от всего, о чем когда-то мечтала!
— Нет, не отказываешься. У тебя будет свой бутик, любовь моя. Ты станешь модельером и будешь королевой Карнэйби-стрит, обещаю. — Чип заставил ее разжать кулачок и снова ласково поцеловал каждый пальчик. Его черные глаза светились радостью. — Ты будешь много работать, повсюду ездить со мной, родишь мне детишек…
— Я тебе не пара, — прервала она. — У меня ужасная семья. Они очень бедны… Мой отец — самый настоящий тунеядец. Двое моих братьев сидели в тюрьме!
— Трое моих предков обезглавлены за измену, один попал в засаду и был повешен в Ирландии собственными арендаторами, а моего прапрадедушку выслали в Австралию за растрату, — сообщил Чип, не выпуская ее руки. — Просто скажи, что ты меня любишь, Саманта. Ты очень нужна мне. У меня очень тяжелая жизнь и работа, и я очень одинок. Я хочу, чтобы ты принесла мне счастье.
Она только качала головой, слезы не давали ей вымолвить ни слова. В его пылающем взгляде, в его красивом лице было столько любви, что она поняла: как бы его ни звали, для нее он навсегда останется просто Чипом. Он оказался самым могущественным, замечательным, властным, восхитительным мужчиной в ее жизни. «И к тому же богатым», — ехидно добавила она про себя.
Свободной рукой Чип взял салфетку и вытер слезы, медленно катившиеся по ее щекам.
— Скажи, Саманта, — прошептал он, — скажи, что ты любишь меня так же, как люблю тебя я.
Она понимала: сидящие в зале «Каннота» люди не сводят с них глаз. Они привлекли всеобщее внимание, пока Сэмми пыталась вырвать руку из его сильных пальцев. Теперь она плакала в три ручья, а Чип настойчиво упрашивал ее не устраивать сцену. Наверное, стены этого респектабельного заведения, благопристойная публика, выдержанные официанты впервые стали свидетелями такой бурной сцены.
— Я тебя люблю, — выдохнула Сэмми.
После ужасных ошибок, которые она совершила, после массы честолюбивых попыток добиться успеха, власти и любви коварная судьба перевернула все в ее жизни, когда она меньше всего этого ожидала. Сэмми готова была отказаться от всего, о чем мечтала, и стать женой копа. То, что поведал ей Чип, не укладывалось в голове.
— Тебя действительно зовут Перси Брейсгедл? — покорно спросила она, всхлипнув напоследок.
Чип настороженно взглянул на свою будущую жену.
— Скажем, это один из способов сочетания имен, но нечасто употребляемый.
Саманта вздохнула.
— Ладно, хорошо, — согласилась она, потому что любила этого человека. — Я постараюсь.
Внезапно ее поразила неприятная мысль.
— Только сделай мне одолжение, ладно?
Он удивленно приподнял одну бровь и посмотрел на нее.
— Что на сей раз, любовь моя?
— Ради бога, не рассказывай в Вайоминге, что тебя зовут Перси Брейсгедл, и Варрингтон, и де Клэр, ладно?
Он улыбнулся:
— Что же я должен сказать?
Сэмми улыбнулась в ответ, в ее глазах светилось то, что она чувствовала сердцем.
— Просто скажи, что ты Чип, — ласково попросила она. — И что ты — мой муж.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42