И зачем они сюда явились? — Брукси затаила дыхание. — Через час пол-Парижа доложит Руди Мортесье, что Жиль гулял с Лизиан по Центральному рынку.
Дом моды Мортесье, припомнила Саманта, внимательно глядя на нижнюю террасу, занимает третье или четвертое место, следуя за Диором, Сен-Лораном и Карденом. Руди Мортесье славился во всем мире своими классическими туалетами «от кутюр». Но это никак не вязалось со словами Брукси. С какой стати пол-Парижа будет названивать Руди из-за того, что его молодой дизайнер прогуливается по Центральному рынку с красавицей моделью из Дома Галано?
Парочка остановилась и посмотрела в сторону кафе. По жесту молодого человека можно было догадаться, что он предлагает своей спутнице зайти перекусить. На нем был простой черный свитер с высоким воротом и узкие черные брюки, подчеркивающие стройную сухопарую фигуру, но внимание привлекала не одежда, а лицо — черные, словно проведенные по линейке брови над коротким точеным носом, высокие скулы и тонкие подвижные губы, свидетельствующие о страстности и чувственности, свойственным юности. Рядом с ним стояла настоящая французская красавица: миловидное личико с классически правильными чертами лица и темными немного грустными глазами — воплощение нежности, скрытое под маской безмятежности холодное, мечтательное очарование.
— Руди Мортесье раскопал этого Жиля Васса где-то в Туре, в магазинчике-ателье, принадлежащем его матери, — сообщила Брукси, почти не разжимая губ. — Привез его в Париж около двух лет назад, как когда-то давно Диор нашел Живанши и Сен-Лорана. У парня настоящий талант. Сейчас он делает примерно шестьдесят процентов вещей для каждой новой коллекции Дома моды. Посмотри, как он великолепен. Недаром бедный Руди по уши в него влюблен.
Сэмми наблюдала, как симпатичный юноша обнял подругу и нежно поцеловал ее в губы.
— Кто в кого влюблен? — ничего не понимая, спросила она.
— Парень оказался не так уж прост, — скороговоркой продолжала Брукси. — Он понял, что происходит. В результате каждое утро парижского мира высокой моды начиналось с телефонных звонков и обсуждения «дела Васса». Сначала Руди подарил этому красавцу «Ягуар», потом длинную соболью шубу из Москвы, которую Жиль почти никогда не надевает. Поскольку Жиль играет в футбол, Руди достал несколько полных комплектов настоящей футбольной экипировки. Руди заказал специально для Жиля великолепный пистолет — хромированную «беретту» — и украшения, ты не поверишь, какой стоимости! Руди из кожи вон лезет, чтобы завоевать его. Что за дела! Ведь делал же тот пацан эскизы для ателье своей матери! В Туре! Что же за этим кроется? И наконец это произошло!
— Что произошло? — не поняла окончательно сбитая с толку Саманта.
Брукси наблюдала, как парочка исчезла где-то на лестнице, поднимаясь в то кафе, где сидели они.
— Вот над этим-то все и ломают голову. Если тебя интересует мое мнение, думаю, что паренек и малыш Руди сошлись, потому что какое-то время Мортесье был просто безумно счастлив. А потом Васс влюбился в Лизиан, топ-модель Галано — может быть, лучшую в Париже. Первое, что стало известно: Жиль и Лизиан живут вместе в ее квартире.
Несколько секунд Сэмми удивленно смотрела на Брукси.
— Мортесье собирается его уволить?
— Да нет, Руди все еще влюблен в этого мальчишку. К тому же Руди такой милашка, настоящий добряк, он ни за что так не поступит. Кроме того, Жиль сделал большую часть его последней коллекции. И все еще заходит порой ужинать к Руди в Пасси, ну и все такое… Но он предпочитает никому не попадаться на глаза вместе с Лизиан. Если не считать сегодняшнего дня. Вот я и удивляюсь, что бы это значило?
— Ты собираешься писать об этом?
Брукси уставилась на Саманту широко открытыми от удивления зелеными глазами.
— О чем? О том, что существует любовный треугольник, в который вовлечены трое представителей мира высокой моды? Это не новость — это парижская жизнь. — Зеленые глаза вдруг превратились в щелочки. — Мне нужен твой материал — вот что я хочу, Сэмми. История про Джексона Сторма, знаешь ли. Что-то значительное: Джексон Сторм собирается завоевать парижский рынок высокой моды. — Она еще раз внимательно взглянула на Сэмми и продолжила: — Ведь Сторм зачем-то приобрел «Лувель» так, что никто об этом не знал, правда? И тебя он прислал сюда, чтобы все выяснить, потому что джинсовая кампания в Нью-Йорке неожиданно провалилась и тебе уже не было смысла там оставаться, правильно?
— Подожди, Брукси, — прервала ее Сэмми. — Я должна тебе кое-что рассказать, но это не совсем…
— «Сэм Ларедо» ничего не показывает в июле в Нью-Йорке, — не слушала ее Брукси. — Линия «Вестерн джинс» исключена из списка Нью-йоркского института готовой одежды, как и все, что производило у Короля Сторма вещи в стиле «Дикий Запад»: купальники, сапоги, детская одежда, «Сэм Ларедо» — абсолютно все! Об этом сообщили в понедельник в «Вуменс вэа дейли».
«Вуменс вэа дейли»? Сэм удивленно уставилась на Брукси. Она уже пару недель не читала газет и журналов, касающихся мира моды. Она даже не знала, какие издания на английском языке можно купить в Париже. Немного погодя Саманта прошептала:
— Что ты хочешь этим сказать? Как это «Сэм Ларедо» нет в списке?
Журналистка пожала плечами.
— Джексон Сторм сворачивает производство джинсовой одежды, вот и все. И не он один. В этом году ковбойский стиль не в чести.
Саманта застыла, глядя на недоеденный бутерброд и пытаясь сосредоточиться. Не может быть! Только не это! В прошлом году закрытый просмотр коллекции джинсовой одежды Джексона Сторма в зале «Шерри Незерленд» стал настолько из ряда вон выходящим явлением, что занял первые страницы специального воскресного выпуска «Нью-Йорк тайме», посвященного вопросам моды. Оптовые покупатели и представители прессы, работающие для Нью-йоркского института готовой одежды, многие из которых всего через неделю собирались вылететь на показы в Париж, толпились в танцевальном зале «Шерри Незерленд», а команда специалистов по связям с общественностью и рекламе сбилась с ног, потому что для собравшейся публики не хватило ни стульев, ни заранее припасенной икры и шампанского. И что же? Неужели в этом году показ вообще отменен? А ей никто и слова не удосужился сказать!
— Ты дашь мне интересный материал, Сэмми, — продолжала тем временем Брукси. — Если Джексон Сторм готовится к столь значительному шагу, это станет сенсацией года, новостью из новостей, а не просто модной байкой! Это пройдет в «Тайме», «Уолл-стрит джорнэл», «Вашингтон пост», да везде! — Она облокотилась на стол. — Ты меня слушаешь? Мне неважно, что происходит со Стормом в Нью-Йорке. Я хочу иметь материал здесь, в Париже, и получить его от тебя, Сэмми! Боже ж мой, мне следовало догадаться, что ты — по-прежнему его номер один! Ведь он не выбросил бы тебя на свалку в любом случае, правда?
Сэмми быстро встала, резко отодвинув стул.
Брукси тоже поднялась, не давая ей уйти.
— Мне нужны деньги. Я провалюсь в тартарары, если ты не дашь материал! — закричала она. — Ты знаешь, каково остаться без денег в Париже? Ты не можешь зайти к друзьям, ты не можешь временно пожить за счет брата, у которого есть постоянная работа, ты не можешь переехать к подруге — их здесь просто нет!
— Пожалуйста.
Саманта попыталась обойти журналистку. Бедная. Голодная. Нуждающаяся в деньгах. Эти слова из ее собственного недавнего прошлого причиняли боль. Она остановилась и повернулась к Брукси. Все, что она собиралась сказать за этим ленчем, встало на свои места.
— Я дам тебе информацию, — медленно проговорила она. — Но надо доработать кое-какие детали, вот и все. — Сэмми заметила, что глаза журналистки заблестели от радости. — Ты получишь этот материал, Брукси, обещаю. И это будет лучше, чем ты можешь себе представить!
12
— Убирайся отсюда, вот что я имею в виду! — Саманта быстро спрятала за спину большой сверток из магазина хозяйственных товаров на авеню Опера. — Никто не имеет права находиться в этом здании в выходные дни!
Чип, растянувшийся поперек лестницы и опирающийся локтем на последнюю ступеньку площадки четвертого этажа, преграждал ей путь. Поношенные джинсы плотно облегали бедра и ту часть тела, которая выставляла напоказ его мужские достоинства; распахнутая кожаная куртка мотогонщика открывала мощную мускулистую грудь. Сильные пальцы Чипа сжимали два шлема: один блестящий, из позолоченного пластика, второй — серебристый.
— Убери с дороги свои ножищи! — Сэмми смотрела ему прямо в лицо, пряча за спиной руку со свертком. — Мне нужно пройти.
— Я подумал: вдруг тебе захочется совершить маленькую прогулку, любовь моя, — как ни в чем не бывало предложил он. — Где ты была? Я жду на этой проклятой лестнице почти час. — Беззастенчивые темные глаза одобрительно скользнули по блузе и джинсам, подчеркивающим фигуру. — Прекрасный денек, чтобы выбраться на прогулку, подышать свежим воздухом. Тебе нравятся мотоциклы?
Сэмми настороженно смотрела на мощную фигуру Чизуика, оценивая ситуацию. Перекусив с Брукси, она поспешила в магазин хозяйственных товаров недалеко от «Гранд-опера», а потом по улице Капуцинов бросилась домой, так что до сих пор не могла отдышаться после этой гонки. И вот — пожалуйста! — здесь, прямо на ступеньках Дома моды Лувель, разлегся Чип, поджидая ее! А она-то думала, что уже отделалась от него.
— А в чем дело? Кто-то из твоих приятельниц испортил тебе настроение?
Не успели эти слова слететь с губ, как она пожалела о сказанном. Сегодня Чип, похоже, не имел никаких далеко идущих планов, несмотря на то, что произошло между ними. От одного воспоминания щеки Саманты залились предательским румянцем. Неужели ей придется вечно страдать из-за одного неверного шага?
— Поднимайся, — потребовала она. — Мне нужно пройти.
— Мм-мм, — промычал он, даже не думая пошевелиться. Закинув ногу на ногу, Чип смотрел на нее снизу вверх из-под густых черных ресниц. — Знаешь, любовь моя, мне хотелось бы увидеть тебя однажды в юбке, в чем-нибудь легком и женственном. Хотя бы один разочек! Брюки тебе очень идут, у тебя прекрасная фигура и удивительно длинные ноги, но и в платье ты была бы очаровательной. А что это ты прячешь за спиной? — ласково продолжал он. — Можно взглянуть?
— Я хочу, чтобы ты убрался с дороги, — процедила сквозь зубы Саманта. Рука, в которой она держала сверток, начала затекать. — Я ничего не прячу, и вообще это не твое дело.
Не успела Сэмми перешагнуть через обутую в тяжелый ботинок ногу, держась поближе к стене, как Чип, резко выбросив вперед одну руку, схватил ее за колено и уселся на ступеньках.
— Саманта, — сказал он изменившимся вдруг голосом. — Давай прокатимся. Я хочу с тобой поговорить.
— Отвяжись от меня, черт возьми! — Она воинственно вскинула подбородок. Теперь их глаза оказались приблизительно на одном уровне: она стояла несколькими ступенями ниже, чем сидел Чип. Сэмми опустила руку со свертком, так что он оказался на виду. — Я тебя не боюсь. И если ты, клоун, попытаешься что-нибудь предпринять, поверь, я заставлю тебя об этом пожалеть!
Он внимательно смотрел на Саманту, по-прежнему цепко держа ее за колено.
— Ты думаешь, я собираюсь напасть на тебя? — В голосе Чипа послышались ехидно-ласковые нотки. — Я уже проводил в твоей постели большую часть ночи, любовь моя, и что-то не слышал жалоб! — Не сводя с нее глаз, он спросил: — А это что? Интересно знать, что тебе приглянулось в парижских магазинах…
Прежде чем Сэмми успела отскочить в сторону, Чип ухватился за сверток. Она еще пару секунд пыталась удержать пакет, но Чип оказался гораздо сильнее.
— Отдай, — потребовала Саманта. — Говорю тебе, отдай! Я добьюсь, чтобы тебя арестовали за вторжение в чужие владения, даже если это последнее, что я успею сделать в жизни!
Он отпустил Сэмми, разворачивая плотную бумагу, и через мгновение уже держал в руках ее приобретение: великолепные стальные кусачки с деревянными ручками. Черные крылья бровей Чипа удивленно и насмешливо вскинулись вверх.
— И как же ты собиралась это использовать, голубушка? Решила заняться небезопасным бизнесом — воровать велосипеды?
— Иди к черту, ты слышал? — Она ухватилась за одну из ручек инструмента, в то время как Чип держал другую. Сэмми совершенно безрезультатно пыталась вырвать кусачки. — Я сказала, отдай! Это не мое, это собственность мастерской!
Чип наконец поднялся во весь рост и, легко разжав ее пальцы, отобрал кусачки.
— Не глупи. Не будешь же ты сама это делать? Да у тебя и силенок не хватит, чтобы сломать тот добротный замок. Все, чего ты добьешься, — это повредишь свои нежные ручки, глупышка.
— Отдай! — Саманта не слишком уверенно шагнула ему навстречу, сжав кулачки, но пока не очень представляя, что собирается сделать. — Я взяла их напрокат, а не купила! Отдай!
Он поднял руку с кусачками так, чтобы Сэмми не смогла до них дотянуться.
— Спокойно, спокойно, не делай глупостей, любовь моя. Что ты надеешься найти на этом складе, Саманта? Что бы ты хотела там обнаружить?
— Послушай, ты… — начала было Сэмми, но остановилась. Инструмент находится у Чипа, и он совершенно прав: необходима большая физическая сила, чтобы сломать замок. Если бы Чип захотел, он, возможно, сумел бы это сделать.
Правда, в следующее мгновение Сэмми решила, что иметь с ним дело — сумасшествие, ни больше ни меньше. Явившись сюда под предлогом прогулки на этом дурацком мотоцикле, он наверняка добивался лишь того, чего хотел от любой женщины, которая когда-либо позволяла ему дотронуться до себя, того же, что получал от Соланж Дюмер и ее дочери!
— Там должны быть платья, — принялась вдруг объяснять Сэмми. — Те, которые демонстрировали и которые не удалось продать. Я смотрела эскизы, но очень хочется увидеть их в натуре. Думаю, они могут представлять определенную ценность.
Он все еще держал кусачки в высоко поднятой руке.
— Ценность?
— Для меня, ты, невежда! — прошипела Сэмми. — Я модельер! Там… там может быть множество платьев разных лет, и это очень важно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42