OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Дуглас Э. Жажда страсти. Хитрость мисс Кэролайн»: Вече; Москва; 1999
ISBN 5-7838-0453-3
Аннотация
Молодая женщина, назвавшаяся «мисс Кэролайн», была существом крайне таинственным. Единственное, что знал граф Райкот, это то, что ее красота растревожила его сердце…
Энн Дуглас
Хитрость мисс Кэролайн
Глава первая
Наверное, она когда-то была красавицей. Дикон Ричардсон, граф Райкот, мог представить себе, с каким благоговением и восторгом смотрели юноши на это тонкое лицо, прямой нос, подбородок с ямочкой.
Сейчас она была болезненно худой, неряхой, на грани истощения. Прямые пряди выбивались из-под черной шляпы и падали на низко склоненное лицо. Ее руки, теребившие носовой платок, лежали на огромном животе, который уже не закрывала темная накидка, наброшенная на плечи. Она была беременна, и срок был большой.
Немолодая женщина, по всему видно, что служанка, сидела рядом на грубой скамье во дворе «Бул энд Маус». Служанка что-то пробормотала, и женщина на мгновение подняла голову. Дикону, стоявшему в дюжине футов от нее, показалось, что женщина смотрит прямо на него, хотя поля шляпы отбрасывали тень на ее лицо. Неровный свет, исходивший от факелов во дворе, придавал ее облику загадочность.
Была середина декабря. Для такого холодного вечера на постоялом дворе было удивительно оживленно: всюду сновали пассажиры, конюхи, извозчики, грумы, зеваки. От их дыхания в воздухе поднимались и исчезали клубы пара. Все кругом гудело. Женщина со служанкой не обращали внимания, словно были за сотки километров от этого места.
Дикон удивился: «Почему женщина в таком положении ездит одна, лишь в сопровождении служанки. Где ее муж?» Он оглядел постоялый двор. Дикон и его старшая сестра Рут, леди Стилтон, собирались сесть в почтовую карету, отправлявшуюся в Дарем по Большой северной дороге. Никто не обращал ни малейшего внимания на двух женщин на скамейке.
Он толкнул локтем сестру, высокую красивую женщину лет сорока пяти, и озабоченно спросил:
– Разве этой женщине можно путешествовать? Она ведь может разродиться каждую минуту! Надеюсь, она не едет в Дарем. Путешествие и так не из приятных, а тут еще и возможность обзавестись лишним пассажиром в любой момент.
– Бедная женщина, – с жалостью проговорила Рут. – У нее, наверное, очень веская причина, раз она отправилась в путешествие одна в такое время. Хотя ее срок еще не подошел. – Рут внимательно посмотрела на женщину, сидящую на скамейке. – Мне кажется, она на шестом месяце. Бедняжка! Выглядит она ужасно.
– Ладно, нас это не касается, – сказал Дикон, уводя сестру. – Нужно найти нашу карету. Черт побери, мне все это не нравится. Ехать в Дарем в почтовой карете! Будем надеяться, что я не встречу знакомых.
– Мы ведь обо всем договорились, – Рут внимательно посмотрела на брата. – Ты же знаешь, что мама расстроится, если мы не приедем к ней на Рождество. А об отдельном экипаже не может быть и речи. Это в два раза дороже. Я себя прекрасно чувствую в почтовой карете. И тебе тоже следует считать деньги, мальчик мой.
– Да уж! – вздохнул брат. – Неизвестно, что за сброд поедет в этой почтовой карете. Джентльмены ездят в отдельных экипажах.
– Мы учимся экономить, – ласково напомнила Рут брату. – От одного раза ничего с тобой не случится. Это не наша карета? По-моему, наша. Пошли скорей, надо занять место.
Дикон покорно пошел за ней. Его служба в Военном министерстве, и так бесполезная, как он считал, стала в последнее время еще и настолько изнурительной, что он понял: либо нужно немедленно уехать, либо он просто спятит. Он пустил в ход всю свою изобретательность, чтобы вымолить несколько выходных и съездить к матери в Дарем на Рождество. Ему пришлось намекнуть, что его бедная мать страдает какой-то опасной болезнью и зовет его к себе. Правдой было по крайней мере то, что она звала его к себе. Они уже почти год не виделись.
А теперь его еще и заставляют ехать в почтовой карете. Погода была плохая и, похоже, станет еще хуже. Он вообще не любил долгие путешествия в экипаже, но был в таких стесненных обстоятельствах, что не мог позволить себе роскошь путешествовать в отдельной карете. В Военном министерстве платили мало. Короткий отпуск, которого он ждал с таким нетерпением, начинался не очень удачно. Несмотря на шинель, ему было холодно. Он тихо выругался.
Дикон помог Рут сесть в отличный черно-красный экипаж. Там уже сидел пассажир: пожилой мужчина в облачении священника. Дикон проследил, чтобы погрузили их багаж, и забрался в карету.
Через несколько минут появились новые пассажиры: загадочная будущая мать и ее служанка. Рассмотрев женщину с близкого расстояния, Дикон решил, что ей далеко за тридцать. Она, конечно, старше его. Дикону был тридцать один год. Сердце его упало. Вот черт! Еще одно осложнение. Он так надеялся, что эта женщина едет со своей служанкой недалеко, в какой-нибудь соседний город. У него не было никакого настроения вести себя как джентльмен и суетиться вокруг какой-то незнакомой дуры, которая, будучи в таком состоянии, не придумала ничего лучшего, как отправиться в путешествие холодным декабрьским вечером.
Женщина неуклюже взобралась в экипаж, поддерживаемая сзади служанкой. Та подбадривала хозяйку, помогая ей преодолевать ступеньки. Женщина в черном села в углу, указав служанке на место между собой и священником. У Дикона и Рут были места по ходу кареты, пассажирки сидели напротив. Карета была рассчитана на четырех пассажиров. Дикон решил было сесть рядом с кучером, но передумал. Он заплатил за место внутри, и у него нет желания сражаться с ветром. Все трое, сидевшие напротив, были людьми маленькими и худыми, даже женщина с животом, и тесно им не было.
– Не хотите сесть на мое место, мэм? – вежливо спросил он женщину.
Она сидела, низко склонив голову, черная шляпа почти полностью закрывала лицо. Голова поднялась, и пустые глаза посмотрели сквозь него. Женщина убрала выбившуюся из-под шляпы прядь волос и снова опустила голову.
– Нет, – сказала она наконец. У нее был низкий и певучий голос, но Дикон никогда не слышал, чтобы в одном слове звучала такая безысходность. – Нет, благодарю вас, – повторила она, но головы не подняла. Из сумочки появился носовой платок, и женщина принялась методически теребить кружево.
Дикон с сестрой переглянулись. Рут недоуменно подняла брови и пожала плечами.
Кондуктор заглянул внутрь и собрал билеты. Он был удивлен, обнаружив в карете пять пассажиров вместо четырех. Он помолчал, затем крикнул:
– Все места заняты! – и захлопнул дверь. Прогудел рожок, и почтовая карета, идущая в Эдинбург через Дарем, выехала с постоялого двора. Было ровно восемь часов вечера.
Дорога, по которой они ехали, была в приличном состоянии, но путешествие оказалось ужасным. Они еще не проехали Излингтон, как пошел мокрый снег. Извозчик, которому не хотелось выбиваться из расписания, не придерживал лошадей до тех пор, пока те несколько раз не поскользнулись. Впечатление было устрашающее. После этого они уже шли шагом до следующего постоялого двора, где меняли лошадей. Дикон знал, что можно не надеяться ни на что хорошее, когда четыре лошади в одной упряжке идут шагом. Их медленная тяжелая поступь заставляла его скрипеть зубами. Если бы не было так холодно, он бы сам пошел пешком. Воздух в карете был спертым, и Дикон открыл окно, чтобы проветрить. Но как только он высунул голову, его тут же облепило мокрым снегом. Он старался уснуть, но у него слишком замерзли ноги. Он ворчал и жаловался Рут, которая стойко держалась. Иногда он поглядывал на беременную женщину. Та казалась равнодушной ко всему, что происходило вокруг, и продолжала методично теребить носовой платок.
Карета ненадолго останавливалась, чтобы сгрузить или загрузить почту. Пассажиры, ехавшие наверху, на таких остановках тоже менялись. Дикон каждый раз выходил, чтобы размять ноги. Священник вышел в городке под названием Биглзуейд, и в карете теперь их осталось четверо. Ночь прошла, наступил день, и вместо мокрого снега теперь моросил холодный унылый дождь. Карета поехала быстрее.
На коротких остановках Дикону с Рут удавалось что-нибудь перекусить, но они все равно оставались голодными. Женщина со служанкой ни разу не вышли из кареты. Женщина почти не двигалась. Интересно, она спит или потеряла сознание. Дикон вопросительно посмотрел на служанку, та уставилась на него ничего не выражающим взглядом.
– Черт подери, – сказал Дикон, когда они с Рут подходили к очередному крохотному трактиру в надежде немного размять затекшие ноги и чего-нибудь съесть. – Она едва дышит. Мы должны что-то сделать?
– Что мы можем сделать? – ответила вопросом на вопрос сестра. – Если ей понадобится помощь, она, естественно, скажет. Ее служанка спокойна.
– Она ничего не ела. Может, взять ей пирожок? Если она откажется, может быть, ее служанка поест.
– Почему бы и нет? – согласилась Рут. – Мне это кажется вполне уместным. Ей, наверное, трудно выйти, а потом снова подняться в коляску. Вот почему она и не выходит.
– Или она от кого-то прячется и не хочет, чтобы ее увидели, – предположил Дикон.
– Ты так думаешь? А почему? – Рут широко открытыми глазами смотрела на брата. – Я знаю почему! Она не замужем, и ее отец разгневался на нее. Такое может быть, как ты думаешь? Хотя, честно говоря, не могу представить себе мужчину, который бы на нее позарился. Бедняжка. Мы никогда не узнаем, в чем дело.
– Что-то я сомневаюсь, – покачал головой Дикон, – что отец мог так долго ничего не замечать и только терпеть и не разгневаться. Что бы там ни было, я собираюсь купить ей пирожок.
– Купи два, – попросила Рут. – Есть еще служанка.
У Дикона с Рут оказалось достаточно времени на пирожки и на то, чтобы запить их элем, прежде чем карета снова тронулась в путь. Дикон принес два все еще теплых пирожка, завернутых в бумажный кулек. Ни одна из женщин не пошевелилась.
– Вам нужно поесть, мэм, – произнес Дикон и протянул кулечек.
– О! – воскликнула женщина. Она внимательно посмотрела на него, обвела взглядом карету и повернулась к своей спутнице. – Пирожки, Досси?
– О, спасибо, мисс Кэролайн, – оживилась служанка, – но сначала вы! Вам больше нужно.
– Съешь оба, – приказала женщина.
– Но, мисс Кэролайн! Вы ведь ничего не ели! Вы совсем ослабеете!
– Я не могу есть, – сказала женщина. Она вздохнула, глубоко и безнадежно. – Ешь, Досси. – Женщина снова забилась в угол и закрыла глаза.
– Да, мэм, – ответила Досси и с наслаждением съела пирожки.
Они отставали от расписания, и извозчики, которые менялись через каждые две остановки, старались наверстать упущенное. Остановки, на которых по расписанию они должны были стоять сорок минут, сократились сначала до двадцати минут, а затем до пятнадцати. Дикон, у которого был прекрасный аппетит и который и так не наедался за сорок минут, бормотал проклятия, а Рут делала вид, что не слышит. Женщина, сидевшая напротив, не обращала на это внимания.
Беременная женщина вдруг оживилась, когда карета въехала в Уонсфорд и они остановились у трактира, построенного из серого котсуолдского камня. Здесь, на постоялом дворе под названием «Копна сена», меняли лошадей. Женщина что-то тихо сказала служанке, и они, неловко двигаясь, вышли из коляски.
– Ты слышал, служанка назвала ее мисс Кэролайн? – спросила Рут, пока женщин не было. – Мне кажется, что я права. Несчастная, запутавшаяся женщина, которую соблазнили, и теперь она вынуждена расплачиваться за это внебрачным ребенком. Кошмар! Мужчина обязан был жениться.
– Да, – согласился Дикон.
Он был озадачен. Несмотря на то, что их спутница была растрепанной и небрежно одетой, она производила впечатление женщины из приличной семьи. Дикон не мог себе представить, что она легкомысленная женщина, эдакая вертихвостка. Он знал, что даже очень осторожные женщины иногда теряют голову и потом за это расплачиваются. Может быть, она одна из них.
Минут через десять женщины вернулись. Они выглядели уже не такими мрачными. Та, что помоложе, даже робко взглянула на Рут, устраиваясь в углу.
Наступили ранние декабрьские сумерки, а они все еще не приехали. Мисс Кэролайн неожиданно вздрогнула и удивленно воскликнула:
– О!
Дикон с Рут встрепенулись. Досси дремала рядом со своей хозяйкой и ничего не услышала.
– Моя дорогая, могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила Рут. – Началось?
– О нет, нет еще, – тихо ответила мисс Кэролайн, она так и не повернула голову. – Еще несколько месяцев.
– Вы уверены? Иногда дети рождаются раньше срока. Это ваш первый ребенок?
– О нет, – она поморщилась. – Это уже четвертый, мне кажется. Или пятый? Так трудно пом… – Мисс Кэролайн потеряла сознание.
Ей не хотелось просыпаться. Кто-то растирал ей руки, кто-то хлопал по щекам. Почему они не оставят ее в покое? Она не открывала глаза в надежде, что они перестанут ее мучить и дадут отдохнуть. Но ей продолжали оказывать помощь. Откуда-то издалека она услышала голос старой Досси, но не обычный, ласковый, а звенящий от страха:
– Мисс Кэролайн! Мисс Кэролайн! Очнитесь, мэм! Мы еще не приехали! Вы не можете так со мной поступить. Что же мне делать? – причитала она.
Кэролайн открыла глаза. Досси растирала ее руки, а добрая дама, сидевшая напротив, хлопала ее по щекам и время от времени гладила ее лоб. Слава Богу, никто не предложил нюхательной соли. От одной мысли о нюхательной соли ее начинало тошнить.
– Я здесь, – слабым голосом проговорила Она. – Не волнуйтесь. Мне уже лучше. – Она лежала на скамейке, а ее верная Досси сидела, скрючившись, на полу. Кэролайн попыталась подняться.
– Лежите спокойно, – сказала дама напротив. Кэролайн повернула голову и увидела джентльмена, сидящего рядом с дамой. Какой красивый! Ничего это не значит. Когда-то она думала, что Уолтер тоже красивый. В этом высоком, стройном теле с широкими плечами, густыми темными волосами и большими карими глазами может сидеть настоящий дьявол. Правда, в данный момент ничего дьявольского в облике джентльмена не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30