Джонни пожал плечами:
– Пожалуй. Жизнь слишком непредсказуема.
Ники хотелось сказать, что его образ жизни куда более непредсказуем, чем у других, – с постоянными путешествиями вокруг света и с папарацци, вечно перетрясающими его грязное белье.
– Всякое случается, правда? – вежливо произнесла она вслух.
В конце концов, они шли обедать в прекрасный ресторан, а их недавний страстный поцелуй мог оказаться далеко не последним. И кроме того, Ники казалось, что не одна Джорди чувствует себя сегодня принцессой. Она и сама сейчас ощущала себя Золушкой на балу.
Глава 19
Обед был именно таким, каким и должен быть в ресторане три звезды по гиду Мишлен. Здесь работал тот самый знаменитый шеф-повар, что недавно сказал: «Мне больше нечего доказывать. Я больше не хочу думать о ресторанных гидах, я просто хочу радовать себя и своих клиентов», – и открыл ресторан без внешней ослепительной роскоши, но все с той же великолепно приготовленной едой. Он лично знал Джонни, и когда подошел к их столику, стало ясно, что между ними существует взаимопонимание, как между людьми, которые вращаются в одних и тех же кругах.
Культурный шок Ники при виде такого изощренного меню слегка сгладился практическими советами Верни и замечаниями Джорди о том, что она ни за что не будет есть эту гадкую фуа-гру и нельзя ли ей заказать тот шоколадный торт, который она ела здесь в прошлый раз. Для тех, кто мог себе это позволить, это было домашнее маленькое бистро, просто еще одно кафе по соседству, с единственным отличием – лимузины и телохранители снаружи.
Ники едва не свернула шею, рассматривая посетителей ресторана. За одним из столиков сидели генералы из какой-то южноамериканской страны, блеск их медалей ослеплял, а количество выпитого ими шампанского потрясало. В углу расположились стареющий, довольно известный киноактер и юная актриса. Парочка все время целовалась. «Сняли бы номер», – подумала Ники. Еще за одним столиком сидели британцы, которых в последнее время все показывали в новостях как дипломатов, пытавшихся разобраться с иранцами и их ядерными амбициями. Оказывается, кабельное телевидение – отличный источник информации. Складывалось впечатление, что Ники знала их лично. Парижане, пришедшие пообедать, вели себя спокойно и изысканно, долго наслаждались каждым блюдом, со знанием дела обсуждали вина (она слышала беседу у себя за спиной).
Ники съела слишком много, но кто может отказаться от великолепного блюда? То, что цены в меню не указывались, заставляло ее немного нервничать, но Джорди заказала всего понемножку, и Джонни, кажется, не возражал, так что Ники решила, что тоже может заказать парочку дополнительных вкусностей, например два десерта, – ну просто невозможно ограничиться чем-то одним!
Джорди забыла остановить Верни, когда та попросила третий бокал мартини, хотя Джонни и Ники при этом переглянулись.
Он беззвучно произнес «ни под каким видом!» и ухмыльнулся.
Ники улыбнулась ему в ответ и снова занялась десертом. Уж кто-кто, а она ни за что не будет поднимать волну.
Они пообедали быстрее прочих – спасибо Верни, которая терпеть не могла засиживаться над едой, – и после кофе и превосходного портвейна сели в лимузин, ожидавший их у входа в ресторан. Кризисная ситуация с Лайзой закончилась, и Джонни снова обходился без телохранителей.
Удобно устроившись на роскошном заднем сиденье, Ники слушала Джорди. Девочка сидела на коленях у отца и показывала ей достопримечательности по дороге в отель.
Единственным памятником, запомнившимся ей с детства в Блэк-Даке, был двадцатифутовый маскинонг под седлом на станции Коноко, сделанный из стекловолокна. Конечно, он производил огромное впечатление на любого, не достигшего двенадцатилетнего возраста. Ники сидела на нем верхом миллион раз. Да только его нельзя было сравнить ни с Эйфелевой башней, ни с Триумфальной аркой или иглой Клеопатры, которую, по преданиям, Наполеон украл в Египте. (Даже Джорди об этом знала – вот они, практические уроки истории для детей богатых родителей.)
Пока Ники размышляла о бездне, отделявшей ее детство от детства Джорди, и не могла решить, завидует она девочке или нет, лимузин остановился перед входом в отель. Все, времени для психотерапевта у нее не осталось. Правда, они ей все равно ни разу ничего толкового не сказали. Они просто брали деньги и в нужный момент кивали с умным видом.
Джонни склонился над ней и пробормотал:
– Дайте мне уложить в постель этих двоих, – он кивнул в сторону клюющей носом Верни, – и мы с вами сможем сходить куда-нибудь пропустить рюмочку перед сном.
– Верни сказала, я могу посмотреть перед сном кино! – заявила Джорди, дернув отца за воротник рубашки.
– Конечно, малышка. – Джонни посмотрел Ники в глаза через голову дочери и одними губами произнес: – Ждите меня.
Она улыбнулась и кивнула. Может, все-таки стоило изобразить из себя труднодоступную девушку? Наверное, если бы Ники не настолько одурела от страсти, она бы так и сделала.
Джонни послал ей ослепительную улыбку, помог выбраться из лимузина и проводил через холл отеля к лифту, и все это время к состоянию Ники очень точно подходило выражение «быть на седьмом небе».
Когда они расстались у двери в ее номер, Ники все еще не могла поверить в реальность происходящего.
Неужели все это правда? И Джонни Патрик – самый сексуальный мужчина на свете – через несколько минут придет к ней в номер!!!
Трио – Джонни, Джорди и Верни – исчезло из виду, а Ники захлопнула дверь и, дрожа, прислонилась к ней. Нет, так не пойдет. Нужно сохранять спокойствие. – Ради всего святого! – попыталась она убедить себя. – Он просто еще один мужчина.
«Ну конечно, самый обыкновенный! Кого ты хочешь обмануть? – тут же возразил внутренний оппонент. – А папа римский просто еще один немец, а Линкольн был еще одним юристом, а Билл Клинтон – просто еще одним любителем хрустящих шоколадных батончиков, а… в общем, картинка ясна».
И больше всего ее трясло от того – и это помимо известности Джонни, – что она забыла купить по-настоящему сексуальное белье. Она так спешила подобрать себе платье и туфли и вовремя вернуться обратно в отель, что вообще не вспомнила о своих хлопчатобумажных трусах!!! Проклятие.
Может, стоило сделать вид, что она вообще их не носит? Может, просто снять их – и все?
Ой-е-ей! Если они пойдут куда-нибудь, чтобы выпить рюмочку перед сном, она в конце концов так разволнуется и распалится, что на юбке останется пятно, а это просто недопустимо. Придется выходить из бара спиной вперед.
И вряд ли даже в таком хорошем отеле, как этот, консьержка сможет найти для нее сексуальное шелковое белье в такое позднее время. Кроме того, подобная просьба наверняка выходит за рамки их служебных обязанностей.
Значит, придется извиняться за хлопчатобумажные трусы. А может, стоит повести себя как нормальный взрослый человек и вообще промолчать?
В конце концов Ники решила ничего не делать – это гораздо проще.
Пусть Джонни сам выкручивается.
Глава 20
Ники открыла одну из крохотных бутылочек шампанского, что стоили, вероятно, целое состояние, и выпила ее в два глотка. Хорошо, что за мини-бар платить не ей. При этой мысли Ники взяла еще одну крохотную бутылочку и выпила ее уже спокойнее. В три глотка.
Они нужны ей вместо транквилизаторов. Ясно?
Вообще-то Ники знала, что это самая старая отмазка в мире – «мне следует выпить, чтобы успокоиться или чтобы хоть немного улучшить настроение». Но в ее случае это было чистой правдой.
Однако несмотря на шампанское, Ники оставалась взвинченной. Стремясь хоть как-то отвлечься, она включила телевизор, пощелкала пультом и выбрала «Скай ньюс», потому что, кроме «Си-эн-эн», это был единственный канал на английском языке. Даже и к лучшему – шла программа о шотландской архитектуре. А Ники обожала шотландскую архитектуру.
Совершив еще пару набегов на мини-холодильник – ее лучшим утешением во время стрессов всегда был шоколад, – Ники доедала последний трюфель из красивой коробочки, перевязанной голубой ленточкой. Неожиданно стук в дверь заставил ее буквально подскочить в кресле.
Ей что, и в самом деле нужен мощный лекарственный транквилизатор, чтобы успокоиться?
Значит, мантрой на будущее станут следующие слова: «Планируй лучше». А сейчас, поскольку никакого лекарства все равно не было, ей оставалось только одно – делать вид, что она совершенно спокойна.
Открыв дверь, Ники мило улыбнулась и сцепила руки за спиной, чтобы скрыть их дрожь.
– Джорди уснула? – О Господи, что за бессмысленную чепуху она несет!
– Да, почти. Верни тоже. – Джонни улыбнулся. – Я свободен на всю ночь.
Не стоило ему говорить «свободен на всю ночь» таким мягким, хрипловатым голосом. Это вызвало поток крайне незаурядных сладострастных образов, захлестнувших ее сознание. Ники решительно попыталась игнорировать их – все без исключения, но наиболее интересные исчезать отказывались, особенно тот, где Джонни навис над ней как раз перед… «СТОП! ОСТАНОВИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ!»
Проклятие – кажется, он что-то сказал. Смотрит так выжидательно.
– Прошу прощения, я думала о нашем великолепном обеде, – соврала Ники. Постельная сцена ни под каким видом не желала покидать ее сознание.
– Я только спросил, не хотите ли вы сходить куда-нибудь выпить по рюмочке.
Джонни, красивый как сам дьявол, опирался о дверной косяк, и его холодные серые глаза спрашивали совершенно о другом. Ники поняла, что оказалась перед очередной развилкой – ну, вы знаете… когда нужно сделать моральный выбор – соглашаться или нет.
Ники никак не могла определиться.
«Да какого черта! – наконец решила она. – Если я должна беспокоиться за свою добродетель, то ведь и он тоже!»
– Решайте сами, – сказала Ники, бросая мяч на его половину корта.
– Тогда я войду.
Этот мужчина не мучился, принимая решения.
– Будьте моим гостем, – ответила Ники, впуская Джонни и мысленно начисляя себе штрафные очки за то, что опять увиливает от ответственности. Значит, это все-таки плохая привычка. Ладно, она подумает об этом завтра.
Проходя мимо, Джонни наклонился и слегка коснулся губами ее губ.
«Что это – небрежное европейское приветствие или настоящий поцелуй?» – тут же задергалась Ники. Ее тело определенно голосовало за поцелуй – каждая клеточка в нем пылко и страстно кричала о предвкушении.
– Ничего, если я закажу коньяк? – спросил Джонни, направляясь к телефону, стоявшему на письменном столе в гостиной.
Этот вопрос не требовал ответа. Кроме того, похоже, он никуда не торопился, а это значило, что ей следовало повести себя умнее, обуздать свои сексуальные инстинкты и продемонстрировать чуть больше сдержанности.
Улыбнувшись Ники через плечо, Джонни ткнул в кнопку обслуживания номеров и заказал бутылку коньяка.
Пока Ники размышляла, где ей сесть и что сказать, и на полном серьезе пыталась обуздать своенравные желания, Джонни сел на диван, вальяжно откинулся назад и широко раскинул руки по спинке.
– После того как мы сорвались из Сан-Франциско, я в первый раз могу расслабиться. Идите сюда. – Он похлопал по подушке: – Садитесь. Давайте поговорим.
Он уже бывал здесь раньше, сообразила Ники. Не так уж трудно догадаться. Так что можно было не волноваться и не пытаться обуздывать сексуальное вожделение. В своем теперешнем состоянии Ники не могла твердо сказать, что это хорошо, но в любом случае мужчине вроде Джонни, вероятно, и стараться особенно не требовалось. Достаточно было просто сесть и подождать.
Наверное, ей следовало проявить такую же зрелость и не кидаться ему в объятия, как какая-нибудь фанатка. А для этого нужно было задавить свои низменные инстинкты.
– Что за кино Джорди смотрела? – спросила Ники, усаживаясь на значительном расстоянии от Джонни и с удовлетворением отмечая, что голос ее звучит достаточно хладнокровно. Наверное, она все-таки может поиграть в недотрогу.
– В энный раз включила «Фантастическую четверку», но очень быстро заснула. – Джонни слегка улыбнулся. – Она очень устала.
– Полагаю, Верни после трех мартини тоже не особенно спорила, отправляться ли ей в постель? – Ники не знала, долго ли она сумеет сохранять хладнокровие – жар от его тела отчаянно действовал сразу на все ее чувства. «Вежливо улыбайся и думай о хорошем», – приказал голос разума, вольно перефразируя известный совет королевы Виктории, данный ей дочери перед свадьбой: «Ляг на спину и думай об Англии».
– Верни отключилась раньше Джорди. – Джонни посмотрел на Ники сочувственно. – Должно быть, вы тоже устали.
– Я не устала, – выдавила из себя она. – Я прошлой ночью спала.
– Я не спал, однако слишком возбужден из-за того, что операция по извлечению Джорди из номера матери прошла удачно. Так что усталости не чувствую.
Это что, намек? Он что, говорит, что готов остаться на всю ночь? Значит ли это, что он не оскорбится, если Ники на него набросится?
– Здорово, что с Джорди все так получилось, – произнесла она, ощущая на своих плечах тяжкий вес добродетели.
– Да, – пробормотал Джонни. – То, что мы забрали ее из компании Лайзы – величайшее счастье. У тех парней, с которыми знается теперь моя бывшая, отцы отмывают огромные деньги.
Мысль о настоящей преступной деятельности оказалась крайне отрезвляющей.
– Не похоже, чтобы они были славными ребятами, – сказала Ники, и мрачные предчувствия заметно уменьшили ее вожделение.
– Еще бы. Они не имеют ничего общего с обычным окружением Лайзы, но она любит наркотики, а у них их полно.
Забавно, как страх может повлиять на сексуальные желания.
– И эти парни – не обычные уличные дилеры? – спросила Ники, сильно встревожившись.
Джонни помотал головой.
– Это мировой наркотрафик.
– Господи! – Сердце сильно заколотилось. – Как в кино.
– К сожалению, это не кино, – произнес Джонни совершенно спокойно, как будто они о погоде разговаривали. – Никому не захочется путаться под ногами у этих людей.
– Вы не шутите? – Ники буквально ощущала, как волосы у нее на затылке встают дыбом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30