Это был негр, слуга Адамса.
Какое-то время он стоял неподвижно, как будто внезапно вспыхнувший
свет ослепил его, а потом шагнул вперед, на середину комнаты.
- Стой! - Оказавшийся за его спиной Гриша поднял пистолет.
Негр не прореагировал на приказ, не знаю, заметил ли он вообще моего
приятеля. Повернув лицо с белыми, возможно, почти слепыми глазами в мою
сторону, он сделал еще шаг и вытянул вперед руки, растопырив пальцы
наподобие клешней краба.
Гриша прыгнул к нему, схватил за плечо и рванул назад, пытаясь
развернуть лицом к себе. Вероятно, он подумал, что наш противник глух, и
хотел продемонстрировать ему пистолет и серьезность наших намерений.
Честно говоря, мне показалось, что от нелепости происходящего мой
находчивый приятель несколько растерялся.
Негр отмахнулся от него, как от назойливой мухи, даже не повернув
головы. Гриша отлетел к стене, ударился о нее спиной и затылком и мешком
осел на пол. Я понял, что он потерял сознание, и мне придется сражаться с
врагом один на один.
К сожалению, занятая мной позиция исключала возможность отступления -
на такой маневр я не рассчитывал. Негр надвигался на меня, не спеша, но
уверенно, и единственное, что мне оставалось, это попытаться отпрыгнуть
вдоль стены вправо или влево.
Я метнулся влево, но наткнулся сослепу на платяной шкаф. Двигаться
вправо было уже поздно, я оказался бы прямо перед идущим вперед с
упорством танка противником и вряд ли успел бы до столкновения с ним
проскользнуть дальше, к спасительному свободному пространству.
Единственное, что меня несколько приободрило, это какая-то
медлительность моего врага. Не удивительно, что быстроногая Джин удрала от
него. Казалось, он отзывается на изменения в окружающей обстановке с
некоторым запаздыванием. Очевидно, при всей его мощи у него, как это часто
встречается, была замедленная реакция. Я шагнул вперед и изо всех сил
ударил его рукояткой револьвера в правую скулу.
С таким же успехом я мог бить мраморную статую, даже с большим, так
как от нее наверняка отлетел бы кусочек. Здесь же я услыхал лишь тупой
звук, как будто металл рукоятки врезался в дерево или твердую резину. Его
голова даже не покачнулась на массивной шее. Я сунул револьвер за пояс.
Он развел в сторону локти и согнул руки так, что кисти-клешни
направились в мою сторону. Еще мгновение, и они сомкнутся у меня на шее...
Я нырнул вниз, и он не успел схватить меня. Секунду спустя я оказался
у него за спиной. Мои руки скользнули ему под мышки, я сцепил пальцы на
покрытом жесткими волосами затылке и попытался пригнуть голову своего
противника подбородком к его груди.
Как и следовало ожидать, классический "двойной нельсон" не увенчался
успехом. Он стряхнул меня со своей спины, как мешок с картошкой и
повернулся снова ко мне лицом. Но теперь в моем распоряжении был весь
простор спальни.
Медленно, как мне показалось, он наступал на меня, а я так же
медленно пятился от него, пока снова не уперся спиной в стену. Ко мне уже
вернулось обычное самообладание, и я мог трезво оценивать обстановку,
выносить быстрые и оптимальные решения.
Бить его или пытаться провести какой-либо болевой прием явно не имело
смысла - очень уж разными оказались наши весовые категории. При всей его
медлительности я не мог рассчитывать, что мне удастся заломить ему руку,
захватить удушающим зажимом шею, так как не сумел бы преодолеть
сопротивление этих чудовищных мышц. Оставалось одно - прибегнуть к
"великому уравнителю шансов", моему надежному "питону", правда,
заряженному на этот раз не "магнумом", а обычными патронами со свинцовыми
пулями без оболочки.
Нас разделяли какие-нибудь два-три метра, промахнуться я не мог. Но
убивать его мне не хотелось. Первая моя пуля ударила противника в правое
плечо.
На этот раз он пошатнулся. Пятнадцать граммов свинца, летящие со
скоростью более трехсот метров в секунду, обычно отбрасывают человека, как
тряпичную куклу. Лишенная томпаковой оболочки тупая пуля "кольта", попадая
в цель, передает ей всю свою кинетическую энергию, так как расплющивается
и не проходит навылет. Такая пуля, по терминологии оружейников, обладает
большим "останавливающим действием". Но он не остановился.
Я выстрелил снова, на этот раз, отбросив всякую сентиментальную
гуманность, прямо в середину груди. Потом еще и еще. Он продолжал
надвигаться на меня, все так же неторопливо и неотвратимо. Казалось, все
это происходит в каком-то кошмарном сне, когда пытаешься убежать - и не
можешь...
Последние две пули я послал ему в голову - почти в упор. Сперва мне
показалось, что я промахнулся, что пули скользнули по черепу, не причинив
тому, что должно было находиться внутри, особого вреда, и приготовился к
прыжку, рассчитывая снова увернуться от его клешней.
Но вот он как-то странно осел на пятки, качнулся взад и вперед и,
наконец, с тупым стуком, как манекен, как набитый опилками боксерский
мешок, свалился навзничь.
Машинально, действуя по привычке, а вовсе не из желания порисоваться,
я продул ствол "питона" от порохового дыма.

29
Вперял он любопытный взор
На отдаленные громады
Седых, румяных, синих гор.
А.Пушкин
- Пижон, ну и пижон! - Оказывается, Гриша успел прийти в себя, но все
еще сидел у той самой стены, куда отбросил его толчок негра. - Лучше
заряди, а то вдруг оживет и встанет...
Невольно я бросил взгляд на лежавшего навзничь врага, как будто на
мгновение поверил, что человек, получивший две пули сорок четвертого
калибра в голову, может встать. Но, к своему облегчению, увидал лишь
неподвижную черную массу.
Тем не менее, я последовал разумному совету и зарядил револьвер. На
это у меня ушло секунд десять, во время которых Гриша успел, цепляясь за
стену и столик, подняться на ноги. И даже пистолет, его любимый "Орел
пустыни", снова был у него в руке.
- Ты как, цел? - задал я несколько запоздавший вопрос.
- Вроде бы да, - неуверенным тоном ответил он. - Немного кружится
голова, а так - все в порядке. Но какая силища! Отшвырнул меня, как
паршивого котенка.
Мы склонились над неподвижно лежавшей на полу грудой мышц и костей,
совсем недавно приводимых в движение неизвестно откуда исходившими
приказами. Расстегнув черную кожаную куртку, я обнаружил под ней
кавларовый бронежилет. Отчасти этим, конечно, объяснялась "неуязвимость
нашего противника. Думаю, что если бы я зарядил свой "питон" мощными
патронами "магнум", как в тот вечер, когда уложил Ларри, пули в твердой
томпаковой оболочке пробили бы бронежилет, тем более, что я стрелял почти
в упор. Но выстрелы в голову сделали свое дело.
Одна пуля вошла под глаз, вырвав часть затылочной кости, другая
действительно лишь скользнула по куполу черепа, вспоров кожу - у меня
все-таки дрогнула рука.
- Что это? - Гриша показал на какой-то странный нарост на левом ухе
негра. Телесного цвета, он слегка отличался по оттенку от розовой ушной
раковины, уже начавшей бледнеть.
Протянув руку, я пощупал нарост. Он легко отделился, и тогда я
обнаружил тонкий проводок, идущий от него вниз, за воротник рубахи. Я
поднес эту штуку к своему уху и услыхал хрипловатый голос, монотонно
повторявший: - Убей его... убей его... убей его...
- Так вот в чем дело! Это пластиковая оболочка миниатюрного наушника,
замаскированного под выступ уха. Наш друг получал приказы по радио. А я уж
было совсем поверил в существование телепатии!
- Наверное, он был глуховат, и Адамс изобрел такой способ общения с
ним. Со стороны, вероятно, выглядело очень впечатляюще - слуга исполняет
беззвучные приказы. А на самом деле хозяин просто тихо шептал нужные слова
в замаскированный где-то в одежде микрофон. У негра, видимо, он тоже
где-нибудь есть. - Гриша пощупал край куртки, обтягивавшей выпуклую грудь
лежавшего навзничь гиганта.
- Все равно, поведение его было довольно странным. - С этими словами
я оторвал наушник и спрятал к себе в карман. - Он как бы находился под
гипнозом, двигался, будто в трансе. Думаю, что над ним здорово поработал
этот старый бандит-вегетарианец, доктор Ашборн. Он совершенно лишил негра
воли, превратив его, по сути дела, в робота, послушный механизм,
управляемый голосом хозяина.
- Ты что, оторвал наушник? - Гриша, заметив, что в руках у меня
ничего нет, укоризненно покачал головой. - Ну и зря. Мы могли бы
послушать, о чем говорит твой друг Адамс. Может быть, негром управлял не
он, а кто-нибудь другой?
Замечание показалось мне справедливым, но исправить сделанное было
уже нельзя. Мы допустили еще одну ошибку - не осмотрели тут же окрестности
парка. Радиус действия маленькой приемо-передающей рации, при помощи
которой осуществлялась связь между этим "живым танком" из могучих мышц и
массивных костей, обтянутых коричневой кожей, и его "водителем", не мог
быть слишком большим. Поторопись мы, и машина, в которой, возможно,
находился сам Адамс или кто-то из его помощников, оказалась бы в поле
нашего зрения. А тогда "порше" настиг бы ее за считанные секунды. Впрочем,
жалеть об упущенных возможностях никогда не поздно, но всегда бесполезно.
Тщательно обыскав труп и не обнаружив ничего для нас интересного,
кроме маленькой рации японского производства, которую я тут же спрятал в
сейф, мы решили вызвать полицию. Была быстро подготовлена версия -
вторжение в частное жилище с попыткой покуситься на жизнь и здоровье
мирных его обитателей. Состояние входной двери, двери спальни, а также
многочисленные ссадины и ушибы Гриши могли убедить самого недоверчивого
представителя закона. Таким путем мы избавлялись от хлопотного дела -
сокрытия тела погибшего, а также и от возможных неприятностей, если
кто-нибудь услыхал выстрелы моего "питона" среди ночной тишины и позвонил
в ближайший участок.
Когда полицейские ушли, записав наши показания и забрав с собой труп
негра, наступил уже рассвет.
- Теперь не миновать нам любопытства прессы, - заметил Гриша, когда
мы пили свой утренний кофе. - Боюсь, что здесь скоро появится целая куча
газетчиков и телерепортеров.
- Ну и что? Мы тут живем вполне легально и должны участвовать в
общественной жизни. Твой портрет на фоне красной спортивной машины будет
выглядеть очень импозантно. Ты же хотел получить премию за поимку маньяка?
- Далась тебе моя машина! Ей-богу, ты завидуешь, что у тебя всего
лишь жалкий "ситроен"!
- Я и не скрываю. Всегда питал страсть к хорошим маркам автомобилей.
Помнишь мой "мустанг"?
- Тот, что ты сбросил в пропасть где-то на Кавказе? Конечно, помню.
Он до сих пор числится за тобой у наших хозяйственников, ты же за него не
отчитался, придется тебе попотеть, подписывая обходной, если захочешь
уволиться.
- Серьезно? Неужели еще не списали?
- Как же, дождешься от этих жмотов. Они только для начальства
списывают новенькие "мерседесы" по цене металлолома. Ты для них - мелкая
сошка.
Слова Гриши настроили меня на философский лад, и я спросил его о том,
о чем сам все чаще задумывался в последнее время.
- Ты не пытался понять, хотя бы для себя самого, так сказать, "для
внутреннего употребления", ради чего мы стараемся, рискуем жизнью? Чего мы
вообще добиваемся?
- Разве ты не знаешь? - Гриша деланно-покровительственно взглянул на
меня. - Выполняем свой долг перед Родиной.
Последнее слово он произнес так, чтобы оно прозвучало с большой
буквы. Но я не принял игры, не захотел перевести все в шутку.
- Какой "родины"? "Мы в той отчизне родились, которой больше нет." Ты
что, не видишь, что творится? "Все на продажу" - так, кажется, называлась
одна статья в "Литературке" о нашем ведомстве.
- Брось, старик, а то съедешь с катушек. Такие вещи не обсуждают за
кофе, тут без поллитры не разберешься. - Гриша алчно ухмыльнулся и потер
руки, как будто был заправским выпивохой.
- Нет, ты все-таки скажи...
- Ладно, раз уж ты так настаиваешь. - Лицо моего приятеля стало
серьезным. - Лично я хочу воспользоваться своим служебным положением и
разобраться с теми гадами, которые воруют наших детей и делают
гонконгскими проститутками наших девушек. Глобальные задачи мне не по
плечу, но с этой я надеюсь справиться. Если тебя не отпугивает такое
"мелкотемье", присоединяйся.
Кровь бросилась мне в лицо, я почувствовал, что краснею. Как
случалось со мной и прежде, привычка к постоянной рефлексии, самокопанию,
"интеллигентские штучки", как говорил мой приятель, заставили меня на
минуту забыть о Веронике, об "интернате". Я вспомнил о своей клятве мстить
мафии, которую когда-то дал - без свидетелей, самому себе, - на булатном
клинке кавказского кинжала... Где сейчас этот кинжал? Наверное, его, как и
прочее мое имущество, оставшееся на конспиративной квартире в Городе,
кто-нибудь "приватизировал". Но ведь клятва осталась! Правда, тогда я
рассчитался кое с кем из главарей Организации, они заплатили за все
крупной монетой. Но небольшой должок за ними еще был, а с тех пор набежали
солидные проценты.
Гриша был прав: надо пользоваться своим служебным положением. И
плевать, если твоя победа доставит кому-то из новоявленных "демократов"
лишнюю звездочку или дачу рядом с президентской. Главное было не это.
Разговаривая со своим приятелем, я рассеянно смотрел то в окно, где
под ветром раскачивалась завезенная в Австралию пятьсот лет назад саговая
пальма, то на картину, висевшую на противоположной стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35