Неужели старому лэрду пришло на ум лично охранять свою жертву? — с ужасом подумал Роб и осмотрелся. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел в углу на соломенном матрасе спящую Мэгги. Разбуженная стуком каблуков о каменные плиты, она заворочалась, приподняла голову и стала подниматься со своего ложа. Нельзя было терять ни секунды. Прежде чем старуха успела закричать или сказать хоть слово, Роб нанес ей разящий удар кулаком под подбородок. Старуха рухнула на матрас как подкошенная, издав тихий, наподобие мышиного, писк. Роб быстро и ловко перетянул ей запястья ее же собственным ремешком и, стянув у нее с ноги шерстяной чулок, затолкал его ей в рот. Если все получится, как он задумал, ни его, ни вдовы не хватятся до самого утра, а это даст ему с Джудит возможность оторваться от преследования. Вернувшись к койке, на которой спала вдова, Роб потряс Джудит за плечо, одновременно закрывая ей рот ладонью на тот случай, если бы ей вздумалось закричать.
— Ни звука, — прошептал он ей на ухо, а когда вдова, осознав, что происходит, кивнула, убрал руку. — Нам надо поторапливаться, леди. Ты полностью одета?
— Нет, — прошептала она, присаживаясь на койке и прикрывая грудь краем пледа. Чтобы не смущать вдову, Роб, пока она приводила себя в порядок, выглянул в коридор. Вдова, накинув на плечи плед и зажав в руке башмаки, довольно скоро к нему присоединилась. О, эта женщина не растеряется ни при каких обстоятельствах, подумал он, ухмыляясь и беря ее за руку.
В башне имелась дверца, выводившая к озеру. Неподалеку виднелся поросший зеленой травкой прибрежный склон, но добраться до него можно было только на лодке. Когда Роб распахнул дверь, Джудит, увидев перед собой залитое лунным светом огромное водное пространство, замерла. Потом, справившись с удивлением, она с силой сжала руку Роба и прошептала:
— Мейри! Мы должны…
— Нет. Здесь она в безопасности. — Джудит попыталась было запротестовать, но Роб закрыл ей рот ладонью. — Твоя смерть, миледи, нисколько ей не поможет. Обвинение в колдовстве — не шутка. Даже если бы твой отец прислал сейчас за тебя выкуп, это вряд ли спасло бы тебя.
Она колебалась. Луна зашла за тучу, и он не видел ее лица, но угадал ее реакцию. Подул прохладный предрассветный бриз. Надо было поторапливаться.
— Ты должна бежать со мной. Останешься здесь — не доживешь и до вечера. Мне больно это говорить, но отец недвусмысленно дал понять, что не пожалеет усилий, чтобы тебя уничтожить.
— Но моя племянница… Мейри. Что станет с ней, если я убегу?
— Убежишь ты или умрешь, тебя все равно с ней не будет. Но если ты убежишь, то по крайней мере останешься в живых и сможешь принести ей пользу в будущем.
Подхватив Джудит на руки, Роб спустился к воде. Здесь женщина попыталась вырваться от него. Роб выругался, крепче сжал ее и мысленно дал себе слово, что, если она начнет брыкаться посреди озера, он швырнет ее в воду там, где поглубже, и пусть идет ко дну.
— Я не умею плавать, — вздрогнув, пролепетала Джудит, когда вода коснулась ее голых ног, и обхватила его за шею. Роб обрадовался: похоже, холодная ванна поумерила ее пыл и вернула к действительности.
— Тогда ты точно не ведьма, — сказал он с усмешкой, — и с успехом прошла бы уготованное тебе испытание. Одно плохо — после этого тебя все равно пришлось бы хоронить. Женщина может доказать, что она не ведьма, только пожертвовав собственной жизнью.
В ответ Джудит тяжело вздохнула, и Роб понял, что она только теперь осознала грозившую ей опасность. Войдя в воду по горло, Роб, поддерживая голову Джудит так, чтобы она могла дышать, поплыл к берегу. Из-за туч вышла луна, и Роб, мельком глянув на свою спутницу, подумал, что в эту минуту она очень походит на наяду или речную нимфу. Ее светлые волосы, озаренные лунным светом, приобрели голубовато-серебристый оттенок, а тащившийся за ней по поверхности воды подол полотняного платья казался прозрачным и тонким, словно сплетенный из паутины хитон. Джудит подумала, что с тех пор, как они вошли в воду, прошла целая вечность, и забеспокоилась.
— Не волнуйся, женщина, — сказал Роб. — Берег близко. Главное, что мы уже не в замке Лохви…
Наконец он почувствовал под ногами гальку, сделал еще несколько шагов и выбрался на берег. Осторожно поставив Джудит на ноги, Роб оглянулся. На фоне светлевшего неба черные башни и стены замка выглядели особенно зловеще. На стенах то появлялись, то пропадали огоньки — стража с факелами в руках делала обход. Оставалось только надеяться, что в сторону озера стражники не смотрели, сосредоточив все внимание на праздничных кострах — самые стойкие там все еще водили хороводы. Роб помог Джудит забраться вверх по склону. Когда они наткнулись на большой пышный куст боярышника, Роб плюхнулся на землю и потянул за собой Джудит, знаком показав ей, чтобы помалкивала. Некоторое время они сидели в полной тишине и напряженно прислушивались. До них не долетало ни единого звука, только шелест травы.
Когда обход закончился и стражники с факелами скрылись из виду, Роб поднялся и, увлекая за собой Джудит, направился в сторону болот. Опасность все еще существовала — их мог заметить какой-нибудь отбившийся от праздничной толпы подгулявший арендатор, но Роб считал это маловероятным. Близился рассвет, и жители в большинстве своем уже отправились на боковую. Двигаясь почти в полной темноте по болотам, Роб больше полагался не на зрение, а на слух, осязание и интуицию. Кроме того, он родился в этих местах и знал буквально все гати, тропки и проходы среди топей. Словом, он чувствовал себя на болотах довольно уверенно, чего нельзя было сказать о его прекрасной спутнице. Она то и дело принимала обыкновенную лужу за глубокую, наполненную ржавой водой яму или ров и высоко задирала платье, боясь испачкать подол. И когда, выбираясь из облаков, начинала тускло светить луна, Роб получал возможность созерцать ее маленькие, узкие ступни и стройные ноги и бедра. От этого зрелища его бросало в жар и он чувствовал внизу живота напряжение. Пройдя болото, они зашагали по твердой почве, углубляясь в заросли. По мере того как они удалялись от берега, попадавшиеся им на каждом шагу ивы стали сменяться соснами и дубками. В густом подлеске их вряд ли кто-нибудь разглядит, так что Роб по этому поводу перестал тревожиться. Его беспокоило другое — на месте ли лошади, которых ему удалось незаметно вывести из замка и спрятать в небольшой рощице на опушке леса. Рощица находилась примерно в сотне ярдов от тропинки, выводившей на Тиндрамский тракт. Ехать по тропинке, а тем более по тракту было рискованно, но только это и позволяло выиграть время. Лошади стояли там, где Роб их оставил. С облегчением вздохнув, он повернулся к Джудит, подхватил ее на руки и усадил на одну из лошадей — ту, что поменьше.
— Возьми, накинь на плечи, — произнес он, подавая ей шерстяную накидку, которую нес с собой. Но от мокрой накидки женщине стало еще холоднее. Тогда Роб достал из притороченной к седлу дорожной сумки плед и закутал им женщину. Она запротестовала, сказав, что он тоже промок насквозь и замерз.
Роб ее успокоил:
— Я захватил несколько пледов. Кроме того, мы скоро найдем местечко, где можно погреться у огня, поесть горячей пищи и обсушиться.
— С-скоро? — стуча зубами, спросила вдова. — Н-на-сколько я знаю, поместье Гленлион находится на расстоянии не менее тридцати лиг от замка Лохви.
— Ты, леди, меня недооцениваешь. Неужели ты думаешь, что между Лохви и Гленлионом нет дома, где бы меня приютили? У меня полно друзей и родичей, и они будут рады предоставить нам с тобой стол и кров. При этом даже не спросят, как мы оказалось в их краях, от кого скрываемся и почему у нас такой вид.
Гленлион не лукавил. Неподалеку лежали владения кланов Макгрегор и Макнэш. Часть родов поддерживала с Гленлионом дружеские отношения; имелись однако общины, настроенные по отношению к нему враждебно. Так что их с Джудит безопасность напрямую зависела от того, кто им встретится раньше — друзья Гленлиона или враги. Все темное время они ехали вдоль южного края долины Глен-Лохи и к рассвету добрались до Бен-Луи — высокой, окутанной мраком, поросшей лесом горы. Тиндрамский тракт лежал к северу, но ехать по нему следовало с большой осторожностью, стараясь по возможности избегать людных перекрестков. Роб не сомневался, что в замке Лохви уже обнаружили исчезновение вдовы и Рыжий Дьявол послал за ними погоню. А попасть в его лапы в планы Роба никак не входило. Они ехали все утро и весь день. На расстоянии лиги от Тиндрама находился Кирктон, где Роб рассчитывал остановиться на ночь. Роб оглянулся и посмотрел на свою спутницу. Она почти все время молчала, без возражений жевала сухие ячменные лепешки, которые он ей предлагал, и запивала эту скудную еду холодной водой из его фляжки. Джудит не жаловалась, но Роб чувствовал, что силы ее на пределе. Лицо у вдовы было бледное, под глазами залегли голубые тени. Она так сильно сжимала поводья, что побелели костяшки пальцев. За несколько часов скачки они останавливались только раз — по нужде. При этом вдова слезла и залезла на лошадь самостоятельно, отказавшись от его помощи. В ней были мужество и сила духа, которых он никак не ожидал.
— Недаром говорят, что англичане упрямы, — сказал Роб, решив ее поддразнить, и был вознагражден ее слабой улыбкой. — Ты, женщина, о ребенке не беспокойся, — добавил он через минуту, зная, о чем она думала всю дорогу, и сочувствуя ей. — Старая Мэгги хотя и не слишком привлекательная особа, но детей любит и о девочке будет заботиться.
Она внимательно на него посмотрела, словно пытаясь понять, правда это или он просто ее успокаивает. Судя по выражению его лица, он говорил правду.
— Вероятно, ты прав, — промолвила Джудит. — Я не замечала, чтобы она плохо обращалась с Томом, своим внуком. Чувствуется, что она его любит.
— Наш Том — проказник, каких мало. Боюсь, твоя Мейри хорошему у него не научится.
Джудит снова ему улыбнулась — куда теплее, чем прежде. И эта очаровательная улыбка поразила его в самое сердце. Что бы эта женщина ни говорила и ни делала, не оставляло Роба равнодушным. Он и не ожидал, что поездка с ней станет испытанием для его чувств. И это не могло его не смущать. Ближе к вечеру подул холодный ветер, который растрепал Джудит волосы и заставил ее поплотнее закутаться в плед. День близился к закату, и тени двух высоких гор — Бен-Луи и Бен-Озз, которые легли в долину, придали окружавшему их ландшафту более сумрачный, нежели утром, вид. Роб, приложив ладонь козырьком ко лбу, приподнялся на стременах, чтобы обозреть дорогу. В Кирктоне находились развалины древнего монастыря VII века, где в свое время хранились мощи святого Филлана. Роб был уверен, что уж там-то их искать никто не будет. Они добрались до Кирктона, когда уже совсем стемнело. В заброшенном аббатстве было тихо, как на кладбище. На месте обрушившихся стен росли ивы, еще сохранившиеся постройки были увиты плющом. Молодые люди решили укрыться в полуразрушенной часовне; пока Роб занимался лошадьми, Джудит, взяв кремень, кресало и немного сухого мха, разожгла костерок на том месте, где в незапамятные времена стояла каменная чаша со святой водой.
— Это святотатство, — посетовала Джудит, когда Роб вошел в часовню. — Надо было развести огонь в другом месте.
— Тогда костер был бы виден издалека, — резонно возразил Роб. — Нет, леди, это единственное место, где мы можем обогреться, не привлекая к себе внимания.
Она с минуту молчала, подбрасывая в огонь веточки и стебли сухой травы, потом спросила:
— Как думаешь, лэрд Лохви будет нас искать?
Роб молчал, напряженно размышляя над этим, казалось бы, таким простым вопросом. Признаться, он не столько опасался своего отца, сколько графа Аргилла. Если бы граф узнал о побеге заложницы, то, вне всякого сомнения, отрядил бы за ней погоню. А поскольку людей у него было гораздо больше, чем у Ангуса Кэмпбелла, это позволило бы ему вести поиск беглянки сразу в нескольких направлениях. Разумеется, в поисках будет принимать участие и лэрд Лохви, но он станет лишь орудием в руках зловредного графа. Роб с усмешкой подумал, что, если бы он назвал отца слепым исполнителем воли графа, тот наверняка почувствовал бы себя оскорбленным.
— Ты мне так и не ответил, — сказала Джудит зазвеневшим от волнения голосом.
— Лэрд Лохви просто обязан пуститься по нашему следу. Если не ради себя, то ради того человека, который организовал твое с Мейри похищение.
— Ты графа Аргилла имеешь в виду?
— Кого же еще? — Роб подбросил в огонь несколько сухих веток.
Она замолчала. Роб поднялся и отправился за своей дорожной сумкой. Бросив ее поближе к костру, сказал:
— Наш ужин наверняка будет не столь обильным, как в замке Каддел, но голод мы утолить сможем.
— Опять ячменные или овсяные лепешки? — разочарованно спросила Джудит.
— А чем плоха такая лепешка? — вопросом на вопрос ответил Роб, размешивая в глиняной плошке воду с овсяной мукой и доставая из сумки небольшую чугунную сковородку. — Это основное блюдо шотландского воина — горячее и сытное. Бывали времена, когда о такой еде мне приходилось только мечтать.
— Как-то не верится, что тебе приходилось голодать.
— Уверяю тебя, приходилось. Притом гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. Ну вот, лепешки изжарились. Первая, самая лучшая — тебе. — С этими словами Роб снял со сковородки горячий овсяный блин и протянул своей спутнице.
Чтобы не обжечься, Джудит стала перекидывать лепешку с ладони на ладонь. Заметив, с каким серьезным видом она это делает, Роб ухмыльнулся. Жонглируя лепешкой, она, казалось, забыла обо всем на свете — даже о возможной погоне, а подобная передышка была ей совершенно необходима.
— Итак, ты везешь меня в Гленлион, — наконец сказала она, расправившись с двумя лепешками и запив их водой из кожаной фляги.
— Это так.
— Думаешь, нас не станут там искать? — спросила она, протягивая к огню руки.
— Это не столь уж важно. Она нахмурила брови.
— Неужели Гленлион такая мощная крепость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39