— Джессуп, говорите? Ах да, помню. И что вам от меня нужно? — спросил он.
Она уставилась на него в крайнем замешательстве:
— Я… я…
И отчего эта девица вдруг замолчала, чтобы ей пусто было? Эйвери бросил взгляд на Франциску, которая только пожала плечами. Андреа Мур проследила за его взглядом и с явным облегчением увидела Франциску.
— Прошу прощения, мисс Торн. Я вас не заметила. Как поживаете?
— Благодарю вас, неплохо, мисс Мур, — медоточивым голоском проворковала Франциска. — Кстати, не помню, успела ли я поздравить вас с тем, что плакаты, на которых запечатлен ваш прелестный образ, развешаны в витринах магазинов по всему Лондону? Я вижу, вы оставили далеко позади себя всех столичных красавиц.
Девушка жеманно улыбнулась, однако Эйвери упорно ее не замечал. Он смотрел мимо Андреа в ту сторону, где только что кружились в вальсе Лили и Камфилд. Теперь их там уже не было.
— Ну разве это не чудо, Эйвери? — спросила Франциска.
«И куда только они могли скрыться, черт бы их побрал?» — недоумевал про себя Эйвери. Независимо от политических взглядов Лили обязана была заботиться о своей репутации.
— Я к тебе обращаюсь, — произнесла Франциска уже более требовательным тоном.
— О чем ты, Франциска?
— Я спрашиваю: разве не чудо, что мисс Мур, любимица всего Девона, стала самой знаменитой среди всех профессиональных красавиц Лондона?
— Профессиональных красавиц? Откровенно говоря, Франциска, я всегда считал тебя здравомыслящей женщиной, но в данный момент не могу понять, о чем ты тут болтаешь. С вашего позволения, дамы. — Он отвесил любезный поклон Франциске и стоявшей с раскрытым от изумления ртом блондинке и отправился на поиски Лили.
— Ну, я вам доложу! — воскликнула Андреа Мур, дочь лорда Джессупа, признанная царица лондонских балов, едва Эйвери отдалился на порядочное расстояние. — Какой грубиян! Он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла по рассказам.
— Он ищет Лилиан Бид, — пояснила Франциска. — Вы, наверное, уже видели ее. Черные как смоль волосы, кожа — будто взбитые сливки, глаза — темные как ночь, фигура — словно у какой-нибудь греческой бо…
— Неужели он не знает, кто я такая? — бесцеремонно прервала ее Андреа. — Что ж, мисс Торн, если верить слухам, в Кенсингтоне есть по крайней мере пять закрытых мужских клубов, где за меня каждую ночь поднимают бокалы.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь, дорогая. — Франциска успокаивающе потрепала разъяренную девушку по руке. — Однако Эйвери редко бывает в городе. Какая жалость, не правда ли?
Эйвери провел в бальном зале десять минут, тщетно пытаясь найти Лили и Мартина Камфилда, затем вышел в коридор и начал по очереди открывать все двери. Несколько небольших гостиных предназначались для игры в карты, еще одна комната использовалась в качестве гардероба, а соседнее помещение, куда он хотел было ворваться, служило уборной для дам, как откровенно заявила ему некая почтенная седовласая леди. Он застал по крайней мере три влюбленные пары в весьма пикантных позах, о чем те, без сомнения, еще долго будут сожалеть, однако среди них не было той, которую он искал. На всем этаже оставалась лишь одна-единственная комната, куда он еще не успел заглянуть, и… — тут он посмотрел в сторону изящной винтовой лестницы — едва ли у нее хватит безрассудства, чтобы подняться наверх.
Он открыл дверь в темное помещение и просунул туда голову. Будучи уверенным в том, что ему удалось краешком глаза уловить какое-то слабое движение, он напряг слух, уже собираясь переступить через порог. Если Камфилд был здесь, в темноте, вместе с ней…
— Позвольте мне зажечь для вас свет, старина.
Эйвери резко обернулся и чуть было не столкнулся с хозяином дома. Камфилд протянул руку к бра на стене, включил газовую лампу, и комната тут же озарилась ярким светом. Это оказалась библиотека, обставленная кожаной мебелью, увешанная тяжелыми бордовыми портьерами и обклеенная оливкового цвета обоями в полоску.
— Почему бы вам не войти? — спросил Камфилд, жестом предложив ему следовать за собой.
Эйвери повиновался.
Мартин извлек из внутреннего кармана пиджака портсигар, одним щелчком открыв серебряную крышку, и протянул гостю:
— Не желаете ли сигару? Кубинскую.
На лице его не было заметно ни малейших следов враждебности. Напротив, вид у него был чрезвычайно благодушный — точь-в-точь образцовый хозяин дома. Если бы сам Эйвери обнаружил, что какой-то малый шастает по коридорам Милл-Хауса, открывает повсюду двери и вообще ведет себя неподобающим образом, вряд ли он стал бы предлагать ему сигары. Судя по всему, ему предлагалось вести себя по-джентльменски, и впервые в жизни Эйвери мысленно проклял эту навязанную ему так некстати роль.
— Да, спасибо.
Он взял у Мартина сигару вместе с зажигалкой и раскурил ее быстрыми, короткими затяжками. Отменная сигара.
— Бренди? — спросил Камфилд.
— Нет, благодарю вас.
— Полагаю, вам такого рода вечеринки покажутся скучными и утомительными после всех ваших приключений? — Улыбнулся Мартин, тоже раскуривая сигару.
— Вовсе нет.
— Мои сестры — на тот случай, если вы этого не заметили, — просто без ума от вас.
— И вы, конечно, хотите меня предостеречь? — осведомился Эйвери, надеясь, что он нашел неплохой предлог для ссоры. Теперь ему наконец стало ясно, почему они сидели в библиотеке Камфилда, беседуя с глазу на глаз, как цивилизованные люди.
— Бог ты мой, конечно, нет! — воскликнул Мартин. — Признаться, для меня было бы большим облегчением, если бы хоть одну из них удалось сбыть с рук. К тому же я ничего против вас не имею. Громкое имя, прекрасная старая фамилия. Ради всего святого, делайте, что вам заблагорассудится, если только вы в этом заинтересованы.
Обезоруженный, Эйвери снова затянулся сигарой.
— Нет, я в этом не заинтересован.
— Я так и думал, — отозвался Камфилд грустно и после короткого молчания добавил:
— Как вы находите наш дом?
— Он очень мил.
— Наша семья живет здесь вот уже четыре года. — Он вдруг рассмеялся. — Мы, Камфилды, родом из Дербишира. Наше фамильное поместье является майоратом, поэтому мне пришлось переехать сюда и основать новую династию. И надо признаться, я изрядно в этом преуспел. Более того, я даже подумываю увеличить свои владения. Однако сложность в том, что вся земля в округе уже имеет своих хозяев, кроме Милл-Хауса.
— У Милл-Хауса есть хозяин.
— Да, — согласился Камфилд, — но кто он? Мисс Бид или вы? Полагаю, через несколько недель я буду знать точно, с кем мне предстоит иметь дело.
— Кто вам об этом сказал? — спросил Эйвери.
— Мисс Бид.
— Я вижу, вы с ней на короткой ноге. — Эйвери небрежно стряхнул пепел в серебряную пепельницу.
— С кем?
— С мисс Бид. Доверяете друг другу, ну, и так далее. Камфилд моргнул, словно то направление, которое принял их разговор, застало его врасплох.
— Да, она чудесная женщина. Очень умна и прекрасно разбирается в современных методах ведения фермерского хозяйства.
Его слова ни на миг не ввели Эйвери в заблуждение. У него был долг перед Лили… Впрочем, он был для нее никем, напомнил себе Эйвери, и не имел никакого права выпытывать у Камфилда подробности их отношений. Но теперь это уже не могло его остановить. Существовала лишь одна причина, по которой мужчина мог поддерживать близкие отношения с женщиной, которая, как ему было известно, поклялась никогда не выходить замуж, и ради блага самого же Камфилда будет лучше, если он никогда не узнает о взглядах Лили на брак. А, чтоб его…
— Каковы ваши намерения в отношении мисс Бид? — процедил сквозь зубы Эйвери, которому уже надоело ходить вокруг да около.
— Мои намерения? — Камфилд изумленно воззрился на него, с оттопыренной нижней губы свисала сигара. — Я вас не понял.
— Да полно вам, старина! У мисс Бид нет никого, кто бы мог позаботиться о ее интересах, а поскольку она живет с моей семьей… — Он умолк.
— У меня нет никаких намерений в отношении мисс Бид, — ответил Камфилд, все еще слегка ошеломленный. — Я восхищаюсь ею и уважаю ее, но не более того.
— Тогда зачем же вы приезжали к ней в гости вместе с сестрами? Камфилд смущенно покраснел.
— Мои сестры хотели видеть… э-э… вас и таким образом поневоле встретились с мисс Бид. Я уже говорил им о том, что они вели себя до отвращения заносчиво, — поспешно добавил он. — Я имею в виду, что никто не требует от них, чтобы они стали для этой девушки закадычными подружками, так ведь? Но отдельные визиты время от времени, приглашения на более или менее элитарные приемы и тому подобное не могут причинить им вреда, а мне окажут неоценимую помощь.
— Помощь? — переспросил Эйвери обманчиво мягким тоном.
— Да, именно, — ответил Камфилд. — Пожалуй, теперь я уже могу признаться вам в том, что хочу предложить щедрую сумму за Милл-Хаус. Поддерживать приятельские отношения с владельцем поместья, на которое ты положил глаз, — дело весьма выгодное. — Он улыбнулся Эйвери. — Или с его будущим владельцем. Ну, так как насчет бренди?
— Нет. — Эйвери зло ткнул сигару в хрустальную пепельницу. — Стало быть, все ваши любезности в адрес мисс Бид объяснялись простым расчетом?
— Да, — согласился Камфилд весело. — Ради всего святого, старина, неужели вы хоть на миг могли допустить, будто за этим что-то кроется? Да, конечно, мисс Бид по-своему очень привлекательная девушка, но она определенно не из тех, за кем можно всерьез ухаживать, а Бог свидетель, старина, я джентльмен и никогда не позволил бы себе предложить женщине ничего, кроме законного брака. Даже такой женщине, как Лилиан Би…
Он так и не успел договорить ее имя.
Лили пригладила волосы и ущипнула щеки, чтобы те порозовели, прежде чем покинуть дамскую уборную. Одна из горничных Камфилдов снабдила ее ниткой и иголкой, с помощью которых она сумела пришить к платью Эвелин оторвавшуюся кружевную оборку — памятку, оставшуюся от одного неуклюжего сквайра, который настоял на том, чтобы потанцевать с миссис Торн. Это занятие отняло у Лили больше времени, чем она предполагала, судя по взгляду, брошенному ею на стенные часы. Впрочем, она об этом нимало не жалела.
Не считая нескольких увлеченных ее речами дам, которые обступили ее, требуя, чтобы она непременно сообщила им о дате следующего собрания Коалиции за права женщин, Лили почти ни с кем не разговаривала. Один молодой человек пригласил ее на танец, но самодовольный вид, с которым он поглядывал при этом на своих друзей, словно похваляясь неожиданной удачей, быстро отбил у нее всякую охоту танцевать. Когда очередной кавалер подошел к ней, чтобы предложить тур вальса, она вежливо отказалась. У Эвелин неожиданно разболелась голова, и она по совету хозяина дома удалилась в одну из спален наверху. Франциска мелькала в толпе, словно светлячок на ночном лугу, привлекая к себе восторженные взоры присутствующих джентльменов, а что до Эйвери Торна, то когда она видела его в последний раз, он склонился в поклоне перед статной фигурой Андреа Мур.
Лили вдруг остановилась в нерешительности на пороге бального зала, так как не хотела увидеть Эйвери, держащего в объятиях другую женщину, пусть даже речь шла всего лишь о танце.
Что за глупости! У нее не было на него никаких прав. Более того, все ее сентиментальные домыслы касательно его сердечной доброты и чуткости были основаны, как оказалось, на самом банальном случае аллергии. Собравшись с духом, Лили уже собралась войти в зал, как вдруг услышала голос Мартина, доносившийся из-за приоткрытой двери рядом с ней:
— Она определенно не из тех, за кем можно серьезно ухаживать, а Бог свидетель, старина, я джентльмен и никогда не позволил бы себе предложить женщине ничего, кроме законного брака. Даже такой женщине, как Лилиан Би…
Его слова были прерваны глухим звуком удара.
Лили вспыхнула от смущения, щеки покрылись жарким румянцем, распространявшимся по телу с быстротой степного пожара. Она резко обернулась, едва не столкнувшись при этом с одной из барышень Камфилд — Молли? На лице девушки промелькнуло неприязненное выражение, и тут же ее губки снова сложились в заученную улыбку хозяйки светского салона.
— А, это вы, мисс Бид! Надеюсь, вам у нас нравится? Должно быть, вы ищете место, чтобы подышать свежим воздухом. Обычно мы…
Вдруг дверь рядом с ними распахнулась и оттуда, пошатываясь, вышел Мартин Камфилд. Он прижимал ладонь к левой щеке, но между пальцами отчетливо просматривался темный синяк. Его испуганный взгляд переметнулся с сестры на Лили, и бледное лицо покрылось густым румянцем.
— Мартин! — воскликнула Молли Камфилд. — Что случилось с твоим глазом?
— Я… э-э… как ни глупо это звучит, но я в темноте наткнулся на дверь, — пробормотал он. — Пожалуй, мне следует пойти на кухню и поискать там лед.
Камфилд поспешно скрылся в коридоре.
— Ну и ну! Прежде Мартин никогда не был таким неловким. Любопытно, с чего бы вдруг…
Девушка хотела еще что-то добавить, но тут появился Эйвери. Он, нахмурившись, вышел из библиотеки, костяшки его пальцев были красными.
— Мистер Торн! — ахнула Молли. — Что случилось с вашей рукой?
— Ударился о дверь, чтоб ей пусто было! — проворчал он на ходу.
Глава 22
— Вам не кажется, что нам следовало бы настоять на том, чтобы Франциска вернулась домой вместе с нами? — спросила Лили, когда затянувшееся молчание в карете стало совсем уж невыносимым.
— Может быть, — ответил Эйвери, глядя в окно на проплывающий мимо деревенский пейзаж, — только от этого все равно не было бы никакого толка. Она имела сегодня огромный успех.
— А Эвелин? Вы уверены, что она покинула прием раньше нас?
Она едва различила в темноте его кивок.
— Да. Кто-нибудь из соседей наверняка отвез ее домой. Не думаете же вы, что она решится оставить Бернарда одного больше чем на час?
Не зная, что ответить, она промолчала и задумчиво посмотрела на него. Лунный свет озарял лицо Эйвери холодным сиянием, от которого, как ни странно, его смуглая кожа казалась еще темнее на фоне белой накрахмаленной рубашки и белоснежного галстука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38