Она старалась не думать о своем положении, не имея ни малейшего представления о том, как изменить ход событий. И все же в глубине души она знала, что принадлежит будущему.
Жаль, в ней столько нерастраченных чувств, которые гораздо глубже страсти и которые поднимают страсть на высший уровень. Она думала, что давно лишилась этих чувств, а оказалось, что они затаились в дальнем уголке ее сердца. Ей так бы хотелось разделить их с Уинном.
Да, сказала себе Зоя, она предложила бы ему все, что у нее есть. И дала бы ему все, на что способна.
Зоя прижалась к Уинну, как бы стремясь слиться с ним. Их языки ласкали друг друга, ее руки перебирали его волосы. Тела налились жаром, желание накрыло их мощной волной.
У Зои стучало в висках. Внезапно это звук был заглушён хлопаньем крыльев, и над ее головой раздалось громкое карканье.
Карканье?
Зоя почувствовала на своей щеке перья, опять громкое карканье оскорбило ее слух. Она отодвинулась от чертыхающегося Уинна и увидела, что у него на плече сидит огромная черная ворона и наблюдает за ней глазами-бусинками.
Ворона наклонила голову, продолжая следить за Зоей, которой показалось, что птица изучает ее. Оценивает. Причем во взгляде вороны не было никакой враждебности, лишь любопытство. Зою вообще поразил ее осмысленный взгляд. Она нервно поежилась, не желая стать предметом изучения вороны.
Наверное, она сходит с ума.
Уинн дернул плечом, чтобы прогнать этого гиганта: птица весила гораздо больше, чем сумка Зои. Но ворона осталась сидеть, крепко уцепившись лапами за его плечо.
Зоя рассмеялась, когда Уинн опять чертыхнулся. На его лице было написано возмущение.
— Итак, ты обнаружил свое присутствие, старый бездельник. В чем дело, Ворон? Потерял свою подругу?
Птица качнула головой вверх-вниз, как бы отвечая на его вопрос. Теперь Зоя не сомневалась, что ее воображение вышло из повиновения. Откуда взялось это чудовище, размышляла она, оглядывая палубу.
И нашла ответ высоко наверху. На нок-рее бизань-мачты было свито гнездо, на строительство которого пошли ветки, веревки, сено и куски парусины. Да, такой необычной птице пристало иметь только такое необычное гнездо. Зоя ни разу не заметила его, да ей и в голову не приходило искать гнездо на реях.
Птица тоже посмотрела вверх, как бы проследив за ее взглядом. Зоя затрясла головой: да нет, это невозможно. Ворона принялась чистить перья, словно поняла, о чем подумала Зоя, и испытала гордость за свое жилище.
— Воронье гнездо, — проговорила Зоя, обрадованная тем, что у Уинна на щеках появились ямочки.
— Ну, в общем-то да.
Тяжело вздохнув и бросив на Зою тоскливый взгляд, Уинн подчинился настойчивым требованиям птицы и привалился к тюку с сеном.
— Любопытство присуще не только кошкам, — объяснил он. При упоминании кошки ворона вновь занялась своим туалетом. Зоя готова была поклясться, что она отлично понимает, о чем говорит Уинн. — Вороны так же любопытны, как проказливые дети. — Птица придвинулась к голове Уинна и принялась выдергивать у него волосы, словно выражая этим протест. — Ах ты, упрямое животное! — возмутился Уинн, сбрасывая с плеча обидчика. Ворона с бесстрастным видом устроилась на тюке с сеном. Создавалось впечатление, что птица довольна собой. Зоя вопросительно приподняла брови и посмотрела на Уинна.
— Я думала, пираты предпочитают попугаев.
— Так и есть, — подтвердил Уинн и замолчал.
— Ты не договорил, — напомнила ему Зоя, видя, что он не собирается продолжать.
Уинн вздохнул и с явной неохотой сказал:
— Я привел «Ворон» в один порт в тропиках. Когда команда вернулась из города, у каждого человека в руке была клетка с попугаем. Люди развлекались тем, что учили птиц всяким смачным выражениям. Представляешь, что это такое, когда триста попугаев повторяют фразу: «Капитан педераст!»? — Зоя прижала руку к губам, но так и не смогла сдержать смех. — Вот именно, — нахмурился Уинн. — И я запретил покупать этих чертовых птиц.
— А ворон? — спросила Зоя. — Я бы сказала, что это ворона.
Уинн сразу же расслабился и улыбнулся.
— Он и есть ворона, Принцесса. У нее было сломано крыло, когда Адам нашел ее и принес на судно. Он отдал птицу мне, заявив, что у корабля должен быть талисман, а у «Ворона» будет ворон. — Уинн с нежностью взглянул на мальчика, который заснул, положив голову на храпящую козу. Улыбка, осветившая его лицо, тронула Зою до глубины души. — У меня не хватило смелости разубедить его, — продол жал Уинн. Он посмотрел на Зою, ожидая от нее возражений, однако она молчала. — С точки зрения пирата, это все ненужные сантименты. Многие решили бы, что я проявляю излишнюю мягкость.
Зоя наблюдала, как различные чувства сменяются на лице Уинна. Он не скрывал эмоций, пряча их в потаенных уголках своей души, напротив, любой мог бы понять, что он испытывает.
Кроме того, Уинн не прятался от своих чувств и не отказывался принимать их. Однако временами они приводили его в замешательство. Как будто он считал, будто должен загнать их внутрь, но не мог.
Зоя погладила его по щеке. Он весь состоит из противоречий. Сила и мягкость, дисциплинированность и страстность. Потребовалась бы целая жизнь, чтобы изучить его всего.
Она заметила, что Уинн смотрит на Адама, и увидела в его взгляде беспредельную любовь. Это потрясло ее, и все сомнения насчет их отношений исчезли, унесенные теплым ветерком. Поздно что-либо предпринимать. Они с Уинном слишком крепко повязаны.
Резкая боль в голове заставила Зою вскрикнуть. Она повернулась, чтобы наказать наглую птицу, но Уинн уже пришел ей на помощь.
— Ах ты подлец, Ворон! — закричал он, и птица замахала сильными крыльями.
Она взлетела и покружила над ними, как бы бросая им вызов, а потом направилась к своему гнезду, гордо держа в клюве черную прядь волос Уинна и светлую Зои. Добравшись до гнезда, ворона уложила пряди на дно и издала победный вопль.
Уинн сердито покачал головой, а Зоя рассмеялась.
— Храпящие козы, птицы-воровки, доктор, похожий на медведя… О, Уинн, это настоящий зоопарк!
Уинн расхохотался, да так, что у него слезы брызнули из глаз.
— Ну, Принцесса, ты и повеселила меня. Давно я так не смеялся.
Он наклонился к ней и слизнул одну слезинку. Ее дыхание сразу участилось. Она прижалась к нему щекой, но прежде чем она успела заговорить, перед Уинном появился юнга лет на пять старше Адама и протянул поднос.
— Кок говорит «поздравляю» вам и вашей даме.
Юнга передал поднос Уинну, поклонился и ушел. Уинн приподнял край белой салфетки.
— И что же у нас есть, Принцесса?
На глиняном блюде была целая гора имбирного печенья, так любимого Зоей. Ее рот тут же наполнился слюной, а в животе заурчало. Лишь вчера она дала коку рецепт.
— Божественная пища, — ответила она и взяла печенье.
Уинн усмехнулся.
— Хочешь кофе, дорогая? — Зоя энергично кивнула, и он наполнил ее чашку. — Молока? Сахара? — спросил он, подчеркивая то, что ему удалось отобрать экзотический сахарный тростник у английского купца, который на свое несчастье встретился в открытом море с «Вороном».
Зоя взяла чашку и принялась дуть на обжигающий напиток. Его аромат давно щекотал ей ноздри, каждый раз, когда Уинну приносили кофе в каюту, и довел до того, что она решила отказаться от чая, которому всегда отдавала предпочтение. Первый глоток показал, что напиток стоил ее страданий. Только отпив еще немного, она обратила внимание, что на подносе остались две чашки, а не одна, для Уинна, и с удивлением спросила себя, кому же предназначена третья.
Одну из чашек взял Уинн и налил себе кофе. В третью чашку он вылил остатки молока и поставил возле себя на палубу.
Они довольно долго в полном молчании сидели и наслаждались кофе, прежде чем Зоя сообразила, что молоко предназначалось Адаму. Она по-новому взглянула на Уинна: коза давала молоко, но вовсе не для капитанского кофе.
«Ненужные сантименты», сказал бы Уинн.
Она бы назвала это любовью.
ГЛАВА 7
Фрегат медленно входил в бухточку, скрытую между скал. Зоя с интересом смотрела по сторонам. В своем веке она однажды побывала на Канарских островах и сейчас была поражена тем, как сильно они отличаются оттого, что возникало перед ее глазами.
Вместо обработанных полей, покрывавших равнинную и горную части, перед ней расстилались тропические заросли. Здесь нетрудно спрятаться. Даже высокие мачты не будут видны за деревьями и горными вершинами, окружавшими бухту.
Уинн рассказал ей, что нашел это укрытие несколько лет назад, когда спасался от преследовавшего его корсара. Им пришлось немного изменить курс, но это стоило того, так как бухта в полной мере отвечала их целям: нужно было отремонтировать днище, прежде чем продолжать путешествие. Едва фрегат бросил якорь в центре бухты, на судне начались приготовления для переправки на берег.
На вырубке стояли несколько хижин: там жили друзья, как объяснил Уинн, не раз оказывавшие ему помощь в прошлом. Зоя убрала с лица растрепавшиеся от ветра волосы. Первые из членов команды, сгорающие от желания поскорее встретиться с жителями острова, спустились в шлюпку. Зоя почувствовала себя одинокой: ее-то никто не ждет. У нее нет друзей, кроме Уинна и Адама, ей не с кем поговорить по душам. Все, кто был близок ей, остались в другом времени.
Она не имела ни малейшего представления, где Джонатан. Вполне возможно, что он, как и она, упал в дыру во времени, или остался в будущем. Даже если он последовал за ней, нет гарантии, что он приземлился в том же времени. Ведь он упал на минуту раньше, чем она.
Судя по тому, что случилось с ней, сейчас он может быть первобытным человеком из неолита или римским гладиатором, хотя первое подходит ему больше. Ей не хотелось решать его проблемы, когда ее собственные еще не решены. Джонатан достаточно находчив. Он так же, как и она, вполне способен о себе позаботиться.
Ее пребывание в этом времени является своего рода интерлюдией, оно похоже на сон. Путешествие через Атлантику на пиратском судне отвечало ее романтической натуре. А встреча с Уинном стала кульминацией ее сна. Исполнением всех желаний и осуществлением всех фантазий.
Но сейчас, оказавшись перед необходимостью высаживаться на берег, она в той же мере оказалась перед необходимостью учитывать обстоятельства. Она впервые со всей ясностью осознала, что одинока, что ее мировоззрение сформировалось в ином времени, и испытала тяжелый шок. Как будто рука судьбы отвесила ей жестокую пощечину. Наверное, она никогда не сможет вернуться в свое время. Даже если это возможно, она не знает как.
Мысль о детях больно резанула ее по сердцу. Сейчас они живут в школе. Но если она не сможет вернуться, кто позаботится о них, кто будет любить их?
Настало время поговорить с Уинном и рассказать ему обо всем. Только бы он поверил ей и не подумал, будто она сошла с ума!
Взгляд Зои скользнул по лазурной глади бухты и остановился на хижинах, разбросанных по берегу. Будет приятно ступить на сушу, почувствовать под ногами твердую почву. А вдруг ее мозг лучше заработает на суше и найдет решение всех проблем?
Господи, до чего же она ненавидела плавать!
Хотя она в конце концов привыкла к качке. Теперь она принимала таблетки лишь раз в день, приберегая их на экстренный случай. В самом начале плавания она страдала от качки не только днем, но и ночью, во время сна.
Сейчас же единственное, что беспокоило ее по ночам, были мечты об Уинне.
И сексуальная неудовлетворенность.
После вчерашнего, когда они так мирно сидели на палубе, она уверилась, что у них будет восхитительная ночь. Предвкушение ласк Уинна будоражило ее и горячило кровь, когда она готовилась улечься в постель. В голове возникали смелые фантазии, и в них главенствовал образ Уинна, находчивого, чувственного героя.
К сожалению, ночью он должен был стоять на вахте. Потом возникли какие-то проблемы с рулем, и Уинн так и не добрался до каюты. А утром он вынужден был заводить судно в бухту. В настоящий момент Зою снедала лихорадка — жуткое ощущение, она в жизни не испытывала ничего подобного.
Ласки Джонатана всегда доставляли ей удовольствие, и у нее никого не было с тех пор, как они стали жить отдельно. Джон был очень опытным и приятным любовником и красивым мужчиной. Их близость была единственным положительным моментом за шестнадцать лет супружества, хотя это вскоре переросло в привычку.
Уинн же пробудил в ней совершенно другие эмоции. Он был ярче и сложнее, чем Джонатан. «И крупнее, как в прямом, так и в переносном смысле», — подумала Зоя, вспомнив, как пульсировала его плоть, когда он стоял перед ней обнаженный.
Его член оказался таким же грозным оружием, как его абордажная сабля.
Зоя вздохнула. Если выстроить по очередности все образы, когда-либо рожденные буйной фантазией, ее отважный пират занял бы первое место, потому что он владеет ее сердцем в гораздо большей мере, чем физическими желаниями. Она всегда была готова принять его. Временами ей казалось, что она ждала его всю жизнь.
«Да», — подумала Зоя. Получается, что путешествие во времени оказалось ее судьбой. Как будто они всегда были предназначены друг для друга. В их отношениях отсутствовали какие-либо недомолвки. Оставался лишь один вопрос.
Когда Уинн возьмет ее?
Времена Регентства известны свободой нравов, и Уинн, естественно, является продуктом своего времени. Но до сих пор он вел себя с ней, как викторианский скромник.
Какое разочарование!
Зоя провела рукой по волосам. Рядом послышались знакомые шаги, и ее сердце учащенно забилось. Уинн взял ее за запястье и притянул к себе.
— Хочется на берег, Принцесса? — Она кивнула. Ей хочется еще кое-чего, добавила она про себя. — Мы устроим большое празднество по случаю возвращения.
— Надеюсь, на стол не собираются подавать жареную козлятину? — Зоя повернулась к Уинну и увидела на его лице усмешку.
— Не беспокойся, Принцесса, твоя коза в безопасности. Мы будем есть только то, что имеется на берегу.
Уинн посмотрел на Зою долгим взглядом, в котором пылала страсть. Было жарко, Зоя взмокла, и одежда прилипла к телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35