Страх неузнаваемо изменил Офелию. Осознание того, что она наделала, стерло все эмоции с ее лица, прежде чем Джулия договорила. Она быстро заморгала, потом ее губы скривились больше в гримасе, нежели в улыбке.
— Бог мой, Джулия, ты меня напугала. Я уж решила, что крыса прыгнула тебе на ногу.
— Я так не считаю, Офелия, — сказала Джулия, выпрямляясь в полный рост. — Я думаю, ты ожидала гремучую змею. Я думаю, что ты уже много дней ждешь, когда она появится.
— Нет, я правда…
— Да. Только все дело в том, что змея уже обнаружена. Давно. Мной.
Офелия попыталась засмеяться, но смех вышел натянутым и отрывистым.
— Боже, Джулия, ты говоришь так, словно это я сунула ее сюда.
— Разве я говорила, что она была здесь?
— Видимо, ты намекала.
— Нет. Никто другой не имеет причин опасаться приходить сюда, только тот человек, который пытался убить меня. Только убийца на этой съемочной площадке. Только ты, Офелия.
Офелия уставилась на Джулию, а черты ее круглого, как луна, лица расплывались от сознания, как она себя выдала, ее зрачки сузились в маленькие точечки от ненависти. Бескровные, плотно сжатые губы чуть приоткрылись.
— Сука, — прошептала она хрипло. — Везучая сука.
— Да, хотя бы везучая, — просто согласилась Джулия.
— Я хотела, чтобы ты умерла, я этого очень хотела.
Джулия села на свое место, потому что ноги ее неожиданно подогнулись.
— Почему? — спросила она, нахмурившись, а в голосе звучало неподдельное изумление. — О, кажется, я начинаю понимать, хотя бы ту часть, что касается Аллена. Ты ведь любишь его много лет?
— Люблю? — Офелия произнесла это слово словно на иностранном языке. Она засмеялась смехом, граничащим с истерикой. — Я преклоняюсь перед ним. Глупо, а? Что он может найти в такой женщине, как я? Он любит утонченных, красивых, умеющих прибавить что-то к его имиджу, например известного отца. Итак, я играла ему на руку, докладывала ему обо всем, надеясь, что он обратит на меня внимание. Да и какая разница. Я не могу не преклоняться перед ним.
— Настолько, что ты пришла в бешенство от мысли, что я могу бросить его. Настолько, что попыталась уговорить меня остаться, чтобы не дать ему потерять меня?
— Может быть, я не знаю. Но если ты уйдешь, то у меня ничего не останется, никакой причины находиться поблизости. Пока ты остаешься и пока я работаю с тобой, у меня, по крайней мере, есть возможность видеть его.
— Но рисковала всем этим, ввязавшись в распространение наркотиков. Это не имеет никакого смысла.
Рот Офелии скривился в гримасе:
— Я скажу тебе, что имеет смысл: деньги! Не могу поверить, что ты не видела, как они мне были нужны все время, что я работаю с тобой. Боже, Джулия, мне была нужна твоя работа, твои доходы даже больше, чем Аллен. Мне до безумия хотелось обладать всем тем, что есть у тебя, и особенно возможностью делать фильмы.
— Почему же ты не занимаешься этим?
— Потому что у меня нет известного папочки, вот почему! А кроме того, я — женщина, если ты еще не заметила, а женщины-режиссеры не получают запросто деньги в Лос-Анджелесе. У них должны быть поддержка, наставники, любовники. Взгляни на меня! Кто будет спать со мной за пять-шесть миллионов баксов? Мне необходимы деньги, целая куча, для поддержки моих первых двух-трех картин, чтобы показать киностудиям, на что я способна, или создать шедевр, чтобы быть независимой.
— Я начала с малого, и ты так можешь.
— Грошовые ставки? Нет, благодарю.
— Тут как везде, Офелия. Тебе необходимо расплатиться со своими долгами, сделать, несколько учебных фильмов. Я, бы сделала все возможное, чтобы помочь тебе, если бы знала, что это для тебя так много значит.
— Но ведь ты не знала. Меня прямо из себя выводило, что ты не замечаешь этого. Ты считала себя единственной представительницей женского пола в округе, способной снимать фильмы. Ты считала, что я с радостью следовала приказам, и временами доверяла мне снимать уличные сцены. Да меня тошнит от этого!
В голосе женщины было столько ненависти и обиды, что Джулии стало стыдно, что она так долго жила с нею рядом и не чувствовала этого.
— Я думала, ты занимаешься тем, что тебе нравится. Работать над фильмом днем и посещать дискотеки с ребятами по ночам. Кажется, там ты стала заниматься наркотиками?
— Тебе, наверное, до смерти хочется узнать всю правду? Спорю, тебе приятно слышать, как низко я пала. Но ты лишь отчасти права. Я начала еще в Лос-Анджелесе, в барах на окраине. Приехав сюда, я включилась в местную сеть распространения. Было мило, правда, пока Пол Лислет не стал крутиться поблизости.
— Итак, ты убила его, а Стэн начал подозревать…
— Стэн стал жадничать, это если тебе интересно, почему я избавилась от него. Он знал, что с тем неудачным трюком что-то не так, но и я не собиралась никого убивать. Я узнала, что Пол — «нарк», потом я просто считала, что он слишком любопытен и нарывается на небольшую поездку в больницу; затем все это произошло. Но тут к съемочной группе присоединился Булл, и Стэн не захотел работать со своим старым боссом. Он фактически собирался уйти на покой, оставить эти шоу-«игры» и хотел получить свою долю, чтобы жить безбедно в Мексике. Но проблема заключалась в Саммер. Кроме того, я думаю, он заметил, что я не питаю к тебе сестринских чувств, увидел, что я ненавижу тебя. Ты ведь это не знала, но это так, раз уж ты сделала из меня толстого клоуна, барахтающегося в океане твоей картины. Стэн тоже стал тебя бояться. Он угрожал мне. Мне! И я взяла нож. Он удивился, что я такая сильная, не знаю почему.
Джулия подумала, что та жаждет аплодисментов за свою ловкость. Она поняла, что Офелией руководил точный расчет, включавший только то, что она хочет. Джулия покачала головой.
— Это самое худшее для меня. Я не понимаю, как ты могла сделать такое с ребенком, этот взрыв, пожар. Ты же сама сказала, что ты — женщина!
— Думаешь, я хотела сделать это? Но девочка видела, как я выносила змею из своего вагончика, и подошла ко мне прежде, чем я заметила ее. Я тогда наплела ей что-то про домашнюю любимицу; эти дети из Лос-Анджелеса, что они знают о змеях, видя их только в зоомагазине! Но я знала, что она вспомнит об этом, как только услышит, что тебя укусила змея. Но змея исчезла. Ничего не произошло.
— Я убила ее.
Офелия засмеялась:
— Кто бы мог подумать?
— Например, ты, зная по опыту, на что способны некоторые женщины.
— Но ты молчала об этом; я никогда бы не догадалась.
Офелии не понравилась мысль, что она не единственная, кто способен хитрить. Так подумала Джулия, вслух она произнесла:
— Я поняла, что это твоих рук дело, когда заметила, что ты больше не заходишь сюда. Ты сказала, что Булл вышвырнул тебя, но это не так, потому что он жаловался, что ты таскаешь его импортное пиво в вагончик Вэнса и что ты вполне могла бы остаться и помочь ему выпить его. Отсюда следовало, что если ты знала о змее, то была замешана и в остальном.
— Умно, но не слишком, раз уж ты пришла сюда одна и вечером.
Глаза Офелии были непроницаемы. Она стояла, облокотившись на раковину и перекрестив ноги в коричневых кожаных сандалиях. Ее руки опирались на шкафчик, и вся она была наклонена вперед, словно готовясь к прыжку.
— Думаю, что нет, — ответила Джулия. — Но у меня была мысль, что я могу ошибаться. Я очень хотела бы ошибиться, Офелия.
Джулия готовилась к этой встрече. Но все сделанные ею приготовления куда-то запропастились. Оставалось надеяться, что они всего лишь задерживаются.
— Правда? — сказала Офелия с холодным сарказмом. — А если нет, тогда что? Ты думала, сможешь уговорить меня пойти в полицию и что я сделаю все по твоей указке?
— Вроде того. Потому что это факт, что я здесь в одиночестве, не означает, что я — единственная, кто тебя вычислил. Рей тоже занимался этим делом. Ты знаешь, что одно время он был внештатным агентом управления по борьбе с наркотиками?
Офелия фыркнула:
— Правильно, одно время. Он тоже в деле, Джулия, дорогая, и это со времени смерти Пола. Как еще он мог поддерживать свой жизненный уровень? Он попросил заменить Пола, чтобы никто из окружения шерифа не смог занять это место. Вот так-то.
Ликование на лице женщины вызывало отвращение. Джулия старалась не поддаваться на провокацию. Она сказала:
— Да, возможно. Так вот почему он отчаянно пытался держать Саммер подальше от тебя после взрыва. Он сделал так, чтобы с ней постоянно кто-нибудь находился рядом. Он даже отвез ее к себе домой, когда догадался, что ты обрабатываешь Аннет, бесплатно снабжая ее наркотиками; я нашла ту пачку, что ты оставила здесь, в вагончике.
Они обе подошли достаточно близко к разгадкам и выкладывали свои козыри один, за другим. Джулия была почти уверена, что она права. Почти.
— Итак, он пожалел девчонку. Но он и не давал ей начать болтать, так ведь? И он мог бы добраться до меня, когда тебя подстрелили, если бы занимался каким-то расследованием. Он не сделал этого.
— Он беспокоился за меня, мне нужна была медицинская помощь.
— Проклятие, Джулия, ты слишком наивная, чтобы жить. Это и так долго продолжалось. Вставай. Пошли.
Офелия вытащила пистолет из заднего кармана джинсов и направила его в грудь Джулии. Джулии показалось, что его круглое дуло похоже на маленькое черное горло. Она вздрогнула. Вена на виске запульсировала. На мгновение голова у нее закружилась, потом все стало ясным.
Она медленно поднялась.
— Куда мы идем?
— На реку, куда мне следовало отвести тебя в первый раз. Тебе кто-нибудь говорил, что это — свалка для плохих мальчиков из Нового Орлеана? Аллигаторы. Они не нападают на живых людей, но не откажутся от мертвечины.
— Я слышала об этом, — сухо произнесла Джулия.
— Я так и думала. Выходи за дверь. Мы прогуляемся через парковку словно две подружки, веселые и дружелюбные, пока не скроемся из вида охранника. А потом совершим тихую и милую прогулку на лодке.
Джулия подчинилась. Пройдя до середины парковки, Офелия сказала:
— Никаких проблем. Когда я вернусь, начну кружить вокруг да около, как перед тем выстрелом в тебя, и, убедившись, что охранник не видит меня, возможно, зайду в вагончик. Через некоторое время я уйду, громко шумя и прощаясь и, может быть, по пути пожалуюсь охраннику, что ты совсем заработалась. Если повезет, никто не заметит твоего отсутствия до полудня.
— А как ты объяснишь нашу прогулку по реке ночью?
— Тем, что хотели посмотреть натуру для съемок. Полюбоваться ночной рекой. Разве ты сама никогда этого не делала?
В словах Офелии было столько лукавого коварства, что Джулия предпочла не задумываться.
— У меня есть идея получше. Если ты пойдешь со мной в полицию и расскажешь об операциях с наркотиками, они могу отнестись к тебе снисходительно.
— Хорошая попытка, но в Луизиане убийство карается смертью, и я предпочитаю не рисковать. Не говоря уже о том, что болтовня не сделает меня богаче.
Охранник в своей будке поднял глаза, когда они проходили открытое место в. мутном свете фар «меркурия». Джулия ощутила, как пистолет в руках Офелии ткнулся ей под ребра. Офелия помахала свободной рукой. Охранник, узнав их обеих, поднял руку в ответ. Он еще не-много посмотрел на них, потом снова уткнулся в книгу.
— Мы возьмем ялик, — сказала Офелия, когда они приблизились к доку. — Нам ведь не нужно привлекать особого внимания по пути?
То, что они делали, выглядело таким неубедительным, думала Джулия, таким нереальным, словно происходило перед камерами, где кто-нибудь вот-вот крикнет «снято» и хлопнет хлопушкой. Она остановилась, отказываясь идти дальше, когда Офелия подтолкнула ее вперед..
— Это какое-то сумасшествие, — проговорила она.
— Ты считаешь меня свихнувшейся? У меня есть новости для тебя: я такая же нормальная, как другие. Убийство похоже на постановку трюков. В первый раз — жутко, второй — так себе, после третьего или четвертого ты уже говоришь: а, какого черта.
— А ты выполняла трюки?
— Вообще-то нет, но ты понимаешь, о чем я говорю. Убить тебя будет несложно. Так что давай, садись в лодку.
— Жалко будет заставить тебя пристрелить меня здесь и нарушить все твои тщательно подготовленные планы.
— Но ты и так уже почти мертвая.
Ее логика была убийственной. Под нажимом Офелии Джулии пришлось двинуться вперед.
Женщина толкнула Джулию на сиденье на корме лодки. Она отвязала ялик и шагнула в него, чтобы сесть на носу, лицом к Джулии, где она могла дотянуться до мотора. Она развернула лодку так, что Джулия ехала спиной вперед. Спустя мгновение они уже легко скользили по реке.
Ночное небо было затянуто облаками, только временами поблескивала выглянувшая из-за облаков звездочка. Вода немного отражала свет, но на реке было уже темно. Несмотря на это, Офелия не зажгла огней. Она направила лодку вдоль правого берега.
Темнота пела цикадами и хорами лягушек, время от времени пролетала летучая мышь или сова, проносясь над деревьями, словно по шоссе. Ночные создания шевелили тенями, отбрасываемыми либо на воду и исчезавшими там, либо замирающими при их приближении и не шевелившимися, пока они не проплывут мимо. Туман, поднимающийся от воды, пах болотом, сыростью и удушливым рыбьим жиром. Была в этом запахе и примесь разложения, словно напоминание о смерти.
Джулия подумала о двигателе в моторе; они с Реем пользовались им во время своих ночных прогулок по реке. Конечно, он должен быть в порядке, чтобы не подвел в пути. Они проплывали мимо ответвлений в каналы и протоки, мимо рыбацких и охотничьих стоянок, мимо темного корпуса деревянного «ковчега», известного как «Наша леди на Блайд-ривер».
«Ковчег» напомнил Джулии о тете Тин. Думая о ней, она вспомнила историю, которую ей рассказала тетя Рея. Она пронеслась в ее мозгу вместе с воспоминанием о другой поездке по реке. Тогда там был Рей, летящий по болотам, и пенящийся след его катера напоминал серебряный хвост. Смуглый, сильный и немного загадочный, он был по-прежнему готов вытащить ее из воды и отнести домой и даже посмеяться над этим. И было еще много раз, когда они проносились по реке, ветер развевал их волосы, а солнце светило в лицо. Теперь все это походило на сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48