а каким образом змея забралась в ее домик на колесах?
Внешняя дверь была на замке. Она открыла ее ключом несколько минут назад, когда входила. На ночь эту дверь всегда запирали. Днем, правда, нет, потому что в дом постоянно входили люди. Но все равно, дверь никогда не распахивалась, иначе никакому кондиционеру не удалось бы поддерживать в помещении свежую атмосферу. И наконец, даже если представить, что внешняя дверь была открыта настежь, сразу же за ней была навешана мелкая и прочная сетка через порог, которая служила непреодолимым препятствием для непрошеных гостей из числа пресмыкающихся. Более того, внешняя дверь была установлена отнюдь не вровень с землей. К ней вело несколько металлических ступенек крыльца, и последняя ступенька была от земли на приличном расстоянии.
Дома на колесах, трейлеры для путешествующих, грузовые лагеря и прочие машины подобного рода, предназначенные для того, чтобы долгое время стоять на природе, специально были сконструированы так, чтобы уберечь своих владельцев от знакомства с опасными представителями животного мира. Здраво рассудив, Джулия поняла — вероятность того, что болотная гадюка самостоятельно пробралась к ней в домик, была ничтожно мала.
Все-таки нельзя было сбрасывать со счетов даже тень такой возможности. Змеи могут взбираться наверх, наконец, пролезают в крохотные отверстия. Но для этого у них должна быть какая-нибудь веская причина. Речь тут может идти, главным образом, о пище. Но в домике почти не было еды. И тем более не было ничего теплого и движущегося, что предпочитают змеи. Хотя, может, заблудившаяся мышь?..
Наконец, в голове Джулии появилась мысль о том, что кто-то подбросил змею в ее домик на колесах.
Кто бы мог это сделать и с какой целью?
Первое, что приходило на ум, — это неумная шутка, идиотская шутка, из той категории, когда из-под садящегося убирают стул. Хотя использование для розыгрыша гремучей змеи выглядело, по меньшей мере, странно, можно было предположить, что кто-то из калифорнийцев не осознавал опасности этого. Когда съемки картин происходили на природе, среди занятых в этих съемках практиковались всевозможные шутки, в том числе вредные для здоровья и опасные для жизни. Конечно, смертельный риск не закладывался в программу — о нем просто не думали. Это как-то не приходило в голову.
Если это был розыгрыш, то кто был назначен мишенью? Она или Офелия? А может, кто-то решил, что теперь в этом домике на колесах обоснуется Булл?
Если это был не розыгрыш, тогда что же это?
У нее не было ответа на этот вопрос. Она не знала никого, кто хотел бы навредить Офелии. Помощница режиссера почти со всеми сходилась очень легко. Булл совсем недавно приехал и не успел ни в ком посеять вражду к себе. Что же касается ее самой, то, разумеется, были люди, которым на нее наплевать, которых она раздражала, но все же вряд ли бы нашелся тот, кто захотел бы намеренно подвергнуть ее жизнь опасности, а может быть, и… Если и находились среди актеров и съемочной группы те, кто признавал бы желательной замену Джулии на Булла, они бы, несомненно, нашли другой — более действенный — способ выжить ее.
Но сейчас надо было думать о другом. Надо было искать ответ на другой вопрос: что делать со змеей? Она, конечно, могла пойти обратиться за помощью, но это только разрекламировало бы ее «находку», уж не говоря о том, что создало бы ей репутацию беспомощной трусихи. Нет, она не доставит ему удовлетворения, показав свой страх на людях. Она предпочитала устроить все так, чтобы было ясно, что шутка — если это была шутка — не удалась. Лучше всего было бы избавиться от змеи собственными силами, хоть эта мысль ей была отвратительна. Тогда тот, кто подкинул ее к ней в домик, будет терзаться вопросами: что же случилось там, почему не было диких криков и паники и не ожидать ли в следующий раз змею уже у себя в домике?
Но как от нее избавиться?
Она не хотела убивать змею, ведь она ничего ей дурного не сделала, если не считать, что сильно испугала. С другой стороны, было ясно, что змея так просто не уползет. И если только Джулия не хотела иметь в своем доме нового ползучего жильца, ей оставалось одно — попытаться ее убить.
Но как?
Из детства она помнила, как ее мать легко расправлялась со змеями, которые имели неосторожность залезать на ее цветочные клумбы. Сама Джулия тоже прикончила одного или двух змеенышей. Лучшим оружием по этим воспоминаниям представлялась огородная мотыга. Но поскольку сейчас ее под рукой не было, сгодился бы любой острый инструмент, насаженный на длинную и крепкую палку.
Джулия решительно выпрямилась, немного подумала и направилась в небольшую кладовку, располагавшуюся за холодильником. Там она обнаружила метлу с тяжелой металлической рукояткой и клинообразным металлическим чехлом на противоположном конце. Чехол напоминал маленькое лезвие мотыги, хотя и не был острым. Она подхватила метлу, как клюшку для гольфа, — ничего, сойдет.
Крепко сжимая свое оружие, она направилась по коридору к двери ванной. Положив руку на ручку Двери, она стала медленно и очень осторожно открывать ее.
Змея сидела на том же месте. Через пару минут все было кончено. Змея затихла под сильными ударами, но Джулия была не уверена в том, что она действительно умерла. Морщась от отвращения, она замела метлой длинное скрюченное тело в ведро для кухонных отбросов. Набросив сверху на ведро полотенце для рук, она стала думать, куда бы выбросить свой груз. Наконец, она решила отнести змею к краю болота, которое начиналось в нескольких футах позади ряда домиков на колесах, и швырнуть ее в заросли пальметто. Конечно, ее могли заметить за этим делом, но попробовать все же нужно было.
Никто на нее не обратил никакого внимания, никто не окликнул и не пошел за ней, когда она вышла из своего домика и скрылась в узком проходе между ним и домиком Аннет и Саммер. Подойдя к краю болота и стоя на полоске травы, которая отделяла топь от асфальта места парковки, Джулия размахнулась и выплеснула содержимое ведра далеко вперед. С хлюпающим звуком змея упала в густые кусты пальметто. Джулия не стала дожидаться, пока змея оживет, сразу повернулась и ушла оттуда.
Завернув за угол своего домика, Джулия увидела, что Аллен и Булл уже вернулись. Она поставила пустое ведро у металлических ступенек крыльца и направилась в их сторону. Ей почему-то больше не хотелось ни есть, ни возвращаться в домик.
Булл был в прекрасной форме. Он отогнал Вэнса от кипарисового дерева, поставил туда стул и как раз рассказывал историю, приключившуюся с ним на съемках одного фильма в Африке. Булл одно время был не только «звездой» Голливуда, но обладал и ярким даром рассказчика, поэтому вокруг него собралась большая аудитория. Аллен сидел неподалеку в кресле режиссера и наливал себе чай из серебристого термоса в фарфоровую чашку.
Вэнс никуда не ушел, а пересел в шезлонг. Прямо перед ним на траве в вольной позе полулежала Мадлин, вальяжно прислонившись спиной к колену Вэнса. Рядом сидела молоденькая репортерша, которая крутилась здесь накануне. По другую сторону от Булла, скрестив ноги, как какой-нибудь индус, замерла Саммер. Казалось, она вся была поглощена рассказом. Ее матери Аннет нигде не было видно, зато недалеко от Саммер на табуретке сидела Донна Лислет. Рей полулежал на земле, оперевшись спиной о ствол кипариса. Девочка временами бросала на вдову косые взгляды. Стало быть, уже знала, что Донна будет ей новой учительницей.
Джулия подумала: а что случится, если она сейчас объявит о своем непрошенном госте с кольцами на хвосте? Было бы интересно понаблюдать за их реакцией. Может, виновный чем-нибудь себя выдаст? Но она, во-первых, не хотела прерывать отца, а во-вторых, не хотела, чтобы на нее горой посыпались вопросы, на которые она не смогла бы ответить. Она решила промолчать.
В сторонке стояла Офелия, грубовато комментировавшая рассказ Булла Стэну и группе операторов и инженеров по звуку. Заметив Джулию, помощница режиссера тут же отделилась от всей компании и направилась к ней, держа в одной руке копию сценария, а в другой — план сегодняшних съемок. Стэн пошел следом, чтобы тоже присоединиться к Джулии.
Офелия сказала, что все ждут, пока специалисты по спецэффектам закончат делать свои приготовления. Когда все будет готово, можно будет без промедления спуститься к реке, на открытое место, и прогнать полную репетицию, запланированную Джулией. До этого было нечего делать, кроме как слушать Булла.
Намеченный на этот день трюк был одним, из самых важных элементов всей картины. На этот раз Рей будет дублировать не Вэнса, а другого актера, который играл мерзкого типа, нанятого женой Жан-Пьера — Доротеей. Согласно сценарию, в то время как Доротея будет обольщать Жан-Пьера и тем самым отвлекать его внимание, один из наемников похитит Алисию. Обнаружив потерю, Жан-Пьер пустится в погоню. Гнев на то, что жена снова предала его, захлестнет его разум, и он поставит под угрозу жизнь дочери, устроив крушение быстроходного катера. Для этого нужно было снять мощный взрыв. Затем каджун спасет из воды свою дочь, которая при взрыве должна была быть выброшена с катера. Осознав свой поступок и терзаясь угрызениями совести за страдания, причиненные ребенку, он отнесет ее на болото.
Саммер не участвовала в этих съемках. В целях безопасности было решено заменить ее куклой с париком песочно-белых волос, завернутую в одеяло. Трюк был слишком опасен, чтобы в нем мог сниматься живой ребенок, пусть даже и специально подготовленный. Ее спасение после аварии было запланировано на следующий день съемок, как, впрочем, и последующие сцены отца с дочерью в полуразрушенном лагере рыбаков, где снимались уже кадры обольщения.
Вэнс настаивал на том, чтобы во время съемок взрыва использовался его собственный бот и чтобы за рулем стоял не дублер, а он сам. Вэнс объяснял это тем, что ему надоело отдавать свою славу другим. Кроме того, его роль в трюке, как он выражался, была подобна куску вкусного пирожного и не представляла для него большой опасности. В этом он был прав. От него требовалось лишь пройти по реке на большой скорости с несколькими крутыми поворотами — во время преследования катера, на котором был бандит, — и на этом практически все. Риск выпадал на Рея, который должен был в самый момент взрыва успеть спрыгнуть с катера за несколько секунд до того, как тот превратится в горящий факел. Все, что требовалось затем от Вэнса, это проехать через дым и останки катера прямым курсом. Поскольку у них не было в распоряжении второго такого каскадера, как Рей, Джулия, наконец, согласилась с предложением Вэнса.
Рассказ, который вел Булл, подошел к концу. Донна поднялась со своей табуретки.
— Похоже, пришло время мне отрабатывать свой хлеб, — с улыбкой обратилась она к Саммер, протягивая ей руку. — Покажи мне книжки, по которым ты занималась с прежним учителем. Я хочу посмотреть, как далеко ты продвинулась.
— Ну, еще одну историю, пожалуйста! — взмолилась Саммер, широко раскрытыми глазами глядя на вдову. — Я потом сразу же пойду, честно!
— Другой истории, похоже, не будет.
— Будет, будет! — уверенно проговорила девочка.
Булл покачал головой:
— Я обещал рассказать о моей первой работе в Голливуде. Я играл Малышку Билли в музыкальном ковбойском фильме.
— Вы шутите? — спросила Донна скептически, не желая быть одураченной.
— Не совсем! — с хохотом воскликнул Булл и начал новый рассказ.
Джулия направилась в лодочный клуб, где взяла тост и чашку кофе. Она села на стул, помешивая сливки в кофе, отдающем цикорием, и думала о том, что сегодня придется снимать. Вошла Мадлин. Актриса взяла себе кофе и присела рядом с Джулией.
— Так ты позволишь Буллу помочь тебе в съемках или нет? — спросила Мадлип, оправляя подол своего красного шелкового платья, чтобы он не смялся.
Джулия взглянула ей прямо в глаза.
— Это он послал тебя узнать?
— Неужели ты так плохо знаешь своего собственного отца? Булл никогда бы об этом меня не попросил. Просто мне самой интересно.
— Не понимаю, с чего это тебе интересно. Или, может, тебе приятнее работать под руководством Булла?
— Другими словами, ты думаешь, что я возражаю против тебя? — спросила Мадлин и засмеялась, хотя было видно, что ей не смешно. — Меня беспокоит Булл, вот в чем дело.
— Беспокоит? Что это он тебя беспокоить начал?
— Зачем же такой тон? Просто он плохо выглядит. Устало, встревоженно. Он встревожен из-за тебя и из-за того, что ты собираешься делать.
— А мне-то что?
— Тебе-то что? Попробуй поверить в то, что он вовсе не так уж молод на самом деле, как хочет казаться. Да, он внешне весел, грубоват и уверен в себе, но его можно ранить. Все еще можно.
— Это мне известно, но я не собираюсь из-за этого приносить в жертву свою работу.
— А ты подумала о том, сколько он жертв принес ради тебя?
— О чем ты говоришь? — спросила Джулия, нахмуренно глядя на актрису.
— Он отказался от меня, когда ты приехала жить к нему в Лос-Анджелес. А мы с ним прожили к тому времени почти год. Но это не имело никакого значения, потому что приехала дочь. Он передо мной извинялся, говорил, что очень сожалеет, но что он обязан это сделать, пойти на это. Ты так никогда и не простила ему его разрыва с твоей матерью, и он никогда не оправдывался перед тобой в этом, не пытался как-то повлиять на твою оценку. Потому что не хотел травмировать тебя лишний раз.
— Я этого не знала, — медленно проговорила Джулия, не спуская пристального взгляда с актрисы, которая покраснела во время своего рассказа.
— Это еще не все. Булл отказался от съемок десятков фильмов, настолько богатых и выгодных, что любой режиссер помчался бы на них сломя голову. Он отказался, потому что для этого пришлось бы уехать, а он не хотел оставлять тебя одну.
Защищаясь, Джулия проговорила:
— Я не просила его об этом.
— Тебе и не нужно было просить. Ему казалось, что ты нуждаешься в нем, он был уверен в том, что должен заботиться о тебе.
— Лучше было бы, если бы в свое время он заботился о матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48