Входило ли это в его планы?
В поисках ответа девушка погрузилась в глубокое раздумье.
Очнувшись, она вскочила и направилась к двери необычным для нее решительным шагом. Быть может, она поступает неумно. Быть может, слишком поверила словам леди Ярвуд. И уж конечно, ставит на карту свою репутацию и рискует тем, что сердце ее будет разбито.
Но она не расстанется с домом Диверелла, пока не выяснит, почему Себастьян разрешил ей заглянуть в его душу.
Глава десятая
Ночь Фиби провела без сна. И причиной тому был не только Диверелл.
После ухода леди Ярвуд Фиби отправилась к своим воспитанницам и долго пыталась им втолковать, что многое из дозволенного светским джентльменам для молодых леди является запрещенным плодом. Сестры слушали ее как будто с напряженным вниманием, но у Фиби сложилось впечатление, что ни одно слово не достигло их слуха. Выйдя от них, она столкнулась лицом к лицу с Джеральдом, силой затащила юношу в гостиную и стала расспрашивать его о житье-бытье.
Джеральд был само спокойствие. Никаких поводов для тревоги нет. Да, в последнее время он очень поздно возвращается домой, но все в порядке. А что он такой бледный – так может ли быть иначе, если столько времени сидишь в четырех стенах? И не сидеть нельзя – удача сама плывет ему в руки. Нет, никакого риска. Не скажет ли она ему лучше, имеет ли несовершеннолетний право составить завещание?
Фиби была настолько поражена этим вопросом, что, воспользовавшись ее замешательством, Джеральд сумел незаметно выскользнуть из комнаты.
Назавтра в три часа пополудни явился мистер Чарлтон и, едва поздоровавшись, спросил у Фиби, с какой такой стати Джеральд собирается писать завещание до своего совершеннолетия.
– Не скрою от вас, мисс Смит, – сказал он, – я серьезно обеспокоен. Мне доподлинно известно, что в последние две недели Джеральд, что ни ночь, играл в карты напропалую. Кто его знает, в какую компанию он мог попасть?
Лицо Фиби исказилось от страха.
– Уж не думаете ли вы, сэр, что он кого-то обвинил в мошенничестве и получил вызов на дуэль?
– Будем надеяться, что нет, – мрачно ответил Чарлтон. – Но ведь вы знаете Дивереллов. А с чего бы это иначе Джеральду вдруг приспичило писать завещание?
– И в самом деле, – после минутного замешательства сказала Фиби. – Надеюсь, сэр, вы не стали делиться своими подозрениями с лордом Дивереллом?
– Пока нет. Он и так сердится на племянника за вчерашнее, к чему же подливать масла в огонь? Но Джеральд очень близок с сестрами, быть может, имеет смысл расспросить их и…
Дверь распахнулась, впустив близняшек, радостно приветствовавших Чарлтона. Едва они уселись, как в гостиную вплыла леди Грисмид в сопровождении томной, чуть ли не умирающей Памелы.
Леди Грисмид, не теряя времени даром, с места в карьер принялась распекать сестриц, не давая им и рта раскрыть. Фиби, утомленная этими гневными обвинениями, уже решила отодвинуться к окну и переждать бурю, как в комнату вошли Джеральд и мистер Филби.
– Джеральд! – воскликнула Фиби.
– Нет-нет! – поспешно отозвался он самым беспечным тоном. – Мы с Реджи опаздываем в тир. Зашли всего лишь за пистолетами.
– А нет ли у тебя желания посидеть с нами, побеседовать с твоей тетушкой, с кузиной? Да и мистер Чарлтон, по-моему, хочет кое-что тебе сказать. Кстати, у меня не идет из головы ваше прекрасное предложение, мистер Филби, – подбирать лацканы сюртуков под цвет экипажей. Присядем здесь у окна.
И Филби, которому воспитание не позволяло отказать даме, с видом обреченного на казнь расположился рядом с Фиби в оконной нише.
– Как много гостей, – начал он светскую беседу. – От обилия Дивереллов звон стоит в ушах. Спасибо хоть мисс Грисмид не очень-то красноречива. Ей больше нравится изображать безделушку для украшения мебели. Мне всегда кажется, что у этой девицы костей вовсе нет. Мы даже однажды, находясь в игорном заведении Уайта, заключили по этому поводу пари.
– Но пари, должно быть, не единственный способ состязания между гостями Уайта?
– За Джеральда не стоит беспокоиться, – Филби, очевидно, решил взять быка за рога. – Он никогда не проигрывает. Унаследовал, видно, способности Дивереллов к математике. Станет богачом, вот увидите. Во всяком случае, будет богаче, чем теперь. Никогда ничего подобного я в своей жизни не встречал. И старается он не только для себя, а хочет приумножить состояние семьи.
– Похвально, конечно, но почему в таком случае он носится с идеей написать завещание? И почему вы собрались идти в тир?
– Да туда все ходят. Кроме дам, разумеется.
– А может, Джеральд обвинил кого-нибудь в мошенничестве и потребовал сатисфакции?
– Что вы, что вы! Все наоборот. Вернее, произошло печальное недоразумение.
– Боже правый! Значит, будет дуэль! Немедленно выкладывайте мне все как есть!
Филби взволнованно заморгал, но понял, что пути к отступлению отрезаны.
– Говорил я ему, что в «Голубином гнезде» играть не следует, – начал он шепотом, словно в диверелловском гаме кто-нибудь мог его услышать. – Но в других заведениях подобного рода с ходу раскусили Джеральда и больше одной игры с ним не затевали. А в «Голубином гнезде» орудует такая компания во главе с Акулой, каждый вечер они норовят кого-нибудь подставить. Джеральд не поддавался. Поначалу этот Акула делал вид, что проигрыш его не расстраивает, но два дня назад вдруг обвинил Джеральда в мошенничестве.
– Какой ужас!
– Да уж, дальше ехать некуда! Ну сами подумайте, какой Диверелл, услышав нечто подобное, утрется и спокойненько пойдет прочь? Мы втроем еле удержали Джеральда – не то он бы его в лепешку превратил. Крих – так зовут Акулу – тут же вызвал его на дуэль, а Джеральд принял вызов. Я один из секундантов. Больше ничего сделать нельзя.
– Но сделать необходимо, – решительно заявила Фиби. – Ведь первейший долг секунданта – попытаться помирить противников.
– Пробовал. Ничего не вышло – Крих тверд как скала. Видно, ему страсть как хочется всадить в Джеральда пулю. Извиняться и не думает, хотя я доказал ему, что мошенничать Джеральд не мог – ведь он играл колодой «Голубиного гнезда». Я даже удивился, как это он после таких слов не вызвал на дуэль и меня.
– А вы напомнили ему, что Джеральд несовершеннолетний? Я, конечно, не очень смыслю в подобных делах, но какой джентльмен позволит себе стрелять в мальчика такого возраста?
– Говорил, говорил об этом. Да Крих и слышать ничего не желает. Это, мол, дело чести, а он за свою честь всегда горой стоит.
– Значит, этот изверг уже и раньше дрался на дуэли? Тогда Джеральду не остается ничего иного, как пойти к дяде и все выложить начистоту.
– Нет, к нему Джеральд не пойдет. Об этом и речи быть не может.
Они замолчали.
– Значит, вы один из секундантов, – произнесла наконец Фиби. – А кто же второй?
– Кроухерст. Он в тот вечер играл за соседним столом и сам предложил свои услуги в качестве секунданта. Очень любезно с его стороны, но помощи от него никакой.
– Вам – никакой, а мне – даме – он не сможет отказать.
Ответить Филби не успел – к ним внезапно приблизилась мисс Грисмид, он вскочил, уступая ей стул, опустившись на который барышня немедленно превратилась в бесформенную кучу голубого муслина. Филби поспешил откланяться и уйти.
– Мисс Смит, – с трудом выдохнула она, как человек находящийся при смерти, – мне необходимо поговорить с вами. Вы – моя последняя надежда. Обо мне вам известно все, ведь папа в вашем присутствии грубо отказался объявить о моей помолвке с Норвэлом. И вы поразили меня в самое сердце тем, что не постеснялись выказать свое сочувствие мне. И даже не побоялись при маме произнести роковое слово.
– Роковое слово?
– Поэзия, – прошептала Памела, убедившись, что никто их не подслушивает. – И в этот миг я поняла, что вы посланы мне свыше.
– Послана? Свыше?
– Ну да, чтобы помочь мне выйти из затруднительного положения. Меня Диверелл ни за что не послушает, но, если его попросите вы, он не откажет нам в помощи. Я же вовек не забуду, что вы употребили свое влияние ради моего счастья.
Ее влияние! Краска залила Фиби. Что заставило Памелу повторить чуть ли не дословно то, что накануне сказала леди Ярвуд? Что дало повод двум таким разным людям говорить о ее влиянии на него? Неужели ее поведение на публике? Или Себастьян и в самом деле к ней неравнодушен? К ее ужасу, слабая надежда на это перевесила все ее тревоги – на миг она напрочь о них забыла.
Надо же было случиться так, что именно в этот момент на пороге комнаты выросла могучая фигура Диверелла. Фиби обдало жаром. Ею с непреодолимой силой овладели воспоминания о его нежном поцелуе, о его сильных руках, из которых она с трудом вырвалась.
Все присутствующие замолчали. Фиби в полной растерянности вскочила со стула и, отойдя от окна, смешалась с гостями.
– Кресси, вели подать чай, – с трудом произнесла она.
– Хорошо. – И Крессида с многозначительной улыбкой взглянула на своего дядю.
Из состояния оторопелости Фиби вывела улыбающаяся физиономия приблизившегося Филби.
– У меня возникла блестящая идея, мисс Смит, – сообщил он. – И как это она мне раньше не пришла в голову! Диверелла посвятите в то, что происходит, вы. Вы – и никто другой. Можно не торопиться, – поспешил он успокоить ее. – Дуэль должна состояться лишь через два дня. Я настоял на отсрочке, чтобы Джеральд мог потренироваться в стрельбе.
– Кошмар!
– Я, пожалуй, побегу. Тем более что Диверелл явно желает поговорить с вами. Ваш покорный слуга!
Последние слова уже долетели из-за закрывающейся двери.
– Как странно я, по-видимому, воздействую на Филби, – проговорил Себастьян, приближаясь. – Не знаете, с чего бы это, мисс Смит?
Она отрицательно покачала головой, не решаясь поднять глаза от пола.
– Гм. Я, видно, смутил вас своим вопросом. Не желаете ли поздороваться со мной, Фиби?
– Добрый день, сэр. – Из ее горла вырвался какой-то писк, она прокашлялась и выпрямилась. – Вы хотите что-то спросить у меня?
– Что толку спрашивать, если правды вы мне все равно не скажете!
Фиби взглянула наконец, ему в глаза, он в ответ улыбнулся.
– Ну вот. Совсем не страшно. Скажите на милость, почему вы держитесь так, словно я поцеловал вас на виду у всего семейства, а не наедине?
– Ради Бога, милорд! Вы не иначе как сошли с ума! Что, если нас кто-нибудь услышит?
– Да вроде бы слышать некому. Джеральд и Филби сбежали, Теодосия и Эдвард захвачены своей беседой, а Крессида обсуждает с тетушкой, в какой театр им податься завтра вечером. Разве что Памела навострит уши, и то лишь в надежде услышать, как вы уговариваете меня замолвить словечко в пользу Нэрмала.
– Не Нэрмала, а Норвэла, – слабо возразила Фиби. – А как вы об этом догадались, сэр?
– Я хорошо знаю моих родственничков, – усмехнулся он. – Но, прежде чем вы обратитесь к этому бесполезному занятию, я хочу перед вами извиниться, мисс Смит. Боюсь, вчера я был с вами менее любезен, чем обычно. А виноваты в том мои подопечные, уж очень они меня доняли, вот я и перенес свое раздражение на вас.
– Раздражение… Ах, да-да, понимаю.
– Навряд ли. Я бы с огромным удовольствием, – тут он возвысил голос, – отправил их вчера обратно в Керслейк, но, к сожалению, лишен возможности сделать это.
– О нет! А почему?
– Отдать вас им на растерзание? Или позволить вам уйти, мисс Смит?
– О! – снова воскликнула Фиби. – Я, припоминаю, угрожала вам этим.
– Да, угрожали. – Он тихо рассмеялся. – Но не терзайтесь угрызениями совести. Я получил… компенсацию.
О Небо, как это понимать? Сердце ее покатилось куда-то вниз. О какой компенсации он толкует? Пока что она лишь вовлекает его в одну неприятность за другой. И все они, так или иначе, связаны с его семейством, которое, по глубокому убеждению Себастьяна, никаких нежных чувств к нему не питает. А не заблуждается ли он, подумала Фиби, перехватив любопытный взгляд леди Грисмид. Скорее всего, тетушка смягчилась бы, если бы племянник сделал ей шаг навстречу.
– Да-да, компенсация! – энергично воскликнула она, стараясь не замечать, как при этом слове засияли его глаза. – Рада слышать это слово из ваших уст. Дивереллы нет-нет, да и удивят вдруг чем-нибудь. С ними не соскучишься. Уверена, как только вы лучше узнаете ваше семейство…
– Да я вовсе не о семействе говорил, мисс Смит.
– А я говорю именно о нем, – не отступала Фиби. – Нравится вам это или нет, но у вас есть родные. Знаю, – голос ее смягчился, – они дурно обошлись с вами в юности, но ведь нельзя вину вашего отца перекладывать на Грисмидов. Как только вы протянете им руку помощи…
Улыбающиеся глаза Диверелла вмиг затянуло льдом.
– Я не намерен, мисс Смит, потворствовать глупостям, которые совершают мои родственнички.
– Ах, милорд, – вздохнула Фиби, – не пытайтесь убедить меня в том, что у вас нет сердца. Ибо оно у вас есть. И вы всегда будете помогать родным, даже если некоторые из них не так уж вам и нравятся. Потому что вы – человек чести, сэр. И не возражайте. Мне виднее.
– Виднее – что?
Фиби набрала в грудь как можно больше воздуха, словно собираясь нырнуть в ледяные глубины его глаз.
– Недоразумение. По вашему мнению, родные по-прежнему судят о вас превратно, и это причиняет вам боль, – произнесла она почти шепотом.
Воцарилась тишина, в которой, казалось, еще жил отзвук ее последних слов. Себастьян в упор смотрел на девушку, обуреваемый столь противоречивыми чувствами, что ему с трудом удавалось держать себя в руках. На него, как ни странно, вдруг нахлынули все те переживания, которые он испытал много лет назад, когда отец обрушил на него «вой гнев. Обнажилась затянувшаяся было душевная рана – он вновь ощутил себя обиженным, оскорбленным, изнемогающим от бессильного озлобления.
И все же… И все же на сей раз это было нечто иное. К старой обиде примешивалось ожидание чуда. Ему хотелось прижать Фиби к себе и поверить, что она права, защищая его родственников.
Желание было столь сильным, что, только отведя от нее глаза, Себастьян смог заговорить.
– Вы ошибаетесь, мисс Смит.
– На самом деле вы и сами знаете, что они ни в коем случае не считают вас человеком безнравственным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21