OCR Tati
«Волшебство любви»: Радуга; Москва; 2000
ISBN 978-5-05-004962-9
Аннотация
Героиня романа, очаровательная Фиби, состоит в гувернантках при юных и рано осиротевших отпрысках аристократического рода. Она вкладывает немало труда, и даже отваги в воспитание своих питомцев, склонных к рискованным проказам. Заодно ей приходится воспитывать и их дядюшку, властного и вспыльчивого лорда Диверелла. Можно ли ожидать успехов на столь трудном поприще?
Джулия Бирн
Волшебство любви
Глава первая
– Эгоистическое нежелание вашей светлости выполнять священные обязанности, возложенные на вас три года назад, вынудили меня обратиться к вам лично. Не без некоторых неудобств для меня, сказала бы я.
Ответа не последовало.
Да и смешно было бы его ожидать, поскольку гневные слова Фиби были обращены к портрету давно почившего в бозе Диверелла, висевшему над камином в библиотеке, куда десять минут назад ее провели.
Черные как смоль волосы, узкое лицо и холодные глаза цвета сапфира не оставляли сомнений в том, что изображенный на холсте человек – Диверелл, и никто другой. Точно так выглядели, должно быть, и его далекие предки, склонявшиеся в мамонтовых шкурах над кострами. Мамонты, не выдерживая пронзительного взгляда ледяных глаз, наверняка становились легкой добычей могучего клана.
Фиби хорошо изучила не только этот взгляд, но и повадки Дивереллов в целом. Поэтому она с таким усердием репетировала речь, с которой собиралась обратиться к своему работодателю, его светлости Себастьяну Александру Дивереллу, за какие-то таинственные заслуги перед короной получившему недавно титул барона.
Несмотря на многочисленные слухи об этом человеке, для Фиби он оставался загадкой. Достоверно ей было известно лишь одно – еще юношей он уплыл в Индию, жил там в течение нескольких лет, а затем изъездил чуть ли не весь Восток, занимаясь некой загадочной деятельностью, за которую и был ныне вознагражден баронским титулом.
В иное время столь высоко оцененный патриотизм не вызывал бы у нее раздражения, но благодушие, покой и прочие душевные состояния, являющиеся неотъемлемой частью нормального образа жизни, покинули Фиби в тот самый день, когда она по приглашению тетки Диверелла приступила к выполнению обязанностей гувернантки осиротевших двух племянниц и племянника новоиспеченного барона.
Начались два года существования на острие ножа. Никакие обращения к лицам, которым надлежало откликаться на ее запросы и приходить к ней на помощь, действия не возымели. Фиби видела лишь один выход из положения – лично поговорить с лордом Дивереллом.
Ее обращение к джентльмену на портрете было не первой попыткой такого рода. Репетировать свою речь, адресованную барону, она начала еще неделю назад, когда окончательно пришла к выводу, что она или передаст воспитание младших членов семейства их дяде и опекуну, или же сойдет с ума.
Но чем ближе делался миг встречи, тем менее поучительными становились репетируемые фразы. К тому же в них начало проглядывать отчаяние – особенно после поездки в Лондон, заполненной самыми невероятными приключениями, – хотя Фиби хорошо понимала, сколь оно неуместно.
Проверяя, все ли у нее в порядке, девушка провела рукой по голове. Старомодная шляпка неопределенного буроватого цвета была на месте, скрывая ее пышные каштановые волосы, карие глаза и свежий цвет лица. Это обстоятельство огорчило ее, когда она перед выходом из гостиницы «Сверчок» взглянула на себя в зеркало, но Фиби быстро подавила в себе это чувство: гувернанткам и положено не привлекать к себе внимания. Они должны как бы сливаться с окружающей обстановкой.
В данном случае, подумала она, это нетрудно. Ее коричневая накидка словно специально подобрана в тон кожаной обивке удобной тахты и кресел, разбросанных вокруг камина. Сядь она на одно из них – и ее вовсе не будет видно. Роскошь, с которой была обставлена библиотека, – тяжелые бархатные шторы на окнах, изысканный восточный ковер во весь пол, нефритовые статуэтки на подставках и в застекленных горках – говорила о том, что кое-какие слухи о Диверелле соответствовали истине: очевидно, он действительно нажил в Индии состояние.
Особое внимание Фиби привлекла своей откровенной обнаженностью фигурка Психеи, стоявшая на огромном письменном столе красного дерева. С трудом оторвав от нее взгляд, Фиби снова перевела глаза на висевший над камином портрет. Строгие черты лица изображенного художником человека напомнили ей, что она здесь не для того, чтобы любоваться произведениями искусства.
– Напротив, – строго возразила она ему, – я здесь для того, чтобы в самых решительных выражениях осудить необъяснимое поведение вашей светлости.
– Какая жалость, – раздался от двери за ее спиной низкий мужской голос. – Третий граф был известным распутником, но все равно осуждать за это человека спустя сто пятьдесят лет после его смерти несправедливо.
Фиби резко повернулась – и замерла.
Стоявший в дверях мужчина с иронически приподнятыми бровями, бесспорно, был Дивереллом: темные волосы, выражение беззаботной надменности, высокий рост… Особенно ее поразили глаза: вместо ожидаемых холодных сапфиров на нее взирали аквамарины, переменчивые и таинственные, как море. Вот они голубые, но уже становятся зеленоватыми, с золотыми искорками и снова голубыми, даже синими.
– Мисс… мисс Смит, если не ошибаюсь, – пробормотал он, входя в комнату.
Фиби очнулась.
– В вашем одеянии воплощена, по-видимому, идея лорда Пендлтона о маскировке. – Одна бровь полезла верх. – Он, значит, полагает, что в моем вкусе пуританки, застегнутые на все пуговицы. Зря, зря…
Фиби невольно открыла рот и удивленно моргнула.
– Прошу прощения, ваша светлость?
– Но зато голос очень приятный. – На губах Диверелла появилась ленивая улыбка, он подошел ближе и начал ходить вокруг девушки кругами, внимательно разглядывая ее с ног до головы. – Звучный, мелодичный, придется Пена поздравить с удачным выбором.
– Что?.. Кого?.. Пена?..
Фиби покачала головой, стараясь собраться с мыслями. Но напрасно. Провожая глазами барона, описывающего вокруг нее круги, она почувствовала головокружение. Девушку весьма смущала его близость. К тому, что Дивереллы неизменно взирают на нее сверху вниз, она давно привыкла. Но этот представитель их семейства был намного выше всех своих родичей, с которыми ей доводилось встречаться.
И не только выше, но и крупнее.
Наконец он остановился перед Фиби, заслонив своим огромным туловищем дверь. В отличие от прочих Дивереллов, поджарых и узкокостных, этот Диверелл выглядел так, словно всю свою жизнь занимался тяжелым физическим трудом.
Превосходный темно-синий сюртук великолепного покроя не скрывал его отлета-чески развитой фигуры. Резкие фамильные черты лица придавали ему сходство со средневековыми рыцарями и крестоносцами. Это впечатление усугублялось тем, что классическая форма носа несколько пострадала от какой-то травмы, над подбородком виднелся шрам, а по обеим сторонам рта обозначались глубокие складки. Да-да, средневековый воин, неистовый на поле боя и в любви.
– Мисс Смит, вы плохо себя чувствуете?
– О-о! – Подняв глаза, Фиби встретила сардонический взгляд, заставивший ее резко выпрямиться, словно от удара по спине. – Нет-нет! Все в порядке, милорд. Гм… Так о чем вы говорили? – Она была готова провалиться сквозь землю.
– О лорде Пендлтоне, – сухо повторил он. – Его можно поздравить. По правде говоря, его рассказ о новейшем заведении, способном удовлетворить все капризы современного мужчины, не вызвал у меня особого доверия. Но знакомство с вами, дорогая мисс Смит, может заставить меня изменить свое мнение.
– Да? – Фиби, тщетно пытаясь уловить нить разговора, нахмурилась.
– Впрочем, вам совершенно незачем было маскироваться под гувернантку. И неужели вы не могли найти менее избитое имя, чем мисс Смит?
Ее сердце покатилось вниз. Колени задрожали. Она забыла о средневековом воине и странных словах, слетающих с его уст. Да и сама на миг утратила дар речи. Одна мысль неотступно жужжала в ее голове.
Он не верит, что Смит – ее настоящее имя!
Но откуда это может быть ему известно? Ведь она носит его уже в течение нескольких лет!
– Смит – мое настоящее имя! – с трудом выдавила она из себя, надеясь, что широкополая шляпка скрывает краску стыда, залившую ее щеки. – И я никак не могу взять в толк, о чем это вы говорите. По-видимому, я ошиблась домом. Если вы будете так любезны объяснить мне, что к чему…
– Нет-нет, вы попали куда надо, – пробормотал он. – Продолжать эту игру в шарады нет никакого смысла. – Он еще на шаг приблизился к ней, внимательно вглядываясь в ее лицо. – Но неужто, доказав хороший вкус лорда Пендлтона, вы тут же ретируетесь? Какое разочарование! Уверяю вас, оставшись здесь, вы не пожалеете.
– Остаться здесь? Если вы действительно лорд Диверелл, в чем я, впрочем, начинаю сомневаться, то вы, очевидно, душевнобольной, а я попала в сумасшедший дом.
Он негромко рассмеялся.
– Уверяю вас, мисс Смит, что вы находитесь не в сумасшедшем доме. У Дивереллов масса причуд, но безумия за ними не замечалось.
Упоминание Дивереллов возымело на девушку магическое действие.
– Быть может, в вашем роду и вправду не водилось безумцев, но потеря рассудка, безусловно, угрожает мне, если я немедленно не получу ответа на мои многочисленные обращения к опекуну моих питомцев, на которые до сих пор получала лишь отписки вашего секретаря. – Она возвысила голос: – Вы же ни разу не соблаговолили на них откликнуться.
Она подняла палец, не давая ему продолжить.
– Желаете вы того или нет, милорд, но пора вам приступить к исполнению обязанностей опекуна над вашими осиротевшими племянниками. С меня довольно! – Она энергично помахала пальцем перед его лицом. – Довольно, говорю я! Вы слышите меня?
– Слышу, – мягко отозвался Диверелл, провожая глазами раскачивающийся перед ним палец. Фиби покраснела и опустила его. А он перевел глаза на ее лицо, затем снова оглядел ее костюм, и глаза его засмеялись. – Ах вот в чем дело! Вы, значит, та самая мисс Смит.
– Вы, милорд, можете счесть проделки ваших племянников всего лишь проказами, мне же они грозят потерей профессиональной репутации. Кого сочтут виновником будущих скандалов, которым неизбежно суждено возникнуть? Да конечно же гувернантку! А я никак не могу с этим примириться! На карту поставлено все мое будущее. Я вынуждена зарабатывать себе на жизнь. Я этого не потерплю, милорд! Вы понимаете меня, сэр?
– Сначала не понимал, но теперь, кажется, начинаю понимать.
– Как отрадно это слышать! Тогда, быть может, вы прекратите ходить кругами и осматривать меня с ног до головы, словно я выставленная на продажу лошадь!
– Ну что вы, мисс Смит! Поверьте, даже в этом ужасном платье меньше всего вы походите на лошадь! – улыбнулся он.
– Не знаю, на кого я похожа, но… – Тут внезапная догадка пронзила ее мозг; охваченная страшным подозрением, девушка уставилась на Диверелла, широко распахнув глаза. – Боже правый! Лорд Пендлтон… Капризы мужчины… Вы решили…
Колени ее подогнулись, и, не поддержи ее вовремя Диверелл, она бы упала в обморок.
– Вы, очевидно, полагаете, что лорд Пендлтон встречается где-нибудь со мной, но поверьте, я впервые в Лондоне и…
– Приношу вам, мисс Смит, самые искренние извинения – я действительно не сразу вспомнил, кто вы. Видите ли, мой друг, лорд Пендлтон, решил оживить мое, как он выражается, «бесконечно унылое существование» знакомством с милыми ему дамами. Первая встреча такого рода и должна была состояться сегодня утром.
Фиби уже собралась выступить с уничижительными замечаниями, но, подняв взгляд, увидела, что глаза Диверелла искрятся смехом. К своему ужасу, она почувствовала, что и сама вот-вот расхохочется. С трудом подавив это желание, она твердо сказала:
– Это какой-то кошмар! Прямо не верится, что я участвую в подобном разговоре, милорд!
– Вполне естественное для гувернантки замечание, но неуместное в данный момент. И я никогда не поверю, что до сих пор вы не привлекали к себе внимания мужчин.
Ноги Фиби подогнулись, она бессильно опустилась на тахту. Можно ли назвать вниманием отношение к ней мужчин, стоившее ей двух предыдущих мест работы?
– Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
– Если не понимаете, значит, недостаточно часто смотритесь в зеркало, – произнес он мягко. – Лично я нахожу вас… интересной.
– Вы, сэр, верно, и в самом деле ведете унылое существование, если можете находить что-то интересное во внешности гувернантки опекаемых вами детей. К тому же я явилась сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать… Что вы делаете?
Диверелл осторожно обхватил подбородок Фиби своей большой рукой и повернул ее лицо к себе.
– Вы, по-видимому, в порядке самозащиты решили на каждом шагу напоминать мне, что являетесь гувернанткой. И поэтому нарядились в такие мрачные тона.
– Почему же «мрачные»? Все – коричневое. Шляпка, накидка, туфли, платье, даже волосы.
– Вы забыли глаза, – заметил он, глядя прямо в них.
– Они тоже весьма распространенного карего цвета, – прошептала она, сглотнув от подступившего к горлу волнения, но будучи не в силах отвести взор от Диверелла. – Обычные глаза, каких много.
– Обычные? Каких много? С этими-то длинными ресницами? О нет, мисс Смит, они полны огня, который может сжечь мужчину, не проявляющего должной осторожности. А в волосах у вас словно играет солнечный луч. Сложения вы безупречного, рот – изысканнейшей формы, – он повернул ее лицо в сторону, – а профиль, несмотря на решительный подбородок, замечательный.
Фиби, глубоко взволнованная его тихой, ласковой речью, покраснела как маков цвет. Никогда никто не говорил ей ничего подобного. Фиби бы следовало возмутиться, но она и не думала протестовать. Напротив, ей хотелось слушать еще и еще.
– Милорд…
– Успокойтесь, мисс Смит, – сказал он внезапно совсем иным тоном, отнимая руку от ее подбородка. – Я не хотел вас смущать.
– Я и не думала смущаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21